Помоги проекту - поделись книгой:
– Вы можете оказать нам некоторую помощь… – сказал Путилов, смотря куда-то вдаль, в сторону Африки – с вашими возможностями по легализации людей, получению информации, доставке грузов.
– Сударь, я просто занимаюсь коммерцией. Не более того.
Путилов пожал плечами
– Как знаете. Честь имею.
– Честь имею.
Мисли разговаривал с Николаем больше часа, все это время – я находился на палубе, в кормовой части, рядом с вертолетом. Мой дед часто говорил мне – какого черта ты потерял в королевстве кривых зеркал, без него бы уже первый твой корабль обмывали. Может быть, даже бы этот…
Да, этот. Ударный авианосец, дальние походы, контркурсы с британцами и невидимые дуэли, больше тысячи человек в подчинении. Все это я променял на жизнь изгоя, своего в чужой стране – ни семьи, ни своего дома, только номера отелей, съемные виллы и постоянное чувство опасности. Иногда меня посещает чувство, что меня можно сравнить со сжатой пружиной – она сжата уже так давно, что если ее разжать…
– Господин Воронцов?
Я обернулся – на меня смотрел фон Пален, флигель-адъютант Его Величества. Ни титула, ни звания… ах, да, я же предатель.
– Его Императорское Величество изволят пригласить вас на разговор. Тет-а-тет и незамедлительно.
– Руки держать за спиной?
Фон Пален никак не отреагировал… вышколен, как надо.
– Извольте… князь.
По традиции – Государь Император при восшествии на престол получал звание адмирала флота – но Николай даже не пошил себе мундира. На нем была форма Гатчинской дивизии без знаков различия и только одна награда – георгиевский крест.
Взглядом – Николай повелел фон Палену удалиться, что он и сделал, аккуратно задраив за собой люк. Мисли – в каюте уже не было, но я заметил на столе папку – в подобной хранится сов секретная информация. Эти папки используются СРС, каждая из них имеет соответствующий цвет и верху в углу – есть место для того, чтобы написать кодовое название операции. Такой белый прямоугольник – на этой папке он заполнен не был.
Интересно – что за папка
Николай прошелся по каюте, было видно, что он раздражен и не знает, как поступить. Я молча ждал.
– Ich glaube nicht – внезапно сказал он по-немецки – Я им не верю. Немецкий язык для всех офицеров русской армии был обязательным к изучению, его учили на случай совместных действий с рейхсвером против… понятно, кого. Дворяне учили французский, а те, кто готовился действовать против главного противника – еще и английский. Знать несколько языков – очень удобно…
– Ich glaube nicht, dass sie – я тоже перешел на немецкий – но это не значит, что с ними нельзя иметь дело. Ты уверен, например, в наших союзнических отношениях со Священной Римской Империей?
– Нет. Все давно забыто.
– Североамериканцы – думают только о своей выгоде, но это скорее плюс. Они предсказуемы. На их политику можно влиять. Гораздо сложнее и опаснее иметь дело с теми, кто тебя ненавидит и хочет любой ценой уничтожить.
Николай кивнул – оба мы понимали, о ком идет речь. Нельзя забывать о том, кто твой враг – напомнят.
– Мы никогда не станем союзниками.
– А когда у нас были другие союзники кроме армии и флота?
Николай снова утвердительно кивнул. Психология осажденной крепости – есть люди, которые смеются над этим. Но смешного тут мало, достаточно посмотреть на историю России… как, например мы подавили восстание в Австрии предотвратив распад страны – а через несколько лет вся Европа выступила против нас в Крыму.
– Они хотят, чтобы мы приняли участие в миротворческих операциях в Мексике и Бразилии – сказал Николай – прислали свои контингенты. Что ты думаешь об этом?
Несмотря на то, что Мисли юридически был только вице-президентом – никому из нас и в голову не пришло задумываться над тем, насколько он правомочен предлагать такое. В Североамериканских соединенных штатах нет наследственной монархии, но есть элита, которая выступает под флагами двух разных партий, меняет друг друга у власти – но никогда не теряет саму власть. За последние сто лет – на президентских выборах в САСШ ни разу не победил независимый кандидат. Не было ни одной серьезной попытки создать политическую партию – конкурента республиканской и демократической партиям. Демократы, придя к власти – не только не прекратили бразильскую и мексиканскую компанию – но и продолжили их, не сменив на посту даже министра обороны. Так что Мисли – был вполне в своем праве, если бы он стал изгоем – я бы это знал и все бы это знали.
– Ничего хорошего.
– Но разве ты не занимаешься этим же самым?
– Занимаюсь. Но тут – дело в другом. Я – зарабатываю деньги. Россия если туда придет – будет их тратить. Много.
Николай задумался, продолжая нервно вышагивать по каюте. Потом спросил.
– Что там вообще происходит?
– Ничего хорошего. У людей нет ощущения власти. Нет ощущения государственности. Их государственность – не выходит за пределы барриос, они так долго живут без власти, что воспримут любую власть как угнетение. И у них есть на то основания – за последнее время у них сменилось восемь президентов и три Конституции и ни от одного из них они не видели ничего хорошего. Власть приходит и уходит – остается только наркомафия.
– А что там делают североамериканцы? Нефть?
– Нет там никакой нефти. Верней, она есть, но она в оффшорной зоне, в Мексиканском заливе. Есть еще какие-то месторождения в Баха Калифорния – но совсем небольшие, они почти не окупают себя. Там нет ни нефти, ни леса, ни плодородной земли, ни угля, ни руды, ни газа – там нет ничего.
– Но они там воюют.
– Они воюют там, чтобы не воевать потом на своей земле.
– А Бразилия?
– Там сложнее. Никакого повода вторгаться туда не было. Но сейчас – североамериканцы открыли там огромные месторождения нефти, правда, на очень большой глубине. Себестоимость… все это обойдется в копеечку, но это едва ли не Персидский залив на глубине от двух до четырех километров.
– Это обойдется им в копеечку.
– Как и нам – наши работы в Арктике – настанет время, когда
– И для этого ввязались в войну?
Я пожал плечами
– Мир полон идиотов. Или наоборот – слишком умных людей. Война стоит почти два миллиарда в день – в чьих карманах они оседают?
Николай отмахнул рукой
– Я решил. Мы будем присутствовать, но в самых минимальной форме, какую только позволит обстановка. Военные советники… поставки оборудования… не более того. У североамериканцев – есть право закупать чужое оборудование?
– Нет. По закону – армия САСШ не имеет права тратить бюджетные ассигнования на закупку иностранного военного оборудования и снаряжения. Отдельные факты еще возможны, но не более.
Я улыбнулся
– Но это – легко обойти. Заключаешь договор с одной из контор, у которой громкое имя и большие возможности по лоббизму, открываешь фабрику… скажем сборочную – и проблем нет. Вот с ним – я показал на дверь – проблем вообще никаких не будет. Немного денег на смазку шестерней – и деньги потекут рекой.
– А как же казенные предприятия?
– Казенные… Это тоже можно обойти… конечно, Министерство обороны включает в контракт пункт, согласно которому после конкурса на изделие проводится еще и конкурс на изготовителя изделия[41] – но это тоже при желании обходится.
– Хорошо. Ты этим всем и займешься… у тебя это получится лучше, чем у любого другого.
– Слушаюсь.
– Второе. Ты что-то нашел?
– Да.
Николай показал на дверь. Я молча кивнул – информация получена, время действовать. Собственно говоря – изначально, когда я готовился уходить за границу, это и было основной целью. Узнать, что и куда вывезли из Екатеринбурга – 1000. Графит? Отработанные ТВЭЛы?[42] Готовые ядерные устройства? Когда и что рванет?
А ведь за это – отвечаем мы. Берлинский мирный договор, Вашингтонские декларации – везде прописан принцип ответственности. Это у нас под боком все было создано…
– Серьезно?
– Не знаю. Скорее всего – да.
– Конкретно.
– Конкретно… в те дни – над Атлантикой патруль дальнего рубежа с авианосной группировки засек неопознанный самолет. Погода была нелетной, самолет был поврежден… в конечном итоге – весь патруль сбили Молнии, посланные с острова Вознесения.
– Это за пределами их досягаемости.
– Подвесные топливные баки, заправщик. У Британии здесь не так то много подходящих аэродромов.
– То есть они прикрывали этот рейс.
– Да.
– И следы теряются.
– Точно. В Амазонки. Самая огромная из неизученных областей планеты, а после того, как североамериканцы наделали там дел – изучать ее желающих почти нет. В этих джунглях можно спрятать все что угодно – унесенный тайфуном авианосец, инопланетный космодром, город на несколько десятков тысяч жителей. Там двухярусные джунгли, если самолет упал в них – его можно искать вечно.
– А если на самолете везли радиоактивные материалы – то место посадки зарастет очень быстро.
– И это так.
– Англичане знают?
– Теперь – они знают то же самое что и мы. В конце концов, они сбили американские самолеты и знали, почему.
– Что предлагаешь?
– Без североамериканцев нам не обойтись. Никак. Нужно создавать совместную поисковую команду и немедленно.
– Проще сообщить во всех газетах.
– Не проще. Североамериканцам все это тоже ни к чему, не хватало только им проблем ядерными материалами в зоне локального конфликта. Неважно, кто это уберет – главное убрать, пока это не попало не в те руки.
– Как ты себе это видишь?
– Просто. Судно в оффшорной зоне. Достаточно большое, чтобы вместить пару тяжелых вертолетов, поисковую команду человек… сорок. Оно же – стартовая площадка для беспилотников. Сначала работают они… у нас же есть машины для дистанционного контроля радиационного фона. Затем – группа обеспечения ядерной безопасности эвакуирует груз и, скажем… хоронит его на большой глубине. Концы – в воду…
Николай немного подумал, потом утвердительно кивнул. В конце концов – хороший командир просто подбирает хороший личный состав и дает ему свободу действий – а квалификацию Николая подтверждал Георгиевский крест – единственная награда, которую он носил в память о солдатах, погибших под его командованием. Он помнил, где, при каких обстоятельствах это произошло – и не хотел, чтобы атомный джинн вырвался на свободу…
Как думаете – бывают ли на свете частные авианосцы?
Вы не правы – бывают.
Операция, которую нам предстояло провести, первая совместная американо-российская операция с начала восьмидесятых годов – была крайне уязвимой в политическом отношении. Обоим странам – грозила серьезная опасность. Российская Империя допустила грубейшие нарушения как Берлинского мирного договора, так и Вашингтонской конвенции о нераспространении ядерного оружия. Мы допустили, что под нашим крылом, в Персии – было организовано подпольное производство ядерных взрывных устройств, допустили, чтобы эти ядерные устройства вышли из-под контроля и попали в третью страну. Теперь – любая пострадавшая страна имела право ставить вопрос о санкциях в отношении Российской Империи и возмещении ущерба в Гаагском международном трибунале.[43] Североамериканские соединенные штаты не были заинтересованы в том, чтобы всплыла информация о нахождении в джунглях Амазонии потерпевшего катастрофу самолета с ядерными взрывными устройствами на борту, и о том, что уже потеряна целая группа боевых пловцов, действовавшая в этом районе. Тянуть было нельзя – информация просочилась, наличие крупного лагеря, разгромленного североамериканцами, говорила, что ищем устройства не одни мы. Откуда информация ушла? А кто – сбил североамериканские самолеты, чтобы дать дорогу самолету из Персии, перевозящему смертельно опасный груз?
В результате переговоров – был дан ход международной специальной операции. Основной риск – брали на себя не Россия, не САСШ – основной риск брал на себя я как частный, но пользующийся доверием обеих сторон игрок. Россия и Североамериканские соединенные штаты вкладывали деньги в проект и немалые деньги, я рисковал своей репутацией и вообще возможностью дальнейшей работы на рынке – но в случае удачи я получал очень приличную материально – техническую базу для бизнеса по безопасности и совершенно бесплатно.
Начнем с того, что я посетил Гамбург и через агентов находящейся там Гамбургской страховой компании судоходства – приобрел судно. Контейнеровоз класса Феедер вместимостью две с половиной тысячи TEU то есть две с половиной тысячи стандартных грузовых контейнеров. Этот контейнеровоз был не новым, но в хорошем состоянии. Спущен на воду в восемьдесят втором году капитальный ремонт в пятом с заменой двигателя – теперь там стояли морские дизели МАН последнего поколения, а система управления с поворотными гондолами винтов и компьютерной системой контроля движения судном – позволяла маневрировать с поразительной точностью, разворачиваясь чуть ли не на месте. Сторговать контейнеровоз мне удалось за довольно скромные деньги – пятьдесят шесть миллионов германских рейхсмарок с выплатой немедленно. Если бы я покупал в рассрочку, как обычно делается – то мне пришлось бы заплатить не менее семидесяти миллионов марок. Но я мог тратить деньги – это были не мои деньги. Деньги на покупку шли из российской и североамериканской казны.
Портом приписки судна был Вильгельмштадт[44] – но нанятая мною команда, все русские, с Одессы – перегнали контейнеровоз в Средиземное море и поставили на судоремонтную верфь в порту Бейрута. Там – судно капитально переоборудовали по чертежам, которые были разработаны военно-морским министерством как базовые для переоборудования судов на время особого периода.
Особый период – это предвоенное состояние. На Российскую Империю – произвело большое впечатление то, как германские подводные лодки во время Мировой войны – парализовали не только военное, но и коммерческое судоходство в Атлантике. Хоть мы и не критически зависим от состояния морской торговли – был разработан проект быстрого увеличения тоннажа авианосного флота за счет переоборудования в десантные корабли – вертолетоносцы гражданских судов – сухогрузов и контейнеровозов. Но борьба с подводными лодками – таким было только официальное объяснение разработке переделанных контейнеровозов. На самом деле этот проект нужен был на случай, если мы вынуждены будет вторгнуться в державу, находящуюся за пределами европейского континента и обладающую очень мощным флотом. Нам нужно будет в критически малый промежуток времени нарастить мощь своего авианосного и вертолетоносного флота для того, чтобы быстро перебросить по морю очень крупные соединения пехоты со средствами поддержки и даже бронетехникой. Гражданские суда под нашим флагом, которые можно за срок менее месяца переоборудовать в вертолетоносец, способный принять три – четыре поисковых или десантных вертолета и батальон пехоты с какой-то техникой и припасами на первое время – нужны нам были именно на время особого периода. По этой же самой причине – строительство некоторых типовых серий контейнеровозов и сухогрузов – субсидировалось из казны.
Кстати, вопрос на сообразительность: зачем стране, у которой в настоящее время есть одиннадцать полноценных авианосцев с катапультами – тратить немалые деньги на разработку истребителей-бомбардировщиков реактивного взлета – посадки?
Ага, для поддержки отечественной инженерной школы, точно.
Переделка была замечательна тем, что по внешнему виду – контейнеровоз остался контейнеровозом. Зато изнутри…
Из контейнеров, загруженных на контейнеровоз – сделали что-то вроде казарм как минимум на усиленную роту, склады для хранения припасов, саму палубу подняли. Укрепили корпус судна и даже сделали что-то вроде сотовых водонепроницаемых переборок для повышения живучести судна. В надстройке – изнутри поставили дополнительное бронирование, чтобы судно могло выдерживать обстрел… скажем, с вертолета. В нескольких контейнерах – находился разведывательный штаб с полным комплектом аппаратуры. Сама аппаратура связи и разведки была частично замаскирована под обычную аппаратуру, частично – находилась на выдвижных вышках.
Поверх этого всего – поставили жаропрочную палубу, пригодную для того, чтобы с нее могли взлетать даже истребители вертикального взлета – посадки, и поставили довольно сложную конструкцию для обеспечения скрытности. Трудно описать этот механизм, можно сказать только то, что в транспортном положении судно выглядит как контейнеровоз, доверху набитый контейнерами, а в боевом положении – все это раскрывается и перед вами возникает площадка на три посадочных места для средних вертолетов и два – для тяжелых.
Кроме того – на этом судне был полный комплект аппаратуры для управления беспилотниками, хранились два беспилотника самолетного типа и один вертолетного со всем необходимым для запуска. Хранилось здесь и все необходимое для устройства плавучего причала, а так же несколько лодок RHIB среднего и тяжелого класса.
Короче – за казенный счет я оказался владельцем крупного судна для поддержки специальных операций. С ним я мог оперативно действовать в пределах до пятисот километров от береговой полосы: проводить разведку, высаживать и эвакуировать разведгруппы, проводить гуманитарные операции. А если мне по сходной цене продадут пару истребителей вертикального взлета – посадки, то я могу даже вести маленькую частную войну.
Вот что значит детская дружба с Его Величеством! Шучу…
Поделиться книгой: