Помоги проекту - поделись книгой:
– Хочешь, подарю?
Лара покачала головой, улыбнулась.
– Это мне не нужно. Меня интересует предмет схожий по форме, но несколько больших размеров.
– Оценивается, межпрочим, не меньше, чем монета, которую ты стащила.
– Стащила и вернула.
– Зачем же стащила, если вернула?
Лара молчала. Это становилось невыносимым. Глеб с тоской подумал, что зря затеял путешествие. Девушка не давала ему никакого повода. Она просто-напросто использовала его. И кто знает, во что он ввязался, в какой криминал? Нет, молдаванка была бы проще и надежнее.
Думая обо всем этом, насупившись, скрестив на груди руки, Глеб краем сознания ощущал, что «криминал» – это слишком мягко сказано. То, во что он ввязался, было похлеще. Он вдруг понял,
Его размышления прервал вызов по мобильному. Звонила как раз молдаванка, да не со своего телефона, а позаимствовав у кого-то из новичков – омичей. С мобильной связью в экспедиции было вообще трудно: телефоны, конечно, имелись у всех, но вот счета были исчерпаны также почти у всех. Другой роуминг, в виде местного вина, накручивал расходы архаровцев.
То, что Глеб услышал, ошеломило его. Едва начав разрабатывать новый участок, который указала Лара, молдаванка наткнулась на каменную стену круглого колодца. Это была большая удача – городской колодец общего пользования. Глеб давно мечтал его найти, зная, что он где-то есть, но если бы не Лара, то к этой части раскопа они бы приблизились, как это планировалось, не раньше следующего сезона.
Голос молдаванки звучал ровно, подчеркнуто деловито. Роман так и не состоялся, и она это прекрасно поняла сегодня. Глеб защелкнул мобильник и обернулся к Ларе. Та слышала здешнюю половину разговора и догадалась, в чем был его смысл.
– Нашли? – поинтересовалась она.
Насколько Глеб ни был изумлен, он все же решил проверить свою необычную спутницу. Спросил с хитрецой:
– Нашли – что?
– Колодец, – ответила Лара с невозмутимой полуулыбкой.
– Нашли, нашли, – сказал Глеб. – Только вот что…
– Знаю, знаю, – в тон ему произнесла Лара. – Знаю, о чем хочешь спросить.
– Ну и?
– Ты же сам назвал меня ясновидящей!
– Я в ясновидение не верю. Откуда, черт возьми, черные археологи наперед знают, где искать объекты?
Лара отвернулась к окну. Ладно.
– Один ноль в твою пользу, – сказал Глеб.
Девушка покосилась на него. Произнесла без тени улыбки:
– Я давно хочу тебя спросить. Что означает один ноль в мою пользу? Какая мне от этого
Глеб решил не реагировать на ее шутку, произнесенную с серьезным лицом. Новое открытие не давало ему покоя. Он повернул голову направо и, мимо двух дремлющих профилей соседей принялся смотреть в восточное окно.
– Реально? – невпопад проговорила Лара, будто повторяя словечко Глеба, но не услышав ответа, отстала.
Пусть подумает. Надо все же как-то воспитывать эту девушку… Но что же все-таки произошло? Возможно, они пользуются супер-аппаратурой, с которой, например, работали японцы, когда нашли потайную камеру под Сфинкском. Какое-то сканирование подземных пластов – то ли ультразвук, то ли рентгеновские лучи. Видимо, их криминальный доход столь серьезен, что они могут позволить себе что-то подобное.
Так или иначе, Глебу ничего не оставалось делать, как продолжать свою миссию коварного соблазнителя. От автовокзала он не стал брать такси, а затолкал девушку в маршрутку. Когда они приехали к музею, «выяснилось», что он закрыт.
– Что такое? – вскинула голову Лара.
Глеб развел руками:
– Не успели. Просто я неправильно рассчитал время.
– Ты никогда этого не умел делать.
– Что? Почему ты так говоришь? Будто бы знаешь обо мне что-то?
– Нет, – вздохнула Лара. – Ничего я о тебе не знаю. Просто я знаю людей, а люди никогда не ценили времени. Ясно одно: надо снимать какую-то хату на ночь.
– Здесь рядом гостиница.
– Не пойдет. Меня не пустят в гостиницу.
– Это еще почему?
– У меня нет паспорта.
Глеб с изумлением воззрился на девушку.
– Я его потеряла, – пояснила она.
Девушка явно лгала. Скорее, паспорт у нее был, только она не хотела, чтобы на рецепшене отеля Глеб его увидел. Возможно, она просто скрывает свое настоящее имя.
– Ну что ж! – сказал он, – едем обратно на автовокзал и впишемся в частный сектор.
На сей раз он все же взял такси. У автобусного терминала дежурила небольшая толпа хозяек, предлагавших ночлег. Глеб не отпустил машину, мигом договорился и через несколько минут они уже вошли в старый каменный дом на Береговой улице с мрачным видом на два старых моста и адыгейский консервный комбинат на той стороне реки, но с обширным садом, уютным навесом о шести столбах, маскирующимся под беседку, поскольку три его стены были заставлены мебелью.
– Две комнаты, – уточнила Лара, – когда моложавая быстроглазая хозяйка проводила их в прекрасную спальню с широкой деревянной кроватью, увенчанной горкой подушек наподобие египетской пирамиды.
Хозяйка пожала плечами и открыла еще одну дверь: за ней была очень маленькая светелка с узкой кроватью.
– Вот эта как раз по мне! – обрадовалась Лара.
Была также продемонстрирована ванная с газовой колонкой, микрокухня для гостей, чтобы они могли чаевничать, не тревожа владельцев дома, и туалет.
Лара скрылась в ванной, Глеб опустился на свою шикарную кровать, утонув в нежной перине. Хлопнул ладонью по пирамиде Микерина. Верхняя подушка отличалась по цвету от всех остальных, чем напоминала именно эту усыпальницу эпохи Древнего Царства.
Сколько фальшивок бродит в мире с тех пор как люди возвели в материальную ценность всякое старье! Эти имитации вводят в заблуждение не только дилетантов, но и настоящих ученых. Масса подделок хранится в самых серьезных музеях мира… Тутанхамон – и тот спорный.
А вот еще одна странная мысль: что, если некие силы в регионе хотят помешать строительству школы?
Зачем? Причин может быть множество – от идеологических до самых меркантильных. Например, строительство надо было во что бы то ни стало затормозить, хотя бы при участии невинных археологов, а затем… Допустим, в краевой администрации со дня на день ожидается некое решение насчет этих земель… Скажем, устроить здесь какой-нибудь вип-пансионат.
Глеб фантазировал дальше и улыбался собственным фантазиям. Ночью пригоняют экскаватор и наспех мастерят древнегреческий склеп. Пихают туда что попало, в том числе – скифскую бабу. Монету бросают не ту… Подозрительный камень нарочито выводят на поверхность, чтобы Глеб наверняка наткнулся на него…
Его бесплодные фантазии прервал вполне реальный девичий крик, смешанный с громом тазов в ванной: похоже, что с Ларой случилось нечто ужасное…
В три прыжка Глеб очутился перед дверью и окликнул девушку. Та высунула мокрую голову – в мутном облаке пара сияли ее глаза.
– Уже ничего, – сказала она. – Не смогла справиться с этими кранами. Ты мне показывал, но я забыла…
Глеб с изумлением уставился на нее:
– Что? Когда это я тебе показывал?
Лара закусила губу – так делает ребенок, когда проговорится о чем-то. Глеб не мог не увидеть того, что туманилось в дверной щели, окутанное паром, как прозрачной фатой: он вдруг с отчетливой грустью подумал, что ни сегодня, ни когда-либо в будущем не прикоснется к этому складному, гладкому, словно античная статуя, телу.
– Да о чем ты? – настаивал он, чувствуя, что за ее словами кроется нечто очень серьезное.
– Что-то вроде сна, – сказала Лара. – Это называется «дежавю». Мне как бы уже снилось все это: ванная, газовая колонка. Ты показывал, как крутить эти мудреные краны, но я все равно не сообразила и обварилась кипятком.
– Кто ты? – вдруг резко спросил Глеб.
Лара опустила голову, буравя его взглядом из-под мокрой челки.
– Скажу, ты все равно не поверишь.
– По крайней мере, у меня будет версия.
– Ладно. Только не прямо сейчас. Мы ведь будем ужинать, как обещала хозяйка?
Может быть, она просто безумна? – думал Глеб, когда спустя полчаса они сидели под навесом, глядя, как ночные бабочки вьются вокруг лампы у потолка. – Нормальная сумасшедшая девушка. Паспорта нету, поскольку сбежала из психушки. Вообразила себя невесть чем.
– Вот так мы и бегаем друг за другом, уже десять тысяч лет по вашему исчислению, – закончила она свой рассказ, прожевывая кусок домашнего пирога с курагой.
– М-да… – протянул Глеб, также отщипывая от этого пирога.
– Ты мне что же, не веришь? – спросила Лара, взмахнув ладонями.
– Нет, – спокойно ответил Глеб. – Увы, ничуть не верю. Но в амфоре действительно спрятано что-то такое… Нечто очень ценное для тебя. С этим я могу согласиться. И все это так интересно, что я не отступлюсь и помогу тебе.
Глеб утопал в мягкой перине, слегка пьяный от хозяйского прошлогоднего вина. Август. Новое вино ждать еще более месяца. Пока мы довольствуемся варехой.
Лара спала за тонкой дощатой дверью, в своей светелке, теперь погруженной в темноту. Нечего было и думать войти туда, на что он еще недавно так рассчитывал. Дело было вовсе не в том, что она ему рассказала – сущий вздор, похожий на пересказ какой-то компьютерной игры в стиле фэнтези – а в том, что связываться с больной девушкой недостойно мужчины.
Лара – воин из племени амазонок, бесстрашных и сильных женщин, которые жили на древнем, давно ушедшем под воду континенте, в своем давнем времени, они боролись с силами зла – могильщиками. Ее цель – амфора. Предводитель могильщиков – не кто иной как Зонгар, и ему тоже позарез нужна амфора. Ларе и Зонгару было даровано бессмертие плюс возможность путешествий во времени, и они оба вынуждены скитаться в тысячелетиях, бесконечно пряча друг от друга амфору. М-да. Тяжелый случай.
Глеб давно избегал людей, которые несут о себе всяческую чушь, вроде того, что они способны прорицать, лечить, предсказывать судьбу по звездам и так далее. Тут одно из двух: либо какой-нибудь астролог-любитель на самом деле верит, то есть, просто болен психички, либо морочит тебе голову. В первом случае, можно ему и поддакнуть из милосердия, а вот во втором возникает проблема: сделаешь вид, что веришь, и он сам первым будет считать тебя дураком и смеяться в кулачок.
Самое изощренное, что рассказала Лара, была теория происхождения скифских баб. Оказывается, что скифские бабы – это не символы и не надгробья. Они выглядят как творения человеческих рук, но не имеют никакого отношения к человечеству. Скифская баба – это репер времени. Он появляется в той точке пространства, где происходит перемещение во времени. После события репер остается на том же самом месте, уже на века.
Ну-ну, интересно. Репером в геодезии называется точка, обычно металлическая плитка, с известными координатами и высотой относительно Кронштадтского футштока. По реперам производят измерения на местности. Если бы немыслимые слова Лары были правдой – и откуда она только знает это слово, не путая его с музыкальным термином? – то теоретически могут существовать и работать реперы времени, как существуют и работают реперы пространства. Началом отчета, футштоком должна была бы служить какая-нибудь общеизвестная точка, например – первый год новой эры.
– То, что скифская баба, как ты ее называешь, стоит в склепе, – деловито заметила хронопутешественница, – значит лишь то, что могильщики уже побывали там. Я сразу это поняла, как только увидела ее. Только вот в чем вопрос: когда? Это могло произойти и сто лет назад, и пятьсот и две тысячи…
– Две тысячи, – не без иронии уточнил Глеб.
– Откуда ты знаешь?
– Да очень просто: изваяние было поставлено в склеп именно на рубеже нашей эры. Я вижу это по слоям как профессионал.
Лара задумалась, шевеля пальцами, будто ощупывая собственные мысли, которые кружились тут же, параллельно с ночными мотыльками. Резюмировала:
– Это значит, что они вытащили оттуда амфору где-то на рубеже тысячелетий и перепрятали в скифский курган, где ее и нашли археологи, как это значится в твоем каталоге.
Глеб вдруг подумал: а ведь ничто из произошедшего не противоречит этой теории. Действительно, скифская баба во дворе тети Дуси появилась слишком уж бесшумно и быстро. Зонгар, конечно же, каким-то образом привез ее и сгрузил. Но если бы она просто возникла посреди двора, то и тогда не было бы никакого шума. Глеб спросил, откуда взялась эта чертова баба во дворе пьяной хозяйки?
– Как же ты не понимаешь! – вскричала девушка. – Зонгар как раз и явился из глубины времени. Вот и возник на этом месте репер.
– Этот Зонгар, что же – ясновидящий? – спросил Глеб самым, что ни на есть серьезным тоном. – Как он нашел тебя?
– Он не меня нашел, а
– Это еще что за диво?
– Ты сам виноват. Ты пригубил дудку, а этого делать не стоило. Зонгар всегда слышит мою дудку, где бы он ни был.
– А для чего нужна дудка?
– Да для многих дел. Чуть ли не каждый день нужна. Мы и чуем друг дружку через дудку. Каждый всегда знает, где сейчас другой. И когда.
– Все-таки «друг дружку», – передразнил Глеб. – Все-таки вы друзья.
– Нет, – серьезно ответила Лара. – Мы враги. Трудно это объяснить. Когда ты воюешь с человеком несколько тысячелетий, то он становится чем-то похожим на твоего лучшего друга. Только у меня вообще нет никаких друзей.
Лара вдруг встрепенулась:
– Я поняла. Вот что произошло. Когда ты задудел своего чижика, Зонгар услышал. Но что он услышал? Какую-то нелепую мелодию, которой нет в реестре дудки.
– В репертуаре, – поправил Глеб, вдруг отчетливо осознав, что все прошлые оговорки и якобы шутки Лары имеют некую законченную внутреннюю систему.
– Все равно, какое слово! Просто мелодия была не та, и Зонгар понял, что флейта захвачена. И, я думаю… Это дико звучит, но… Он просто бросился мне на выручку!
– С чего же вы потом дрались?
Поделиться книгой: