Зов Иерихона

Мы живём на тихом островке невежества посреди темного моря бесконечности, и нам вовсе не следует плавать на далекие расстояния.

Говард Лавкрафт

Для тех же отчаянных, чьё ненасытное звериное любопытство не даёт им покоя - милости просим на ладью Харона… Отправление прямо сейчас. Обратный билет можно не брать.

Тим Волков

Глава 1. Post Mortem

 -В него всадили шесть пуль. Расстреляли всю обойму. Персидский ковер, что привез он из Индии, весь в крови, пришлось выкинуть. Мы пробовали отмыть, но всё в пустую. Кровь въелась.

 Дама промокнула уголки глаз белым шелковым платком, вздохнула.

 -Мы все любили Фрэнка, уважали его, и дети, и я. И поэтому мы бы хотели, чтобы осталась хоть какая-то память о нём. Понимаете?

 Дитрих пригладил свою белую лопатой бороду, сочувствующе покачал головой.

 Дама обмахнула себя платком. В лавке и в обыденные-то дни было душно, а, учитывая сегодняшнюю жару, воздух просто плавился.

 -Мы хотели сделать чучело, но никто не захотел выполнить эту работу…

 -Простите – чучело? – Дитрих не смог спрятать своего удивления за маской скорби.

 -Да, чучело. Тогда бы Фрэнк был всё время с нами, - дама округлила свои кристально чистые небесного цвета глаза, посмотрела на Дитриха. – Это вас удивляет?

 Дитрих неуверенно махнул головой.

 -Нет, я просто… продолжайте…

 -Чучела нынче в моде. Все эти зверьки, убитые на охоте. Мужчины же любят хвастаться своими достижениями. Фрэнк обожал охоту. В его коллекции чучела убитых им косуль, оленей, птиц разных. Есть даже тигр. Он сейчас занимает комнату Фрэнка, очень правдоподобно сделан. Только в нём моль почему-то завелась. Чучелодел постарался на славу. Тигр, кажется, вот-вот оживет! – дама озорно хихикнула. – Вот я и подумала. Почему бы после смерти Фрэнка и из него не сделать чучело? Усадить красиво, придать величественную позу, у камина, например, с книгой или фужером коньяка, в его бархатном любимом халате бордового цвета. И Фрэнк будто бы и не умирал вовсе. Как вы считаете?

 Дитрих едва не подавился. Горло сперло, лицо раскраснелось. Он лишь неопределенно замахал головой.

 -Но, к сожалению, таких услуг нынче никто не оказывает. Я вот думаю это от необразованности. Нет  фантазии, чтобы денег заработать. А ведь за чучело своего любимого мужа я бы выложила кругленькую сумму. А так тело его будут грызть земляные червяки, - дама вновь промокнула уголки глаз. – Нету у нас в обществе умных людей!

 «Это точно!» - подумал Дитрих, осматривая напудренное личико заглянувшей к нему в лавку дамы.

 -Я пришла к вам сделать фотографию пост мортем. Вы ведь делаете фотографии пост мортем?

 -Делаем, - с неохотой ответил Дитрих.

 Давно хотел поменять вывеску, убрать из списка услуг эту придурь, вписанную только ради появившейся ныне моды фотографировать умерших в позах живых или с живыми. Вроде как на память. При жизни откладывают всё, дорогая эта услуга, видите ли, сделать фотокарточку, а вот как преставится кто, так тут дело чести родственника своего в халат укутать, в руки ружье всунуть да в обнимку сфотографироваться.

 Дитрих тяжело вздохнул. Дамы презрительно фыркнула.

 -Тогда назначим сеанс на завтра. Вот мой адрес. Приходите до обеда, не опаздывайте.

 И дама ушла, вспорхнула, словно маленькая птичка и растворилась за дверями салона, оставляя после себя легкий шлейф дорогих духов.

 «Интересно, а кто же всё-таки убил этого беднягу Фрэнка?», - Дитрих стал не спеша готовиться к завтрашнему заказу – достал из-под прилавка пыльный огромный портфель, положил туда сборный треножник, рамки со стеклянными негативами, банку с химикатом, пару перчаток. «А может, Фрэнк сам застрелился? Не вытерпел бесконечного словесного потока своей жены и покончил с собой. Разрядил в себя всю обойму. Имея такую жену, я бы еще и яду выпил для надежности. Подумать только – чучело удумала сделать!».

 Вновь зазвенел колокольчик на двери. В салон вошли.

 -Мы уже закрываемся… - начал Дитрих, поднимаясь из-за прилавка. Времени до закрытия было еще два с половиной часа, но в запасе было много разных отговорок для самого себя, чтобы прекращать на сегодня работать.

 -Я не надолго. Хочу сделать заказ, - высокий незнакомец с тонким росчерком черных усов подошел к прилавку.

 -Но…

 -Вам он будет весьма интересен в финансовом плане, - незнакомец достал из внутреннего кармана пиджака мешочек с золотыми.

 -Слушаю вас, - улыбнулся Дитрих, оценив вес мешочка.

 -Фотографии мертвых…

 -Ох, опять пост мортем? Да что же вы все, с ума, что ли посходили? Послушайте, я подумывал о том, чтобы вообще вычеркнуть эту услугу из моего…

 -Никакого пост мортем. Меня интересуют фотографии мертвых людей, точнее их лиц. Не надо оживлять лица, гримировать и наряжать в одежды. Никаких поз и постановок. Мне нужны фотографии их лиц, без прикрас и вашего вмешательства. – Незнакомец протер платком лоб. – Надеюсь, вы поняли, что мне необходимо?

 -Зачем это вам? – только и смог спросить Дитрих. Два чудака за один день – это слишком много.

 -Это к делу не относится. Ну так что? Вы беретесь за это дело?

 Дитрих колебался. С одной стороны приличные деньги, с другой – мертвечина, которая каждый раз после очередного сеанса пост мортем не давала покоя во снах.

 «Конец месяца, за аренду платить надо», - тут же ожил голос толи жадности, толи разума. Дитрих почесал бороду.

 -А где я возьму… моделей?

 -Это уже не моя забота. Дайте взятку врачам, убейте кого-нибудь. Меня это не касается. К следующей неделе я хочу видеть на этом столе десять фотографий разных лиц.

 И не получив окончательного согласия от Дитриха незнакомец удалился из салона.

 Дитрих поднял мешочек с деньгами, задумчиво покусал ус. Потом спрятал деньги в карман, подошел к витрине. Долго смотрел на рекламную табличку, что-то бурчал себе под нос. Отодвинул табличку, извлек из темного дальнего угла початую бутылку самогона и хорошенько отхлебнул.

 -Пижоны!

 Поменял табличку на двери с «Открыто» на «Закрыто» и пошел в свою каморку, не забыв прихватить с собой бутылку

Глава 2. Лица мертвецов

 -Превосходно! Какой вид! Просто превосходно! – вздыхал заказчик, разглядывая фотографии.

 Дитрих брезгливо скривился.

 Заказ был выполнен. Это многого стоило, положить спустя неделю десять фотографий с лицами мертвецов. Долгие уговоры местного гробовщика, в результате которых последний чуть не спустил на него всех собак. Однако договориться всё же удалось – самогон и деньги оказались единственными вещами способными заткнуть бурный поток ругательств и угроз, льющийся из беззубого рта. Заказ был выполнен, но от этого не было легче.

 -Я вас поздравляю! Вы отличный фотограф!

 -Да, да, - рассеяно ответил Дитрих. Вчера видимо слегка перебрал - голова раскалывалась, а тело сотрясала дрожь. А может и не похмелье это вовсе? Из-за работы? Фотографировать мертвецов – это не для слабых духом. Дитрих не причислял себя к таковым, но с каждым новым клиентом, сквозь слезы просящим оставить память об усопшем он ощущал, что сил терпеть всё это уже нет. Какая пошлость, плотское безумие! Неделю назад вдова со своим застреленным мужем, потом этот тип. Сразу видно из богатеньких. Тонкие ухоженные усики, не ровня клочковатой бороде Дитриха, полированные ногти, трость, хотя хромоты нет, просто как элемент стиля.

 Дитрих сплюнул под ноги.

 Продать бы всё оборудование, отдать задаром, лишь бы побыстрее, чтоб не видеть набивший оскомину деревянный аппарат фотосъемки, эту тяжёлую треногу, после которой всякий раз болит спина. Вылить все химикаты, от которых чешется в носу и глаза режет в реку, банки разбить. Сжечь всё к чертовой бабушке!

 -Вы славно потрудились. Это в знак благодарности, - клиент вынул четыре монеты и положил на блюдце.

 -Золото? – недоверчиво спросил Дитрих.

 -И в правду, золото, - подтвердил тот. – Хотите заработать ещё? – господин хитро улыбнулся.

 «Ирод!», - стискивая зубы, подумал Дитрих.

 – Сделайте столько же фотографий к третьему числу – получите в два раза больше, нежели за первый заказ.

 Незнакомец выждал паузу. Утер ус.

 -Согласны?

 «Деньги сведут меня когда-нибудь в могилу», - вздохнул про себя Дитрих и тихо ответил:

 -Согласен.

 *  *  *

 Иерихон – город, увидев который, уже больше никогда язык не повернется вновь назвать его городом. Грязные петляющие улочки, задыхающиеся в своей тесноте, кривые дома, все как один с каким-нибудь изъяном, словно сборище прокаженных; угрюмые прохожие, похожие на бродячих собак, и собаки, похожие на местные дороги - тощие и грязные. Деревня, удел, поселок. Всё что угодно, только не город.

 Но власти решили иначе, коли есть почтовый дом, и рынок имеется, и больница с гробовщиком, а на главной улице – что за роскошь? – стоит неработающий фонтан, то быть сему месту городом и никак иначе. Это решение предрекло судьбу Иерихона.

 Как и у любого другого города у этого тут же появились свои болезни, присущие только городам – нищие, воры и глухой подслеповатый мэр.

 Иерихон – кладбище домов, куда приезжают только бывшие заключенные с разбитыми судьбами, им некуда больше податься, да священники, несущие свет туда, где всегда темно.

 А ведь были времена – и Дитрих их помнил, - когда Иерихон цвел. И люди улыбчивее были, и фонтан на главной площади журчал. Куда всё ушло? А может, и не было всего того, всё приснилось? Мираж, разыгравшееся воображение, шутливая память? Старость, она приходит незаметно.

 За окном залаяла собака, выводя Дитриха из задумчивости.

 -Ну что, малый? У тебя на руках куча денег и заказ еще настолько же. Только желания выполнять его никакого. Что делать?

 Дитрих отхлебнул из бутылки.

 -Работать! Молод я еще чтобы по-стариковски ворчать и лениться. Вот скоплю денег побольше, куплю себе винный погреб, тогда и буду бухтеть и на жизнь жаловаться, дегустируя разные вина и коньяки. А сейчас надо идти к гробовщику. Благо трупов у него хоть отбавляй.

 И Дитрих звеня ключами, отправился в путь.

 Насвистывая незатейливую мелодию, он пошел через рынок. Там почти у самого леса жил и работал гробовщик. С момента последней их встречи расставались они друзьями, даже обнимались на прощанье - алкоголь сближает разных людей.

 Дружба дружбой, но идти к гробовщику с пустыми руками – плохая примета, будешь обруган и бит, поэтому Дитрих завернул в магазин и купил бутылку самого дешевого пойла, на табак, однако, пожалев денег, сославшись на то, что гробовщик и так стар, здоровье у него никудышное, курить ему только во вред.

 Проходя мимо мясной лавки, по обыкновению своему остановился, жадно разглядывая копченный итальянский окорок. Сосиски, колбасы, рулеты, нарезка – всё это было развешано по всей витрине, с чувством стиля, приятной асимметрией, а посреди всего этого великолепия как алмаз в огранке копченый окорок.

 -М-да, - приятно протянул Дитрих.

 -М-м-а, - эхом отозвался кто-то за спиной.

 Дитрих оглянулся… и обомлел. Он сразу узнал это лицо. Перед глазами всплыла рыдающая вдова, оплакивающая своего мужа.

 А он и не умер вовсе.

 Если глаза не обманывали Дитриха, то он стоял сейчас за его спиной и стеклянным взором смотрел на мясо, лежащее на витрине. Живой и здоровый.

 «Фрэнк, кажется, его зовут Фрэнк», - подумал Дитрих, а потом внезапно понял. «Он же голоден. Ишь как на мясо пялиться».

 Могло ли быть такое, чтобы покойный вдруг и не умер вовсе? Возможно, если не одно обстоятельство – Дитрих сам видел труп, сам крепил треногу к телу, гримировал бледность кожи, укладывал выбившиеся локоны. Смотрел на мертвеца, смотрел долго, ибо выдержка светочувствительной рамки фотоаппарата рассчитана была – как минимум! – на десять минут. 

 А теперь он тут.

 Дитрих зажмурился, тряхнул головой и, не открывая глаз, пошел прочь. Потом, отойдя в сторону, открыл глаза и, поддавшись слабости, оглянулся. Тот, кто так сильно его напугал, продолжал стоять у витрины и что-то бормотать. Лица не было видно и это немного успокоило Дитриха.

 «Наверное, устал», - подумал он.

 Потом поглядел на бутылку в дрожащих руках и тихо произнес:

 -Никаких гробовщиков на сегодня.

 Шатаясь, побрел в свою лавку

Глава 3. Последний клиент.

 -О! Это вы? – женщина была удивлена.

 -Да…я… - гость на пороге растерялся, словно и сам не ожидал, что придет сюда.

 -Вас зовут, кажется, Дитрих Штеф?

 -Штоф, но это не важно.

 -Что же привело вас ко мне? Я, признаться, не ожидала увидеть вас вновь здесь. У меня больше никто не умирал. И к тому же я занята.

 -Дорогая, кто там? – пробрался мужской голос из глубины дома, необычный акцент выдавал в нём приезжего.

 Женщина вспыхнула румянцем, выскочила на порог, прикрыв за собой дверь.