Любовь по соседству

Из всех друзей лишь сквайр Арчер почти не навещал ее, а если и приезжал, то всякий раз неудачно, когда у миссис Реймз были другие гости. Эбби не сразу заметила его отсутствие, слишком она была поглощена другими мыслями, но это не могло продлиться долго, ее запретное чувство пробивало себе путь, как пробивается росток сквозь почву, подчас каменистую и сухую.

Оскорблением памяти покойного мужа сочла бы Эбигейл ухаживания другого джентльмена, и в то же время ей не хватало общества молодого сквайра. Все дни, предшествующие похоронам викария, она замечала сочувствующие взгляды Теренса, знала, что он искренне сожалеет о смерти ее супруга, но было ли там что-то еще, кроме дружеского участия?

Отчасти успокоив себя мыслью, что мистер Арчер вскоре найдет себе достойную спутницу, Эбигейл постаралась, и не без успеха, не вспоминать о сквайре слишком часто и сосредоточилась на планах на будущее. Лора и Кларисса успели прислать ей по два письма, в которых требовали немедленно оставить унылый Бакминстер и присоединиться к ним, в их большом доме найдется место и ей, и ее багажу. О месте экономки не могло идти и речи, а если она пожелает зарабатывать себе на жизнь, может давать уроки музыки дочерям соседей, среди них есть две или три толковые девицы. На все письма Эбби отвечала, что дела пока удерживают ее в Бакминстере, но, едва лишь новый викарий займет свое место, она будет готова уехать.

Доброе отношение миссис Реймз к мисс Арчер не осталось незамеченным, и прихожане начали обращаться к Конни более приветливо, хотя многие все равно полагали ее единственной виновницей случившегося. Миссис Бирн поддержала Эбби и решительно заявляла соседям, что и без сестры их сквайра в Бакминстере и на фермах полным-полно глупых девиц, любящих бродить по лесам и тропам в поисках неприятностей или бегать на свидания с кавалерами, подвергая себя опасности быть ограбленными или еще чему-нибудь похуже. Сама Элис Бирн чувствовала благодарность к мисс Арчер, ведь ее спасение вернуло Бирнам сына.

Так что Эбби полагала свои дела почти законченными и настраивалась на скорый отъезд еще и потому, что новые места и заботы могли избавить ее от запретной привязанности к Теренсу Арчеру, когда внезапное требование переехать в дом Арчеров нарушило все ее планы.

Она и радовалась возможности пожить с Конни и часто видеть своих старых друзей, и боялась встреч с Арчером, жаждала его отъезда в Лондон и сожалела о нем.

В первый же вечер, когда Арчеры и миссис Реймз ужинали в столовой за вновь отполированным длинным столом, Эбигейл почувствовала пристальный взгляд сквайра и покраснела от смущения и неловкости. Кажется, он недоволен тем, что Конни уговорила подругу приехать. Возможно, он собирался привезти компаньонку для сестры из Лондона, более образованную и утонченную, чем вдова деревенского викария. Что ж, хозяин здесь он. Не лучше ли ей последовать первоначальному плану и отправиться к Киллианам?

* * *

После завтрака Констанс вышла в сад нарвать осенних цветов для букетов, украшающих столовую и гостиную, а ее брат поднялся в свой кабинет. Предоставленная самой себе, Эбби некоторое время сидела на кровати в своей спальне, раздумывая, стоит ли ей начать разбирать вещи, доставленные вчера вечером, или сперва узнать мнение сквайра по поводу ее пребывания здесь. Наконец она приняла решение, поднялась и подошла к зеркалу.

Смуглое лицо, обычно становившееся летом еще темнее от загара, казалось бледным и исхудавшим теперь, когда волосы молодой женщины были убраны под вдовий чепец.

– Кажется, давно ли я приехала в дом моей тетушки, познакомилась с Белиндой и ее подругами, встретила мистера Лонгсдейла, стояла у алтаря рядом с викарием... И вот я уже вдова, а понимаю жизнь так же мало, как в шестнадцать лет...

Эбигейл поморщилась и отвернулась от зеркала. Решение было принято.

– Мистер Арчер, вы могли бы уделить мне несколько минут? – Эбби уверенно вошла в кабинет сквайра.

Джентльмен поспешно вскочил из-за стола, едва не смахнув на пол бумаги. Последние полчаса он безуспешно пытался вникнуть в письмо поверенного, мысли Теренса были устремлены к миссис Реймз, и вдруг она сама является в его кабинет, словно услышав невысказанную мольбу!

– О, разумеется, миссис Реймз, прошу вас, присядьте вот здесь, у камина. Боюсь, мы разоримся на угле этой зимой, но в доме дяди Констанс и я так часто страдали от холода, что у себя я решил топить столько, сколько потребуется! – от смущения Арчер болтал какую-то ерунду и никак не мог остановиться.

Эбби послушно села в одно из потертых кресел, а сквайр устроился напротив.

– Мистер Арчер, я знаю, что вы собирались найти в Лондоне компаньонку для вашей сестры, а теперь мое присутствие может нарушить ваши планы... – начала Эбигейл.

– Миссис Реймз, Конни уже давно говорила мне, что ей не нужна никакая другая наставница, кроме вас, и мне стоило большого труда убедить ее в необходимости найти для нее подходящую компаньонку, ведь вы были так заняты... – Арчер с трудом подбирал слова и в то же время был бесконечно рад, что Эбби пришла поговорить с ним. – Теперь же, мне кажется, мы нашли наилучшее решение проблемы. Вам нельзя оставаться одной, и Конни не станет тосковать в одиночестве. А я буду чувствовать себя спокойно, зная, что вы вместе и поддерживаете друг друга.

– Что ж, если вы и вправду так считаете... – Эбби словно бы передалось смущение Арчера, она заволновалась.

– О, я не сказал бы этого, если б думал по-другому! – ее нерешительность, напротив, возвращала ему уверенность, ведь он же был мужчиной!

– Вчера за ужином мне показалось, что вы... как-то напряжены, как будто мое присутствие вас стесняет.

Белокожее лицо молодого джентльмена тотчас покрылось румянцем, он в замешательстве взглянул на пламя в камине и снова повернулся к собеседнице.

– Отчасти вы правы, но причина моего напряжения кроется не в нежелании принимать вас в нашем доме, поверьте!

– Вы волнуетесь из-за предстоящего путешествия? – собственно говоря, Эбби уже получила ответ на свой вопрос и могла уйти, но ей хотелось поговорить с ним еще немного, хотя бы о каких-нибудь пустяках.

– Вы правы, я беспокоюсь, покидая вас с моей сестрой, поместье и все дела, и не знаю, что ждет меня в Лондоне.

– Дик Хинли вполне справится со своими обязанностями, – Эбигейл захотелось успокоить его. – Но если вы считаете, что еще рано оставлять управление делами в его руках, почему бы не задержаться здесь? Поедете зимой...

– Я принял решение об отъезде уже очень давно, и, если бы не смерть вашего мужа, уехал бы сразу после осеннего бала. Лишь тревога о вас заставляла меня откладывать поездку... – Арчер чувствовал, что его слова становятся все более откровенными, но уже не мог остановиться.

– Вы тревожились обо мне? – Эбби удивилась, ведь она так мало видела его в эти тягостные дни! – Рядом со мной всегда есть кто-то из друзей, вам вовсе не стоило беспокоиться... я и не думала, что помешала исполнению ваших желаний! Если бы я только знала, что препятствую вашим планам, я бы сама велела вам тотчас ехать в Лондон!

– Не корите себя, миссис Реймз! – сквайр подался вперед, словно хотел взять ее за руки, но удержался от необдуманного жеста. – Мое решение уехать в той же степени было связано с вами, как и желание остаться.

Вот и все, Теренс сказал слишком много, чтобы она не могла не догадаться о том, чего он не договорил. Но ее недоверчивое удивление выглядело вполне искренним.

– Вы хотели уехать из Бакминстера из-за меня? – переспросила Эбигейл, и ее щеки порозовели.

– Единственно из-за того, чтобы оказаться подальше от вас, от вашей красоты и понимающего взгляда! – покойный дядя ни за что не узнал бы в этом пылком молодом человеке своего обычно серьезного, замкнутого племянника.

Эбби не нашлась, что ответить. Ей стало трудно дышать, словно жар от камина опалил ее лицо.

– Простите мне эту дерзость, миссис Реймз, наверное, в ваших глазах я выгляжу самонадеянным и наглым эгоистом, но я и сам не знаю, что вдруг побудило меня признаться. Мне оставалось продержаться лишь до завтра, а там я бы уехал и постарался позабыть вас, но я оказался слабее, чем я думал, – Арчер виновато опустил голову.

– Ваши слова поразили меня, сэр, но я не могу сердиться, ведь я ваш друг. Мне лишь бесконечно жаль слышать, что вам не по себе в моем обществе. Следовало подождать с переездом в ваш дом хотя бы до вашего отъезда, а еще лучше, поступить так, как я собиралась с самого начала – расстаться с Бакминстером навсегда! – Эбби была весьма близка к слезам в эту минуту.

– Все эти месяцы я втайне любил вас, хотя и понимал, что мои чувства непозволительны и даже преступны, ведь викарий Реймз был так добр ко мне! И в то же время тогда я был счастливее, чем теперь, когда знаю, что вы свободны, но точно так же далеки от меня или даже еще дальше... – Арчер вскочил на ноги и отвернулся от Эбби, оперевшись локтем на каминную полку.

Эта несколько театральная поза вдруг напомнила Эбби о Марио Фьори. Надо же, между страстным итальянцем и уравновешенным английским джентльменом на самом деле гораздо больше общего, чем можно подумать!

Она тоже поднялась на ноги и осторожно спросила:

– Почему же вы думаете, что теперь я дальше от вас, чем раньше, когда муж мой был жив?

Не поворачиваясь, Теренс Арчер глухо пробормотал:

– Вы не любили меня прежде, не полюбите и теперь, когда в вашем сердце таится скорбь о покойном супруге, прекрасном, великодушном человеке, чью дружбу я осмелился так подло предать!

Эбби невольно улыбнулась, ее собеседник показался ей совсем юным, словно ему было не больше семнадцати лет и на его плечах не лежал тяжкий груз ответственности за судьбы других людей.

– Меня поражает ваша уверенность в том, что вы знаете все о моих чувствах, – ее насмешливый тон заставил его резко обернуться. – Что, если в эти месяцы я также чувствовала себя предательницей по отношению к мужу, и мое предательство нельзя даже сравнить с вашим, ведь вы-то, в отличие от меня, были свободны?

Можно ли поверить, что человек, объясняющийся в любви другому человеку, не питает хотя бы малейшей надежды на взаимность? Решительно невозможно, иначе теряется сам смысл признания. Лишенный надежды на ответное чувство страдает молча.

Именно этим и занимался Теренс Арчер вплоть до сегодняшнего утра, однако что-то все же побудило его открыться предмету своей нежной страсти. Что же именно: ее благосклонный взгляд, искренняя забота о его делах, нотки нежности в голосе, слабый отблеск чего-то большего, чем дружеская привязанность?

Ни тогда, ни позже Арчер не был готов ответить на вопрос, почему он решился нарушить покой миссис Реймз перед самым своим отъездом. Он просто сказал то, что должно было быть высказанным, значит, надеялся. И все же сквайр был ошеломлен, когда услышал ответ Эбигейл.

– Вы в самом деле испытывали ко мне какое-то чувство? – переспросил он, недоверчиво вглядываясь в ее лицо. – Я и предположить не смел...

– Я тоже, – Эбби снова опустилась в кресло и отвернулась от вопрошаюшего взгляда Теренса.

– Так, значит, вы меня любите? – он неловким движением опустился на колени у ее ног и снизу вверх посмотрел на нее, такую близкую и в то же время недоступную.

– Я не могу ответить вам «да», – с усилием произнесла Эбби. – И не могу ответить «нет».

– Ваше замешательство связано с изменением вашего положения. Раньше вы не смели мечтать о другой любви, кроме как к супругу, но теперь-то вы свободны. И мы можем...

Эбигейл, наконец, опустила глаза, и Арчер понял, что сказал лишнее.

– Я не считаю смерть своего мужа освобождением!

– Простите меня, я вовсе не имел в виду, что вас это должно радовать, – сбивчивая речь джентльмена заставила ее смягчиться. – Но так уж случилось... Многие люди вступают в повторный брак, и браки эти оказываются счастливыми.

– Вы предлагаете мне руку и сердце? – Эбби удивляло, как быстро Арчер перешел от роли молчаливого влюбленного к образу решительного поклонника.

– Нет, миссис Реймз! – еще больше ее озадачил этот ответ.

– Тогда я не понимаю вас... – неловкость ситуации начала сердить Эбигейл.

– Я глубоко уважаю ваше горе и сделаю предложение только после того, как вы перестанете носить траур, – торжественным тоном пояснил джентльмен. – А до тех пор, скажите, мне лучше все-таки покинуть вас или остаться?

– Уезжайте, – коротко ответила Эбби и добавила после паузы: – Дайте мне время пережить мою утрату, разобраться в собственном сердце и понять, к чему оно стремится. Я слишком долго принимала важнейшие решения под влиянием чужой воли и не хочу делать этого впредь. А ваше присутствие будет тревожить меня...

– Понимаю, – серьезно сказал Арчер. – Но обещайте, что позовете меня, как только будете готовы принять мою любовь, Эбигейл!

– Обещаю, но как я могу знать, когда это случится? Да и вы в Лондоне можете встретить однажды молодую девушку, более подходящую вам по склонностям и положению, чем вдова сельского викария.

– Я всегда был уверен, что если мне суждено любить, то это будет какая-нибудь выдающаяся женщина, а не легкомысленная красавица! – уверенность молодого человека заставила Эбби улыбнуться.

– Вы считаете меня выдающейся и при этом отнюдь не красавицей?

– О, нет, не смейтесь над моими словами, миссис Реймз! Вы необыкновенно хороши даже в трауре, но я имел в виду другие ваши достоинства – доброту, преданность, ум...

Слышать такие речи приятно любой женщине, особенно если слова исходят от мужчины, мысли о котором заставляют трепетать ее сердце, и Эбби ласково улыбнулась влюбленному.

– Что ж, поезжайте. Полагаю, вам все же следует найти компаньонку для Констанс, а я поеду к друзьям, как и собиралась...

– Надеюсь, мое ожидание не затянется на годы, пусть я и готов ждать! – с легким испугом откликнулся Арчер. – Если же вы охладеете ко мне, прошу вас, известите меня тотчас же!

– Я не стану пренебрегать вашими чувствами, мистер Арчер, – с достоинством ответила Эбигейл. – Как только придет время, я вам напишу. А теперь я должна вернуться к себе. Скоро придет Конни заниматься музыкой, а я слишком взволнована, чтобы играть. Мне надо успокоиться, а вам пора собираться в путь.

Арчер позволил себе взять ее за руки и нежно поцеловать запястья, после чего они расстались, одинаково смущенные тем, что услышали и сказали сами. В ближайшие месяцы им обоим суждено было часто перебирать в памяти подробности разговора, случившегося осенним утром в сумрачном кабинете.

7

Эбби смотрела в окно на подернутый зеленым флером сад. Зима не была суровой, но изобиловала бурями, и множество старых деревьев лишились ветвей или и вовсе погибли, сломленные порывами ветра. Садовник и нанятый ему в помощь мальчишка, младший сын Бирнов, уже третий день убирали сломанные сучья, подрезали кусты, расчищали дорожки. Констанс Арчер в старых ботинках и теплой накидке оживленно жестикулировала, показывая на бывшие грядки и полуразрушенные клумбы. Перед ней собрался целый выводок учеников из школы мисс Уивинг, почтительно внимавший каждому ее слову. Идея Конни понравилась решительно всем – пусть каждый из школьников разобьет в саду Арчеров свою грядку или клумбу и будет возделывать на ней то, что захочет. А осенью компетентные судьи наградят лучшего садовника. Таким образом достигалось сразу несколько целей – привить детям трудолюбие, воспитать в них дух соревнования, а заодно привести в порядок сад Арчеров, сил одного садовника на это не хватило бы, а нанять еще одного или двоих Арчеры не могли себе позволить, по крайней мере, в этом году.

Эбигейл улыбнулась, глядя, с каким энтузиазмом дети показывают сестре их сквайра принесенный с собой садовый инструмент. Большей частью это были предметы сломанные или проржавевшие, а потому отвергнутые родителями школьников, но ничего другого в запасе не было, и мисс Арчер из своих средств заплатила кузнецу в Бакминстере, чтобы тот смог починить то, что еще поддавалось ремонту.

– Конни выросла и окрепла за эту зиму, – сказала себе Эбигейл и вернулась к своему шитью.

На Рождество мисс Арчер окончательно сняла свое траурное платье и выглядела теперь, как и подобает свежей, здоровой семнадцатилетней девушке, проводящей много времени на воздухе.

Ее брат, Теренс, выполняя данное миссис Реймз обещание, до сих пор не вернулся, и Дик Хинли уже начал беспокоиться, не утратил ли сквайр интерес к возрождению своего поместья. Правда, указания, приходившие в письмах, выглядели весьма здраво, а каждый отчет Дика был внимательно прочитан сквайром, о чем свидетельствовали задаваемые им вопросы.

Констанс несколько раз пыталась поговорить с подругой о чувствах своего брата, но Эбигейл упорно отказывалась поддерживать этот разговор. Конни догадалась, что между Арчером и Эбби что-то произошло. Но обнадежила Теренса миссис Реймз или, напротив, отвергла, Конни не знала. Она спрашивала об этом брата в каждом своем письме, но Теренс попросту игнорировал ее вопросы. «Наверное, они о чем-то договорились, но не хотят признаваться, пока не пройдет хотя бы год со смерти викария Реймза», – утешала себя Констанс.

На Рождество Эбби отвезла свою юную подопечную в Лондон, чтобы Конни провела праздники вместе с братом и теткой их матери, которую Арчеру удалось разыскать. Одинокая вдова, похоронившая троих своих детей и воспитывавшая единственного внука, с воодушевлением приняла Теренса у себя, так как его лондонский дом был в таком же никуда не годном состоянии, что и дом в поместье. Арчеру повезло найти арендатора, коммерсанта, стремившегося поменять местожительство на более престижный квартал и укрепиться в обществе аристократии. Предприимчивый делец пообещал на собственные средства отремонтировать дом, если хозяин не станет брать с него плату в течение двух лет. После совещания с поверенным Арчер согласился, все же это было лучше, чем позволить дому и дальше разрушаться без присмотра.

Эбби тревожилась о предстоящей встрече с мистером Арчером, но ей повезло – когда она привезла Конни в дом бабушки, Арчер обедал в клубе, куда поторопился вступить, чтобы завязать нужные знакомства. Если миссис Реймз и была разочарована, она этого никак не показывала, и не осталась в доме миссис Сомсли, как ее ни уговаривали. Эбби ждали Киллианы, проводившие эту зиму в своем поместье из-за особенного положения миссис Лоры Киллиан, и миссис Реймз поторопилась уехать до возвращения Арчера.

Лора и Кларисса были счастливы видеть подругу, и все трое засиживались допоздна за долгими разговорами. Обе сестры единодушно полагали, что Эбби нечего и думать о месте учительницы или экономки, а стоит озаботиться поисками нового мужа.

– Едва только Лора разрешится от бремени, мы поедем в Лондон и найдем тебе подходящего жениха! – решительно заявляла Кларисса, не стесняющаяся говорить вслух о самых деликатных вещах. – Пора уже тебе обрести заслуженное счастье, ты молода и должна любить!

– А я думаю, мне пора уже перестать делать то, что от меня требуют мои друзья, – с улыбкой, смягчавшей ее слова, отозвалась Эбигейл. – Пока я нужна Конни Арчер, я побуду с ней, а позже сама приму решение относительно своего будущего.

– Мистер Реймз оставил тебе слишком мало средств, чтобы ты могла жить независимо, – сочувственно заметила Лора. – И Арчеры, как я понимаю, не столь богаты, чтобы ты могла откладывать что-нибудь из своего жалованья компаньонки.

– Мисс Арчер не платит мне жалованье, – ответила Эбби. – Она моя подруга, и считается, что я просто живу у нее.

– А ее брат? Он не возражает против того, что в его доме живет вдова викария? – поинтересовалась Кларисса.

– Эбби рассказывала, как был добр мистер Реймз к сквайру и его сестре, как может Арчер возражать, тем более что это мисс Арчер явилась причиной гибели преподобного Реймза! – возмутилась Лора и обратилась к Эбби: – Из твоих писем я поняла, что вы с Арчером очень дружны?

Эбигейл опасалась вопросов, на которые не смогла бы ответить искренне, и слегка покраснела. В теплом свете множества свечей ее смуглое лицо лишь чуть порозовело, но наблюдательная Лора заметила смущение подруги. В это время в комнату вошел мистер Киллиан, и разговор принял безопасный для Эбби характер.

Но на следующий же день, когда Кларисса обсуждала с экономкой меню рождественского обеда, Лора обратилась к Эбби с намерением прояснить все до конца.

– Вчера мы не успели закончить наш разговор о твоих друзьях Арчерах, мой муж всегда является не вовремя, – начала она, и Эбби тотчас догадалась, что ее ждет. – Я видела, как ты смутилась, и это могло означать только одно – тебя и этого джентльмена связывает не просто дружба. Сознайся, это так?

– Если ты уже в этом уверена, зачем спрашиваешь? – невесело улыбнулась Эбигейл.

– Я могу и ошибаться, лучше, если ты скажешь сама, пока я не сочинила какую-нибудь романтическую историю, весьма далекую от истины.

Эбби поняла, что избавиться от Лоры ей не удастся, и медленно начала говорить. Постепенно она стала понимать, что произнесенные слова помогают ей самой лучше постичь свои чувства, избавиться от сомнений.

Она уже рассказывала в письмах о своей первой встрече с Арчерами, и Лора и Кларисса немало посмеялись над тем, как Эбби приняли за служанку, но теперь Эбигейл говорила о том, что ранее было скрыто не только от ее подруг, но и от нее самой, – о том, как она постепенно, день за днем, начинала испытывать странную привязанность к молодым Арчерам и как долго принимала ее за материнское отношение к осиротевшим детям, пока не поняла, что оно распространяется только на Констанс, а ее чувство к брату мисс Арчер имеет совсем другую основу.

– Неужели ты не замечала с его стороны никаких признаков взаимности? – недоверчиво прищурилась Лора, уж она-то сама никак не пропустила бы момент, когда у нее появился тайный поклонник.

– Теперь я и сама не знаю, – растерянно покачала головой Эбби. – Я стала избегать его, потому что боялась выдать собственные чувства, а сейчас я думаю, что боялась и за него, иногда в его словах и взглядах было что-то такое...

– Тебе уже не семнадцать лет, Эбигейл, пора разобраться в себе, дорогая, – мягко сказала Лора. – Но продолжай, я хочу узнать, что было дальше. Начни с того дня, когда ты переехала в дом Арчеров, ведь там что-то изменилось для вас обоих, не так ли?

Эбигейл ничего не оставалось, как поведать о своем последнем разговоре с молодым сквайром.

Лора слушала с явным интересом и сочувствием, и Эбби по своей привычке не могла удержать слез.

– Как странно, что ты позволила ему уехать, – заметила Лора после паузы. – Зачем причинять себе и ему лишние страдания, вы оба пережили достаточно, чтобы заслужить немного счастья!

– Со смерти моего мужа прошло так мало времени, Лора! – с упреком возразила Эбби. – Как я могу думать о любви, когда бедный мистер Реймз еще не остыл в своей могиле!

– Мы обе знаем, как вышло, что ты стала женой Реймза! – резко ответила миссис Киллиан. – Ты и без того прошла слишком длинный путь к счастью, чтобы еще удлинять его ради ненужных условностей! Даже если кто-то и осудит тебя за скорый повторный брак, какое тебе до этого дело?