Вилла на холме

— Роули! — воскликнула она. — Это я, Мэри! У меня жуткие неприятности!

Она вдруг почувствовала, что он окончательно проснулся. Негромко хмыкнув, он сказал:

— Не слишком ли поздний час для всяких там неприятностей, а? Что у вас такое случилось?

— Не могу объяснить по телефону. Дело серьезное. Мне очень нужно, чтобы вы ко мне приехали.

— Когда?

— Сейчас. Сию же минуту. Ради всего святого, Роули, приезжайте как можно скорее!

Он услышал, как дрожал ее голос.

— Конечно, приеду. Не волнуйтесь.

Как приятно было услышать от него эти слова! Мэри положила трубку и попыталась прикинуть, через какое время он приедет. Отель был в трех милях от виллы, и дорога все время шла в гору. В этот час такси, пожалуй, не поймаешь. Если Роули придется идти пешком, он доберется через час. Но в это время уже будет светло. Ждать же в этой комнате невыносимо, просто ужасно.

Мэри быстро переоделась — вместо вечернего туалета надела платье попроще. Потом она выключила свет, осторожно отперла дверь, стараясь не производить ни малейшего шума, и проскользнула в коридор, затем отперла входную дверь, спустилась по ступенькам парадного подъезда, вышла на ведущую к воротам аллею и пошла по ней, держась в тени деревьев, от ветвей которых на аллее темнели полосы. Лунный свет, который еще недавно вызывал у Мэри такой восторг, теперь ее пугал — при нем все было видно почти как днем. Наконец она подошла к воротам и здесь остановилась. Тоска брала, когда она думала, сколько еще придется ей здесь простоять, прежде чем появится Роули.

Вдруг Мэри услышала чьи-то шаги и в панике укрылась в тени. Кто-то поднимался по крутой лестнице, ведшей к воротам виллы от подножия холма и много лет бывшей единственным путем на виллу, пока к ней не подвели дорогу. Кто бы ни был этот человек, он шел именно на виллу и очень спешил. Вот он вышел на свет — и молодая женщина узнала Роули. Ее охватило безмерное облегчение.

— Слава Богу, вы пришли. Как вам удалось добраться так быстро?

— Ночной портье уснул, и я позаимствовал его велосипед. Он сейчас спрятан у подножия холма. Я решил, что по лестнице доберусь скорее.

— Пойдемте.

Роули пытливо вглядывался в ее лицо.

— Послушайте, что все-таки случилось? На вас лица нет.

Она покачала головой. Нет, рассказать ему все прямо сейчас она не сможет. Схватив его за руку, она быстро повела его к дому.

— Пожалуйста, делайте все как можно тише, — прошептала она, когда они шли по коридору. — И не говорите ни слова.

Мэри повела его в свою комнату. Достав ключ, она отперла дверь, и он вошел вслед за нею. Она закрыла за ним дверь и заперла ее. Несколько секунд она не могла заставить себя включить свет, но иного выхода не было. Она нажала кнопку выключателя. Комнату мгновенно залил яркий свет от висевшей на потолке огромной люстры. Роули болезненно вздрогнул — он заметил лежавший на полу у одного из окон труп.

— Господи! — воскликнул он. Затем, повернувшись, уставился на Мэри. — Что это значит?

— Он мертв.

— Чертовски похоже на это.

Роули опустился на колени, приподнял одно из век мертвеца, затем, как раньше Мэри, приложил руку к его груди.

— Мертвехонек, — сказал он и, заметив зажатый в руке покойника револьвер, добавил: — Застрелился.

— А вы думали, это я его убила?

— Где же слуги? Вы кого-нибудь послали за полицией?

— Нет, — с трудом проговорила она.

— Но это необходимо. Его нельзя оставлять, здесь. Надо что-то предпринять.

Машинально, не сознавая, что он делает, Роули разжал пальцы мертвеца, взял револьвер и взглянул на него.

— Черт возьми! Как похож на тот, что вы мне показывали в машине!

— Это он и есть.

Роули снова уставился на нее. Он ничего не понимал. Да и как ему было разобраться в такой запутанной ситуации?

— Почему он застрелился?

— Ради Бога, не приставайте ко мне с вопросами.

— Вы хоть знаете, кто он?

— Нет, не знаю.

Мэри была бледна и вся дрожала. Вид у нее был такой, как будто она вот-вот лишится чувств.

— Держите себя в руках, Мэри. От всяких переживаний проку нет, сами знаете. Подождите минутку, я схожу в столовую и принесу вам бренди. Где оно там у вас?

Он сделал было несколько шагов к двери, но Мэри, вскрикнув, остановила его.

— Не уходите! Я боюсь оставаться здесь одна!

— Тогда пошли вместе, — сказал Роули.

Он обнял ее за плечи и вывел из комнаты. В столовой все еще горели свечи, и Роули, войдя, сразу же заметил стоявшие на столе две тарелки, два стакана, бутылку вина и сковородку, на которой Мэри жарила бекон с яичницей Роули подошел к столу. Возле кресла, в котором раньше сидел Карл, лежала его обтрепанная фетровая шляпа. Роули взял ее в руки, осмотрел, затем повернулся к Мэри. Та не в силах была смотреть ему в глаза.

— Когда я сказала, что не знаю его, — это была неправда.

— Должен заметить, что это вполне очевидно.

— Ради всего святого, не говорите так со мною, Роули. Я так ужасно несчастлива.

— Виноват, — отозвался он кротко. — Так все-таки кто же он?

— Скрипач. Помните, в ресторане он обходил гостей с тарелкой?

— То-то я и подумал, что лицо вроде бы знакомое. Он был в костюме неаполитанского рыбака, так ведь? Поэтому я его и не узнал. К тому же сейчас у него совсем другой вид. Как он сюда попал?

Мэри замялась.

— Я встретила его, когда возвращалась домой. Он стоял на террасе, ну, знаете, на полдороге к вилле, и заговорил со мною. У него был такой несчастный вид! Он был так одинок!

Роули опустил голову и разглядывал свои ботинки. Он был в каком-то замешательстве. Такое можно было ожидать от кого угодно, только не от Мэри. Он начал смутно догадываться, что произошло.

— Мэри, дорогая, вы же знаете, для вас я сделаю все, что только в моих силах. Я хочу вам помочь.

— Он был голоден. Я приготовила ему поесть.

Роули сдвинул брови.

— А потом, насытившись, он пошел и застрелился из вашего револьвера, так, что ли?

Мэри зарыдала.

— Вот вино. Выпейте немного. Реветь можно будет и потом.

Она затрясла головой.

— Нет-нет, со мною все в порядке. Я больше не реву. Сейчас я понимаю, что вела себя как сумасшедшая, но тогда все было по-иному. Думаю, я на какое-то время лишилась рассудка. Помните, что я говорила вам в машине, перед тем как мы простились?

Внезапно он понял, что она имела в виду.

— А я было решил, что все это глупые романтические бредни. Никогда не думал, что вы настолько безрассудны, чтобы совершать такие дурацкие поступки. Почему он застрелился?

— Не знаю. Действительно не знаю.

Роули на минуту задумался, потом стал собирать на поднос стоявшие на столе тарелки и бокалы.

— Что вы делаете? — спросила Мэри.

— Неужели вы думаете, что можно оставить все как есть, чтобы всем стало ясно, что вы ужинали здесь наедине с мужчиной? Где у вас кухня?

— Надо выйти через эту дверь и спуститься этажом ниже.

Он взял поднос и вышел. Когда он вернулся, молодая женщина сидела за столом, обхватив голову руками.

— Хорошо, что я туда спустился — вы оставили там свет. Не умеете вы заметать следы. Ваши слуги, пообедав, не вымыли за собой посуду. Я просто поставил ваши тарелки и бокалы рядом с их. Скорее всего, никто ничего не заметит. Теперь можно вызывать полицию.

Мэри чуть ли не взвизгнула:

— Роули!

— Прислушайтесь же наконец к голосу разума, моя дорогая. Я долго думал обо всем этом и предлагаю вот что: вам надо будет сказать, что вы спали, когда вас разбудил шум, поднятый проникшим в вашу комнату человеком, очевидно грабителем. Вы включили свет и схватили револьвер, лежавший на столике у кровати. Грабитель попытался выхватить его у вас, завязалась борьба, и револьвер вдруг выстрелил. Кто из вас дотронулся до курка, неважно. Можно сказать вот что: этот человек испугался, что на ваши крики сбегутся слуги, и решил, что у него нет иного выхода, кроме как застрелиться.

— Кто же поверит в подобную историю? Она совершенно неправдоподобна.

— Ну уж не менее правдоподобна, чем то, что было на самом деле. Если вы будете настаивать на своем, опровергнуть эту версию будет невозможно.

— Нина слышала выстрел. Она подошла к двери моей комнаты и спросила, в чем дело. Я сказала, что ничего не слышала. Если полиция будет ее допрашивать, она об этом расскажет. Как мне тогда все это объяснить? Ваша версия сразу будет опровергнута. Действительно, почему я заявила ей, что ничего не произошло, когда в моей комнате лежало мертвое тело? Нет, это не годится.

— Может быть, вы все-таки наберетесь духу и скажете мне правду?

— Она довольно неприглядная. И в то же время мне казалось, что я совершаю хороший поступок.

Мэри ничего больше не добавила, и Роули устремил на нее пристальный взгляд, инстинктивно понимая, в чем дело, но все еще не избавившись от сомнений. Она глубоко вздохнула:.

— А что, давайте позовем полицию и покончим с этим делом. Пусть оно завершится катастрофой. По-моему, я это заслужила. Теперь я не смогу больше смотреть людям в глаза. Потом все попадет в газеты. Потом узнает Эдгар. Да, все кончено. — Потом она сказала нечто, удивившее Роули: — В конце концов, этот же бедный мальчик не вор. Я причинила ему боль, и не следует мне теперь его порочить. Виновата во всем я одна; мне за это и отвечать.

Роули внимательно посмотрел на нее.

— Да, вы правы, это будет означать для вас крушение. Вдобавок от вас отступится все общество. Трудно вам придется, дорогая, и, если все так и выйдет, никто ничем не сможет вам помочь. Хотите рискнуть? Предупреждаю, риск очень велик, и, если дело не выгорит, это усугубит ваше положение.

— Я готова пойти на любой риск.

— Почему бы нам не вывезти отсюда тело? Кому тогда придет в голову, что вы как-то причастны к смерти этого человека?

— Но как это сделать? Это невозможно.

— Почему же? Вовсе нет. Если вы мне поможете, мы положим труп в машину. Вы, наверное, изучили все окрестности виллы. Должно быть, нам удастся найти место и спрятать тело так, чтобы его нашли лишь через несколько месяцев.

— Но этого человека хватятся, станут искать…

— Это еще почему? Кому нужен нищий скрипач-итальянец? Подумают, что он удрал, чтобы не платить за комнату, или сбежал с чужой женой.

— Но он не итальянец. Он беженец из Австрии.

— Что ж, тем лучше. Можете биться об заклад, что никто о нем и не вспомнит.

— Нам придется пойти на жуткое дело, Роули. А как вы сами на это смотрите? Вы ведь ужасно рискуете, правда?

— Что же еще делать, дорогая моя? Обо мне не беспокойтесь. Честно говоря, обожаю рисковать и делаю это при первой возможности.

Услышав эти его беззаботные слова, Мэри несколько взбодрилась. Ее переживания теперь уже не были столь невыносимыми. Появилась надежда, что им, быть может, удастся осуществить его план. Но затем на молодую женщину вновь нахлынули сомнения.

— Скоро рассвет. Крестьяне здесь выходят в поле рано.

Роули взглянул на часы.

— Когда светает? Кажется, не раньше пяти. У нас остался час. Если поторопиться, можно успеть.

Она глубоко вздохнула.

— Моя судьба в ваших руках. Я сделаю все, что вы скажете.

— Тогда начнем и, ради Бога, не давайте волю своим нервам.

Роули взял шляпу молодого человека, и они вернулись в спальню, где лежало тело.

— Беритесь за ноги, — скомандовал Роули, — а я подхвачу его под мышки.

Они подняли труп и вынесли его в коридор, а затем на улицу. По ступенькам парадного входа сошли с трудом — Роули пришлось идти спиной вперед. У подножия лестницы они опустили тело наземь. Оно казалось им чудовищно тяжелым.