Женихи воскресают по пятницам

– Я совершенно здорова, – заверила Инна Станиславовна.

– Угу, – с явным недовольством протянула старуха, – вероятно, ты страдаешь лингватулезом. Да, точно им! Болезненное состояние вызывается особым видом членистоногих. Инна, ты общаешься с членистоногими?

– Кто это? – вдруг заинтересовался Эдуард.

– Существа, у которых вместо ног члены, – брякнул Антон и ойкнул.

– Очень смешно! – фыркнула Роза Игнатьевна. – Ухохотаться!

– У всех моих знакомых нормальные нижние конечности, – уточнила Инна Станиславовна, – хотя я на сто процентов не уверена, что среди окружающих людей не встречаются членистоногие.

Роман вздохнул.

– Я думаю, это…

– Думать тут нечего, надо знать наверняка, – перебила внука Роза Игнатьевна. – Зачитываю! Лингватулез передается животными при помощи паразитов.

Антон поднял руку:

– Бабушка!

– Я тебе не бабка, – привычно отреагировала старуха, – ты в нашей семье бастард!

Мне стало ясно, что присутствующие давно привыкли к по-детски откровенному хамству пожилой дамы. Во всяком случае, никто не отреагировал сейчас на слова Розы Игнатьевны. А Тоша мирно продолжил:

– Бабушка! Ключевое слово в статье «животные». Поскольку мама не корова, не коза, не овца и мало смахивает на курицу, гусыню или индюшку, то…

– Нельзя смешивать млекопитающих с птицами, – вякнул Эдик.

– …то твой диагноз неверен, – завершил свою реплику Антон. – Ты зачем смотришь на одну букву «л»? Полистай энциклопедию болезней дальше, подберешь интересную заразу на «м», «п» или «р».

– Человек является представителем животного мира, – заявил Эдик.

– Сама знаю, какие статьи читать! – обозлилась Роза Игнатьевна. – Синяя кожа…

Слава богу, договорить престарелая дама не успела – в столовую с подносом в руках вошла Елена.

– Наконец-то! – обрадовался Тоша. – Бабушка, сядь, сделаю тебе сногсшибательную вкусняшку.

– Я тебе никто, – не преминула напомнить мать Глеба Львовича, но пошла к своему стулу.

Я наблюдала за компьютерщиком, одновременно прислушиваясь к беседе. Роза Игнатьевна оставила в покое Инну, зато теперь напала на Эдика:

– Внучек, перестань чесаться!

– Нельзя перестать чесать то, что чешется, – меланхолично процитировал Козьму Пруткова Эдуард.

– А ты прекрати! – не сдалась старуха. – Голову надо мыть, а не чесать. Ты когда в последний раз косички свои полоскал?

– Не помню, – не стал врать Эдуард.

– Так у тебя там блохи! – обрадовалась Роза Игнатьевна. – Надо Лялечку опрыскать, а то еще подхватит.

– Бабушка! – с укоризной произнес Роман.

– Я тебе не она, – привычно буркнула старуха.

– Неужели? – усмехнулся олигарх. – Я твой родной внук.

– Ладно, – неохотно согласилась Роза, – ты – да, а он – нет!

Антон тем временем аккуратно вскрыл круглую консервную баночку, причем отрезал и верхнее, и нижнее донышко, осторожно выдавил на тарелку содержимое в виде нежно-розового цилиндра. Затем начал при помощи ножа с широким лезвием отделять от башенки ломтики и перемещать их на круглые хлебцы. Последний кусочек он подцепил с трудом, но благополучно шмякнул туда, куда хотел.

– Он – нет, – повторила Роза Игнатьевна. – А где Глеб?

– Бабушка, отец улетел с молодой женой на море, – не моргнув глазом, солгал Роман. – Надеюсь, ты не забыла про вчерашнюю свадьбу?

– Не надо считать меня маразматичкой! – разозлилась Роза Игнатьевна. – Могу даже перечислить невкусные блюда, которые подавали во время ужина. Яша, зря ты тут уселась! Я тебя никогда за свою считать не стану!

– Бабушка, ты перепутала попугайчиков, – вдруг весело, а не занудно-заунывно сказал Эдик. – Яша умер, когда мне было семь лет. Гостью зовут Тяпа, как птичку, которую не так давно сожрала кошка. Кстати, Яшей женщину именовать никак нельзя. И она не жена дедушки, да?

– Конечно, нет! – опомнился Роман. – Степанида наша ведущая бьюти-модель, она сегодня будет представлять аромат нашей фирмы.

На лице Инны Станиславовны отразилось изумление, потом на секунду мелькнула злость, следом появилась светски-приветливая улыбка. Я поняла: она ничего не знала о планах мужа, идею подтолкнуть меня к вершине карьеры супруг с ней не обсуждал.

– Еще какого-то Степана позвали… – скривилась Роза Игнатьевна. – Не дом, а цыганская кибитка, вечно тут люди туда-сюда носятся. Так где Глеб? Он обещал расчесать Лялечку!

– Дедушка на море, – терпеливо повторил ложь отчима Антон, ставя на стол блюдо с бутербродами. – А ты, бабушка, попробуй сплитеры.

– Я тебе никто! – прозвучало в столовой, как эхо.

– Что такое сплитер? – удивилась Инна.

– Бутерброды со сплитмуссом, – пояснил сын. – Это невероятно вкусно. Меня ими на работе угостили, наш начальник привез баночку с Бали. Сказал, это лакомство только там производится, местное ноу-хау, лучший образец их кухни. И я очень удивился, когда консервы в московском супермаркете увидел.

– Лучше один раз попробовать, чем сто раз услышать, – отметил Эдик и схватил один хлебец.

– Выглядит аппетитно, дорогой, ты отлично справился и прекрасно украсил угощение зеленью, – похвалила сынулю Инна, тоже взяв бутерброд. – Попробуй и ты, Степа.

Я молча потянулась к блюду. Учитывая, что у Антона обе руки левые и прикреплены они не к верхней части туловища, а значительно ниже, то можно удивляться не только съедобному виду сэндвичей, но и тому, что Антон умело нарезал сей сплитмусс, не уронил ни крошки на пол, не наступил в них, не поскользнулся, не упал, не сломал ногу, не опрокинул тарелку с едой никому на голову. Я с некоторым подозрением осмотрела нежно-розовый круглый ломтик, засыпанный рубленой петрушкой, и с опаской, очень осторожно откусила от него малую толику. Где же засада? Ну не мог Антон приготовить нормальные бутерброды, что-то с ними не так…

– Вкусно, – с плохо скрытым изумлением протянул Роман. – Там в основном креветки?

– Полагаю, рыба, – не согласилась Инна, – вроде морского черта.

Она повернулась ко мне и нежно спросила:

– Твое мнение, Тяпонька?

По моей спине покатился колючий комок. Инна Станиславовна назвала меня «Тяпонькой» и мила до невозможности. Просто лужа сиропа, а не дама. Но я уже убедилась, крутясь в мире фэшн-бизнеса: если женщина демонстрирует прилюдно любовь и ласку, она точно вас возненавидела и только выжидает момент, когда можно будет неугодную личность спихнуть в пропасть, на острые камни. Так что мне точно не стоит ехать вместе с Инной Станиславовной на экскурсию в Гранд-каньон, назад она вернется одна, а мои косточки растащат здоровенные орлы. А кстати… Интересно, если человек умирает в Америке, он считается ее гражданином? Или закон срабатывает лишь в отношении новорожденных?

– Тяпка от восторга язык проглотила! – ликовал Тоша.

Я встряхнулась. Ну и глупости лезут подчас в голову… И я не тяпка, не имею отношения к садово-огородному инвентарю! Надо запретить Антону обращаться ко мне с этим идиотским прозвищем. Не хватало еще, чтобы он меня тачкой назвал, вилами, мотыгой или лейкой! Но сейчас нужно продемонстрировать хорошее воспитание.

Я улыбнулась.

– Язык у меня пока на месте, просто я пытаюсь понять, что ем. На креветки и рыбу не похоже.

– Антоша, колись, что за зверушка этот сплитмусс, – потребовал Роман.

– Пусть бабушка попробует угадать, – уперся пасынок, – я для нее старался.

– Я тебе никто, – спела привычную песню Роза Игнатьевна. И продолжила: – Ну, если все попробовали и живы, можно и мне прикоснуться к харчу.

Морщинистые пальцы бабки схватили хлебец. Она не стала жеманничать – не отломила крохотный кусочек с видом оскорбленной балерины, а запихнула весь бутерброд в рот. Надо же! Несмотря на преклонный возраст, Роза Игнатьевна явно не потеряла аппетита молодого волчонка, и, в отличие от многих пенсионеров, у нее, вероятно, нет проблем с пищеварением.

– Великолепно, да? – с радостным ожиданием спросил Антон. – Бабуся, говори, из чего мусс? Твои предположения?

Глава 12

Лицо старухи странно скривилось.

– Супер, да? – уже тише продолжил Тоша. – Сногсшибательно?

Роза Игнатьевна начала бледнеть.

– Не расстраивайся, если не можешь угадать, – воробышком зачирикал парень, – все ошиблись. Ни креветок, ни рыбы в составе нет. Сплитмусс производят из морских червей.

Меня незамедлительно затошнило, Инна Станиславовна быстро поднесла к лицу салфетку, Роман схватил бутылку с минералкой и начал пить прямо из горлышка.

– Черви – любимая пища темных демонов, – провозгласил Эдуард. – Если вам понравилось, делайте выводы. Хорошая новость: поселившегося в душе демона можно выкурить, я составлю магическое зелье и обойду дом.

Роза Игнатьевна раскрыла рот, вытащила верхнюю челюсть, положила ее на скатерть, затем проделала тот же фокус с нижним протезом.

– Вкусно? – пискнул Антон.

Бабушка опять засунула в рот пальцы и вытащила… круглое жестяное донышко.

Тоша втянул голову в плечи. А я испытала облегчение. Ну конечно, вот и засада! Антон никак не мог нормально приготовить угощение. Он вскрыл банку с двух сторон и выдавил ее содержимое на тарелку. Ясное дело, верхнюю крышку недотепа-компьютерщик увидел и снял, а вот про нижнюю благополучно забыл. Порезал столбик мусса из червей, перенес на хлебцы, и Розе Игнатьевне достался самый нижний ломтик, с прилипшей жестянкой.

Тоша понял, что натворил, испугался и от растерянности повторил попугаем:

– Сногсшибательно, да?

– Скорей зубодробительно, – буркнул Роман, вставая. – Бабушка, пошли, я тебя доведу до спальни, возьмешь запасные протезы, а эти отвезут к стоматологу.

– Хорошо иметь искусственные челюсти, – заявил Эдуард, глядя, как прабабка и отец покидают столовую, – зубы без тебя могут скататься к дантисту. Мне об этом приходится лишь мечтать!

Договорив, Эдик снова отчаянно зачесал макушку.

– Пора собираться, – спохватилась Инна Станиславовна. – Я записана в салон на макияж и прическу. Но сначала пойду на лицо. А ты что будешь делать, Тяпонька?

– Отправлюсь на репетицию шоу, – смиренно ответила я. – Инна Станиславовна, решение о том, что я наравне с Балакиревой буду представлять новый аромат фирмы «Бак», Роман Глебович принял утром и, по-моему, совершенно спонтанно. И я его ни о чем не просила!

– Не сомневаюсь, Тяпонька, ты замечательная девочка, – улыбнулась Инна Станиславовна.

Я вздрогнула. Наверное, пантера, собираясь сожрать зайчика, корчит ему такую же гримасу.

– Тяпка самая лучшая! – восхитился мной Антон.

Мать парня снова растянула губы, помахала нам рукой и сказала:

– Эдик, Роза Игнатьевна подчас высказывается резко и путает вчерашний день с сегодняшним, но с одним ее предложением я полностью согласна. Может, тебе пора помыть голову?

Не дождавшись ответа, она удалилась.

– Чего они пристали? – надулся иллюзолог и повелитель демонов. – Совсем недавно я пользовался шампунем – в августе.

– Сейчас зима! – заржал Антон.

– Ну и что? – пожал плечами Эдик. – Дреды не запачкались, а чешусь я потому, что мне кажется, будто по коже на затылке и макушке ходят мааааленькие лапки.

– У тебя в прическе завелись мыши? Прикольно! – восхитился Тоша.

– Это у вас у всех души захватили демоны, – обиделся Эдуард и убежал.

– Мне тоже пора собираться, – живо сказала я и встала из-за стола.

– Давай провожу тебя до спальни? – предложил Антон.

– Мерси, сама найду дорогу.

– Уверена? – усомнился Антон. – Шагай прямо, а на пересечении коридоров возьми влево. Запомнила? Не направо иди, а налево. Иначе попадешь в холодную кладовку. Хотя тоже неплохо, там хранят мороженое. Если заплутаешь, полакомишься пломбиром. Кстати, чуланов с холодильниками в доме три шутки, они…

– Спасибо, спасибо, – зачастила я, – берегу фигуру, калорийное лакомство не для меня. Пусть я и не хожу в купальнике по подиуму, а демонстрирую макияж, все равно необходимо тщательно следить за весом.

– В каждом помещении, и в коридорах тоже, есть телефоны, звони, если что, – сказал Антон и, отойдя на противоположный конец столовой, открыл небольшую дверь. – Мне сюда, а тебе вот туда!

На пару мгновений мы остались в столовой вдвоем с молчавшей все время горничной Еленой. Девушка замерла навытяжку у буфета и напоминала восковую фигуру. Мне показалось неприличным уйти, не попрощавшись.

– Спасибо. Завтрак был очень вкусный.

– Пожалуйста, всегда к вашим услугам, – заученно ответила «статуя».

Я взялась за ручку двери, услышала тихий шорох и оглянулась. Елена по-прежнему столбом стояла возле буфета и могла бы составить конкуренцию живым скульптурам, которые веселят туристов в городах Европы. Хотя лично меня в Париже перепугал до смерти бронзовый ангел с огромными крыльями. У ног херувима стояла миска, наполненная монетами. Я решила, что деньги в нее бросают люди, которые хотят еще раз очутиться в столице Франции, порылась в кошельке, присоединила свой еврик к куче других, а «ангел» неожиданно ожил и запел для меня песню.

Шорох повторился, я перевела взгляд и увидела Лялечку. Собачка нагло вскарабкалась на стол и сидела около блюда с колбасой.