Пришелец в земле чужой

— Знаю, — Джилл сказала больше, чем хотела, и пыталась загладить промах. — За ним постоянно наблюдает врач, но назначений на седативные средства я не видела.

— Это не значит, что их ему не дают. Тебе, случайно, не поручили уход за марсианином?

— Нет, и даже наоборот. Туда вообще не пускают женщин — у двери в палату стоит вооруженная охрана.

— Это мне известно. Значит, ты не знаешь, колют ли его наркотиками?

Джилл закусила губу. Придется выдать себя, чтобы Бен не думал, что она попусту болтает языком.

— Бен, ты меня не выдашь?

— Каким образом?

— Никаким.

— Это понятие растяжимое, но я постараюсь.

— Ну, ладно. Налей мне еще. — Он налил и Джилл продолжала. — Я знаю, что Человека с Марса не колют наркотиками. Я с ним говорила.

Кэкстон присвистнул.

— Так и знал! Проснулся утром и подумал: «Надо позвонить Джилл. Не может быть, чтобы она ничего не знала». Выпей еще, солнышко, мне для тебя ничего не жалко. Можешь прямо из графина.

— Перестань!

— Хочешь, я тебе ножки потру? Мадам, позвольте взять у вас интервью. Как…

— Бен! Ты обещал! Ты сошлешься на меня, и меня уволят.

— Я скажу «из надежных источников».

— Я боюсь.

— Я сейчас умру от неудовлетворенного любопытства, и тебе придется доедать за меня бифштекс.

— Ладно, я расскажу, но с условием, что ты не станешь использовать мои слова.

Бен молчал. Джилл рассказала, как обманула охрану.

— Ты можешь пройти туда еще раз?

— Пожалуй, могу, но не хочу: это рискованно.

— Слушай, помоги мне туда пробраться… Я оденусь электриком: комбинезон, профсоюзный значок, ящик с инструментами. Ты мне дашь ключ…

— Нет.

— Почему? Будь умницей, девочка. Это будет величайшая сенсация со времен Колумба и Изабеллы. Единственное, чего я боюсь, — это встретить в палате более расторопного электрика.

— А я боюсь за себя, — перебила Джилл. — Для тебя это сенсация, а для меня — карьера. Меня дисквалифицируют, уволят и вышлют из города.

— Мадам, позвольте предложить вам взятку.

— Сколько? Я соглашусь, если ее хватит на то, чтобы провести остаток жизни в Рио-де-Жанейро.

— Я не могу перещеголять Ассошиэйтед Пресс или Рейтер. Сотни хватит?

— За кого ты меня принимаешь?

— Сто пятьдесят!

— Как связаться с Ассошиэйтед Пресс?

— Капитолий, 10–9000. Джилл, я на тебе женюсь. Это предел моих возможностей.

— Что ты сказал? — Джилл вздрогнула.

— Выходи за меня замуж. Когда тебя выгонят из города, я тебя встречу и привезу сюда. Ты пройдешься по моей траве — по нашей траве — и забудешь свой позор. Но сначала ты проводишь меня в ту комнату.

— Ты серьезно, Бен? Повторишь при Беспристрастном Свидетеле?

— Повторю, — вздохнул Бен. — Зови Свидетеля.

— Я не приму от тебя такой жертвы, — мягко сказала Джилл, вставая и целуя его в щеку. — И, пожалуйста, не шути так со старыми девами.

— Я не шучу.

— Не уверена. Вытри помаду, а потом я расскажу тебе все, что знаю и мы подумаем, как тебе извлечь из этого пользу, не ставя меня под удар.

— Идет.

— Я уверена, что Человек с Марса не находится под действием наркотиков, и готова поручиться, что он в здравом уме, хотя он говорил в крайне странной манере и задавал идиотские вопросы.

— Было бы странно, если бы он не говорил в странной манере…

— Не поняла?

— Мы мало знаем о Марсе, но нам точно известно, что марсиане — не люди. Представь, что ты попала в племя, так далеко затерянное в джунглях, что они никогда не видели ботинок. Сможешь ли ты разобраться в тонкостях чужой культуры?

— Я понимаю, — кивнула Джилл. — Именно поэтому пропустила его глупости мимо ушей. Я не безнадежная тупица.

— Что ты! Ты просто умница, хотя и женщина.

— Тебе нравится, когда тебя поливают мартини?

— Извини. Женщины умнее мужчин, история это не раз подтвердила. Подставляй бокал.

Джилл, смягчившись, продолжала:

— Просто глупо, что к нему не пускают женщин. Он вовсе не сексуальный маньяк.

— Несомненно, его оберегают от излишних потрясений.

— Он не был потрясен, когда увидел меня — ему было просто любопытно. Я не чувствовала, что на меня смотрит мужчина.

— Если бы ты согласилась раздеться, он повел бы себя как мужчина.

— Не думаю. Мне кажется, он уже слышал, что люди делятся на мужчин и женщин, и хотел посмотреть, в чем между ними разница!

— Vive la difference![1] — провозгласил Кэкстон.

— Не говори сальностей!

— Я никогда не был так серьезен.

— Тогда успокойся. Человек с Марса не обидел бы меня. Ты не видел, какое у него лицо… А я видела.

— Ну и какое же у него лицо?

Джилл задумалась.

— Бен, ты когда-нибудь видел ангела?

— Кроме тебя, не видел.

— И я не видела, но Человек с Марса выглядит именно как ангел. У него глаза мудрого старика и совершенно безмятежное лицо с выражением небесной невинности, — она поежилась.

— Небесной, говоришь, — повторил Бен. — Взглянуть бы на него.

— Не пойму, почему его держат взаперти. Он и мухи не обидит.

— Дают освоиться. Человек с Марса не привык к земному тяготению и ему, наверное, сейчас неважно.

— Мышечная слабость не опасна; миастения гравис куда серьезнее, но мы и с ней справимся.

— Они хотят уберечь его от инфекции: он — как подопытное животное, которого содержат в стерильных условиях.

— Ну да, у него нет антител… Насколько я слышала, доктор Нельсон — он был хирургом на «Чемпионе» — в пути делал Смиту переливание и заменил половину крови.

— Джилл, можно мне это опубликовать?

— Только не ссылайся на меня. Человеку с Марса сделали прививки от всех болезней, кроме родильной горячки, а для защиты от инфекции, по-моему, не нужна вооруженная охрана.

— М-м-м… Джилл, мне известно кое-что, чего ты можешь не знать. Опубликовать это я не могу, потому что не хочу подводить людей. Но если ты обещаешь молчать, я тебе расскажу.

— Обещаю.

— Это долгая история. Хочешь еще выпить?

— Нет, я хочу есть. Где звонок?

— Вот он.

— Позвони, пожалуйста.

— Позвонить? Не ты ли собиралась готовить обед?

— Бен Кэкстон, я лучше умру от голода, чем встану и нажму на кнопку, которая находится в полуметре от тебя.

— Как прикажешь, — он нажал кнопку, — но потом не предъявляй претензий. Вернемся к Валейтайну Майклу Смиту. Есть серьезные сомнения относительно его права на имя «Смит».

— Как так?

— Милочка, твой приятель — первый в истории межпланетный незаконнорожденный.

— Черт возьми!

— Веди себя прилично. Тебе известно что-нибудь об экспедиции на «Посланце»!? В ней участвовали четыре супружеские пары. Две из них были: Майкл и Уинифред Брэнт и Уорд и Мэри Смит. Так вот, твой приятель с ангельским лицом — сын Мэри Смит и капитана Брэнта.

— Откуда это известно? И кому какое дело? Зачем раздувать такой старый скандал? Все погибли, и надо оставить их в покое.

— Что касается того, откуда это известно, то, вероятно, на свете нет таких. Восемь человек, которые были бы настолько вдоль и поперек измерены и изучены: группа крови, резус-фактор, цвет глаз и волос — и другие генетические штуки, в которых ты лучше разбираешься, чем я. Точно установлено, что мать Смита — Мэри Джейн Лайл Смит, а отец — Майкл Брэнт. У Смита великолепная наследственность: коэффициент интеллектуальности его отца равнялся ста шестидесяти трем, мать имела коэффициент сто семьдесят и каждый был гением в своей области.

— Ты говоришь, кому какое дело? Есть кому. И чем дальше, тем большее число людей будет этим интересоваться. Ты знаешь, что такое Лайл-Драйв?

— Конечно. Это способ перемещения в пространстве, который применили для полета «Чемпиона».

— А кто изобрел этот способ?

— Я не… Подожди-ка! Ты хочешь сказать, что это она?

— Ну, конечно! Доктор Мэри Джейн Лайл Смит. Перед вылетом на Марс она в основном закончила расчеты, оставалось доработать лишь некоторые детали. Она запатентовала изобретение, а патент вверила попечению Фонда науки. Таким образом, твой знакомый является собственником изобретения, а распоряжается изобретением и получает от него доходы Фонд науки. Это миллионы, а, может, сотни миллионов; даже предположить не могу, сколько.

Принесли обед. Бен, чтобы не мять газон, опустил с потолка висячие столики: один к своему креслу, а другой — к сидящей на краю газона Джилл.

— Вкусно? — спросил Бен.

— Невероятно.

— Спасибо. Это я готовил.

— Бен, — заговорила Джилл, проглотив кусочек бифштекса, — если Смит незаконнорожденный, имеет ли он право наследования?

— Юридически он не является незаконнорожденным. Доктор Мэри Джейн родилась в Беркли; в законах Калифорнии не существует понятия «незаконнорожденный». На родине капитана Брэнта, в Новой Зеландии, также действуют цивилизованные законы. В штате, где родился доктор Уорд Смит — муж Мэри Джейн, — ребенок, родившийся в браке, всегда считается законным. Перед нами человек, имеющий трех законных родителей.

— Погоди, Бен. Этого не может быть. Я не адвокат, но…

— Вот именно. Адвокатов такие мелочи не трогают. По всем кодексам Смит является законнорожденным, хотя на деле он незаконнорожденный. Он имеет право наследования. Его мать была богата, но и отцы не бедствовали. Брэнт вложил все деньги, полученные в лунных походах, в Лунар Энтерпрайзез и получал бешеные дивиденды. У капитана был опасный недостаток — он играл, но ему везло. Выигрыши Брэнт снова вкладывал. Уорд Смит имел фамильное состояние. Наш Смит является наследником обоих.