Король

— Как ты заставил агентов-ворков работать на себя? — с интересом спросил Император — И почему они не рассказали, где находится мозг Леса, где находится город?

— Ворки есть всякие — пожал плечами Советник — Есть те, кто за деньги сделает все, что угодно. Наша Империя защищает своих подданных, но она и развращает. Защита, деньги, власть — это и воркам нужно. А что касается Сердца Леса — да большинство из них и не знает, где оно находится. Только Хранительницы, да посвященная в это верхушка. Все остальные даже названия такого не знают — «Сердце Леса». А видели его вообще единицы.

— Твой агент из приближенных верхушки Непримиримых? — хмыкнул Император — Как же ты с ним связался?

— Он сам пришел, и предложил свои услуги. Камни, золото, драгоценная древесина — за возможность беспрепятственно ими торговать, он пообещал мне услуги. Так сказать официально — он их агент. Неофициально — работает на нас.

— И он не мог показать, где находится город?! Не мог найти эту проклятую дыру с Сердцем, и подложить туда артефакт?! — резко спросил Император — Почему ты мне не рассказал об этом раньше? Наживался на нем, так? А туда заслал парня, который мне нужен?! Это как понимать?!

— Ваше Величество! — Леграс поднялся, поклонился Императору — Я не мог нажимать на агента. Тем более, что он бы скорее всего отказался бы сделать то, что я от него потребую. И тогда его только убивать. А он нам нужен живой. Потому я использовал Бандита — ценного агента, ценного человека, но зато — удар был нанесен наверняка.

— Надо было попробовать использовать того человека — проворчал Император — Мне жаль Бандита. Он дерзкий, невоспитанный, но…он мне понравился. В нем нет гнили. Он не такой скользкий, как мои придворные. Он настоящий, понимаешь? Нет, ты не понимаешь…потому что сам такой, как остальные придворные. Ваша цель — набить мошну и удержаться у власти. Чтобы еще больше набить мошну. Мне даже интересно — зачем вам столько? Вы что, в могилу возьмете? Вы ведь не истратите и тысячной части вашего богатства! Ну ладно, я — мне надо содержать всю структуру Империи, драконов в конце концов содержать — они жрут так, будто вместо брюха сплошной желудок. Опять же — оружие, те же боевые артефакты обошлись в такую сумму, что можно купить несколько огромных поместий! Вы тратите только на себя, и лишь хапаете, хапаете, хапаете! Может вам всем отрубить головы? Может вы зажились на этом свете?

Молчание, потом тихий голос Леграса:

— Ваше Величество…я забыл упомянуть еще один фактор, повлиявший на выбор агента. Бандит все равно был обречен. Его убили бы меньше чем через год. Мы ведь выпросили отсрочку у…убийц. Его заказали, а эти люди всегда исполняют заказы. По моим сведениям, его заказал Элрон, глава Лиги Чистоты, которую Бандит разнес некоторое время назад. Сам Элрон пропал — есть подозрения, что его устранил Бандит — но заказ на Бандита остался. И эти люди обязательно его бы убили. Так зачем тогда было тратить нужного нам агента, когда есть тот, что уже практически мертв?

Молчание. Император смотрел в огонь и ничего не говорил. Так прошла минута, две, затем властитель спросил:

— Чем закончилась операция? Лес выжгли, насколько я понял. Дальше что?

— Подтягиваются два легиона тяжелой пехоты, плюс пограничники — войдем в лес, убьем всех, кто окажет сопротивление. И на этом война будет закончена. Последний оплот ворков уничтожен! Благодаря вам, мой Император!

— Благодаря парню по имени Келлан — проворчал властитель, и после паузы, добавил — Найдите его, живого, или мертвого. Если мертв — похороните с почестями. Если жив — везите сюда, я его награжу. Неважно — здоров он, или покалечен. Главное, что жив. Вылечим. Империя не должна забывать своих героев. Только благодаря самоотверженности наших подданных мы имеем то, что имеем — поместья, земли, богатство. Никогда не забывай об этом, советник!

— А как же сектанты? Как же заказ? Если он жив — они же его убьют! Что тогда делать, Ваше Величество?

— Наградим, вылечим, объясним ситуацию, и…пусть думает что делать. Пусть куда-нибудь уедет, скроется под чужим именем, внешность, в конце концов ему сменим! Неужели не сможем? Кстати, а что за чушь ты говорил насчет некроманства? Неужели правда?

— Непроверенные сведения. Домыслы — потупил глаза Советник, и властитель понял — врет. Просто лил грязь на агента, чтобы оправдать его смерть. Поднявшийся гнев император подавил — Леграс очень дельный советник, умный и абсолютно беспринципный. Такой всегда нужен. На такого можно перевалить грехи, и…пусть их несет на своих плечах. А император добр и всепрощающ. Это чиновники подлецы и негодяи.

Впрочем — они таковы и есть. Но приходится работать с тем, кого тебе послал Создатель. Или Темный? Впрочем, какая разница…

* * *

Бам-м! Бам-м! Бам-м!

Да что они такое кидают?! «Пятисотки», что ли?! Как может дракон поднять такую тяжесть? Тьфу! Это же не Земля! Это же…

Магия, точно. Какие-то штуки, которые взрываются с такой же мощью, как и пятисоткилограммовые авиабомбы. Кстати, уходят в землю, как пули. Смотреть и страшно, и очень интересно.

О чем это я? Черт подери, да меня сейчас же убьют! И девчонок тоже! Мысль, что убьют меня почему-то не тревожит, убьют, да и черт со мной. Пожил, повидал, две жизни подряд цапанул — хватит! А вот они…голенькие, беззащитные…

Рванулся со всей силы! Еще, еще! Черта с два. Проклятые «эльфы» умеют вязать. И веревки у них небось магией укреплены, тепловоз можно поднять на такой. Что делать?! Господи, если ты есть, помоги! Не для себя стараюсь, клянусь! Своих спасти! Святое ведь дело!

— Стой спокойно, не дергайся! А то руку отрублю — слышу голос позади себя, замираю…

Тук! В столб что-то врезалось, и я почувствовал, что руки свободны.

— Держись, сейчас ноги освобожу!

Тук! Есть! Спрыгиваю с перекладины столба и тут же валюсь наземь — ни ног не чувствую, ни рук — перетянуты были, теперь пока кровь не разойдется, с меня не то что боец — я и ходить-то не смогу. Быстро растираю «деревянные» ноги «деревянными» же руками, и вижу, как Герат и еще несколько человек быстро и споро освобождают моих спутниц. Одноногую Фелну, потерявшую сознание, аккуратно подхватывают на руки и спускают на землю площадки.

Через минуту я уже могу двигаться — враскоряку, но могу. Поднимаюсь, бегу к девушкам, осматриваю на предмет ранения. Они изранены, да, сплошь покрыты рубцами, ранами, синяками, но осколочных ранений, новых ран, угрожающих жизни пока не имеется.

В том-то и дело, что — «пока». Бомбы теперь рвутся чуть поодаль от нас, но это только временно. Вижу, как полоса взрывов приближается к нам, неумолимо, как волна цунами.

— Бежим! — кричит Герат — Хватайте женщин, и бежим!

Из девушек, как и можно было предположить, поднялась на ноги самая маленькая, но при этом самая ловкая и тренированная — Соня. Хельга и бабушка стоят на четвереньках и пытаются подняться — безуспешно. Фелна так и лежит без сознания — жалкое, уродливое подобие женщины. Мужчине страшно, когда он вдруг становится инвалидом, теряет конечности, а тут — красавица в самом расцвете сил! И вот… По-моему она и не хочет приходить в себя. Да, лучше умереть так, без сознания, не понимая, не зная что с тобой случилось. Дурной сон, кошмар, да и только. А потом — вечный сон.

Воздух гудит, ревет — драконы, спустившиеся на уровень крон деревьев лижут землю огненными языками. Меня обдает раскаленным воздухом, но нам в этот раз везет — струя из летающего огнемета проходит в стороне. Но…это впечатляет. Это не картинный огонек, вырывающийся из пасти китайского дракона. Это настоящий летающий огнемет с длиной пламени в несколько десятков метров. И пламя такое, что после него горит все — и мокрое, живое дерево, и даже скалы, раскаляющиеся докрасна после одного, единственного касания пламени. Люди? Мотыльки, вспыхивающие, исчезающие в пламени адского костра. Их просто испаряет на месте, как пламенем ядерной бомбы.

Хватаю на руки Фелну и ощущаю, насколько они стала…легкой. Ну да, ну да…такого куска тела нет. Интересно, сколько весит нога…

Господи, какие дурацкие мысли! Ну что, что лезет в голову, когда вокруг тебя рвутся бомбы, и землю лижет пламя огнемета?! Или это защитная реакция мозга, уберегающего себя от безумия?! Думать о чем-то тупом, стороннем, почти никакого отношения не имеющего к ситуации?

— Бегом! За нами! — командует Герат. За поясом у него сзади в специальном креплении тот самый гигантский топор, на поясе кинжал, в руках — бабуля, которая как и всегда смотрит на мир со спокойным, даже каким-то благостным выражением лица.

Герат мчится так, что кажется — нет у него на руках шестидесяти килограммов колдовского тела, а дорога наша не усыпана обломками деревьев и кусками человеческих тел в разной степени прожарки. Я едва успеваю за ним, тем более что бегать босиком по этому скопищу мусора не то что трудно — практически невозможно для человека, который с самого рождения и до смерти проходил обутым.

Потому я потихоньку, но отстаю от компактной группы, которой бежали все остальные. «Остальных» было пять человек во главе с Гератом. Справедливости ради, замечу — у меня собирались забрать Фелну, но я не отдал. Мне ее было настолько жаль, настолько она вдруг стала родной, близкой, что я не смог передать ее измученное тело в чужие руки. Глупо, конечно…будто этим жестом я уберегаю ее от беды больше, чем кто-то другой.

А получилось все наоборот. Языки пламени, расчерчивая землю огненными крестами приближались со скоростью электрички, и я ничего, совсем ничего не мог сделать, кроме как бежать во всю прыть!

Ноги, забывшие о беге за дни неподвижности, стресс, босые ступни, израненные камнями и острыми ветками, усталость, боль — я далек от олимпийских рекордов. И похоже что сейчас мне настал конец. Если и останется что-то после касания драконьего пламени — так это два обугленных скелета, прижавшиеся друг к другу.

Как на грех, именно в этот момент Фелна открыла глаза, и посмотрев на меня туманным взором вдруг улыбнулась, обнажив белые зубы с окровавленной прорехой слева (Три зуба выбили! Суки! Попались бы мне!), и слегка шепеляво сказала:

— Прости меня, глупую! Я тебя люблю!

И без паузы, почти скороговоркой, добавила:

— Убей меня! Я не хочу жить…такой!

— Дура! Отрастим мы тебе ногу! Заткнись! — рявкнул я, и про себя добавил, косясь глазом на приближающийся поток пламени: «Если выживем, конечно!»

Господи, как это больно, когда у тебя со спины слезает кожа! Когда твое мясо поджаривается, кровь вскипает, превращаясь в застывшее желе! Я в детстве обжег руку паром из носика чайника — ревел, аж стены тряслись. А тут…

Я завопил, согнулся, сжал в руках девчонку, перегибая вдвое, собирая ее в комок и прикрывая своим телом, и последней мыслью было: «Как глупо!»

А что глупо, почему глупо — додумать уже не успел. Наверное — кончается так глупо. Но ведь смерть всегда глупа и неожиданна. Редко кто к ней готовится, и совсем никто не желает ее прихода. Даже самоубийца.

Глава 12

В начале звук. Тонкий такой зуд, как комар звенит. Не люблю комаров! Прихлопнуть бы гада!

Потом голоса — бубнят чего-то, слов не понимаю, просто: «Бу-бу-бу-бу!». Кто бубнит, зачем бубнит, не понимаю…кому надо вот так мешать мне спать?!

И только потом пришла боль. Жуткая, нестерпимая, та боль, которая лишает рассудка, доводит до сумасшествия, если…если не уйти в небытие. Умереть, например. Да, лучше умереть! И я снова проваливаюсь в черноту.

* * *

— Он жив! — молодая девушка лет семнадцати, не больше, с облегчением отрывает руки от чего-то черного, страшного. В черной, обугленной корке виднеются красные трещины, сочащиеся сукровицей, и руки целительницы тоже черны, и пахнут очень скверно. Паленая человечина — самый отвратительный запах на свете, если только ты не каннибал.

Целительница вдруг отбежала в сторону и послышались звуки, не оставляющие никаких сомнений — ее рвало. Она была совсем молодой целительницей, никогда не видевшей таких серьезных, страшных ран, потому ее молоденькая душа не приняла этого зрелища.

Герат недовольно свел брови, помотал головой:

— Айна! Ну что ты как ребенок?! Потерпеть не можешь, что ли?!

— Она и есть ребенок — мрачно сказала высокая, статная ворка из тех, что были в группе Келлана — У нее и сил не хватит, чтобы его вылечить. Одно дело затянуть рану, и другое — восстановить кожный покров и мышцы на такой площади. Удивительно, как он еще жив. Нам нужно срочно найти настоящую целительницу, из умелых. Мои способности…в общем — я ничего не могу.

Она поднялась, совершенно не стесняясь своей наготы, и пошла к блюющей девушке. Что-то ей сказала, потом взяла целительницу за голову, посмотрела ей в глаза. Снова заговорила. Целительница замерла, затем послушно кивнула и вернулась к больному.

— Все, больше блевать не будет — спокойно сказала ворка.

— Но ты же владеешь магией! — воскликнул Герат — Ты же только что…

— Да ничего я только что! — перебила его ворка — Внушение девочке сделала. Без всякой магии. Старые искусства — слово ведь тоже лечит. Давай, девочка, рассказывай, что увидела.

— Он жив — спотыкаясь на каждом слове начала целительница — Непонятно как, но жив. Жизнь в нем теплится едва-едва…

— Ты повторяешься! — поморщилась женщина — К делу! Что ты как не целительница?!

— Я вижу его ауру. Она странная. Никогда такой не видела! Синий цвет — магия. А что такое….фиолетовый? Остальное все красное и черное. Я попыталась накачать энергией, но он всасывает в себя так, что я тут же опустела! Хорошо хоть вас всех подлечила до того, как взялась его лечить. Мне не хватит энергии его лечить. Надо очень сильного мага, архимага! Ничего не могу сделать, совсем ничего…

Молчание. Все стоят, смотрят на девушку, которая вот-вот расплачется. И тут слышится голос со стороны:

— Вот! Что мог, принес!

Молодой парень, ровесник целительницы, бросает на траву под деревом здоровенный тюк разнообразной одежды. Тут и женские юбки, и мужские штаны, и рубахи — непонятно какому полу предназначенные. Пыльные, частично подпаленные — в другое время их и в руки-то взять побрезговали, но сейчас…

— Где взяли? — Герат задумчиво коснулся тюка носком сапога.

— Где-где…по домам собрали — угрюмо ответил парень — Где могли. И что могли. Там и домов-то целых почти не осталось, так что…и это за счастье. Не с трупов, если что. Драконы, кстати, улетели…

— А что им тут делать? — мрачно прокомментировала бывшая лекарка, копаясь в одежде — Они свое дело сделали. Им жрать надо, отдыхать. До столицы отсюда не близко, даже если на крыльях лететь. Теперь жди пехоту. Скоро явятся. Давайте быстрее, девочки! Одевайтесь! Хватит голыми задницами сверкать, парни вон все глаза уже сломали. Да Фелну оденьте…онасама не сможет. Фелна, девочка, ну что ты так таращишься?! И не вздумай что-нибудь с собой сделать! Ногу мы тебе отрастим — лучше прежней будет! Не Келлан, так найдем архимага! Денег сдерет, конечно, но ты ведь не из бедной семьи. Так что хватит так смотреть, будто жизнь закончилась! Живы, удрали, да и слава богам!

— А Лера? — спросила Соня, натягивая на ноги со следами рубцов мужские штаны, которые явно были ей велики — С ней как?

— Лера? — помрачнела лекарка — Да ничего…Лера. Скорее всего, ее и в живых-то уже нет. Или взорвали, или сожгли, или эти мерзавцы ее убили. Зачем она им сейчас? Она подтвердила, что брак с Келом был фикцией, ну и…все. Теперь она жена этого негодяя. Или вдова. Ребята, нам об этом думать сейчас не ко времени. Нам нужно как можно быстрее отсюда уйти! Скоро тут появятся пехотные легионы, и тогда нам может стать очень даже кисло. Молоденькие девочки, и голодные до женской плоти солдаты…уходить надо!

— Не посмеют! — буркнула Хельга, натягивая длинную юбку и морщась (юбка была испачкана в чем-то темном) — Мы офицеры Империи! Это смертная казнь — за нападение на офицера!

— Офице-э-эры… — насмешливо протянула лекарка — Ты на себя посмотри, офицер! Похожа на ты военнослужащую?

Хельга кинула взгляд на голые груди, подрагивающие при каждом движении и торопливо уцепилась за совершенно дурацкую, с рюшечками кружев рубаху. Натянула ее на себя, потянулась за сандалиями, которые были поближе к ней.

— То-то и оно — правильно оценила молчание лекарка — Сейчас вы сброд, непонятно откуда тут взявшийся. Скорее всего — рабы ворков. А от рабыни не убудет, если ее десяток раз трахнут настоящие мужчины! Что морщишь носик? Так оно и будет. Да, потом окажется, что трахали они офицера. И что? Скажут, что и подумать не могли, будто офицеры могут бегать по лесу без трусов и лифчиков. Да и вообще….может вам все привиделось? Это Пограничье, детка! Тут все проще и грубее! Можешь — взял. Не можешь — не бери. Тут выживают сильные. А если попробуешь дать отпор — убьют нас всех. Кстати — меня в первую очередь. И Келлана. Его просто добьют, чтобы не мучился.

— А как мы вообще выжили? — вдруг вмешался в разговор парень, который принес одежду — До сих пор не могу взять в разум! Помню — над нами два дракона, поливают землю огнем. Я думал — нам конец. И тут…бах! Купол! И огонь по нему растекается! Кто поставил защиту?

Старая лекарка посмотрела на парня, как на идиота, усмехнулась, кивнула на лежащее на траве обугленное тело:

— Ему скажи спасибо. Уж не знаю, как он сумел, но всех нас прикрыл.

И тут же, под нос, тихо пробормотала:

— И откуда такие силы взял? Ах ты ж демонское отродье! Но у вас же там нет магии! Откуда что взялось?!

— Что? Что вы сказали? — переспросил парень, но лекарка пренебрежительно отмахнулась, не сказав больше ни слова. Сказано было не для чужих ушей.

Долго решали, как везти Келлана, и куда. «Куда» — по большому счету понятно, в свою деревню. Вот только пока доедут — он скончается. Молодая лекарка выжата досуха, старая осталась без магии — альтернативы больше нет. Позади сгоревший, в развалинах город ворков и рассеянные по лесу уцелевшие жители города. Там делать точно нечего. Ну а как именно везти бывшего принца и нынешнего короля…и тут ничего нового. Замотали в тряпки, меж двух лошадей сделали что-то вроде носилок, туда и положили то, что осталось от некогда красивого и статного парня. Да, то что осталось. Теперь у него не было волос, ушей, сгорела кожа и наверное часть мяса на спине, бедрах — везде, где коснулся поток пламени, плавящего даже камни. Более-менее сохранилась кожа на животе и груди — там, где Келлан прижимал к себе безногую подругу. Кстати — она совсем не пострадала. Так…слегка зацепило плечо, но этот небольшой ожог молодая лекарка исцелила за пять ударов сердца. Или чуть помедленнее.

Фелну взял в седло Герат — ей пришлось ехать сидя боком, и вначале она едва не упала. Собиралась держаться сама, но не получилось. Так что он держал ее одной рукой, другой правил. Пришлось взять грузовое седло без луки, и приделать на него кучу тряпья, чтобы можно было сидеть вдвоем. Хорошо хоть конь оказался под стать Герату — могучий, высоченный, размером как два обычных коня. Вот так и двинулись в поход, оставляя за спиной мерзкую, сладкую вонь сожженных человеческих тел и удушливый запах сгоревших домов. Про Леру больше никто не говорил, как будто ее никогда и не было.

* * *

Я бреду по пустыне. Белый песок, белое небо с огромным, белым солнцем. И я — белый. Как снег белый. По крайней мере, те части тела, что мне видны — руки, ноги… Песок твердый, босые ноги почти не проваливаются. Жарко. Солнце печет, но я почему-то не обгораю. Иду, иду, иду…зачем иду? Или куда?

Оглядываюсь по сторонам, и только теперь замечаю — а я ведь не один. Таких как я бедолаг — тысячи! А может миллионы! И они тупо, глядя вперед, шагают по пустыне. Разные — белые, желтые, красные, есть даже синие! И все бредут, бредут, бредут…

Вот как она выглядит, Преисподняя! А я-то думал…ночь, огонь, черти бегают, дровишек подбрасывают. Тут — жарят человека на костре из автомобилей. Ясно — директор завода, который лепил автоговно.

А вот тут человека бьют телевизорами, параллельно втыкая ему в зад микрофон. И это ясно — ведущий ток-шоу, да еще и склонный к ЛГБТ. Логично, что — за оболванивание народа надо забить телевизором, а за ЛГБТ — тут ему уже бог судья. Как известно — он очень не одобрял содомитство.

А вон там — на куче книг о кровавой гэбне и тупых русских поджаривается известный либераст-писатель. Визжит, требует справедливого международного суда! Ну просто музыка для ушей!

Вот такое у меня было представление о Преисподней.

Какую казнь я готовил сам себе? Да кто знает…может Сатана сожрет, а может просто заставят отрабатывать, подсыпая дровишек под котлы особо отличившихся на Земле. Откуда мне знать, как я пострадаю? Не подличал, и не предавал. Прелюбодействовал? Да кто же без греха? Я ведь каялся, и вообще — делал все медленно, и печально.

Воровал? Ну…было…помню, ящик тушенки попер, так ведь на всю группу. Потом долго ее жрали.

Убивал? Да, убивал. Но я военный, это моя работа. Для удовольствия — никогда. Я же не маньяк…

Деньги за это получал? Так чем-то организм надо было поддерживать, вот и получал…

Вот так все представлялось насчет Преисподней. Однако, на самом деле — все прозаичнее и скучнее. Вот она, Преисподняя — тупо, жарко, и бесцельно. Бредешь себе, пока тебя не вселят в новое тело. Или пока не дойдут до тебя руки (Или щупальца? Или жгутики? Не знаю, кто там нами управляет)

— Стой!

Ага…похоже до меня очередь все-таки дошла!

— Куда прешься?! Ты вообще чего тут делаешь?!

— Ну…я типа…помер!