Княжич Соколов. Том 2

Чувство дискомфорта, которое буквально сочилось от Эмилии потихоньку передавалось и мне. Шепотки и хищные взгляды, витающие в зале, давили на психику и нивелировать возрастающее напряжение становилось все труднее.

Есть такой особый тип людей, состоящий исключительно из желчи и яда. Они пытаются скрываться и показать всем что они вовсе не чудовища, сокрытые в человеческую оболочку. Однако, вместе со вседозволенностью от статуса аристократа и подходящим всеобще осуждаемым объектом, эти существа не могут устоять и выпускают свою желчь и яд наружу, выливая все дерьмо, из которого они состоят на сторонний объект.

Разумеется, делают они это за спину. Разумеется, истово верят, что им ничего за это не будет. Объект не узнает, а не менее ядовитый собеседник обязательно поддержит и присоединится, дополнив поток желчи и яда своей порцией.

За столетия интриг и светской жизни эти люди научились тщательно маскироваться и говорить ровно такими словами и тональностью, чтобы слышать их могли только те, кто это мнение разделяет, и таким образом ядовитые особи успешно объединялись в стаи. А потом методично, беспощадно и крайне скрытно начинали устранять всех, кто на них не похож.

Тем самым эти существа множили свою ядовитую паутину, которая бесконтрольно разрасталась и в этом мире имела название «столичная аристократия».

Да, не все ее представители ядовитые паразиты, но это только вопрос времени.

Эти безнаказанные и всеразрушающие существа по своей сути напоминали мне диких эфириалов, которые не умели ничего, кроме как множить свою разрушающую силу для того, чтобы разрушать еще больше.

И уничтожать эту заразу нужно нещадно и под корень.

Однако эта страна, да и весь мир пока к этому не готовы. Но ничего. Настанет день, и местные поймут масштаб ядовитой паутины, которая сплелась в самом сердце империи. И вот тогда я буду готов предоставить поименный список ядовитых паразитов, который только что пополнился на тринадцать имен.

— Вы правы, Иван Трофимович, я хотел поговорить не о традициях, — спустя короткую задумчивую паузу ответил я, — просто хотел убедиться, что между Соколовыми и Романовыми нет никакого недопонимания.

— А оно должно быть, Артемий Сергеевич? — сверкнул хитрыми глазами князь Романов и беглым взглядом окинул четверых аристократов позади меня.

Ровно тех, которых я отметил, как основные источники распространения сплетен о наших родах, которые упорно продолжают ходить по залу и создавать определенное настроение и единое мнение у остальных присутствующих по поводу столь наглого и нескрываемого контакта двух опальных родов.

Старый князь сделал это буднично и без всякого «Ока», словно для него это было также просто как дышать, а ведь Романовых не приглашали на официальные приемы более сотни лет. И несмотря на окружающую нас атмосферу, Иван Трофимович Романов чувствовал себя великолепно.

Как старая акула, которую пустили в аквариум к пираньям, ошибочно полагающим что у старого хищника не осталось зубов.

— Два часа назад в аэропорту меня настойчиво убеждали что существует целая проблема с вашим завтрашним возвращением домой, — доверительно произнес я, пригубив шампанское, — а откладывать решения проблем не в моих правилах, Иван Трофимович.

— Это вовсе не проблема, Артемий Сергеевич, — как от пустяка отмахнулся старый князь Романов, — по крайней мере, не ваша, — добавил он с хитрецой в глазах.

— Не могли бы вы пояснить, Иван Трофимович? — вот тут уже удивился я.

— Разрешение роду Романовых на посещение этого мероприятия предоставил лично государь Михаил Елецкий, — спокойно и специально чуть громче чем следовало пояснил старый князь Романов, — Первое разрешение за сто лет, Артемий Сергеевич. Ничто не способно омрачить этот поистине великий для нашего рода день.

— Примите мои искренние поздравления, — благожелательно произнес я и старый князь удостоил меня благодарным кивком, — стало быть и «Суперджет» вам предоставил государь и он является его собственностью?

— Все верно, — с впервые проявившимися нотками уважения в голосе утвердительно сказал князь Романов, — его высочество уже уведомлен о произошедшем в аэропорту недоразумении. Поверьте опыту старика, Артемий Сергеевич, в вопросах собственности государя имперские службы реагируют очень быстро и если с вами до сих пор не связались, то претензий по инциденту у государя к вам не имеется.

Но я знаю к кому имеются. Даже жаль. Лично хотел наказать графа, но умереть дважды невозможно. Земля ему пухом.

— А у вас? — на всякий случай уточнил я.

— У меня тоже нет к вам никаких претензий, княжич. Род Соколовых близок нам по духу, Артемий Сергеевич. Такой же малочисленный, но крепкий и бесконечно преданный служению родине. Поведаю вам секрет, я искренне считаю, что именно за такими как мы будущее нашей многонациональной империи.

— А как же Рюриковичи? — вскинул я бровь, удивленный столь смелому обсуждению весьма щекотливой темы.

Смелому и очень неприватному обсуждению.

— Их давным-давно приглашали на правление и с этим поистине великий клан Рюриковичей справляется великолепно, — мудро заметил старый князь Романов, — но нельзя быть идеальным во всем. Сила нашей великой империи в разнообразии. Взять тех же Богатырей, все три из числа свободных родов! Сомов, Багратион, Кочубей. Заметьте, ни одного Рюриковича.

— Ваша правда, Иван Трофимович, — охотно согласился я с тем, что и сам довольно давно успел заметить.

Более того, по моей статистике, из сотни сильнейших одаренных страны, которым пророчат максимальные шансы стать Богатырями, всего семь представителей клана Рюриковичей.

Семь из сотни.

Занятно встретить аристократа, который не только разделяет мое мнение, но и не боится заявлять его максимально открыто.

— Взять даже вас, княжич. Первый в истории турнира боевых троек восемнадцатилетний первокурсник! И вы тоже не из Рюриковичей. И спутница у вас, — хитро сверкнул глазами старый князь Романов, — занятная.

— Благодарю на добром слове, Иван Трофимович, — располагающе улыбнулся я, — и всецело разделяю ваше мнение. При случае, буду рад пообщаться и с остальными членами вашей семьи.

— Это можно устроить, Артемий Сергеевич, — понятливо кивнул старый князь Романов и скосил взгляд на одиноко стоящего в самом углу у открытого настежь окна парня.

Но представлять меня ему не стал. Жаль. Так было бы проще всего завязать беседу с единственным присутствующим здесь человеком, аура которого пробирала до глубины души, вытягивая наружу самые потаенные страхи и инстинкты Ловца.

Аура пробужденного эфириала.

Глава 9

Отвесив полагающиеся по этикету вежливые фразы прощания и пожелания приятного вечера, старый князь Романов вернулся обратно к трем своим старшим сыновьям и их спутницам.

Четвертого же сына, который располагался отдельно и отстраненным взглядом смотрел в окно, Иван Трофимович незримо оберегал.

Удивительным образом, старик располагался ровно так, чтобы перехватить любого, кто попытается сблизиться с его младшим сыном. Сыном, о существовании которого нет совершенно никаких данных, записей или даже слухов.

И наблюдая за младшим Романовым лично всего пару минут, я догадывался почему.

Вносить раздор после столь благоприятно закончившейся беседы не хотелось, и я неохотно отложил свое неуемное любопытство и вместе со своей спутницей направился к свободному столику у стены.

— Неплохо держалась, — похвалил я все еще подрагивающую от страха девушку.

— И слова не смогла сказать, — тяжело выдохнула Эмилия, — его взгляд… он…

— Всезнающий, — помог я девушке подобрать слово и закинул в рот свежую клубничную ягоду со стола.

— Именно! — вскинулась Эмилия, — как ты вообще смог держаться ровно рядом с ним? Это же сам Иван Романов! Ледяной демон Хоккайдо!

— Кто-кто? — удивленно вскинул я бровь.

Не смотря на целых пять лет нахождения в этом мире, многие факты из истории прошлого мне до сих пор оставались неизвестны, и чтобы заполнить этот пробел полностью, боюсь, мне не хватит и человеческой жизни.

— Ледяной демон Хоккайдо, — терпеливо повторила Эмилия, опасливо зыркнув по сторонам.

Зря, нас никто не слушает и обходят с еще большей дистанцией, чем семейство Романовых. Особенно после того, как Иван Трофимович, не скрываясь, объявил, что присутствует тут по личному приглашению государя.

Один этот факт говорил об очень многом столичным аристократам и игнорировать его было нельзя. Ведь за личным приглашением в Прагу, наверняка последует личное приглашение в столицу. И уважающие себя аристократы должны быть к этому моменту готовы.

— Как ты можешь не знать историю как Российская империя получила контроль над Хоккайдо… — осуждающим шепотом продолжила Эмилия, — пятидесятилетняя война за курильские острова была обоюдной забавой двух империй, пока в дело неожиданно не вмешался молодой одаренный воды. Он появился на льдине со стороны северного тихого океана и за один вечер уничтожил весь оборонительный фронт японской империи и вернулся обратно. Уже потом мир узнал, что это был Иван Трофимович Романов, молодой гений изгнанного рода. Император хотел было казнить его за нарушение указа, но оказалось, что древние запреты не распространялись на перемещения Романовых по океану с помощью дара, а на землю Иван Трофимович так и не ступил. В итоге десяток молодых бойцов, находящихся тогда на курильских островах только для галочки, без сопротивления забрали остров Хоккайдо и присоединили его к Российской Империи, а детей в Японии до сих пор пугают сказками о ледяном демоне Хоккайдо, живущем в недрах северного тихого океана.

— Он ведь не Богатырь, — констатировал я, сопоставив услышанное с собственным наблюдением.

— Не дотянулся, — подтвердила Эмилия, — В свои сто три года, он старейший из ныне живущих Витязей. Как ты вообще можешь этого не знать?

— Я разведчик, а не историк, — обиженно хмыкнул я.

— Одно другому не мешает, — горделиво вздернула носик девушка.

Вообще-то, когда твоя цель в кратчайшие сроки развить источник и пробудить внутреннего эфириала, то очень даже мешает. Фокус внимания сосредоточен исключительно на том, что может помочь цели и весьма ограниченные ресурсы человеческого мозга заставляют принудительно отсеивать все лишнее и побочное.

— Я прогуливал репетиторов, — назвал я иную и вполне правдивую причину, чтобы не засорять мозг Эмилии, которая смогла наконец совладать с тревогой и избавиться от дрожи в голосе и теле.

— Оно и видно, — с победоносным выражением на лице улыбнулась девушка и тут же вновь оказалась захваченной под руку.

Не успела Эмилия возмутиться, как мы уже двигались к молодой тройке новоприбывших гостей.

— Куда мы опять, — обреченно вздохнула девушка, тщетно попытавшись вырваться из моего захвата и осознав, что мы опять стали центром всеобщего внимания.

— На второе сражение, — охотно ответил я, — тебя на курсе не учили не расслабляться на поле боя?

Ответа не последовало, потому что в этот момент мы грациозно остановились перед тремя молодыми одаренными в строгих одеждах с гармонично вплетенными в светский образ опознавательными гербами царского лицея.

— Рад приветствовать, судари, — вежливо поздоровался я и перевел взгляд на сосредоточенные глаза самого крупного из трех присутствующих одаренного и единственного, кто надел на прием парадный военный китель с погонами сержанта, — Иван.

— Артем, — сдержанно отозвался Сомов и кивнул себе за спину, — Это Андрей и Олег Стрелецкие.

— Артемий Сергеевич Соколов, княжич Омский, — сам представился я и протянул руку замешкавшимся длиннорослым ребятам с опасливой осторожностью в карих глазах.

— Очень приятно познакомиться, ваше благородие, — синхронно, словно репетировали, отозвались братья и непривычном образом отдали мне честь.

— Вольно, бойцы, — машинально ответил я, но братья даже не расслабились, — позвольте представить мою спутницу, Эмилия Алексеевна Погорелова, — произнес я, и девушка вежливо поклонилась.

— Ребята проходите дальше, я вас догоню, — считав мое желание поговорить, мягко приказал Сомов, и братья Стрелецкие послушно направились вглубь зала к начавшей стихийно образовываться кучке старших лицеистов.

— Дрессированные, — автоматически констатировал я и тут же поймал осуждающий взгляд Сомова.

— Так и должно быть, Артем, — поучительным тоном заявил Сомов, — тройка это боевая единица, а ты ее командир. Суворов не учил тебя субординации и дисциплине?

— Который из них? — уточнил я.

— Любой!

— Пытался один, но не особо успешно.

— Еще бы, — тяжело вздохнул Сомов, — чему можно научить за один день. Я два года учился в подготовительном блоке и еще два на офицерском курсе. Четыре года практики и пять военных выездов, а это мой второй турнир.

— Ну не за один день, — насупился я, — мы же вместе приехали в лицей, разве забыл?

— Такое забудешь, — покачал головой Сомов и перевел вопросительный взгляд на продолжающую молча стоять Эмилию.

— С твоего позволения, Иван, пусть Эмилия присутствует при разговоре, — тут же заговорил я, — вместо дисциплины и субординации я практикую в своей тройке доверие и искренность, да и не оставлять же даму одну среди этих волков.

— Не возражаю, — ответил Сомов, только сейчас заметивший как недобро на нас поглядывают окружающие представители высшего света и наверняка пожалевший, что со мной заговорил.

Но деваться было некуда и мы втроем неспешно направились к ближайшему столику. Полностью свободных не было, но стоило двум дамам считать наше направление движения, как место тут же освободилось.

— Тебя тут не особо жалуют, — прокомментировал увиденное Сомов.

— Как и везде кроме Тобольска, — равнодушно пожал я плечами и потянулся к закускам.

— Только благодаря милым сестрам и княгине Соколовой, — не очень-то дружелюбно для брата подметил Сомов, взяв бокал вина, — доверие и искренность, говоришь, — задумчиво покрутил в руке ломтик сыра Иван, — и кто тебя этому учит? Кто инструктор?

— Зверева Анна Руслановна, — с нескрываемым чувством восхищения выпалила Эмилия и тут же прикрыла рот ручками и добавила, — простите.

Любой другой аристократ за подобные вмешательства простолюдинки в беседу мог и разозлиться, но добряк Иван Кириллович Сомов только по-доброму негодующе покачал головой.

Причем негодование было обращено полностью в мою сторону. Впрочем, ненадолго. Буквально на пару секунд. Пока Сомов не осознал какое имя только что прозвучало.

— Зверева Анна Руслановна… — машинально повторил Иван Сомов и его негодующий взгляд быстро обрел черты разозленного, — ТА САМАЯ?! — громче чем следовало прорычал внук Богатыря и где-то в зале икнула одна блондинка.

— Та самая, — не стал отрицать я.

— Эта чокнутая психопатка инструктор?! — сбавив громкость, но увеличив злость проскрипел зубами Сомов, — с каких пор?!

Эмилия задохнулась возмущением и из последних сил сдерживалась, чтобы не защитить свою спасительницу словом и делом.

— Официально с позавчера, — невозмутимо доложил я.

— Я этого так не оставлю! — категорично заявил Иван Сомов, — ладно еще замять дело между нашими родами, совсем другое допускать это чудовище до ни в чем не повинных детей! Гена до сих пор в реанимации лежит! А он, на минуточку, боевой Ратник! Кто ей вообще позволил преподавать?!

— Стародубский Демьян Афанасьевич, лично, — подчеркнул я и напор внука Богатыря слегка спал, — Ваня, я полностью разделяю твое негодование. Сам в шоке. У нее же даже справки нет. Пытались сделать один раз, так сожгла…

— Справку? — нахмурился Сомов, залив в себя бокал вина целиком и жадными глазами выцеливая служку с подносом.

— Больницу. С тех пор верят на слово, что она здоровая.

— Психопатке то? На слово?

— Моему отцу, — вновь внес я уточнение, — он вроде как ее попечитель. Поэтому все претензии можешь смело отправлять на адрес Соколова Сергея Леонтьевича. Откупается он обычно щедро.

— Вот еще, сам разберусь, — гневно фыркнул Сомов с тяжелым вздохом, — Демьян Афанасьевич то ее как принял? Вела себя хорошо?

— Не особо, — припомнил я наше первое же занятие, — трое моих одногруппников уже в больнице.

— И еще один смертником подался, — поднял слегка успокоившийся взгляд Иван Сомов и скосился на робко стоящую Эмилию, — тебе то это вообще зачем, девочка?

— Вообще-то мы ровесники! — хмыкнула надутая яростным хомячком девушка, и тут же поспешила добавить, — ваше благородие.