Ступень Четвертая. Часть первая

— Я же показал Мельнику.

Она нахмурилась.

— Мне кажется, это против правил.

— Мне тоже. В договоре ничего подобного не было.

— Нам нужно поторопиться, — напомнил Ден. — Ярослав с камерами разберется. Мы без них прекрасно обойдемся.

Он похлопал рукой по карману, намекая, что у нас есть свой записывающий артефакт, которого будет достаточно. И поставим мы его аккурат напротив входной двери, ибо в свои защитные плетения я верю, но случаи бывают разные, лучше перестраховаться.

К месту общего сбора мы спустились не первыми. Там уже торчала мальцевская пятерка. Мальцевской я ее назвал по Диане, остальные к этому клану отношения не имели, во всяком случае прямого. В ее пятерке она была единственной девушкой, остальные парни, но не похоже, чтобы их тяготило подчинение. Подозреваю, что это до первой истерики. Какое-то время Диана может производить хорошее впечатление, но надолго ее силы воли не хватает, и рано или поздно Мальцева идет вразнос.

— Ярослав, я бы на твоем месте возмутилась, — с ходу выдала Диана. — Почему твоей пятерке выдали блок на две спальни? Должны были на три. Ты глава клана, у тебя должна быть отдельная, как у меня.

Она гордо огляделась: все ли слышали, что к ней отнеслись даже уважительней, чем к главе более мелкого клана.

— Нам так удобнее, — пояснил я. — Всегда есть кому присмотреть.

— То есть ты согласился? — разочарованно протянула она.

— Мы с руководством школы пошли на некоторые уступки друг другу, — ответил я.

Почти правду ответил, потому что руководству школы придется пойти на уступки в вопросах безопасности. Сейчас уступки были только с моей стороны, но скандал никому не нужен. А с камерами для наблюдения скандал можно устроить хороший.

— У нас очень удачно расположенный блок, — добавила Светлана. — С видом на спортивную площадку. — А те, что на три спальни, все с видом на забор.

Диана скривилась. Вид там действительно должен быть так себе. Забор был глухой: ни прохожие не видели ничего из того, что происходило в стенах школы, ни учащиеся не могли видеть уличных сцен. А уж защитных заклинаний там было столько, что в школе можно было выдержать осаду. Не слишком длительную, правда, но достаточно долгую, чтобы успело подойти подкрепление. Не знаю, с чего вдруг мне в голову при осмотре пришли мысли про осаду, но отбрасывать их не стал, оценил забор с этой точки зрения, как весьма перспективный. Территория у школы была небольшой, как раз такой, чтобы ее можно было эффективно защитить небольшому количеству умелых магов.

Наконец подошли остальные, причем опоздавшие потряхивали головами, как будто это могло помочь вытрясти избыток звука из ушей. После этого мы направились дальше изучать школу вживую, а не по иллюзии. Куратор провел целую экскурсию, рассказывая об истории школы и о лучших выпускниках. Задержались мы только в зале по отработке магии, где нас попросили показать свои умения и рассказать о них. Базовый набор был небольшим: файербол, защита и простейшее целительское, которое в исполнении почти любого моего одноклассника вряд ли позволило бы продержаться пострадавшему до появления настоящей помощи. Исключение составляли мои клановые, а Тимофей — так тот сам был ходячей настоящей помощью, пусть разрешения на его использование вне клана у нас не было. Но его высококлассное целительское умение компенсировалось низким уровнем нападения и защиты, что было отмечено Мельниковым с некоторым недоумением. Тимофей посмотрел с таким же выражением и сказал, что за защиту у него отвечает мой артефакт, а нападать он ни на кого не собирается. Не целительское это дело — наносить увечья. Куратор с ним внешне согласился, но не факт, что он написал в своих заметках то же самое.

Полина нервничала и поэтому показала результат немного хуже, чем могла бы. Так-то количество магии у нее вообще было на грани для поступления, нам даже пытались отказать на этом основании, но вмешательство императора не позволило. Мельников тактично не стал заострять внимания на ее слабости, лишь спросил, на что делался упор в ее обучении. Тут Полина оживилась и начала рассказывать про рост растений, в общем, и про наш парк при поместье, фотографии из которого постоянно появлялись то в одном, то в другом издании. И не все с нашего разрешения. Кажется, куратор не поверил, что большая часть этой красоты была сделана его нынешней подопечной, но деликатно покивал и что-то у себя опять написал.

Он собирался перейти ко мне, но тут как раз позвонил Олег на наш внутриклановый телефон. Я извинился перед куратором и ответил отчиму.

— Олег, что случилось?

— У Настеньки красная подозрительная сыпь, — выпалил он. — Срочно нужен Тимофей.

Я чуть не выругался, поскольку успел себе напридумывать чуть ли не рейдерский захват нашей лечебницы, а дело оказалось куда проще — всего лишь проявления диатеза у моей сестренки, которой внимание целителей доставалось по каждому чиху. Олег оказался чересчур ответственным родителем.

— Олег, у нас кроме Тимофея, есть еще три целителя. Пригласи старшего Давыдова, тем более что у него есть опыт общения с маленькими детьми. Он в данной ситуации куда надежнее.

— Тимофей постоянно занимался Настей раньше. У него опыт конкретно с Настей. Он знает, на что как она реагирует.

Отчим был не в панике, но близко к ней. Страшно представить, что с ним будет, если у дочери выявится что-то серьезное. Сейчас его требовалось успокоить и перенаправить.

— Олег, он занимался, потому что был рядом. А сейчас ему надо заниматься учебой. Мы договаривались, что ты будешь звонить только по серьезным вопросам.

— А жизнь твоей сестры — это несерьезный вопрос?

— Ее жизни ничего не грозит. Олег, в любом случае Давыдов-старший приедет намного быстрее Давыдова-младшего.

— Об этом я не подумал.

Он быстро извинился и отключился. Я засунул телефон в карман и повернулся к куратору.

— Михаил Макарович, — неожиданно подал голос Волошин, — а почему наши телефоны здесь не работают, а для Елисеева сделали исключение?

— Потому что он глава клана, которому может потребоваться срочно решить какие-то вопросы, — не моргнув глазом ответил Мельников.

Действительно, не мог же он ответить, что понятия не имеет, почему мой телефон работает, а его нет: на территории школы сотовые телефоны гасились, работали только проводные, поэтому мой артефактный казался чем-то из ряда вон выходящим. Смотрели на него завистливыми глазами, несмотря на то что корпус был простенький, а интернета на нем вообще не полагалось.

Тестирование закончилось аккурат к обеду, и мы прошли в столовую, достаточно большую, чтобы в ней поместились все учащиеся одновременно. За каждой пятеркой был жестко закреплен свой стол, что несколько разочаровало Диану, которая в противном случае наверняка предпочла бы сесть с нами. Но она быстро утешилась, строя тех, кто входил в ее пятерку. Особо в этом необходимости не было: парни и без того заглядывали ей в рот, готовые по первому слову выполнять ее приказания. Можно сказать, Диана купалась в обожании со стороны своих. Но этого ей было мало. Ей нужно было обожание и остальных.

Нас пристально рассматривали и обсуждали. Единственная, кто на это не обращал внимания — это Светлана, она спокойно ела и так же спокойно меня расспрашивала о нашей лечебнице. Логичней было бы вести такую беседу с Тимофеем, но тот уткнулся в скачанный на телефон очередной учебник для медицинских вузов и не то что не слышал, о чем мы говорим, подозреваю, что даже вкус блюд прошел мимо. Ден и Полина дружно показывали полное отсутствие аппетита, весьма вяло ковыряясь в тарелках. Ничего, скоро привыкнут либо они быть в центре внимания, либо остальные школьники — к нам.

Интерлюдия 1

В этот раз Тихон Сысоев отловил Андрея Лазарева не в столовой, а в тренажерке, даже дожидаться не стал, пока тот освободится, сразу врубил глушилку и сказал:

— Ты не передумал проучить братика?

— Ищи. Братика. В. Другом. Месте, — короткими выдохами ответил Андрей.

— Ну ты понял, про кого я сейчас. Мы договаривались проучить. Или тебя все устраивает? Твоя мамахен под домашним арестом наверняка из-за него сидит, а не просто так.

— Мама не слишком хорошо себя чувствует в последнее время.

Причину, по которой ее не выпускали, Андрей знал. Причем обе версии: как самой мамы, так и деда. Деду он почему-то поверил больше, но маму все равно было жаль. Заточение на пользу ей не шло: она постоянно была в плохом настроении и срывалась на всех, кто оказывался рядом. Поэтому Андрей даже подумывал о том, чтобы не возвращаться в семью на выходные — правилами школы это допускалось.

— С чего бы ей себя хорошо чувствовать, когда сынок мужа вконец оборзел? И даже учится в той же школе, где и законный сын? — продолжал Сысоев. — Мы должны его выставить отсюда. Его и его шайку прихлебателей, которые заняли места, предназначенные для достойных людей, а не этой подзаборной швали.

Андрей поморщился. Сысоева он никогда достойным не считал. С его точки зрения, Елисеев был даже приличней. Во всяком случае он не набивался в друзья и не подбивал на нарушения.

— От меня ты чего хочешь? — прямо спросил он. — Мне проблем с директором не нужно.

— Не думал, что ты такой трусливый… — Сысоев выразительно смерил Лазарева взглядом. — А ты, оказывается, ссыкло.

— Я не идиот ввязываться во что-то, предварительно не выяснив во что, — не поддался на подначку Лазарев. — Или ты мне говоришь, что собираешься сделать и на какую мою помощь рассчитываешь, или идешь лесом.

— Пока ни во что серьезное, обычная шутка, которая должна показать, что Елисеев быдлом родился, быдлом и остался. От тебя нужно всего лишь пронести артефакт, дальше все я сделаю сам.

— А чего же сам не пронесешь?

— Чего, чего? — разозлился Сысоев. — А то ты не знаешь? Обыскивают меня при входе. Ничего не пронесешь постороннего.

Андрей кивнул, показывая, что принимает объяснение. В прошлом году до него доходили слухи о том, что Сысоев протаскивал в школу наркотики, так что в обысках не было ничего удивительного. Скорее всего, обыскивают не только его, но и его близких друзей, к числу которых Андрей никогда не принадлежал и не стремился там оказаться.

— Из-за папахена, — начал объяснять зачем-то Сысоев. — Его же из-за Елисеева обвинили, рикошетом мне прилетело. Прикинь, мне вообще предлагали забрать документы. Все из-за этого урода.

Он зло оскалился на стену, как будто увидел там Елисеева. Впрочем, от Сысоева можно было ожидать всего, в том числе видений. Сысоев раздражал, связываться с ним не хотелось, но Елисеев, с которым они сегодня пересеклись в столовой, раздражал еще сильнее.

— Ты только пронесешь, — продолжал тем временем Сысоев. — Остальное я сделаю сам, после чего этот ублюдок вылетит отсюда, как грязная вонючая пробка.

Андрей уже почти согласился, как вдруг вспомнил:

— У него в пятерке Светлана Туманова. Она не пострадает?

— Андрей, я похож на дебила устраивать провокации с членами императорской семьи? — оскорбился Сысоев. — Разумеется, она не пострадает. Пострадает только Елисеев, да и то несущественно.

— Как именно?

— Ты в деле или нет? — разозлился Сысоев. — Сейчас выпытаешь и к директору побежишь?

— Да не побегу я. Но если я проношу и рискую, то должен знать чем.

— Безобидная шутка. И вообще, ты мне доверяешь?

— Не особо.

— Чет я не подумал, что тебя Андрей Кириллович назначил нянькой младшему братику. Отрабатываешь? — презрительно выдохнул Сысоев, выпятив нижнюю губу.

— Не выдумывай!

— Чо не выдумывать-то? Помогать отказываешься, только расспрашиваешь, что я собираюсь делать. Явно с доносом к деду побежишь.

— Да не побегу я, — разозлился Андрей. — Пронесу я твой артефакт, понял?

Он стукнул рукой в стену рядом с головой Тихона и даже не заметил, как от руки зазмеились трещины по краске. Зато это заметил Сысоев.

— Понял, чего не понять, не тупой же, — примирительно выставив перед собой руки, сказал он. — В воскресенье передам. Созвонимся.

Он исчез почти сразу, пока будущий компаньон не остыл и не передумал. А желание такое у Андрея появилось сразу же. Но слово было дано, а Лазаревы всегда держали данное слово, это в него дед с раннего детства вдолбил.

Глава 3

Разрешения устанавливать камеры в нашем блоке у школы не было. Более того, директор оказался не при делах. Или очень хорошо притворялся. Потому что к нам он пришел, горя возмущением от несправедливого обвинения, но не успел ни расследовать, ни сказать что-то, кроме пары едких фраз о слишком наглых недоучках, возомнивших себя крутыми магами, как появился император. Ему наверняка сообщила Светлана, у которой я видел аналогичный моему телефон. Император бросил уничижительный взгляд на директора школы и обратился сразу ко мне.

— Ярослав, где стоят камеры?

— Нет у нас никаких камер, Ваше Императорское Величество, — возмутился директор. — Молодой человек ошибся. Это следствие недостаточного обучения магии. При его уровне немудрено перепутать камеры с датчиками на срабатывание заклинаний. Последние сделаны исключительно в целях безопасности учащихся.

Спорить я не стал, подошел к ближайшей камере и магией вытащил ее из стены, после чего вручил опешившему директору. В стене осталась неаккуратная дыра. Но для директора это была меньшая из бед: он так уставился на камеру, как будто увидел ядовитую змею.

— Остальные тоже вытаскивать? — поинтересовался я. — Или просто дезактивировать?

Вошел Ефремов, который поздоровался со мной легким кивком и запустил собственное сканирование. Результат ему, судя по перекосившейся физиономии, не понравился.

— Это не наше, — заявил наконец немного пришедший в себя директор.

— Антон Глебович, — нехорошо прищурился император, — хотите сказать, что в вашей школе что-то может быть не под вашим контролем? Вот это. — Он ткнул пальцем в камеру. — Поставил кто-то из ваших подчиненных. Посторонних в «Крыльях Феникса» не бывает.

— Мы делали ремонт летом, Ваше Императорское Величество, — проблеял директор решивший сразу перевести стрелки со своих сотрудников на посторонних. — Приглашали бригаду. Проверенную бригаду, без магии. За ними следили, чтобы они ничего лишнего не проносили, но скорее всего, недостаточно хорошо следили.

Император прищурился еще хуже. Хотя куда уж хуже? Бедный директор и без того побледнел и стал меньше ростом.

— Предположим, Антон Глебович, что вот это поставили не ваши сотрудники, но почему перед приездом детей ничего не проверили?

— Мы проверяли, Ваше Императорское Величество, но камер не обнаружили. Наверное, слишком хорошие маскировочные чары. Дмитрий Максимович, — обратился он к Ефремову, — ваши же люди тоже проверяли вчера вечером и ничего не нашли?

Маскировочные чары были, и очень неплохого уровня, но только на двух совсем миниатюрных камерах и одном жучке. Наверное, символ последней надежды для того, кто устанавливал. Мол, если так много уберут, могут же не заметить пару несчастных мелких камер.

— Наши люди проверяли и сегодня утром, Ваше Императорское Величество, — сказал Ефремов. — И могу сказать, что ничего этого не было, не пропустили бы.

Император приподнял бровь и посмотрел на Андреева. Тот уже оправился от обвинения и посчитал слова Ефремова за поддержку.

— Я не давал ни указания, ни разрешения на установку, — твердо сказал он. — Я понятия не имею, откуда это все взялось. Разве что… — Он подозрительно осмотрелся. — Разве что гвардейцы, который проверяли?

Ефремов побагровел от возмущения.

— Ну знаете ли, Антон Глебович, обвинять нас в том, что мы собирались подсматривать за великой княжной? Это ни в какие рамки.

— Или сам Елисеев или из его клана? — пошел на попятную директор.

— Вы бы уж определились достаточный ли у меня уровень знаний. Когда бы я успел все это установить и замаскировать? — хмыкнул я. — Да еще и при свидетелях. Я обнаружил сразу при заселении и сразу поставил в известность куратора.

— Ярослав, — обратился ко мне император, — извлеки все лишнее из стен.

— Может, лучше просто испортить? — предложил я.

— Нет, нужно именно извлечь, — оживился Ефремов. — И аккуратненько, в коробочку. — Он кивнул своему подчиненному, отправляя за контейнером. — Сейчас принесут. На них могли остаться отпечатки пальцев или еще какие следы.

А еще следы чужой ауры… Но про последнее я сразу мог сказать, что их затерли. Да и с первым не все так гладко.

— Если буду вытаскивать все как первую, с камер сотрутся следы. А если аккуратно и медленно, провожусь несколько часов.

— Ты вообще снимать не будешь, — решил Ефремов. — Кстати, в соседних блоках ничего подобного не нахожу. Из чего можно сделать однозначный вывод: шпиговали именно этот, Антон Глебович. Можете поблагодарить Елисеева: если бы не его бдительность, запись с камер непременно куда-нибудь ушла и вот тогда…

Он сделал такую зверскую физиономию, что испугался даже я. Император тоже не остался в стороне.

— Антон Глебович, меня уверяли, что вы полностью контролируете ситуацию в школе. Смотрю, сведения оказались очень преувеличены.

— У нас устоявшийся коллектив. Все учителя работают не один год. Новый только один, но он не маг. И вообще его сегодня не было.

— Тем не менее кто-то из ваших сотрудников поставил камеры.

— Или учеников, — вмешался Ефремов. — Ваше Императорское Величество, учеников со счета я бы сбрасывать не стал. Некоторые молодые да ранние.