Астральный гамбит

Насколько мне было видно с моей «галерки», положение пальцев Артемьева ничуть не изменилось — они так и остались сжатыми в кулаки — но из-под стола преподавателя один за другим стали выныривать и разлетаться по классу толстые потрепанные книжки в одинаковых черных переплетах. Внутренняя техника?

«Она самая, — подтвердил Фу. — Собственно, не самая замысловатая».

Так как мы с фон Ливен сидели от преподавателя дальше всех, то и учебники получили последними. Но наконец дошел черед и до нас. На вид томики были весьма увесисты, на обложке помимо заглавия «Артефакторика» (его я прочел самостоятельно — впрочем, немудреное дело, когда знаешь, чего ожидать) не было никаких иных надписей или картинок.

— Книги пока можете не открывать, — заявил Алексей Михайлович — надо сказать, что я уже и впрямь потянулся было к мягко приземлившемуся на парту учебнику, но после этих его слов быстро отдернул руку. — Вводный параграф прочтете после, — продолжил между тем майор, — а сегодня мы с вами просто побеседуем, ну и чуть-чуть поиграем, — нежданно заговорщически подмигнул он классу, вызвав в ответ в рядах кадетов легкое оживление. Ну да, играть — не работать. — Итак, артефакторика — что сие такое? Как следует из самого названия — сие наука об артефактах. Об их создании, использовании и уничтожении. Да, господа кадеты, некоторые артефакты годятся лишь на то, чтобы уничтожить их с минимальными жертвами и разрушениями. Но сие станет предметом вашего изучения не ранее второго курса, а сейчас кто мне ответит: что такое артефакт? Можно с места.

— Слепок духа! — опередив всех, выкрикнул Юдин из второго отделения.

— Ответ неверный, — с некоторым разочарованием покачал головой Артемьев. — Нет, безусловно, каждый Слепок духа есть артефакт, но далеко не всякий артефакт представляет собой Слепок духа. Итак, кто даст более точное определение?

— Разрешите, господин майор? — поднял руку Ясухару. Предложением называть преподавателя по имени-отчеству он почему-то не воспользовался.

— Прошу, — кивнул офицер. — Не вставайте, — добавил он, заметив, что японец начал подниматься из-за парты.

— Артефакт есть искусственно созданный предмет, способствующий одаренному в изменении окружающей реальности путем качественной или количественной трансформации оказанного на него магического воздействия, — без запинки выдал Тоётоми.

— Совершенно верно, сударь! — отпустив стол и распрямив спину, просиял Алексей Михайлович. — Полдюжины призовых баллов — ваши!

По аудитории волной пронесся гул, выражавший, как я понял, нечто наподобие: «А что, так можно было?!» Вероятно, не один Ясухару знал правильный ответ, но остальные предпочли отмолчаться — и профукали шесть дармовых очков.

— Итак, о чем говорит нам сие определение? — спросил тем временем Артемьев, но прежде, чем кто-либо из кадетов успел среагировать, сам же и ответил. — Во-первых, что артефакт — это некий преобразователь магии. На входе имеем одно воздействие — например, направленное на выведение букв на панели Мессенджера, а на выходе — совсем иной результат, в рассматриваемом случае — проявление нашего сообщения на приемнике, возможно, находящемся за много верст от нас. Или, скажем, мы ставим на запись некое следящее устройство, а потом считываем с него, что и как происходило дома в наше отсутствие. Вариантов тут может быть почти бесконечное множество, суть же едина: делаем одно, а в итоге имеем нечто совсем иное, прямо с нашим воздействием не связанное и без посредства артефакта — вовсе невозможное либо крайне манозатратное. Сие понятно? — обвел майор нас глазами.

Класс прогудел в ответ нечто, на мой взгляд, не совсем внятное.

Тем не менее, Алексей Михайлович явно воспринял это как «да» и продолжил:

— Теперь «во-вторых». Из нашего определения следует, что артефакт есть неодушевленный предмет, вещь, которую, как правило, можно потрогать руками. Астрал в целом — не артефакт, хотя тоже способен преобразовать оказанное на него магическое воздействие — обычно малопредсказуемым образом. Дýхи — не артефакт, пусть их бытие и не похоже на наше, но по-своему они живые. И «бурдюк» — не артефакт, хотя с точки зрения закона и приравнен к вещи, но по своей природе все же остается живым человеком. Вспомните о сем, кстати, когда в следующий раз станете тянуть ману из безгласного холопа!

Последнее заявление преподавателя, кажется, пришлось в аудитории по вкусу далеко не всем. Воронцова запальчиво тряхнула косой, Кутайсов и вовсе позволил себе саркастически хмыкнуть. Артемьев, впрочем, никакого внимания на них не обратил.

— Ну и в-третьих, — вновь заговорил он, — артефакт всегда создан кем-то из магов. Даже астральный отпечаток духа становится пригодным для использования Слепком только после обработки его мастером. Что уж говорить об артефактах, не являющихся Слепками! За каждым из них непременно стоит чья-то потраченная мана. В этой связи ошибочным является отнесение к числу артефактов Неистощимого Ключа. Он — источник магии, а не ее продукт. В то же время Слепок духа, который в определенных условиях также может служить источником магии, этакой батарейкой — в так называемых «пятнах», мертвых зонах, где влияние Ключа не ощущается — сей Слепок духа все же остается артефактом, ибо создан магией. Пока все понятно?

Явных возражений не последовало, хотя я вот, к примеру, уже пару раз успел потерять нить разъяснений майора. Ну да ладно, если что, потом в учебнике прочитаю. Всяко это пока лишь теория — наверное, важная, но больно уж сухая…

А вот то, что к потребительскому использованию «бурдюков» наш Алексей Михайлович, кажется, относится без одобрения — я уяснил. И это ему в моих глазах плюс.

— Раз понятно, пойдем дальше, — заявил между тем Артемьев. — По своей природе все артефакты делятся на две группы. Первая — уже не раз упомянутые сегодня Слепки духа. Подробно мы с вами будем о них говорить в следующем семестре. А сейчас остановимся на втором виде артефактов — тех, в основе работы которых лежит так называемая пыльца. Кто скажет, что она из себя представляет?

«Фу?» — в свою очередь спросил я, решив-таки срубить призовых баллов.

«Особая субстанция, добываемая…» — начал было фамильяр.

— Особая субстанция, добываемая в астральных полостях, именуемых пещерами и колодцами, — не оставив мне ни шанса успеть первым, ответила преподавателю Милана. — В естественном виде крайне токсичная, но после соответствующей обработки — вполне безопасная. Месторождения пыльцы — точнее, пригодные для промышленной разработки подходы к ним — распределены неравномерно как между государствами, так и внутри оных.

— Верно, молодая графиня, — кивнул майор. — Шесть призовых баллов вы заслужили. И получите еще шесть, если скажете, где на территории России находится крупнейшее месторождение пыльцы. Или, как вы изволили выразиться, промышленно-пригодный подход к оному.

— Вы хотите, чтобы на этот вопрос ответила именно я? — почему-то переспросила Воронцова. — Мне кажется, это будет не совсем спортивно.

— Мы не на стадионе, — пожал плечами Алексей Михайлович. — Отвечайте, молодая графиня, призовые баллы сами себя не заработают!

— В Ярославской губернии, — прежде, чем я успел воспользоваться паузой и уточнить ответ у Фу, отозвалась Милана. И добавила: — На территории родовых владений нашего графского дома.

— Абсолютно точно, — подтвердил Артемьев. — Вторые полдюжины баллов — ваши, молодая графиня. Прямого отношения к теме нашего занятия сие уже не имеет, — обернулся он к остальному классу, — но просто для справки: тридцать пять процентов добываемой в Империи пыльцы прямо или косвенно контролируются домом Воронцовых.

— Вы так об этом говорите, господин майор, будто в этом есть что-то плохое, — усмехнулась Милана. Преподаватель лишь развел руками — и в мыслях, мол, не держал. — Месторождение мы разрабатываем не сами, сдаем в аренду купеческой корпорации — все как положено по закону, — добавила тем временем девушка. — К тому же, с учетом импорта, наша доля значительно меньше тридцати пяти процентов!

— Кстати, об импорте, — кивнул Алексей Михайлович. — Кто назовет крупнейшее зарубежное месторождение пыльцы — ну, или хотя бы скажет, где оно расположено — получит очередные полдюжины баллов..

«В Болга…» — уже инициативно попытался подсказать мне Фу, но нас с ним снова опередили.

— В Болгарии! — звонко выкрикнула со своего места Иванка.

— В Турции! — ответила почти одновременно с ней Тинатин Багратиони.

— Милостивые государыни, вы обе правы — и обе не вполне, — улыбнулся майор. — Кто из вас объяснит, почему так?

Девушки на первой парте переглянулись. Затем княжна неуверенно пожала плечами, а Иванова отрицательно мотнула головой. Хотя стоп, у нее же это значит «да»…

— Стара-Загорскую пещеру Турция в одностороннем порядке объявила находящейся в своей астральной зоне, — повернулась к преподавателю Иванка. — Они ее называют Чорлукской. Однако единственный удобный подход к месторождению расположен в Болгарии. Посему пыльцу там добывает Болгария, а османам остается только локти кусать!

— Ну, последнее утверждение — насчет кусания локтей — пожалуй, все же несколько спорно, — поведя бровью, заметил преподаватель. — Но факты вами названы верно. Так что шесть баллов — ваши, сударыня.

— Извúните, почему же спорно? — зачем-то принялась возражать девушка, должно быть, от волнения даже сорвавшись в акцент. — Так оно и есть!

— Думаю, сударыня, лучше вам будет обсудить сей вопрос с вашим преподавателем политической подготовки, — заявил Артемьев. — К артефакторике он все же имеет лишь касательное отношение… А сейчас, господа кадеты, как я и обещал, давайте немного поиграем, — сделав Иванке рукой жест угомониться — та, кажется, была настроена спор продолжить — обратился Алексей Михайлович к классу. Нет возражений?

Возражений, конечно же, не было.

Глава 4

в которой я гоняю таракана

— Ну, тогда разбирайте игрушки! — провозгласил Артемьев, и из-под преподавательского стола вырвался рой каких-то разноцветных тварей, каждая с трехмесячного котенка размером.

Инна Змаевич, соседка по парте Тоётоми, пронзительно взвизгнула, еще две или три девицы охотно ей вторили — в том числе и «наша» Аглая Бажанова. Кто-то вскочил с места, Ясухару отработанным движением вскинул щит, его примеру последовали Иванка и Тинатин Багратиони. Признаться, у меня и у самого указательный и безымянный пальцы правой руки на автомате сложились крестом…

А вот Воронцова, оказавшаяся на пути нежданной воздушной атаки одной из первых, проявила завидную выдержку. Молодая графиня спокойно выставила ладонь — и одна из тварей послушно туда опустилась.

— Так, никому не орать, — отрывисто бросила Милана, оборачиваясь к своему ряду. — Они не живые. Как и сказано: игрушки! Судя по всему — простенькие артефакты.

— Браво, молодая графиня! — с довольным видом похвалил ее Алексей Михайлович. — Разумеется, сие артефакты — мы же все-таки с вами нынче на артефакторике, а не на какой-нибудь там боевой магии. Так что прошу не сбивать моих красавчиков на взлете — для игры они нам понадобятся целыми и невредимыми. А вас, сударыня, — кивнул он Воронцовой, — от всей души поздравляю еще с шестью баллами.

— Благодарю, господин майор, — слегка склонила на это голову Милана.

Тем временем, плавно огибая не убранные вовремя щиты, загадочный рой разлетался по аудитории. Парочка тварей опустилась и на нашу с фон Ливен парту — как водится, в последнюю очередь — и замерла изваяниями. Приглядевшись к гостям, я невольно скривился: больше всего артемьевские игрушки походили на гигантских тараканов. Овальное тельце, треугольная голова, вооруженная грозными челюстями и увенчанная длинными усами-антеннами, шесть шипастых лапок… А вот крыльев у бестий не имелось, так что по части способности к самостоятельным полетам они едва ли сильно превосходили учебники, розданные Алексеем Михайловичем в начале занятия. Левитация рулит, чё…

Мой таракан был рыжим, Терезе достался черный. А встречались еще серебристые, зеленые, гламурно-розовые (именно такого получила Воронцова), синие… Где-то с дюжину разных цветов, наверное.

— Все обрели питомца? — с усмешкой уточнил майор, и, не дожидаясь ответа, проговорил: — Итак, как только что справедливо отметила молодая графиня Воронцова, перед вами простейшие артефакты. У некоторых из вас, возможно, были в детстве похожие игрушки — управляемые при помощи магии…

— У меня ослик был… — неожиданно для меня чуть слышно прошептала фон Ливен.

— У Воронцовой наверняка был именно таракан, — почти одновременно с Терезой буркнула девица с последней парты среднего ряда, имени которой я не знал. — То-то она его сразу признала!

«Княжна Виктория Орлова», — выдал мне дежурное пояснение Фу.

— Для тех же, кому повезло меньше, поясню, — продолжил между тем Артемьев. — Простейшими артефактами считаются те, у которых на выходе мы получаем исключительно механическое действие. Игрушечный зверек переставляет ножки, вращаются колеса самобеглой коляски, насос качает воду, подавая ее в кран в вашей ванной комнате… Все сие — проявление работы простейших артефактов.

«Стоп, так в „манамобиль“ — что, тоже встроен артефакт?» — не без удивления уточнил я. Не у преподавателя, конечно — у фамильяра.

«Ничто никуда не встроено, сударь.

Самобеглый экипаж, который вы почему-то называете „манамобилем“, сам и есть артефакт», — пояснил дух.

«Гм…» — до сих пор мне почему-то казалось, что артефакт — это непременно что-то маленькое — перстень там или колечко. Ну, в крайнем случае, вон, таракан-переросток…

«Размер не имеет значения, сударь. Только приданная пыльце конфигурация. Вот Слепки духа обычно да, невелики. И то не всегда».

— Принцип действия всех сих артефактов един, так что неудивительно, что для работы с ними используется одна и та же техника, — заявил тем временем Алексей Михайлович. — На пальцах сие выглядит так…

Майор поднял вверх правую руку, повернув ее ладонью к классу. Затем согнул средний и безымянный пальцы и прижал их большим, после чего выпрямил скрючившиеся было мизинец и палец указательный. Получилась шикарная «коза».

«Ну да, — кстати вспомнилось мне, — именно при помощи этого самого жеста Огинский управлял своим „Москвичом“»!

— Если бы мне пришло в голову напрямую двигать ножками игрушки, вроде этих, — кивнул Артемьев на ближайшего таракана — того, что зачем-то так и продолжала держать на ладони поставленной на локоть руки Воронцова, — я бы, конечно, справился с сей задачей, но за несколько минут гарантированно слил бы всю доступную ману. То же самое непременно произошло бы, вздумайся мне вдруг непосредственно раскручивать оси самобеглой коляски. Но мы-то с вами имеем дело именно с артефактом! А посему…

Алексей Михайлович снова посмотрел на Миланиного таракана — и тот вдруг дернулся и, стремительно перебирая цепкими лапками, ловко сбежал по руке девушки на стол. На этом насекомое, похоже, не остановилось, но за головами и спинами впереди сидящих продолжение шоу оказалось от меня уже скрыто. Лица Воронцовой со своего места я тоже не видел, но ни плечи, ни затылок молодой графини даже не дрогнули.

— Теперь попробуйте сами — каждый со своей зверушкой, — предложил классу через четверть минуты майор. — А потом приступим к игре.

А, так это еще не сама игра? Ну, хорошо…

Сосредоточившись, я принялся складывать пальцы в продемонстрированную преподавателем комбинацию.

«Надо же что-то пожелать? — уточнил затем у Фу. Магические техники ведь так работают — через желание. — Что именно?»

«Что хотите, сударь. Нужно вам, чтобы таракан пробежал по столу — сего и желайте. Требуется, чтобы на задних лапках сплясал — попросите».

Ну, с тараканьими танцами я решил все же погодить, а вот насчет бега…

Я задумчиво уставился на таракана. Интересно, а как он вообще передвигается-то? Вряд ли иноходью, переставляя сначала все правые, а затем все левые ножки. Тогда как? Сперва пару передних, потом две средние, и, под конец, задние? Вот, скажем, нужно ему добежать до края стола…

И вот стоило мне обозначить моему рыжему питомцу цель, как тот тут же сорвался с места и со всех своих шести ног рванул вперед.

— Стой! — от неожиданности выкрикнул я вслух.

Таракан послушно замер, не добежав до края парты считанные сантиметры.

Фон Ливен слева хмыкнула.

Я покосился на ее черного — тот весело нарезал круги вокруг учебника. Лапки мельтешили столь быстро, что разглядеть, какая следует за какой, было совершенно невозможно. Да и не нужно, судя по всему — подобными деталями артефакт позволял не заморачиваться.

— Вижу, у всех получилось хотя бы сдвинуть подопечного с места, — констатировал между тем Алексей Михайлович. — Так что, полагаю, принцип вы поняли. А теперь прошу всех выйти в коридор — устроим бега! Тот, чья игрушка опередит прочие, получит две дюжины призовых баллов! За второе место — двенадцать баллов. Третье место — утешительный приз, шесть баллов. Вперед, господа кадеты!

* * *

— Правила просты, — объявил майор, когда мы все оказались за порогом аудитории. — Старт — от дверного проема, ведущего на лестницу, финиш — стена в конце коридора. Выигрывает тот, чей подопечный доберется до нее раньше. Никакие магические воздействия, помимо управляющего артефактом, недопустимы. Так что не надо левитировать своего бегуна к финишу или ставить щит на пути питомца противника. Также запрещено пытаться перехватить контроль над чужим артефактом. Сие понятно?

— Так точно! — нестройно раздалось со всех сторон.

— У нас тридцать шесть участников, — продолжил Артемьев. — Построим всех в один ряд — не получим ничего, кроме неэстетичной толкотни. Посему проведем три предварительных забега — по двенадцать артефактов в каждом. Четверо лучших из каждой дюжины выходят в финал, где и будут разыграны призовые баллы. Итак, для участия в первом забеге вызываются… — Алексей Михайлович выдержал короткую паузу и начал перечислять. Госпожа Иванова! Княжна Багратиони! Госпожа Бажанова! Молодой князь Огинский-Зотов!..

Услышав свою фамилию, я дернулся было к лестнице, чтобы установить своего таракана на стартовую линию, но тут увидел, что три других шестилапых участника забега уже вовсю двигаются туда своим ходом. Пожав плечами, я сложил из пальцев «козу» — и мой Рыжик, как я успел обозвать про себя питомца, присоединился к «коллегам» — синему, серебряному и розовому.

Отвлекшись на подопечного, имена остальных кадетов-участников первого забега я прослушал и уже по факту понял, что к четверке из нашего отделения Артемьев добавил четверых «воронцовцев» и столько же «ясухаровцев». Правда, самих Тоётоми и Миланы среди моих соперников не оказалось. Зато там был Кутайсов. И, кстати, княжна Орлова, сидевшая в классе через ряд от фон Ливен.

Пока я разглядывал конкурентов из двух первых отделений, ко мне неожиданно подошла Иванка.

— Ну что, молодой князь, пока шесть-ноль в мою пользу? — с какой-то полувопросительной интонацией проговорила она.

— Что? — не понял я. — Какие еще шесть-ноль?

«Сие она про призовые баллы, набранные в классе», — подсказал мне Фу.

— Неправильно считаете, сударыня, — мгновенно сориентировался я. — Не шесть-ноль, а шесть-восемнадцать, и пока, увы, вовсе не в пользу нашего с вами третьего отделения!

— Да, верно, — ничуть не смутилась девушка. — Но внутренние шесть-ноль тоже никто не отменял! И поверьте: сие только начало! — и, задорно тряхнув косичками, она шагнула в сторону, не дав мне возможности достойно ответить.

«Помочь?» — услужливо поинтересовался в этот момент мой фамильяр.

«В чем?» — снова протормозил я.

«Выиграть, в чем же еще. Надзор здесь явно не такой строгий, как на вступительных испытаниях — я мог бы малость подшаманить…»

«Э… А самостоятельно победить шансов у меня что, совсем нет?»

«Ну почему же? Ваш основной козырь — уровень маны — здесь, конечно, никакой роли не сыграет, но сама техника далась вам на удивление легко и быстро. Сразу видно: сие ваше. Так нередко бывает, отсюда растут ноги у всевозможных коронных приемов…»

«Ну да, мой коронный прием, оказывается — в игрушки играть!» — невесело хмыкнул я.

«Не в игрушки играть, а работать с артефактами! Как минимум — с простейшими».

«Ага, вот и еще один комплимент — с простейшими!»