Помоги проекту - поделись книгой:
Впрочем, поговаривали, что Рылеева как раз увольнять не собирались, да он сам подал в отставку — типа, из солидарности с опальным руководством. Но слухи — это дело такое…
Так или иначе, плакал, видать, должок, который ротмистр обещал мне отдать в ходе учебы — ну, из-за невыполненного обещания начислить дополнительный балл на экзамене. Не скажу, будто я вот прям на это серьезно рассчитывал — но все равно жалко. Особенно теперь, когда за первенство в нашем отделении открыто провозглашена борьба.
Дойдя до этой мысли, я невольно покосился на новенькую. Мы, первый курс, собрались на дубовой аллее в ожидании, когда штабс-ротмистр Поклонская, куратор второго года обучения, закончит беседу со своими подопечными и снизойдет до нас — «сироток»-первогодков временно «повесили» на нее. Наши держались четко тремя группками, по отделениям. И только Иванова неприкаянно стояла в сторонке, задумчиво изучая острые мысы своих черных форменных туфелек. Поглядывать на нее поглядывали, но завязать с выскочкой общение никто пока не торопился.
Подавив неуместное — и совершенно неконструктивное — злорадство, я одернул китель и решительно двинулся в сторону девушки. В моем (
— Сударыня? — негромко окликнул я новенькую, подойдя со спины.
Встрепенувшись, Иванова резко обернулась, взметнув в воздух тонкие косички. Огромные карие глаза изучающе воззрились на меня.
— Ой, простите, сударь, я задумалась…
— Это вы меня простите, сударыня, — как смог более любезно улыбнулся я ей. — Недавно, на общем построении, я, возможно, был излишне резок…
— Нет-нет, все правильно, — проговорила новенькая, почему-то при этом сначала кивнув, и лишь затем, будто опомнившись, замотав головой. — Там я была не права.
Что ж, искренна она или нет, но будем считать давешний инцидент исчерпанным.
Но не этот разговор — он-то у нас как раз только начался.
— Раз уж такое дело, позвольте представиться, — продолжил я. — Молодой князь Владимир Огинский-Зотов — к вашим услугам, — козырять титулом, конечно, то еще читерство, но почему бы и нет — раз правила этикета требуют?
— Очень приятно, Ваше сиятельство… — Иванова дернулась было, словно собиралась присесть в книксене или даже в реверансе, но вовремя спохватилась, что в форме так делать не принято — однако вместо поклона не придумала ничего лучше как только отсалютовать, приложив два пальца к козырьку фуражки.
Я был вынужден ответить аналогичным жестом — немного нелепым в нашей неформальной обстановке. Сзади, в группе первокурсников, кто-то прыснул — хотя, конечно, совсем не факт, что причиной тому послужили именно мы с новенькой: может, там на нас сейчас и не смотрел никто…
«
«Дýхи с ним, с Кутайсовым, — мысленно буркнул я. — В плохом смысле слова „духи“», — добавил, чтобы не обижать фамильяра.
«
«Ну, типа того…»
— Опустим «сиятельство», — предложил я между тем вслух, не дав слишком затянуться неловкой паузе. — Друзья называют меня Володей… — сказал — и осекся: на самом деле здесь, в этом мире, никто, кроме Нади так ко мне не обращался.
— Надеюсь когда-нибудь удостоиться чести войти в их число, молодой князь, — проявила, однако, нежданную деликатность моя собеседница. — А я — Иоанна Иванова. Можно — Иванка[1], — представилась наконец и она. — Даже лучше — Иванка, — добавила уже с улыбкой.
— Очень приятно, — пряча усмешку, поклонился я. Надо же: Иванка! И еще этот ее нет-нет да и проскакивающий акцент… — Осмелюсь поинтересоваться, сударыня: а откуда вы родом? — задал я вопрос.
— Все всегда о сем спрашивают, — снова улыбнулась девушка, я же мысленно отметил это ее «сем» — молодежь здесь так редко говорит. Ясухару не в счет — он русский язык в Японии учил. — От постоянного повторения я уже, кажется, наизусть зазубрила ответ, хотя вопрос неожиданно непростой, — продолжила между тем Иванова. — Мой род происходит из Херсонской губернии, но вот уже два десятка лет, как отец служит в имперском торговом представительстве в Южной Европе. Ну, Царство Болгарское, Княжество Сербия, Эллада, Македония, Королевство Сицилия… — и в самом деле как по заученному, размеренно проговорила она. — Там он и встретил мою маму — она была дочерью сербского дворянина, но перед свадьбой испросила российское подданство, кое и получила. Я же родилась в Софии и большую часть жизни провела в Болгарии и Сербии. Отсюда не самое распространенное в Империи имя — и то, что мой батюшка, посмеиваясь, называл «говорок»… Зато фамилия — куда уж более русская! — словно бы в оправдание заметила рассказчица после короткой паузы.
— Это верно, — усмехнулся я. — Позволите еще вопрос?
— Сколько угодно, сударь.
— Тут народ интересуется… — слегка мотнул я головой в сторону однокурсников. — Если не секрет: как так вышло, что вас зачислили в корпус без экзаменов?
— Никакого секрета, — ничуть не смутилась Иванка. — Я сдавала экзамены — просто не вместе со всеми.
— Но вашей фамилии не было в рейтинге, — недоверчиво бросил я.
— Это потому, что я сдавала позже остальных — после того, как в корпусе открылась вакансия. Мне разрешили… А по набранным баллам я бы вошла здесь в первую тройку! — добавила она не без гордости.
— Это поэтому вы хотели встать во главе отделения? — чуть прищурившись, осведомился я — лишь немалым усилием удержавшись от вовсе уж недовольной гримасы. И дело тут заключалось даже не в том, что, получается, претензии новенькой на лидерство были не столь уж и необоснованны — первая тройка, блин: посмотрел бы я еще на нее в императорском дворце во время прорыва! Резануло меня упоминание об открывшейся вакансии — хотя тут-то как раз Ивановой сложно было что-то предъявить…
— Нет, я же уже сказала: там я была не права, — снова сперва кивнула и лишь потом мотнула головой девушка. Ну да, она же, говорит, в Болгарии росла, а у них там все не как у людей: кивок, кажется, значит «нет», а покачивание головой — наоборот, «да». По крайней мере, в нашем мире — так… — Баллы баллами, но в рейтинге я и впрямь не значилась. Так что теперь жду до зимы, — ухмыльнулась она.
— Вы весьма в себе уверены, Иванка, — в свою очередь усмехнулся я, в запальчивости машинально назвав собеседницу по имени — больше бы тут, пожалуй, подошло чопорное «милостивая государыня».
— Имею на то некоторые основания, молодой князь, — а вот девушка уместную дистанцию выдержала безукоризненно. — О, к нам идет госпожа штабс-ротмистр, — смешно дернув корявыми косичками (и кто только ее учил их заплетать? Наверное, даже у меня аккуратнее бы вышло! И эта криворучка еще на что-то тут претендует! Ха!) — посмотрела она вдруг куда-то мне за спину. — Должно быть, несет расписание занятий!
Я обернулся: отделавшись наконец от второкурсников, к нам и в самом деле шагала в своем красном гвардейском мундире Поклонская. В руках у рыжеволосой штабс-ротмистра была пачка бумажных листов.
— Ну что ж, пойдем, послушаем, что она скажет, — пробормотал я.
Звать себя дважды Иванка не заставила, и мы двинулись к остальным первокурсникам — по большей части уже тоже успевшим переключить внимание с нас двоих на приближавшегося куратора.
Тратить на нас много времени штабс-ротмистр не стала. Коротко представившись (я только теперь узнал, что ее, оказывается, зовут Ириной Викторовной — все Поклонская и Поклонская…), куратор разделила принесенные бумаги на три части, вручила по одной мне, Воронцовой и Ясухару и, бросив на прощанье:
— Будут вопросы — мой кабинет на втором этаже главного здания, номер двадцать шесть. Только не приходите толпой — решайте через командиров отделений, — удалилась восвояси.
Раздав полученные листы «своим» кадетам — бумаг оказалось аккурат двенадцать — я уставился на последний, оставшийся у меня. Попробовал прочесть:
«У… Уче… Учебный пд… Пда… Пдан…» Что еще за «пдан»?!
«Это перечень предметов?» — не торопясь с ответом, спросил я. Под заголовком явно шел пронумерованный список.
«
«Начнем с расписания, — предложил я. — Что у нас сегодня?»
«
«Серьезно? — вздернул я брови. — Физкультура?»
«
«Да нет, ничего, наверное…» — пожал я плечами. Действительно, почему нет? Как говорится, в здоровом теле — здоровый дух…
«
«Ясно, духи — завтра, — хмыкнул я. — А еще какие предметы в расписании?»
«
военная история, правоведение, политическая подготовка».
«И все?»
«
«Даже лишнее вижу. Типа, политической подготовки. Мозги будут промывать? Идеологически накачивать?»
«
«Для меня полезно то, что поможет справиться с Огинским», — буркнул я.
«
В этот момент, уловив слева от себя какое-то движение, я оторвался от листа, в который до сих пор добросовестно пялился, поднял голову и обернулся: первое отделение во главе с Миланой двинулось вдоль по аллее. Не то чтобы прям вот строем — чеканить шаг от нас в корпусе никто не требовал — но сплоченной, плотной группой.
За «воронцовцами» тронулась с места и команда Ясухару. Третье же отделение пока выжидающе смотрело на меня.
«Где у нас проходит эта… как ее? Архифакторика?» — по-быстрому уточнил я у Фу, лишь затем сообразив, что можно было просто направиться следом за двумя первыми отделениями — занятие-то нам предстояло совместное.
«
— Нам в десятый чертог! — проговорил я вслух, окинув взглядом отделение. — Ну что, господа жандармы, идем учиться?
— А почему «жандармы»? — непонимающе вскинула голову Иванова. — Ах, да, — догадалась она, впрочем, почти тут же. — Третье отделение же!..
— Третье по счету, первое по сути! — заявил я, зачем-то решив поддать пафоса.
— Точно! — неожиданно подхватила Маша Муравьева. — Третье — лучшее! Как в хорошей сказке! Вперед, жандармы!
— Вперед, жандармы! — нестройно, но бодро закричали уже все — ну или почти все, может, кто и отмолчался из скромности, за каждым не уследишь. Но Иванка, вон, точно участвовала в общем хоре — и с немалым энтузиазмом.
«
В этот момент мы уже вовсю шагали в направлении учебного корпуса.
Глава 3
в которой я сижу на своем первом уроке
Аудитория, в которой должно было состояться мое первое в Федоровке учебное занятие, мало чем отличалась от привычного мне по прежнему миру школьного класса. В просторной светлой комнате с высоким потолком стояли три ряда двухместных парт — по шесть в каждом, всего восемнадцать — как раз на тридцать шесть человек. Имелся и отдельный стол для преподавателя — пока пустующий. Разве что классной доски нигде не наблюдалось.
Оставив фуражки на полке перед входом в кабинет, мы, не сговариваясь, расселись по отделениям. «Воронцовцы», ввалившиеся в кабинет раньше всех, полностью оккупировали ряд у окна, причем сама Милана заняла первую парту. В соседки себе молодая графиня по каким-то одной ей ведомым причинам выбрала некую Алину Зиновьеву, девицу незнатную и, в общем-то, невзрачную — да и мага, кажется, не особо сильного. Кутайсов же с Гончаровым удостоились лишь чести сесть сразу позади Воронцовой.
Средний ряд, соответственно, весь достался второму отделению. Ясухару также предпочел первую парту, компанию за ней ему составила Инна Змаевич — одна из тех двух девиц, к которым мы попали в гости в ночь нашего с Тоётоми знакомства. Сам я ее, честно говоря, не признал (я вообще не очень хорошо помнил ту нашу разгульную вечеринку) — Фу мне подсказал.
На долю моих «жандармов», таким образом, выпал правый, дальний от окна ряд парт. Решив не обезьянничать, повторяя за Воронцовой и Ясухару, я сразу же прошел в самый конец класса и плюхнулся за последний стол. Почему-то мне представлялась, что место рядом со мной захочет занять Иванка, но новенькая как раз облюбовала первую парту. Глупо получилось: будто бы я сам взял и уступил ей лидерство. С другой стороны, кто сказал, что командир непременно должен сидеть впереди? Просто потому, что так поступила Милана? Тоже мне причина! Отсюда, сзади, кстати, и обзор лучше — всех как на ладони видно! Зачем он, обзор этот, может мне понадобиться, я, правда, пока не придумал, но так-то чем не аргумент?
— Разрешите, молодой князь? — у соседнего с моим места выжидающе остановилась Тереза фон Ливен.
— Да, да, конечно, — поспешил кивнуть я. — Прошу, сударыня.
— Благодарю, — молодая баронесса села по левую руку от меня.
Тереза была единственной девицей на нашем курсе, выбравшей при получении формы брюки вместо юбки. А помнится, когда она в первый раз ко мне обратилась с разговором — дело было еще на вступительных испытаниях, по окончании поединков — я и вовсе сперва принял ее за парня. Что ж, такая вот мне досталась соседка по парте… Ну да, может, оно и к лучшему — ничто не будет отвлекать от учебы…
Между тем, к Иванке подсела княжна Тинатин Багратиони, Маша Муравьева устроилась за второй партой с молодым графом Гурьевым (на экзамене по магии я видел бой этого пацана — тот самый, что продлился дольше всех прочих и едва не завершился присуждением поражения обоим противникам). Место прямо передо мной занял мордастый паренек по фамилии, будто в насмешку ему данной — Худощекин. К слову, насколько я знал, это был единственный в третьем отделении кадет неблагородного звания — его отец, сам из мастеровых, выслужил личное дворянство, сыну же это еще лишь предстояло сделать. Впрочем, магом Худощекин-младший был перспективным, во вступительном рейтинге уверенно вошел во вторую дюжину, опередив многих куда более родовитых конкурентов, так что свое место в корпусе он явно занимал по праву.
Что до прочих пяти кадетов «жандармского» отделения, то должен признать, знал я их пока только в лицо, выяснить же имена с фамилиями как-то не озаботился.
«
«Согласен», — не стал спорить я.
«
«Благодарю за ценную информацию, — хмыкнул я. — Еще бы запомнить, кто тут у нас через „азъ“, а кто вовсе через „херъ“»…
«
«А в честь чего?» — искренне удивился я.
«
«Ну, в глаголице буква эта внешне похожа как раз не на руку»[3], — с усмешкой заметил я.
«
«Так я и не чухонец!»
«
«Ну…» — я, разумеется, собирался что-то на это ответить, но наша с Фу беседа внезапно была прервана резкой командой:
— Встать! Смирно! Офицер в классе!
Класс подорвался из-за парт. Уже вскочив на ноги вместе со всеми, я сообразил, что голос, отдавший команду, принадлежал Воронцовой, и успел заподозрить, что это Милана решила так над нами пошутить — с нее станется! — но в этот момент в аудиторию и в самом деле вошел преподаватель. Был это мужчина лет сорока, невысокий, лысоватый, одетый в зеленый мундир с серебряными эполетами.
— Вольно. Прошу садиться, — небрежно махнул нам рукой офицер и направился к учительскому столу.
Мы с готовностью расселись по местам, а вот сам он предпочел остаться стоять, слегка нагнувшись вперед и уперевшись кулаками в столешницу.
— Разрешите представиться: майор Артемьев, на занятиях можете обращаться ко мне по имени и отчеству — Алексей Михайлович, — с расстановкой проговорил он, дождавшись тишины. — Как вы, наверное, уже догадались, я буду вести у вас артефакторику. Полагаю, с утра вы услышали достаточно поздравлений с началом нового учебного года, так что давайте не будем впустую повторяться, а сразу перейдем к делу. Сперва — ваши учебники…
Поделиться книгой: