Наследник фортуны 2

— Плипоминаю, плипоминаю, — прошамкала старуха, вроде бы поближе подойдя к окну. — Ты хто, касатик? Первый али второй?

— Второй. Никиту, как вы и сказали, сгубила любовь.

— А ты, видать, хотись исбешать своей судьбы? Кха… кха… — зашлась в надсадном, нехорошем кашле цыганка, а потом смачно сплюнула.

— Верно говорите. Вы можете мне помочь? Хотя бы советом? Я буквально час назад мыл оцарапанные руки в реке, и её воды пусть и немного, всего в одном месте, но покраснели от крови. Вы это имели в виду, когда изрекали предсказание? — спросил я и затаил дыхание, слыша, как в ушах барабанит пульс.

— Моша и енто… — лукаво выдала цыганка и снова принялась кашлять. И я как наяву увидел, как она сплёвывает на пол холодной камеры сгустки крови. — Сперва ты мне подмохни, касатик. Вышволи меня из темницы. Не хочу тут подыхать. Хочу в последний раш на солнце посмотреть, пройтись по траве… Кхам… кхам… Тьфу! Совсем одолела меня хворь. Я долго не протяну. Ушо чувствую Её дыхание на своём шатылке. Рядом она… костями стучит да шелезной косой гросит.

— А как мне вас вытащить из тюрьмы? — опешил я и всем телом содрогнулся, когда чуть ли не над моей головой хлопнули крылья и раздалось ехидное «карр-р-р». Ворона чёрной тенью спланировала на булыжники тюремного двора и принялась прыгать по ним, глядя на меня блестящим глазом.

— Помозгуй, касатик, помозгуй. Чую, понадобится тебе моя помош-ш… ох, понадобится.

— Эй! — вдруг раздался приглушённый возглас Кривого, начавшего рьяно махать рукой.

— Ладно, я вытащу вас, но вы уж постарайтесь не помереть в ближайшие дни, — быстро протараторил я и двинулся к косоглазому, которого уже потряхивало от напряжения.

Он чуть ли не силком попёр меня к воротам, нервно косясь на вход в здание тюрьмы. И Кривой вздохнул с явным облегчением, когда выпроводил меня за пределы исправительного учреждения. А я шмыгнул носом, засунул руки в карманы и побрёл по дороге, слыша шелест травы, пригибаемой колючими порывами ветра.

Итак, разговор с цыганкой состоялся, но хитрая старуха ничего мне толком не сказала. Вроде пообещала помочь, но хрен его знает чем именно. Может, она просто даст мне совет, где лучше рыть могилу? Однако мне сто процентов надо вытащить её из тюрьмы. В нынешней ситуации лишь на неё вся надежда. Твою мать… как же меня бесит такое положение дел!

Внезапно очередной порыв ветра принёс таинственный голос извозчика:

—… А ему так и сказал, демоном, видать, был соседушка наш. Всем ведь известно, что демоны электричества боятся. А он как за тот провод схватился, так и околел. Как пить дать демоном был: либо сам, либо внутри он у него жил. Я ж ещё чего вспомнил… Он ведь самогонку глотал, как не в себя. Не могет простой человек стокмо пить, сударь.

— Да-а, — со смешком согласился с ним Кондратьев.

А вот мне было не до смеха. Хмуря лоб, я прошёл ещё несколько метров и залез в пролётку, кою уже освещала взошедшая луна, проглядывающаяся сквозь рваное полотно облаков.

— Гони обратно в город, — приказал я извозчику.

— Но-о! Пошла, кормилица, — охотно бросил он лошадке, а та переступила копытами и потянула за собой заскрипевшую колесами повозку.

— Перемолвился с цыганкой? Вызнал, что желал? — с интересом спросил у меня Рыжик, повернувшись вполоборота.

— Поговорил. И теперь у меня есть другая задача. Надо эту цыганку как-то из тюрьмы изъять. И изъять как можно быстрее. Ей недолго осталось коптить небеса. Кажется, у неё запущенная форма туберкулёза. Тут даже лекарь не справится, ей же годков сколько.

— Позволь узнать, Никита, зачем тебе всё это? — проговорил маг и подскочил на сиденье, из-за того что пролётка налетела колёсами на кочку. — Милейший, теперь-то можешь фонарь зажигать!

Извозчик полез рукой под козлы, а я решительно произнёс, вдыхая сопливым носом напоенный запахами трав воздух:

— Надо, Максим, надо. И не стоит более меня расспрашивать об этом. Что ежели мне нравится спасать престарелых цыганок? Я же твои увлечения не критикую.

— И то верно, — вздохнул парень, задумчиво поиграл бровями и медленно, словно подбирая слова, проговорил: — Говоришь твоя цыганка одной ногой в могиле? Мне мыслится, что её в таком случае можно и умыкнуть из тюрьмы. Даже имеется проверенный способ… — он подозрительно глянул в спину извозчика, который уже зажёг фонарь, а затем склонился к моему плечу и свистящим шёпотом добавил: — Цыганка умирает, но не по-настоящему, а только прикидывается. Тюремный лекарь констатирует смерть этой старухи, после чего её хоронят на кладбище для арестантов, а тут уже мы с лопатами. Выкапываем её и открываем крышку гроба. Надо только монеты кое-кому дать, тому же лекарю, к примеру. Думаю, рублей в двести обойдётся вся эта забава. Ты готов отдать такие деньжищи за полумёртвую цыганку?

— Готов, — повеселевшим голосом заверил я парня. Шикарный план!

— Эк же тебя забирает, — изумлённо дёрнул головой Кондратьев, засверкав глазами. — Право слово, я сгораю от любопытства. Что же такое эдакое ты нашёл в этой старушенции? Ладно, ладно, не говори. И будь покоен, более я ничего у тебя выспрашивать не буду.

— Благодарю, — искренне сказал я, снова шмыгнул носом и шёпотом спросил: — А к какому дню ты сможешь подготовить побег?

— Завтра опосля дуэли скажу.

— Кстати, дуэли может и не быть. Орлова нынче вечером должна повидаться с сударыней Романовой. Велик шанс, что они примирятся.

— М-да, такое часто случается. Девять из десяти дуэлей не доходят до схватки. Тогда завтра в университете я поведаю тебе о том получится ли вызволить цыганку из темницы, — проговорил парень и неожиданно продекламировал: — Цыганку из темницы на волю отпущу, в гробу она лежала, дышала через раз, ждала меня… э-э-э… старушка? Нет, не то настроение. Продрог весь, пока тебя ждал. Да и ты я, гляжу, озяб уже. Носом то и дело громыхаешь. На вот возьми. Можешь не возвращать.

Он полез в карман брюк, вытащил не слишком чистый носовой платок и протянул мне. Я с благодарной улыбкой взял его и поднёс к носу. В ноздри тотчас проник слабый сладковатый запах… Духи? Нет, нитроглицерин. Перед глазами мигом появился тот вечер в ресторации «Де Бержерак», когда разорвалась бомба, оставив после себя аромат нитроглицерина, витающий в воздухе.

Сердце сдавила холодная рука мрачного предположения, вызвавшего у меня мысленный стон, и мне показалось, будто дружелюбное выражение лица Кондратьева превратилось в насквозь фальшивую маску, за которой скалил зубы настоящий волк.

В тот злополучный вечер Рыжик сидел прямо за колонной, словно точно знал в какой части зала произойдёт взрыв, который устроит бомбист, проживавший в соседней от Жёлтой реки Горелке. При этом Кондратьев является хозяином жидкостей и весьма-весьма недолюбливает власть имущих. Вот и выходит чуть ли не идеальный пособник бомбистов, изготавливающий где-то в подполье взрывоопасные вещества. Наверное, потому-то платочек и пахнет нитроглицерином. Рыжик вполне мог вытирать им пальцы или ещё чего. А может, платочек и просто так лежал на столе в лаборатории, да пропах этой опасной жидкостью.

Но почему именно «Де Бержерак»? Ради алиби? Дескать, я ведь тоже был в этой ресторации, когда в ней прогремел взрыв. Или «Де Бержерак» был выбран ещё и из-за того, что Кондратьев часто туда ходил и знал, что там и как устроено в плане безопасности?

Внезапно маг спросил у меня, раздвинув губы в резиновой улыбке:

— Ты чего замер-то? Пахнет чем-то платочек или шибко грязный?

— Нет. Просто задумался, — сохраняя спокойствие сказал я, сморкнулся в платок и выбросил его из пролётки. Он спланировал на дорогу и остался лежать в пыли.

— О чём думал, ежели не секрет? — полюбопытствовал Кондратьев, облизал губы и вперился в меня изучающим взглядом.

Твою мать, как же я раньше не замечал, что у него такие колючие, холодные глаза?! Они только кажутся бесшабашными и брызжущими озорством. Или я уже накручиваю себя? Мне вспомнились некоторые фильмы, в коих люто ненавидимый мной злодей становился горячо обожаемым героем, когда выяснялось, что он никакой не злодей, а положительный персонаж. А тут ведь ещё доподлинно не известно бомбист ли Кондратьев. Из-за него ли погибли те люди и чуть не отдала богу душу Варвара?

Мне вдруг вспомнился странный взгляд Рыжика в ресторации. Он отводил его, словно не мог смотреть на разорванных взрывом людей. Его будто мучала совесть. С другой стороны, и я не горел желанием смотреть на изуродованные трупы.

Твою мать, как же всё запутано! Но одно я знаю точно — мне пока по пути с Рыжиком, ведь только он способен помочь мне с вызволением цыганки из темницы.

— Так о чём ты думал? — повторил парень.

— Да о цыганке этой. Из головы не идёт. Ты уж постарайся помочь ей.

— Сделаю всё, что в моих силах, — отчеканил Кондратьев, придвинулся ко мне и подрагивающим голосом спросил: — А как Ядвига Робертовна отозвалась о моём уходе? Тогда, когда я увидал вас в чулане.

— Ну-у-у… она весьма зло глянула на меня, а потом что-то сказала про курву и удалилась величавой походкой.

— А как именно она на тебя посмотрела? Со злобой из-за того, что я подумал, будто она с тобой милуется? А не было ли в её взоре желания догнать меня? — возбуждённо проговорил парень с огоньком в зенках.

— Не хочется тебя расстраивать, но ничего такого я в её взгляде не заметил.

— Досадно-о, — протянул парень, отодвинулся и нахмурил брови.

Его лоб расчертили горизонтальные морщины, а губы принялись что-то беззвучно шептать. Кажись, опять вирши свои стряпает. И он в такой поэтической задумчивости просидел до самой Глинной, где и покинул пролётку, распрощавшись со мной. А я сказал вознице двигаться в сторону центра города и приказал остановить повозку аж в паре кварталов от площади Восстания магов, дабы не раскрывать своё нынешнее местожительство. Лучше перестраховаться, а то хрен его знает на что способен Рыжик. Вдруг он-то и прислал мне ту записку, переданную мальчишкой, который промышлял тем, что чистил обувь?

— Ваше благородие, знатно мы попутешествовали, — с прозрачным намёком произнёс возница, щуря хитрые глазёнки.

— Ага, — бросил я и вручил ему целых пять рублей.

Тот схватил потёртую купюру и от счастья чуть не упал с козел. А я выбрался из пролётки и зашагал по тротуару, обгоняя степенных горожан в цилиндрах и горожанок в шляпках. И чем дальше я шёл, тем больше становилось народа. Оказалось, что нынче вечером давал какой-то грандиозный спектакль театр имени братьев Лазаревых. Я заметил красочную афишу, на одной из колонн, украшающих фасад театра.

Мне с трудом удалось протолкаться через толпу, оккупировавшую тротуар перед ступенями театра. Зато потом уже никто не мельтешил на моём пути. Даже площадь оказалась практически безлюдной. Я быстро пересёк её и вошёл в доходный дом. В парадной мне шустро заступил дорогу крепкий мужчина с выправкой военного. На его широких плечах едва не трещал по швам красный двубортный пиджак портье.

— Вы к кому, сударь? — громыхнул он, двигая квадратной челюстью.

— К себе. Я новый жилец. Иван Иванычем меня кличут. Запомни, любезный, — хмуро выдал я, полоснув тяжёлым взглядом мужика. Тот дёрнул щекой и отошёл в сторону.

Глава 4

Поднявшись в свои новые съёмные апартаменты, я первым делом проверил сохранность денег. Они оказались на месте, как и прочие вещи, хотя, судя по довольной усатой роже Цербера, в покои заглядывала служанка, накормившая кота. Видать, тут не принято воровать у постояльцев. Ну, надеюсь, на это… А ещё здесь имелся телефонный аппарат. Он прикорнул на журнальном столике из ореха.

Я подошёл к нему, опустил свой зад на мягкое кресло, поднял трубку и вежливо сказал телефонистке:

— Добрый вечер, соедините меня с домом госпожи Орловой. Он находится по улице Адмиралтейской. Номер, к сожалению, не помню.

— Обождите минутку, сударь, — ввинтился в ухо бойкий девичий голосок. Кажись, девушка только-только заступила на смену.

— Благодарю, — проронил я, закинул ногу на ногу и принялся ждать.

— Особняк её благородия госпожи Орловой! — вскоре сообщил мне ещё один девичий голосок, но этот уже был слегка сонным.

— Здравствуйте. Позовите, пожалуйста, к аппарату сударыню Орлову. У меня есть к ней очень важный безотлагательный разговор. И представьте меня — человек Среды.

— Хорошо, сударь, — чуть удивлённо бросила служанка и удалилась.

Мне опять пришлось немного подождать, глядя за окно, где постепенно вымирала площадь, а затем из трубки вылетел хныкающий голос Орловой:

— Никита Алексеевич, всё пропало! Сударыня Романова дала мне от ворот поворот! Она не приняла меня. Велела дворецкому закрыть дверь перед моим носом! Романова опять оскорбила меня, но я готова проглотить и этот поступок, однако она совсем не имеет желания говорить со мной! В дом не пускает, к телефонному аппарату не подходит! Что мне делать? Я не желаю вашей смерти. Мы с графом Врангелем состоим в хороших приятельских отношениях.

— Дела-а-а, — протянул я, столкнув над переносицей брови. Вот ведь сука эта Романова! Так и хочет, чтобы я стрелялся с Пацци. Но на кой чёрт ей это надо? — Госпожа Орлова, не волнуйтесь. Выпейте на ночь ромашкового чая, а я попробую всё уладить.

— Сделайте это, милый юноша, я век вам буду благодарна! — жарко и не совсем логично выдохнула вдова, ведь в такой ситуации, наверное, больше в моих интересах расстроить дуэль. На кону же моя жизнь. К тому же Орлова, как и подавляющая часть Петрограда, уверена в том, что Пацци пристрелит меня.

— Сударыня, назовите адрес, по коему проживает госпожа Романова и поведайте, где находятся окна её покоев.

— Сейчас, сейчас, она нынче ночует у папеньки. Вот адрес его особняка… — женщина протараторила название улицы, номер дома и сообщила, куда выходят окна спальни Романовой.

— Благодарю. Я телефонирую вам, когда всё станет ясно.

— Телефонируйте мне хоть ночью. Сейчас не до правил приличия. Я отвечу вам, будьте покойны.

— Спасибо.

Мы распрощались, а затем я порывисто встал с кресла и покинул доходный дом. К несчастью, извозчиков поблизости не оказалось. Пришлось пешком пройти целый квартал, и только потом мне улыбнулась удача. На углу обнаружился дремлющий на козлах вислоусый мужик в тёплом плаще. Да, к ночи совсем похолодало. Сюртук уже не грел меня, потому я поспешно крикнул извозчику:

— Милейший, хватит дрыхнуть! Поехали!

— Агх-х, — всхрапнул мужик и вскинул голову, точно подавился слюнями. Его мутные глаза уставились на меня, а изо рта вылетела вполне осмысленная реплика: — Куда, ваше благородие?

Я назвал адрес и залез в карету, в которой хоть немного, но всё же было теплее. Надо будет завтра плащ себе купить. А пока же поскрипывающая колёсами карета понесла меня по узким улицам города, освещённым изогнутыми уличными фонарями, напоминающими невероятно худых, горбатых доходяг. И пока мы ехали, всё больше окон становились безжизненно чёрными, а над брусчаткой появился мистический туман. Последний успел подняться аж выше человеческого роста, когда карета остановилась ровно напротив соседнего от нужного мне особняка.

Расплатившись с извозчиком, я ступил на булыжники брусчатки и хмуро глянул на дом господина Романова. Он имел три этажа и небольшой садик, расположенный между украшенным барельефами фасадом и улицей, отгороженный от территории Романова кованым забором с острыми пиками. Окна спальни Лизаветы оказались плотно зашторены, но в комнате явно горел свет. И ещё несколько окон этого дома пока не погрузились во мрак.

Ну, надеюсь, Романов не приказывает отпускать на ночь собак, дабы они побегали по саду. И ещё было бы просто замечательно, ежели бы охрана выполняла свои обязанности спустя рукава.

Я осторожно подошёл к забору и принялся осматривать сад. Фонтан был выключен, а свет испускали лишь фонари, кои стояли по бокам от главной дорожки, ведущей через сад к главному крыльцу с мраморными ступенями. Второстепенные дорожки освещены не были, а среди шелестящих листьями деревьев вроде бы блуждала только туманная дымка. Видать, охранники не стоят в саду, а время от времени выходят из флигеля и устраивают обход. Ну, погнали.

Мои ладони схватились за холодные прутья забора, а затем я довольно ловко перемахнул его и очутился за раскидистыми кустами. Присел и прислушался. Где-то стрекотала страдающая бессонницей птица да приглушённо рычала мотором машина и никто не кричал «хватайте грабителя». Посему я на полусогнутых двинулся к дому, держась самых густых теней и проклиная раскисшую от влаги почву, которая жадно чавкала под ногами, будто хотела сожрать мои штиблеты. Твою мать, я так без обуви останусь. На кой шут садовник так сильно поливает местные растения? Наверное, лучше пойти по брусчатой дорожке. На ней и следов не останется.

Дальше я двинулся по дорожке, внимательно глядя по сторонам.

Внезапно из сгустившейся туманной дымки проступил чей-то силуэт. И я уже рефлекторно хотел ударить неизвестного в челюсть, но вовремя сообразил, что это всего лишь бронзовая статуя, имеющая вполне человеческие пропорции. Вот ведь… Аж сердце забарабанило в груди.

Уняв сердцебиение, принялся красться к дому и через пару минут достиг водопроводной трубы. Спальня Лизаветы находились на втором этаже, а в нескольких метрах от меня красовался флигель, где на первом этаже пара окон оказалась ярко освещена и не закрыта шторами. Более того, створка одного окна была приоткрыта и через щель вылетали азартные мужские голоса:

—… Давай, давай, не грей кости! Швыряй! Сейчас ты проиграешь всё своё жалование за седмицу!

— Да вот шиш тебе! Ты ещё за меня будешь цельный месяц обход совершать!

Ага, вот и охранники обнаружились. Ребята заняты делом, однако мне шуметь строго воспрещается. Ежели они услышат, как я тут пыхчу, то мигом поднимут на ноги весь особняк. А мне обязательно надо поговорить с Романовой. И желательно сразу выбить её из колеи, потому-то я и изображаю из себя ниндзю. Телефонный звонок или официальный визит — это не то. Да и Романова могла тупо не ответить на звонок или не пустить меня в дом. А вот так — когда я вломлюсь в её спальню да сразу начну припечатывать доводами к стене… вот тогда она и может поплыть.

В теории мой план звучал неплохо. Но как будет на практике? Скоро узнаем.

Я принялся осторожно взбираться по водосточной трубе. Благо, хилое тело Никитоса не подвело, и мне удалось покорить трубу, а затем я ухватился за карниз и подтянулся. Перед глазами появилось голубиное дерьмо, а в нос ударил характерный запах. Но я наплевал на неудобства. Подтянулся ещё больше и забрался на довольно широкий карниз, обосранный голубями.

Окна не были забраны решётками, так что я сумел проклясть ту часть оконной рамы, где изнутри красовался шпингалет. Потом слегка нажал на створку, и увидел, как шурупы, коими был прикручен шпингалет, не выдерживают и вместе с древесной трухой выходят из рамы, что позволило мне в итоге немного приоткрыть створку. Тихонько звякнул упавший на подоконник шпингалет, но этот звук практически потерялся на фоне мелодичного женского мурчания, раздающегося в комнате.

Я слегка раздвинул шторы и в приглушённом свете парочки настольных ламп узрел громадную кровать с парчовым балдахином, высокий потолок с лепниной, бело-зелёные полосатые обои и позолоченный туалетный столик со множеством бутылочек с кремами. Сама же Романова полностью обнажённой крутилась перед громадным зеркалом в резной золочёной оправе и что-то мурлыкала под нос. Она и так вставала перед ним и эдак. Разглядывала свою пышную попку, поглаживала высокую грудь с розовыми сосками и порой хмурилась, сжимая двумя пальчиками складочки на талии. При этом её лицо покрывала какая-то розоватая смесь, а разметавшиеся по плечам волосы поблёскивали от масла. И я прям даже как-то застеснялся. Ежели сейчас неожиданно предстану перед ней, то легко могу увидеть, как она падает в обморок, а то и седеет. Нет, так не пойдёт. Да и она, сто процентов, начнёт вопить, как резанная. Нужно всё проделать гораздо аккуратнее. А тут как раз и шанс подвернулся…

Налюбовавшись собой, Романова с лёгкой полуулыбкой двинулась по пушистому ковру к небольшой неприметной двери, украшенной резьбой. И когда она скрылась за ней, я снял грязные штиблеты, поставил их на подоконник и проник в спальню. Закрыл окно и услышал плеск воды в соседней комнатке. Похоже, Лизавета решила принять ванну. Что же, подожду её возле двери.

Я на цыпочках подкрался к дверному проёму и прижался к стене так, чтобы выходящая девушка не заметила меня.

В животе всё свело от напряжения, нервы натянулись словно тетива лука, а ноздри трепетали, вдыхая сладковатый воздух, пропитанный ароматами духов. От того, что произойдёт дальше будет многое зависеть. Романова ценная союзница, однако хрен пойми какую игру она ведёт. Может, эта скучающая дамочка решила избавиться от меня каким-то хитрым способом? Я пока вообще не понимал, что она хочет. С одной стороны, Лиза помогает мне, а с другой — толкает под дуло револьвера Пацци.

Между тем плеск воды прекратился и раздалось шлёпанье босых ног по плитке. Идёт. Я затаил дыхание. Мои мышцы напряглись, а руки приготовились действовать. И вот прозвучал лёгкий скрип дверных петель, а следом мимо меня прошла раскрасневшаяся Романова в невесомом, почти прозрачном халатике.

Я распрямившейся пружиной метнулся к ней со спины, одной рукой резко прижал к себе, а другой закрыл распахнувшийся ротик и горячо прошептал на ушко, скрытое мокрыми волосами:

— Не кричи… это я — Никита Алексеевич. Кивни два раза, ежели уразумела.

Конечно, получилось не так гладко, как хотелось бы, но магичка не хлопнулась в обморок. Она лишь вздрогнула всем телом, а потом принялась истово кивать. Однако я не торопился отпускать её.

— Не вырывайся, я не причиню тебе вреда. Мне от тебя нужна лишь правда.

— М-м-м, — промычала девушка в ладонь, пытаясь обернуться, дабы взглянуть на меня. Но я не дал ей этого сделать.

— Лиза, не трепыхайся, а внимательно слушай меня… Зачем тебе всё это надо? Для чего?