Драго. Том 2

Действительно, из-за забора усадьбы послышались звуки. Вслушиваясь, Эльвира поняла — раз выбитые ворота, два выбитые ворота, три… хруст стены?

Слушать было непросто, из-за возбужденного голоса вновь кричащего, мешающего слова и мысли Голдбоя. Но еще несколько секунд и Валера — явно готовясь заранее, увеличил и тут же остановил изображение. Так, что на чуть размытой, в увеличении, картинке, удалось увидеть как неизвестный парень покидает особняк. Только аэроскутер в этот раз у него был белый, а спиной сидела довольно интересная — судя по длинным голым ногам, женщина.

Валера воспроизведение больше не включал.

— А дальше? — поинтересовалась Эльвира, которая даже немного начала болеть за черноволосого беглеца.

— А дальше бада-бум и на видео никакой конкретики, — прокомментировал Валера, включая воспроизведение. Действительно, над особняком полыхнуло взрывом, и Голдбой — завизжав от испуга, спрятался в кустах.

— Он потом еще раз в эфир вышел, — отключая проектор и убирая ассистант, прокомментировал Валера. — Сказал, что этот отморозок выжил, вернулся в гараж, забрал там еще один аэроскутер, уже зеленый, вернулся за потерянной девушкой, забрал ее и скрылся в неизвестном направлении.

— И? — сдержанно поинтересовалась Эльвира. — Личность его установили?

— Нет, он в маске был. В простой маске, даже без чужой личности.

— И? — еще раз повторила вопрос Эльвира.

— И… — в недоумении только и развел руками Валера. — Смотри: чудеса на виражах — чек. Сексапильная полуголая девка за спиной — чек. Вот это, — тут Валера выставил средний палец и смачно поцеловал подушечку, — тоже чек!

— Ты хочешь сказать, что это Артур? — все также спокойно спросила Эльвира.

— А ты сомневаешься?

— Я даже не знаю, что он мог забыть на Занзибаре. Почерк, конечно, похожий, но…

— Я тоже не знаю. Но мне кажется, что если это он, ему нужна будет наша помощь.

На долгое время в комнате повисло молчание.

— Если мы туда поедем вдвоем, и если это действительно Артур, то… это будет гораздо хуже, чем пресс-релиз о том, что мы знаем где именно Артур находится.

— Но…

— Но если мы с тобой вдвоем поедем… допустим, в Якутию, никто ни о чем не догадается.

— А зачем нам в Якутию?

— Помнишь, когда вы с Артуром менялись лицами? Ты в его роли поехал в Архангельск, а он с Анастасией в Петербург, под твоей маской?

— Да, но…

— Но если мы сделаем так вдвоем, это довольно быстро вскроется. Поэтому завтра я свяжусь с Николаевым, он вызовет нашу команду на внеочередные сборы, и уже оттуда я под чужой маской отправлюсь в Занзибар, осмотрюсь там, — ровным голосом произнесла Эльвира.

— Хорошо. Только на Занзибар поедешь не ты, а я.

— Почему это? — вскинулась Эльвира.

— Потому что Артур опять влез в какой-то блудняк, и там наверняка будет опасно.

— И?

— И я за тебя волнуюсь.

— А я значит за тебя не волнуюсь?

— А ты волнуешься?

— Дурак ты, — только и вздохнула Эльвира.

— Подожди. Ты что, серьезно за меня волнуешься? — подошел ближе к смущенно опустившей глаза царевне Валера.

— Валер.

— Эля.

— У меня к тебе есть один, очень важный вопрос, — медовым голосом произнесла Эльвира, глядя на принца ангельским взглядом.

— Слушаю тебя очень внимательно, — вообще никоим образом не почувствовал надвигающейся опасности Валера.

— Зачем тебе платиновый аккаунт на портале Мессалина?

— Э…

— Не мнись, пожалуйста, а ответь сразу.

— Эль, нам с тобой очень много нужно организовать, потому что Артур явно в опасности, и…

— Артур не маленький мальчик, и на откровенную, как вы говорите, дичь, не способен. У него, конечно, все как обычно в динамике событий, но я не думаю, что он настолько идиот, что будет спускаться к акулам без клетки, выходить на дуэль на мечах без меча против заведомо более сильного противника, или прыгать с парашютом без парашюта. Если на видео он, то все что я только что видела — вполне в пределах его нормы изменения окружающей реальности под свою манеру решения проблем и вопросов. Минутка, который ты мне сейчас уделишь, роли не сыграет. Ну так что, зачем тебе именно платиновый аккаунт на портале Мессалина?

Глава 2

Если честно, глянув из проема двери вниз и оценив расстояние к полету, я подумал было, что не готов прыгать.

Вот вообще не готов.

Правда, происходило все в динамике, а за спиной у меня стоял Войцех. Который еще до того, как я отказался от плана возвращения, и открыл рот сообщить что в общем-то могу и второй раз в небоскреб через стоянку зайти, отправил меня в полет.

Ему проще — у него в имплантах отображается дополненная реальность. И подходящий для выброски из конвертоплана момент он увидел раньше, чем я успел сообщить, что отказываюсь от самого плана выброски.

Мелькнули в воздухе огни небоскребов, показалось даже, что увидел собственную… спину, так скажем. Полет продолжался совсем недолго — по лицу хлестнули ветки высоких декоративных кустов, а после ступни ударили в землю. Перекатом, гася инерцию прыжка, я укатился в сторону, сминая кусты. Вылетел из конвертоплана не вертикально вниз, так что погасить удар получилось, и прокатился достаточно далеко.

И остановившись, так и остался лежать на спине, раскинув руки. Вдруг накатил нервный смех, который я не мог сдерживать. В сознании непрерывно пульсировала фраза-окончание старого анекдота: «…а теперь смертельный номер! Прыжок из-под купола цирка в стакан воды без страховки! — Гомики, гомики, куда вы меня несете?!»

Таким меня, услышав смех, и нашла Николетта.

Я, по эмоциям, почувствовал ее приближение. И, опять же по эмоциям, почувствовал ее крайнее напряжение. Но никак не мог успокоиться и перестать смеяться — слишком сильное впечатление произвел на меня полет. Высота, конечно, не самая большая, мы примерно с такой при штурмовой высадке прыгали не раз. Правда есть одно но — тогда я все же был в бронекостюме, с активными системами и поддержкой экзоскелета.

Рассказал бы мне кто еще год назад, что я буду сознательно, ну почти сознательно, прыгать из быстролетящего конвертоплана на небольшую террасу верхнего этажа небоскреба… Как хорошо, что год назад мне никто настроение не портил и об этом не рассказал.

— Вот это прикол, — не удержался я от комментария, все же справившись со смехом. — Помоги подняться, пожалуйста, — глянул я снизу вверх на Николетту.

Девушка присела рядом, и аккуратно взяв меня под локоть и за плечо, не очень умело потянула.

— Ох-о-хох… что ж я маленьким не сдох, — чувствуя, что организму в целом не очень хорошо после полета, выдохнул я.

Но себя жалеть было некогда — вроде бы ничего не сломано, отделался только ссадинами и сильными ушибами. Но боль отошла на второй план — постепенно я все сильнее и острее чувствовал, насколько напряжена Николетта.

Чувствовалось, что она буквально опустошена, и даже как мне показалось находится на грани истерики (опять). А вот то, что она едва сдерживалась, чтобы не заплакать — совершенно точно, глаза на мокром месте.

— Как у тебя тут, все под контролем?

Николетта хотела что-то сказать, но вместо слов прерывисто выдохнула. Она вдруг шагнула вперед и разрыдавшись, уткнулась мокрым лицом мне в шею, обнимая и крепко прижимаясь.

Словно выплескивая накопившийся ужас и страх Николетта громко, не стесняясь меня, рыдала. Я при этом чувствовал, как крупно дрожит эта хрупкая девушка. И еще чувствовал ее облегчение — усиливающееся по мере того, как она все крепче прижималась ко мне, словно не желая отпускать.

Подождав немного, пока она придет в себя (и сам я приду в себя), аккуратно потянул Николетту за собой и отвел ко столу. Усадив на стул, погладил ее по волосам. И, мне кажется, именно от этого движения она окончательно, более-менее, пришла в себя.

Не отпуская Николетту, одной рукой — левой, живой, продолжая держать за плечо, я протянулся за стулом (правой) и сел рядом. После этого взял ее ладонь, опять же левой, живой рукой, и заставил Николетту второй ладонью накрыть мою руку. Правая все равно не годится, тем более что она сейчас немного почерневшая после взрыва. Я ее даже спрятал за спиной, чтобы не отвлекать девушку, которая этого пока не заметила.

«Ты как?» — чуть сильнее я сжал руку Николетты.

«Уже нормально, спасибо»

И только ответив, Николетта вдруг поняла, что мы только что обменялись фразами с помощью мыслеречи. Широко раскрыв глаза, она в изумлении посмотрела на меня. Но я сделал успокаивающий жест, мол все хорошо и даже отлично.

Причем сделал этот жест машинально правой рукой. И проследив за движением, Николетта увидела черную, сожженную биокожу и контуры мышц под ней.

— Все в порядке? — произнесла она испуганно.

— Да.

«Все просто тип-топ, Томми» — подсказал внутренний голос.

«Рассказывай» — заглушая его, произнес уже я мысленно, обращаясь к Николетте.

«Доминика наказала меня за то, что я помогла тебе попасть на последний этаж башни и не сообщила ей»

«А почему ты ей не сообщила?»

«…?»

Удивление Николетты было настолько велико, что она в изумлении глянула на меня широко открытыми глазами

«Ладно, прости. Впредь буду более полно проговаривать нюансы. Как она тебя наказала?»

«Морально уничтожила»

«Только морально?» — почувствовал я некоторую недосказанность.

«Пыталась не только»

Николетта закрыла глаза, и у меня перед внутренним взором мелькнула, обрывочно, произошедшая сцена. Как вживую ощутил жжение на щеках пощечин от Доминики, увидел ее злой с прищуром взгляд, холодную надменность. Услышал жесткую отповедь с рассказом о том, как саму Доминику кидали со скалы, обучая плаванию.

Картинки передаваемых Николеттой мыслеобразов — за исключением жжения щек от пощечин, были не очень четкими. Но как Доминика заставляет материализоваться астральную копию кулона-инклюза, в попытке через боль подчинить Николетту, я примерно понял — наблюдая происходящее словно через мутное стекло разбитой бутылки.

«Вариант того, что кто-то разрушил астральную копию инклюза отпадает», — прокомментировала Николетта.

«Нет», — просто ответил я.

«Нет?»

«Нет. Он просто становится менее вероятным. Нельзя исключать даже того, что это именно Доминика разрушила инклюз. А когда ты не умерла, она решила просто проверить его работу. Это, конечно, маловероятно, но сбрасывать со счетов даже такой вариант мы все равно пока не будем»

Столь долгая и связанная в мыслеречь фраза далась мне довольно непросто. Даже в голове зашумело, и я отпустил ладонь Николетты. Пытаясь справиться с шумом в ушах, и остаться в вертикальном положении.

Все же мой организм после приземления пострадал, а умственные нагрузки сверху здоровья не добавили. Мыслеречь же утомляет не меньше, чем разгрузка вагонов, тем более при нашей не слишком хорошо налаженной с Николеттой связи.

Она как раз хотела было что-то спросить, но я уже вытащил руку из ее ладоней. И только после этого Николетта, забыв о своих переживаниях, вдруг осмотрела меня, словно новым взглядом. До этого момента она, будучи занята переживаниями и погруженная в свой страх и потрясения, не сильно замечала мой внешний вид. А вот сейчас внимание обратила. Ну и да, было на что внимание обращать — куртка на голое тело, черная кожа руки и многочисленные ссадины.

Да и вообще я уже не такой бодрый парень, что улетал отсюда несколько часов назад.

— Поможешь мне маску снять?

— Помогу. Садись, тебя еще надо в порядок привести.

Повинуясь уверенным движениям успокоившейся девушки, я лег на диван, положив ей голову на колени. И украдкой наблюдал за ней снизу вверх, пока Николетта сосредоточенно, с помощью льда, снимала с моего лица маску.

Но после этого встать Николетта мне не дала. Принесла сразу два портативных медкомплекта, браслет первого одела на руку, второй на ногу. Медицина здесь оказалась с сюрпризом — один из комплектов был с магической составляющей. Поэтому пары минут не прошло, как я был свеж и бодр. И внешне неотличим от образца паручасовой давности — второй комплект был без магической составляющей, зато привел в порядок мою почерневшую руку.

— Ты вообще чем там занимался? — ткнула Николетта пальцем в небо, когда широкий браслет 3D-принтера, восстанавливающего искусственную кожу, пиликнул оповещая о завершении процесса.

— Если будет интересно, завтра расскажу, на острове. У меня крайне много дел, даже не знаю, когда получится все успевать. Отвернись, пожалуйста, попросил я ее, потому что уже торопливо переодевался в свой корпоративный мундир.

— Эм… — снова смутилась Николетта. Причем снова до такой степени, что щеки ее ярко заалели.

— В чем дело?

— При планировании успевания всех своих дел держи в уме, что завтра вечером мы с тобой должны присутствовать на благотворительном вечере в особняке сэра Джона Холдена.

— А что нам там делать?

— Я не знаю.

— Чувствую в словах твоих недосказанность я, — перешел я на манеру речи мастера Йоды.

— Мне бы… — выделила это «мне бы» интонацией Николетта, — очень хотелось, чтобы ты сопровождал меня на благотворительном вечере в качестве моего кавалера.

Вот как. Неожиданно. Хотя… неожиданно, но в принципе, ожидаемо. Учитывая, что Доминика играет в одну только ей ведомую игру. При этом умело — определенно умело, двигая фигурки по полю.