Снайпер

— В смысле?

— Ну, грязные, что ли. Немцы-то вроде всегда порядок поддерживают. А тут — как на передовой.

— Похоже, я понимаю — кто они, — закусив губу, я поморщился. Неужели…

— И кто?

— Да есть подозрение, что наши это, точнее — предатели.

— Думаешь? С чего их одних оставят?

— А кто сказал, что одних, может, пяток фрицев с ними, из штрафников каких-нибудь. Местных видел?

— Гражданских никого, специально разглядывал.

— А за домами не смотрел?

— Думаешь… — Мурат словно подавился.

— Точно, — я снова скривился.

— Э, командир, о чем это вы? — влез Дед.

— Увидишь, Ваня, увидишь. Ты пострелять хотел? Будет тебе счастье, вдоволь настреляешься, — заключил я и добавил про себя, — хотя лучше не видеть, если там то, что я думаю.

Когда подходили к деревне, точнее — к тому, что от нее осталось, увидели Толяна. Тот сидел как статуя и натурально ревел.

— Ты чего сопли распустил? — грубо начал я.

— Командир, это не люди! Девку, лет пятнадцати, вчетвером в сарае… — почти по слогам выдавливал Толя.

— Тихо, успокойся. На, глотни, — я протянул Круглову флягу со спиртом.

— Мурат, давай план, ты тут все-таки осмотрелся.

— Пойдем прямо, командир. Рыпнуться не успеют.

— Втроем идем. Дед, заходишь слева, Костян — справа. Первыми не стрелять. Если начнут разбегаться — валите всех, некогда разбираться.

— Есть! — хором ответили бойцы.

— Проверьте оружие, перезаряжать придется быстро. Мурат!

— Да, командир.

— Как обычно, начинаем по очереди. Когда последний стреляет — первый меняет магазин.

— Все как всегда. Толян, не забыл? — обратился к Круглову Мурат.

— Не забыл, — вытирая глаза, проговорил Толя.

А я отметил про себя, что в моем друге сломался предохранитель.

— Тогда начнем. Удачи всем, — я передернул затвор МР.

Это был не бой, даже не бойня. Мы просто шли и стреляли короткими очередями в упор. Кого куда — даже не смотрели. Упал, значит, не боец. Да их и не было. Мы просто уничтожали эту мразь. Они пытались, конечно, отстреливаться, но как-то плохо у них это получалось. Только один, засевший в доме, причинил некоторое беспокойство. Его щедро закидали гранатами.

Один из этих уродов нам достался почти целым. После беседы Толяна с его ребрами и почками он скулил, сидя в луже собственной мочи и крови. Ребята, после услышанного от пленного, даже не моргнув глазом вернулись и добили ножами тех, кто еще дышал. Причем, резали глотки.

— Серега. Там… — у казаха не было слов.

— Показывай! — коротко бросил я.

В сарае, за одним из домов, мы нашли местных — то, что от них осталось. Восемь женщин, шестеро детей, два старика.

— Вашу… Командир, я такого еще не видел, — проскрипел зубами Мурат. Людей словно выпотрошили, крови просто река.

— Лучше бы и дальше не видеть. Давай этого козла к забору.

— Просто расстреляем? — сплюнул Мурат.

— Слабовато как-то. Дед! — повернул я голову к двери, ожидая появления Деда.

— Да, командир? — тот не заставил себя ждать.

— Найди гвозди побольше или скобы.

— Есть! — козырнув, тот умчался на поиски.

— Все вернулись?

— Ага, снаружи стоят.

— Костян, иди сюда, — крикнул я.

В дверях показался Иванов.

— Звали? — спросил он, но, увидев тела изуродованных людей, метнулся назад. Послышались звуки вырывающейся наружу пищи.

— О, как его прошибло, — удивился Мурат.

— А себя вспомни — в прошлом году, — бросил я.

— А чего я-то?

— Проехали, пошли, надо думать, как дальше быть.

В эту минуту в сарай вбежал Дед.

— Командир, там наши! — прокричал он.

— Мурат, идем, — махнул я рукой казаху.

Нашими оказались Зимин и Вано. Принесли друг друга.

— Давайте их в дом, быстро, — приказал я.

Парней потащили в единственный оставшийся целым домишко. Второй мы гранатами испохабили. По дороге наши бравые вояки пытались, было, что-то говорить, но их никто не слушал. Оба наших товарища были улеплены грязью и кровью до ушей.

— Как вы? — зайдя в дом, начал я разговор.

— Командир, дайте сожрать чего-нибудь. Мы со вчерашнего дня ничего не ели.

— Костя, у тебя осталось чего? — повернулся я к Иванову.

— Нет, командир, — потупил взгляд Костя.

— Давай сюда Деда, бери Круглова и заканчивайте с пленным.

— Да висит уже, — услышал я голос вошедшего Деда. — Вон, Толян идет.

Я молча кивнул и продолжил:

— Вы чего, к реке махнули?

— Нет, сначала на юг, думали — оторвемся. Мины нас прикрыли хорошо. Прошли пару километров, на подходе к лесу чуть не попались. Там в лесочке — замаскированные танки. Нас шуганули из пулемета, но погоню устраивать не стали. Пришлось, широко огибая, идти назад. Тут разведчик в небе показался, а через пять минут немцы как жахнули, мы чуть не обделались.

— Как же вылезли-то? — удивился я.

— Каком кверху. Вышли на заслон, у кострища в чаще леса. Где сушились, помнишь? Там нас прижали. Расстреляв все до железки, пришлось утопить в болоте пулемет и мой МР. С двумя пистолетами двинули на немчуру, а их оказалось только пятеро. Живых, в смысле. Позже насчитали двадцать три трупа. Взяли оружие и побрели к болоту. Ага, спасибо! — кивнул Зимин Деду, открывшему для них по банке «тушняка».

— Значит, немцы у нас на хвосте сидели? Мы ведь совсем недавно оттуда ушли.

— Точно. Только закончили их шмонать, услышали здесь стрельбу, ну и рванули сюда. Опоздали только. Сил уже нет. Как они вас не взяли, не знаю.

— Ранения сильные? — спросил Мурат, доставая с печки чью-то рубаху, сильно поношенную, но чистую.

— Меня вроде осколком зацепило — эти говнюки нас еще и гранатами угостили. Вано пулю поймал.

— Мурат, давай, погляди, чего там у них.

У Зимина было большое рассечение на голове, Вано держал на перевязи руку.

— Сотрясение может быть, — сказал Мурат после осмотра.

— Ага, всю дорогу блевал, — подтвердил Вано, покачав головой. — У меня — сквозное, чуть ниже плеча. Саня уже ранен был, неудобно было перевязываться самому. Да и некогда было.

— Сейчас все сделаем, — Мурат уже рвал на полоски рубаху.

— Костян, дуй на улицу, смотри в оба. Придется здесь задержаться.

— Серег, нельзя. Думаю, немчура скоро выйдет на деревеньку, — предположил Зимин.

Я задумался — раненый предатель поведал, что угнали их сюда специально, на время, пока начальство с проверками ездит. Когда командующий закончит свой визит, за ними приедут. Этих сволочей использовали для сбора продуктов солдатам Вермахта. А они заодно занялись разбоем. Немцы поощряли такие действия, даже создали спецгруппу. Одна часть здесь и действовала. Пленный клялся, что это первая деревня, в которой они такое устроили, но верить ему…

— Командир, я закончил, — донеслось до меня.

— Тогда пять минут на сборы и — уходим. И так уже время встречи с Михалычем вышло. Придется на своих двоих до Ленинграда топать.

— Ни хрена себе, — воскликнул Вано, — тут же сотня километров.

— А ты чего хотел? Надейся, что Михалыч опять приказ нарушит и прождет больше чем надо.

— Серег, с патронами как? — поинтересовался Зимин. Свое оружие они с Вано в болоте утопили.

— Да не очень. У этих, — я кивнул, показывая на улицу, — одни винтовки были. Патронов, думаю, мало. На мотоцикле пулемет должен быть, надо глянуть.

— Есть. В смысле — пулемет есть! — вдруг подал голос Толя Круглов. — Я смотрел уже. Две банки патронов.

— Стоп. Фрица с автоматом мы положили через дом отсюда. А кто у него за пулеметчика был?

— Вашу…, — тихо выругался Дед.

— Ну-ка, ну-ка, поясни? — уцепился я.

— Да говорил Костяну, что вроде видел одного бегущего к лесу, так не поверил.

— Да показалось тебе, — встрял Костя Иванов.

— Так, где же пулеметчик? — продолжал я.

— Командир, упустили, похоже. Виноват я, думал, показалось.

— Так! Приплыли. Этот урод говорил, что таких групп было несколько. Никто карту не находил?

— В доме были какие-то бумаги, — начал Толя.

— Бегом, неси все сюда, — заорал я.

Карта нашлась. Только обозначений на ней — кот наплакал. Но пометку со значком «РОНА» я срисовал сразу.

— Серег, чего скажешь, — подошел Зимин.

— Есть контакт. Западнее, за речкой, три километра. Деревня Старое Маслово, там отряд таких же упырей.

— А где ты увидел? — спросил Саня, разглядывая карту.

— Вот, видишь значок? — ткнул я пальцем в название деревни.