Вторжение

— Бесполезно! — гремит голос со всех сторон, сотрясая с ног до головы: — бесполезно! — силуэт исчезает и вот он уже совсем рядом! Закрываюсь от его удара, вжимаясь в землю и напрягая ноги, чтобы не улететь куда-то к черту, мне с ним сейчас в мячик играть нельзя, если он одним ударом отбросит меня достаточно далеко — следующими целями станут Светлейший Князь и моя кузина. Потому я подаюсь навстречу его удару и принимаю его на предплечья, блокируя.

На удивление — я все же не отлетаю назад и в сторону, мир не летит кувырком, темнея и исчезая из виду. Удар все же потрясает меня, пусть я и принял его на выставленные предплечья, но он отзывается во всем теле, каждый сустав отзывается болью, и я едва удерживаюсь на ногах. Лицо демона остается безучастным и равнодушным, а на меня обрушивается адское пламя! Удар молнией, струя воды, какая-то тварь без лица, но с острыми клыками. Не обращаю внимания на молнию, воду и огонь, сворачиваю твари голову набок, ломая позвоночник. Бью в ответ, никакого эффекта. Хлопаю в ладоши, сметая в разные стороны пыль и на секунду снова делая нас эпицентром взрыва. Ухожу на уровень вниз, сметая подсечкой, пытаюсь обмануть, зайти за спину, отмахиваюсь от еще одной твари, принимаю удар молнии и раскаленную лаву, которая окончательно уничтожает мой правый сапог, на мне вспыхивают остатки шинели.

Мы продолжаем сражаться, снова и снова сходимся, расходимся, пытаемся одолеть друг друга, ищем способы, наносим удары, блокируем, уклоняемся, на меня обрушивается все — от каких-то насекомых, с кроваво-красными прозрачными крылышками и длинными, острыми как кинжал жалами, до цепи молний и плазменных шаров, в руках у демона появляется оружие — матово-черные секиры, пару раз он достает, но разрезы на моей коже затягиваются почти мгновенно, я же в свою очередь никак не могу его достать. Вернее — достаю, но не могу повредить. У меня уже срывается дыхание, пот застилает глаза, трясутся ноги, но я бросаюсь в атаку снова и снова.

Сколько это будет продолжаться? Я уже потерял счет времени, все что происходит — слилось в рваные отрывки реальности — вот я подтягиваю его за руку и ввинчиваю кулак в его подбородок (каменный!), вот он — с размаху направляет мне в голову свою секиры, лезвие которой переливается разрядами молнии, вот мир летит кувырком и я поспешно выпрыгиваю из ямы, куда меня вбили едва ли не по плечи, вот его переломанная пополам секира отлетает в сторону, я не успеваю обрадоваться этому, как в его кулаке — вырастает новая. Ниоткуда. Тяжелое дыхание. Кулаки словно весят каждый по тонне. Я все еще в состоянии уворачиваться и наносить удары, но надолго ли? Нельзя опускать руки, нельзя сдаваться, пусть я не могу нанести ему повреждений, но я отвлекаю его на себя! Каждая секунда, в которую он атакует меня, занят мной — это секунда, в течении которой он отвлечен, когда он не может атаковать моих союзников. Но даже так — мои руки становятся все тяжелее и не за горами тот миг, когда я не смогу их поднять и сделать шаг. Что будет тогда?

Демон не разговаривает со мной, он действует иначе, его действия говорят за него, он словно презрительно отмахивается от моих атак, да и сам атакует с эдакой ленцой, скорее выставляя себя напоказ, чем сражаясь в полную силу. Он словно говорит — бесполезно. По его движениям видно, что он — ни капельки не устал. Он двигается легко и грациозно, словно сытый хищник, который играет со своей жертвой. Я же — сражаюсь в полную силу и не могу даже привлечь его внимание ко мне в полной мере! Он скучающе водит головой, оглядываясь. Отмахивается от меня, бросает в меня очередную молнию или машет секирой — играючи. Это раздражает. Нет, это бесит и приводит в ярость. Я настраивался на поединок, на ментальный и физический бой, а то, что происходит сейчас больше похоже на дружескую потасовку, где старший и более опытный товарищ не спеша, с чувством, с толком, с расстановкой — возит младшего мордой по земле. Нет, конечно, никаких серьезных травм он ему не наносит, но без стеснений дает почувствовать свое превосходство. И самое главное — делает это с легкой усмешкой на лице, дескать куда тебе до меня… потренируйся еще лет десять… но и тогда — бесполезно. Я выше тебя. Сильнее. Опытней. Ты не сможешь с этим ничего сделать. Бесполезно. БЕСПОЛЕЗНО.

Спокойно. Успокойся. Это все — психологическое давление. Он просто играет у тебя на нервах — говорю я сам себе, выдыхая и останавливаясь на пару секунд. Не может быть, чтобы ему было совсем все равно, нет. Я же помню, как он стоял в той воронке, никакие мои атаки не заставили тогда его сдвинуться ни на сантиметр, но! Но после атаки Ай Гуль, после ледяного копья Карр Белаг Дургин — он стоял чуть правее! Сменил ногу и сделал шаг, чтобы острие копья не попало в него, а значит он уязвим!

Если бы умел призывать Темное Пламя, которым так легко управляет Акай. Что бы стала делать хитрая лисица на моем месте? Во-первых, не вмешалась бы в такой поединок, не попала бы в такую ситуацию, я согласен. Но если бы? Лицо демона все так же безучастно, только легкая улыбка играет на губах. Высокомерный. Наглый. Уверенный в себе.

Вспоминаю лицо Акай, когда она нападала на меня, темную ярость в ее глазах. Выпрямляюсь. Встаю прямо. Выдыхаю. Как она сказала — «теперь ты будешь учиться постоянно. Процесс будет продолжаться, пока ты не умрешь». А я пока не умер! Я живой, следовательно он — уже проигрывает. Может быть, я не могу его убить, но и он не может убить меня! Следовательно, у нас ничья. Я устал, у меня опускаются руки, сбито дыхание, болят суставы, однако как у меня могут болеть суставы? За все время, что я тут — у меня практически не было травм. Если не считать одну очень страшную лисицу — никто не мог навредить мне. Как же тогда сейчас я умудрился повредить себе суставы? И как я умудрился — сбить себе дыхание?

— Послушай меня. — говорю я демону и тот поворачивает свое лицо ко мне, ищет меня взглядом, едва ли не зевая в процессе.

— Ты же понимаешь, что я — уже побеждаю? — спрашиваю я у него: — ты не можешь даже призвать новую армию, пока мы с тобой сражаемся, не так ли? Тебе нужно установить Камень Врат и отойти от него, ты не можешь сделать это, пока он болтается у тебя на груди, тебя разорвет пространственным парадоксом нахождения нескольких тел в одном объеме. А избавиться от меня ты тоже не можешь. Ты — проигрываешь. Я же… я могу делать это целыми днями. Без сна и отдыха, без перерыва на обед и перекур. Если потребуется — я буду вышибать из тебя пыль столетиями. И все это время ты не сможешь ничего сделать, только биться со мной. Ты думаешь, что я устал? Думаешь, что я скоро выдохнусь? Наивный демон. Я даже воздухом здесь не дышу. — и я выпрямляю спину, позволяя легкой улыбке заиграть у меня на губах. Боль и тяжесть, неприятные ощущения в суставах и наваливающаяся усталость — проходят, оставляя мне ясную голову и спокойствие.

Лицо демона в первый раз — искажает гримасой ненависти. Теперь он заметил меня, теперь он будет сражаться в полную силу! Все, что было до этого — лишь игра, призванная убедить меня, что все бесполезно, что надо просто лечь и уснуть, что нету смысла в сопротивлении. Но сейчас я перевернул стол, спасибо моей учительнице, одной самоуверенной и наглой лисице, которая знает толк в обучении даже таких бестолковых учеников как я.

Я встаю в стойку. На этот раз — уверенно. На этот раз — спокойно. Тысячелетия опыта всего человечества в каждом моем движении. Так двигались мои предки тысячи лет назад, так двигались сотни тысяч воинов до меня — чуть приседая и перенося вес тела на заднюю ногу, выставив вперед левую и готовясь к атаке. Время не трать даром, молод ты или стар…и научись ударом отвечать на удар. У меня нет Родины, земля и небо стали моей Родиной. У меня нет крепости. Непоколебимый дух — моя крепость.

— Теперь ты меня видишь, — удовлетворенно говорю я: — но ты не можешь выиграть. Бесполезно.

— Аррргх! — рычит он и бросается на меня, я ухожу в сторону, направляя его движение вниз, в землю. У меня нет оружия, направленная воля — мое оружие.

Он вскакивает на ноги, и я вижу, что его великолепные рога — испачканы в земле. На мгновение мне становится смешно.

— Бесполезно. — говорю я: — знаешь почему? Да потому что мой учитель в тысячу раз страшнее тебя. Ты даже ранить меня не можешь, а она меня едва не убила. Дважды. Думаю, что будь она здесь — она бы тебя в бараний рог скрутила даже не вспотев. Если так подумать… мне здорово повезло с учителем. Надо бы ей книжку новую купить…

— Вы — насекомые! — гремит голос и в руках у демона появляется двуручная секира с алым лезвием цвета артериальной крови: — ты умрешь! Никто не смеет вставать на пути Легиона!

— Знаешь, что я тебе скажу? У меня нет магии. Внутренняя сила — вот моя магия. — говорю я и мои руки вспыхивают иссиня-темным пламенем.

— Ты! Это бесполезно! Ни один человек…

— Как говорит мой учитель — процесс будет продолжаться, пока ты не умрешь.

Глава 4

Глава 4

Битва Тигра с Драконом

(воспоминания из спальни в особняке княжны Зубовой)

Существует легенда про две школы. Школа Тигра и школа Дракона. Две древнейших ветви искусства. — так говорит лисица и выпускает в воздух тонкую струйку дыма, вынув изо рта длинный мундштук своей трубки и глядя как белое облачко превращается в силуэт дракона, который сражается с таким же дымчатым тигром. Я слушаю ее, лежа на спине и глядя как белые силуэты истаивают в воздухе легкой дымкой.

— Однако Тигр обучался искусству у кошки. И вот однажды он решил, что узнал уже достаточно, и что старый учитель уже не сможет больше ничему его научить. И вот он напал на своего учителя, желая убить его. Однако кошка сбежала на дерево. Она специально не учила тигра карабкаться по деревьям, зная, что такой момент может настать. Так мудрая кошка спасла себе жизнь. — она снова выдыхает клуб белого дыма, который превращается в силуэт кошки, которая сворачивается клубком и засыпает. Акай замолкает. Силуэт кошки, созданный из табачного дыма — начинает рассеиваться и истаивает в воздухе. Лисица переворачивает страницу книги и выбивает свою трубку о край хрустальной пепельницы. Вообще-то никому не позволено курить прямо в моей спальне, однако у Акай теперь неограниченный кредит доверия со стороны Ай Гуль — после Серого Лабиринта. Так что она сидит в кресле, подобрав под себя ноги, курит и читает книгу с очередными приключениями богобоязненной девицы Антуанетты. Вот, казалось бы, трэш, угар и содомия, уровень литературы ниже плинтуса, бульварное чтиво пополам с порнографией, однако же тысячелетняя лисица читает это непотребство с явным удовольствием на лице, да еще и хихикает периодически. Что интересно, ни разу не видел, чтобы хвостатая ела. Пить она пьет — чай гоняет, сбитень обожает, от пива или бокала хорошего вина не откажется, курит как паровоз из картины братьев Люмьер «Прибытие поезда на вокзал Са-Льота», но вот за трапезой ее ни разу не застал. Она только мужской энергией из игры в «тучку и дождик» питается? Даже не знаю, то ли завидовать, то ли ужасаться, с одной стороны, не зависеть от еды это прекрасно, но в такой же степени зависеть от секса? Я бы с голоду помер… ну сейчас нет, но раньше, когда заштатным никому не известным лейтенантом на Восточном Фронтире служил. Спасибо моему непосредственному начальнику полковнику Мещерской, у которой таки дрогнуло сердце… интересно, делает ли это меня альфонсом? Во всяком случае я могу сказать, что мой путь вверх по карьерной лестнице шел через постель с моим начальником, это точно.

— И как обычно, у каждой истории много трактовок и много окончаний. — наконец продолжила свою речь Акай: — но в мире есть еще школа Дракона. Школа Тигра изначально была сильней, и выпускники школы Дракона проигрывали им в противостоянии, однако столетие шло за столетием, учителя школы Тигра недоучивали своих учеников, чтобы оставаться сильнее чем они. И искусство школы Тигра — стало выхолащиваться. Один недоучит этому, а тот — этому. С каждым последующим поколением школа Тигра становилась слабей. Школа Дракона же никогда и ничего не скрывала от своих учеников, обучая их всему, что знают сами. И да… бывали случаи, когда ученики школы Дракона бросали вызов своим учителям и убивали их. Потому что задача каждого последователя этой школы — вырастить ученика, который превзойдет его во всем. — она замолкает и переворачивает страницу книги, всматривается в текст и хихикает. Стучит мундштуком своей трубки о пепельницу. Поднимает голову, смотрит на меня, наклонив ее, словно бы смерила взглядом с головы до ног.

— И какая мораль в этой басне? — спрашиваю я: — что ты не будешь учить меня всему, чтобы я не посмел бросить тебе вызов? Или что нельзя нападать на учителя?

— Мораль. Мораль для имбецилов, которые не могут думать самостоятельно. — уголок ее рта чуть приподнимается, обозначая легкую усмешку: — думай сам. Какую мораль ты выведешь для себя — значит таков твой уровень восприятия и интеллекта. Хотя… даже ты все понимаешь — это не значит, что ты все принимаешь. Если ты понимаешь меня, конечно. — тут она уже откровенно улыбается.

— Ну да. Конечно. — киваю я. Не собираюсь ломать голову над многозначительными, сложносочиненными и где-то высосанными из пальцами историями в восточном стиле. Все эти «истинное дао не может быть озвучено, а если оно названо, значит оно не истинное дао», или там «как будет звучать хлопок одной ладонью, если его никто не услышит». Если и есть «истинное дао», то оно для каждого свое, непознаваемое, а потому и попытки познавать его равны попытке поймать луну черпаком в колодце. А потому я даже не пытаюсь. Принадлежит ли лисица к школе Дракона или к школе Тигра — для меня сейчас нет разницы. Чему она не захочет меня учить — тому не научит. Да что там, не уверен, что из того, чему она меня научить захочет — я все пойму. Мое дело телячье — учись и становить лучше с каждым разом. Процесс все равно будет продолжаться до тех пор, пока я не умру. Мне обещали.

— Граница между школами пролегает в сердце. — Акай откладывает трубку в сторону и потягивается, подняв руки над головой и зевая: — каждый сам выбирает свой путь, свое дао. Но основа для всего одна — надо иметь страсть и желание к обучению. Эта скромная лисица, например, тщательно изучила все книги о еде, то есть о любви, конечно. Например, в «Моу Ту Цуань», некто Бэй Янгшен женился на девушке с именем Нефритовый Аромат, или Ю-Сян. Однако же Бэй Янгшен обнаружил, что его новая жена не в меру стыдлива и не испытывает никаких чувств во время исполнения супружеского долга, стыдится своего тела и не показывает его мужу полностью. Тогда же Бэй Янгшен купил древний трактат «Дао-де-дзин», который изучил совместно с Ю-Сян, в результате их страсть резко возросла и постепенно она превратилась в ласковую, чувственную и отзывчивую женщину, соответствующую ее имени. — она откладывает книжку в мягкой обложке на прикроватный столик и встает. Тяжелый, шелковый халат скользит по плечам и падает вниз, к ее босым ножкам, открывая белоснежную плоть во всем великолепии, свойственном только тем, кто может сам выбрать себе и размер и форму.

— Что, опять проголодалась? — спрашиваю я, разглядывая ее новое тело. Хвостатая прекрасно понимала мужскую психологию и эксплуатировала эффект Кулиджа, эффект новизны полового партнера и неспособность мужчины отказаться от подобного предложения. На мой взгляд, чтобы быть лисицей-оборотнем, которая умеет менять свою форму и при этом питается мужской энергией — много ума не надо. Надо полагать, что прямо сейчас в мире есть примерно восемьсот миллионов человек, которые многое бы отдали за вот это зрелище… и еще больше — за возможность прикоснуться к этому телу и обладать им. Почему именно столько? Половина населения планеты к этому году, примерное количество всех мужчин. Хотя… наверняка в этот список войдут немало женщин тоже, в конце концов лисица непривлекательные тела не носит.

— Ее лицо краснеет, а уши горячие. Дыхание учащается и становится поверхностным, сердце бьется чаще, а ладони потеют. Это означает, что мысли о занятиях любовью захватили ее разум. — произносит она, делая шаг вперед и пушистый персидский ковер приминается под ее пальчиками и пяточками: — таковы первые признаки, согласно трактату «Дао де-дзин». В этот момент мужчина должен начинать сношение умеренно в дразнящей манере, очень неглубоко ввести и ждать, наблюдая за последующей реакцией.

— Я так много узнаю от тебя. — говорю я, приподнимаясь на локте и наблюдая за ее приближением, медленным, но неотвратимым: — поистине говорят, что учение сладостно.

— Эта лисица принадлежит к последователям истинной Школы Дракона, а это значит, что она ничего не станет скрывать от тебя… — и ее руки скользят вдоль тела, касаясь упругой плоти, гладкой, совершенной кожи так, словно бы она сама открывает все это для себя. Словно удивляясь своим собственным изгибам. Осторожно, будто касаясь тела она касается чего-то опасного, чего-то очень горячего… или даже ядовитого. Нетерпеливо, будто жаждет прикосновений как растение — воды в засуху.

— Пусть даже это будет означать что однажды один нерадивый ученик превзойдет своего учителя — эта лисица не станет скрывать от него свет истинного учения. — нараспев говорит она, останавливаясь у самого края кровати, словно купальщица перед тем как войти в воду.

— Поистине, твоя доброта не знает границ. — говорю я: — хотя вот некоторые вещи мне было бы лучше не знать, наверное. И не применять на живых людях. Как насчет «мы в ответе за тех, кого приручили?» Там, кстати, тоже лисичка была, но она Маленького Принца не насиловала. Намного скромнее лисичка была.

— Ее нос потеет, а соски набухают. Это значит, что огонь ее страсти несколько повысился. — она садится на край кровати и ее глаза оказываются совсем рядом: — Когда ее голос понижается и из горла вырываются звуки сухие и хриплые, ее страсть усилилась. Глаза закрыты, язык высовывается, она дышит часто и заметно… запоминай, Уваров, а то так и помрешь неучем. Иди сюда, мой неиссякаемый источник мужской инь, покорми эту нескромную лисицу. И… да, вот так… не останавливайся.

— Да. Я помню. Процесс будет продолжаться, пока я не умру… наверное ты хотела сказать — пока смерть нас не разлучит?

— Помолчи, ученик. Всему свое время. — ее голос звучит хрипло и горячее дыхание щекочет мне шею: — помолчи, пожалуйста…

Когда я открываю глаза — я снова вижу знакомый потолок в своей спальне. Некоторое время я лежу, вспоминая все, что только было в этой самой комнате. Поистине, затейница эта нескромная лисица. Кажется, я понимаю, о чем она хотела мне сказать. Если ты скрываешь что-то от своего ученика — ты будешь обладать преимуществом, но искусство будет выхолащиваться и однажды вовсе умрет. Если ты будешь учить ученика всему, что ты знаешь, — у тебя не будет перед ним преимущества и однажды он превзойдет тебя, но зато искусство будет только улучшаться с каждым поколением. Все, что сейчас вокруг нас — это следствие того, что люди не скрывали свое искусство, передавали из поколения в поколение свои знания и умения, это и есть наше преимущество, жизнь человека коротка и он знает, что у него нет времени жалеть свои знания и опыт. Иначе они умрут вместе с ним. Все, что выросло в настоящее искусство или науку — сделали последователи Школы Дракона. Тигр — эгоист, желающий прожить свою жизнь как можно лучше. Дракон — готов пожертвовать собой ради того, чтобы жило дело всей его жизни, его искусство, его дао.

Я поворачиваю голову набок. В моей кровати спит тысячелетний Демон Девятого Круга, Дщерь Инари, Любительница Тофу и Та, Что Дарит Любовь. Спит, скинув с себя одеяло и подогнув одну ногу, сладко причмокивая во сне. Ее волосы разметались по подушкам, лицо во сне приобретает особое, невинное выражение, которое бывает только у совсем маленьких детей и спящих людей. Во сне она улыбается.

Вздыхаю и накидываю на нее одеяло, подтыкая по сторонам. Еще простудится, не май месяц во дворе, да и в спальне прохладно. Вспоминаю ее ослепительное тело и то, как она боролась со мной в кровати. Расположение пальцев, направление усилий, легкие толчки, прямое сопротивление. Как она там говорит — процесс будет продолжаться, пока я не умру? В голове начинает укладываться то, чему она меня учит — даже во сне, даже во время занятий любовью, даже когда она просто сидит рядом и курит трубку, читая книжки.

Я встаю. Ноги тонут в пушистом персидском ковре. Наклоняю голову в сторону, потом — в другую, разминая шею. Растираю запястья. Локти. Чуть приседаю, вставая в стойку и… подшаг вперед, тычок левой рукой, пальцы на лету складываются в кулак, разжимаются в ладонь. Захват воображаемого противника за запястье, короткий рывок на себя, тычок правой рукой, — так же, точно так, рука летит расслаблено, но в последний момент пальцы сжимаются в кулак, давая дополнительный импульс. Замираю, оценивая свои ощущения. Сзади раздается тихий звук. Поворачиваю голову. В комнату входит Лан, в длинном шелковом халате и со своей неразлучной секирой на поясе. Перед собой она толкает сервировочный столик с блюдами, накрытыми серебряными крышками, кофейником и чашками. Комнату заполняет запах свежесваренного кофе. Что интересно, лисица кофе терпеть не может, вот чай любит, сбитень обожает у уличных торговцев покупать, говорит у домашнего вкус не тот.

— Локоть не уводи в сторону. — говорит Лан, останавливая сервировочный столик у кровати: — и не проваливайся за ударом всем телом.

— Ты знаешь эту технику? — спрашиваю я у нее, она отрицательно качает головой.

— Школа Дракона. Нет, не знаю. Но общие принципы везде одинаковы. — она бросает быстрый взгляд на мирно сопящую во сне Акай и подходит ко мне.

— Представь, будто твое тело это центр. Как будто через макушку и точку дань-тян — проходит осевая линия. Выпрямись. Вот так. Руки… да, вот так. Теперь — удар! — она показывает, как, становясь напротив меня. Ее кулачок упирается мне в грудь.

— Не крути плечами, не вкладывай в удар все тело поворотом. Это не бокс. Ты работаешь не мускулами, а импульсом. Вот так. — снова меняет руку и на этот раз правый кулачок упирается мне в грудь: — видишь? И локоть… не поднимай его. Он должен располагаться на прямой. Вот так.

— Пусть еще голову вперед не наклоняет. — раздается голос с кровати. Акай проснулась и теперь трет глаза ладошками, зевает и смотрит на нас, на сервировочный столик, тянется, разминаясь: — а то бычится, будто забодать решил.

— Цун мин! — кивает Лан: — как и говорит уважаемая Демон Девятого Круга — не наклоняй голову. Плохая привычка. Это потому, что ты привык к своему этому европейскому боксу, к савату и прочим непотребностям, где вы только за счет силы все решаете. Сила, выносливость и деревянная голова. Но в мире магии сила не решает ничего… хотя в этом случае… — она смотрит на меня и качает головой: — все не как у людей.

— Он с железной головой. Правда внутри пустой. — откликается лисица, скидывая одеяло и наклоняясь над сервировочным столиком: — а чай? Чай принесла?

— Конечно. — Лан поспешно семенит к столику, поднимает чайник и наливает чаю в чашку: — вот. Пожалуйста. Для меня большая честь наливать чай самой…

— Без чинов. — машет рукой лисица: — чего глаза выпучила? У них тут есть такой обычай — я на балу видела. Подходят и говорят «без чинов», а потом общаются на равных, а не как в Хань, когда все эти эпитеты и звания повторять надо. Ты же у нас старшая дочь из старейшего рода Цин, Мастер Парных Секир, Нефритовая Птица Лан, ты должна понять.

— Но…

— Забей. Ты вон к мужу своему уже на «ты» обращаешься, так что как там говорят s i vivis Romae, romano vivito more (будучи в Риме, живи по римским обычаям (лат)), привыкай. Для тебя — я старшая сестричка Акай.

— Акай дадзе! — сестрица Лан бормочет что-то на смеси Ханьского и наречия Восточной Ся, наверняка выражая крайнюю признательность и благодарность. Характерная черта — двое сестричек из Ся знают кто такая Акай, именно — знают. И то, что, будучи по природе своей дерзкими и отважными воительницами, в присутствии Акай они хвосты тут же поджимают, и глаза в пол и едва на коленки не падают (первое время падали, но она запретила) — о чем-то да говорит. Не удивлюсь, если Акай, ну или такими как она — в Восточной Ся детей на ночь глядя пугают. Дескать придет лисица и заберет тебя… хотя я думаю, на взрослых мужчин такая страшилка не подействует. Показать ему лисицу в шелковом халатике, когда она халатик этот шаловливо скидывает — и даже тот факт, что он в процессе извлечения мужской инь — умрет, его не остановит. Меня же не остановил. Как говаривал Генрих Наваррский — Париж стоит мессы.

— Да не переживай. — прищуривается Акай: — мы все тут как одна семья… не так ли? Хочешь, научу тебя правильно в тучку и дождик играть, чтобы мужу твоему нравилось? Ты куда⁈ Эй, это часть боевой подготовки! Стой, женщина! Уваров, твоя наложница сбежала!

— И я ее понимаю. Я бы тоже сбежал, но у меня ноги отнимаются.

— Правильно. Бежать от меня бесполезно. Лучше давай еще разок, пока Мещерская не вернулась…

Глава 5

Глава 5

Уклоняюсь от лезвия темной секиры, которое горит алым пламенем Преисподней, уклоняюсь, разбиваю древко вдребезги. Иссиня-темное пламя, которым горят мои кулаки — легко преодолевает защиту противника, но в последний момент демон уклоняется от удара, чуть повернув корпус и отпрыгнув назад. В его руке снова появляется темная секира, на этот раз — чуть больше и с загнутым крюком на месте обуха.

Из-за моей спины гремят выстрелы, грохочут взрывы, на секунду закрывая демона облаками огня и дыма. Валькирии подошли. До чего же они меткие, ни одна в меня не попала, хотя я между ними и целью стоял, сам бы нипочем не рискнул стрелять в такой ситуации.

В облако разрывов тут же летят острые скальные осколки, взбивая еще больше пыли. Мне остро нужен какой-нибудь магический локатор, со всей этой пылью, дымом и огнем на поле боя я не вижу своего противника, а это дает ему лишнюю возможность сбежать. Почему? Да потому что это было бы лучшим решением с его стороны.

Непобедимость заключена в тебе самом, возможность победы — в твоем противнике. Так говорил Сунь Цзы в своем трактате «Искусство войны». Он допускал возможность встречи двух непобедимых полководцев, в этом случае война будет долгой и не приведет к победе. Тем не менее, пусть тактически у нас с демоном ничья, но стратегически он проигрывает. Камень Врат, или портальный камень — сейчас находится на его шее, словно ожерелье. Использовать его прямо так он не может, пространственный парадокс разорвет его тело в куски. И как бы ни был силен Генерал Легиона, это будет как минимум неприятно. Тем временем я бы успел разбить камень до того, как появятся орды Тварей. Это кажется патовой ситуацией, но только кажется, ведь ко мне подходят подкрепления, вон, успели валькирии подойти уже, Казимир Голицын вьется вокруг, время от времени устраивая демону веселую жизнь своим непревзойденным умением управлять каменными шипами, гигантским гранитным молотом или шрапнелью из острых осколков мелкого щебня. Насколько я понял, к нам так же спешит подмога Генерального Штаба, те, кто не попал в диверсионную группу Казимира с госпожой Нарышкиной и девочкой Полиной. Каждый миг, каждая минута, пока мы тут сдерживаем Генерала — облегчает задачу подкреплениям, в отличие от нас они продвигаются напрямик, разбрасывая и уничтожая толпы тварей, но даже так — уверен, что это не займет у них много времени. Это только мне кажется, что вечность прошла, полагаю, что на самом деле мы сражаемся не больше пяти, максимум десяти минут. Я знаю этот феномен растяжения времени на ринге, когда минуты тянутся часами.

И каждая такая минута — на вес золота. Где-то в нескольких верстах отсюда к нам на всей скорости, разбрасывая и уничтожая тварей — несется вся сила, которую только может представить Генеральный Штаб. Времени было немного и Казимир Голицын просто оказался рядом, однако девочка Полина и госпожа Нарышкина — из стратегического резерва Штаба. Все, что оказалось под рукой было брошено в бой и моя задача — просто протянуть время до тех пор, пока не появятся те, кто в состоянии убивать таких демонов.

Зная это, я бы на месте демона — разорвал дистанцию и спрятал бы или отбросил подальше в сторону Камень Врат, чтобы открыть портал в стороне, откуда тотчас повалили ты толпы тварей, затрудняя нам сражение… однако он этого не делает. Опасается, что успеем разбить камень? В принципе он прав, учитывая количество поражающей магии на метр пространства здесь и сейчас, маневр небезопасный. Тем не менее, я бы рискнул, иначе он все равно проиграет. Все вместе мы не даем ему оторваться, не даем применить масштабную магию постоянно перегружаем атаками его защиту, не даем думать и принимать решения. Словно стая мелких пираний, набросившихся на акулу, словно собаки, атакующие медведя — мы раздергиваем его внимание, заставляя действовать, действовать, действовать, не оставляя времени подумать.

Из облака дыма и пыли — выныривает темная секира! Серым взблеском стали — ее сбивает в сторону маленькая молния секиры «Юг», брошенной сестрой из рода Цин. Бросаюсь туда, откуда вылетело демоническое оружие. Ускоряюсь. Вот и он, снова защита. Удар-финт-нырок-уклон-удар-удар! Сверху, снизу, подсечка, темное пламя, искры во все стороны. Толчок, удар, блок, я вижу! Вижу, как он двигается! В какой-то момент я стал видеть его движения! И вот я уже совсем рядом и… мир вспыхивает и переворачивается, летит кувырком, я разбрасываю руки в стороны, стараясь ухватиться, остановиться.

Выталкиваю себя с мерзлого грунта, отряхиваюсь. Он обманул меня. Нарочно замедлился, успокоил плавным снижением ритма боя, затянул в болото восприятия и — неожиданно ударил в полную скорость. Хитрая тварь. Нам все еще далеко от победы. Бросаю взгляд на противника. Он больше не стоит на месте, маневрирует, уклоняясь от скальных обломков, выстрелов и молний.

— Владимир Григорьевич! — крик сзади. Передо мной, прямо из земли — вырастает уже знакомый каменный столбик с проушиной на конце. Времени думать нет, я знаю, что именно произойдёт! Хватаюсь за проушину, лихорадочно обшариваю себя в поисках ремня. Ремня нет, как и думал, порвался, потерялся, сгорел, был разрублен. Не знаю.

— Смена вектора! На три! — звучит голос сзади. Звонкий, девичий голос. Отсчитываю «Три! Два! Раз!» — про себя. Земля снова переворачивается, снова все летит вниз, в голубую бездну неба! Темная секира вылетает из облака дыма и пыли, как в замедленном кино вижу, ее полет, она летит — вращаясь, словно лопасть смертоносного пропеллера, готовлюсь отбить удар, но… она летит не в меня! Цель — каменный столбик, что удерживает меня на бескрайней равнине земли наверху. Подтянуться и защитить! Перехватить! Поздно. Секира разрубает камень, проходит через столбик словно раскаленный нож сквозь масло! Я падаю вниз, в ослепительную голубую даль неба, взмахивая руками, пытаясь ухватиться за воздух.

У меня шестнадцать минут. Нет, меньше, ускорение явно выше, девочка Полина играет с физическими законами, меняет не только вектор направления гравитации, но и коэффициент ускорения! Десять минут? Пять⁈ Надо хлопнуть в ладоши, авось реактивная тяга от «Громового аплодисмента» даст возможность хотя бы не вылететь за пределы стратосферы. Но для этого надо перевернуться лицом вниз, к безбрежному голубому океану неба. Такую бы Полину для доставки грузов на орбитальные станции, цены бы ей не было! Но сейчас, надо развернуться, как это делают парашютисты, использовать потоки воздуха вокруг, пока они еще есть, как только я выйду в безвоздушное пространство — мне хана. Ни развернуться, ни даже хлопнуть в ладоши я не смогу, не будет воздуха — не будет возможности сформировать ударную волну, не будет возможности перевернуться. Пытаюсь использовать руки и ноги как направляющие, кувыркаюсь в воздухе, в меня врезается чье-то тело, поддерживает меня, прекращая вращение. Вижу лицо Лан, залитое кровью, она без сознания, видимо я случайно задел ее локтем в падении. Как не убил еще?

Еще удар! В меня врезается ее сестра, она подхватывает меня и ее, но вытянуть нас наверх у нее уже не получается, только замедлить падение вниз. Мы стремительно несемся в голубую бездну, я уже почти вижу черный край неба на краю восприятия. Ветер свистит в ушах, мы набираем скорость! Ускорение свободного падения, каждую секунду скорость падающего тела возрастает на 9,8 метров в секунду, но ведь твари летели куда быстрей, да и мы сейчас…

— Лин! — я стараюсь перекричать свист воздуха в ушах: — бери свою сестру и лети назад! Ты одна не вытянешь! Давай! — передаю ей бессознательную Лан в руки. Она отрицательно мотает головой, я уже думаю о том, чтобы оттолкнуть ее в сторону, дать уйти. Я уверен, что в одиночку я справлюсь. Должен справится. У меня есть мысли.

В этот момент верх и низ снова меняются местами и вот мы уже несемся вниз с головокружительной скоростью, все с тем же ускорением свободного падения, но уже не в голубую бездну неба, а вниз — к запачканной и разорванной, изуродованной взрывами земле. Отталкиваю Лин вместе с обмякшей Лан в сторону, на этот раз она не возражает и остается где-то вверху, прекратив падение, а я — несусь к земле. Полина снова изменила вектор! Наверное, кто-то увидел, что меня сорвало в небо и отменил заклинание. Что же… хорошо, что его можно отменить.

Земля все ближе! Отчетливо вижу поле боя, демон отбивается от каких-то белых фигурок, их невероятно много! Словно муравьи они лезут на него, он разрубает их на части, сжигает пламенем, уничтожает молниями, просто отбрасывает в сторону, но они все лезут и лезут! Гремят выстрелы, я вижу как валькирии прикладывают свое оружие к плечу, как расцветают вспышками дульные срезы их винтовок, как вздымается из-под земли гигантский гранитный Молот Тора от Светлейшего Князя, как разбивается о защиту демона ледяное копье.

А вот и земля! Грохот оглушает меня, на зубах скрипит песок, я вылезаю из ямы, отплевываясь и сбрасывая с себя комья грунта. Падение с такой высоты… господь милостив, как сказала бы богобоязненная девица Антуанетта из бульварных книжек Акай, господь милостив. Хорошо, что какой-то выверт магического мира сделал меня неуязвимым к физическим повреждениям. Плохо, что нет у меня эффективной дистанционной атаки. Рядом со мной лежит одна из белых фигурок со свернутой шеей и неестественно вывернутой ногой, чуть поодаль — еще одна и еще. Госпожа Нарышкина. Многочисленные оставшиеся такие же женщины в белом с одним лицом на всех — бросаются в бой не щадя себя, сгорая в пламени или отлетая назад от ударов демона. Вот он, Родовой Дар госпожи Нарышкиной, она человек-армия.

— Владимир Григорьевич! — кричит мне Светлейший Князь Голицын, обрушивая свой титанический молот на голову демона: — вы в порядке? — я не успеваю даже кивнуть, или подумать о том, что в пылу боя у него есть время отчество произносить — как у меня под ногами вырастает каменная платформа и стремительной катапультой — выстреливает меня во врага! Ай да князь, не стал рассусоливать, просто метнул меня в противника и все. Видишь проблему — кинь в нее Уварова, простая формула. Краем сознания беспокоюсь за Лан, как она там, но тут же забываю о ней — потому что влетаю прямо в демона! Князь не промазал! Наконец! Я сжимаю багрово-серую плоть, захватывая его, мои руки тут же формирую замок. У меня над ухом раздается оглушительный рык, но уже поздно!

Вот оно, то, к чему я стремился все это время! То, как мы и планировали победить. Я вхожу в сверхближний бой, в клинч. Здесь на этом расстоянии — не будут действовать удары с размаха, не работают красивые прыжки и уклонения, сложно применить магию. Это тот самый ближний бой, который дает все возможности контролировать противника, где так важны сила и выносливость, это вольная борьба, это самбо, дзю-до и джиу-джитсу, здесь практически нет места случайностям, которые так любят панчеры. Здесь только сила, выносливость, техника и воля.

Я хватаю его поперек туловища и поднимаю в воздух. Бросок не удается, просто потому что ноги у меня по колено уходят в землю, мы с ним просто падаем вниз. Тейкдаун! Я успеваю развернуть корпус, чтобы упасть сверху. Забрать под контроль одну руку, коротко ударить локтем, приподняться, обрушиться весом всего тела сверху. Умом я понимаю, что никогда не выдам такого уровня кинетической энергии как Скульптор или Ледяная Княжна, но продолжаю наносить удары, не давая ему опомниться. Ведь мои руки горят темным пламенем, оставляя на его коже следы, ему больно, я наношу повреждения! Он отбивается, но я контролирую его движения, сейчас, когда мы совсем рядом, когда я удерживаю его на земле — он не может бить в ответ достаточно эффективно. Он борется со мной, его сила просто чудовищна, но отсутствие точки опоры подводит его, земля проваливается под его телом, он возится, словно жук, попавший в кисель, я не даю ему встать, прилипнув к нему и сковывая движения.

— Давайте! Сейчас! — кричу я, чувствую, как он вырывается из захвата, выворачиваю ему руку и поддаюсь его движению налево, вбок. Перекатываюсь, все еще удерживая его в захвате, теперь я внизу, а он — наверху. Самый поганый расклад. Если бы мы были тут одни. Но мы — не одни и я удерживаю его на себе, глядя как расширяются его зрачки от понимания. Да, я не могу нанести ему достаточно кинетического урона, что могут мои кулаки по сравнению с Молотом Тора от Светлейшего Князя, Казимира «Скульптора» Голицына, Магистра Магии Земли? В сравнении с копьем Карр Белаг Дургин от княжны Ай Гуль «Ледяной Княжны» Зубовой, Закрывающей девятого ранга магии? Все равно что плотник супротив столяра, как говаривал Лука Александрыч. Но, пусть у меня не получится нанести такой же удар, космического масштаба, у меня — есть союзники. И я не забыл, что в тот раз — демон все же сместился в сторону, чтобы избежать этих атак.

— CarrBelaigDurgin! Копье Маэлодрана! — раздается голос над полем боя, такой знакомый голос, я даже могу расслышать в нем каждую нотку. Она устала, она едва держится на ногах, но она — одна чертовски упрямая девушка, это у нас в крови. Все, что мне нужно сейчас — удержать Генерала Легиона на месте, потому что сейчас прямо на нас упадет копье древнего полубога. И вслед за ним — Молот Тора. И все, что только есть у нас в распоряжении — пока я удерживаю его на месте. И даже если мы не убьем самого Генерала — Камень Врат, что болтается у него на шее — не выдержит в эпицентре такого удара!

— Будь ты проклят! — рычит он, пытаясь вырваться, у меня трещат сухожилия, боль пронизывает руки, связки вот-вот разорвутся. Стискиваю зубы. Удержать. Несмотря ни на что. Держать. Он пытается поднять голову, оценить расстояние, понять сколько у него времени до удара, мне нужно привлечь его внимание, срочно!

— Ты говорил, что я — насекомое. Мелочь. Карлик. — говорю я, и он находит взглядом мои глаза, время словно замедляется вокруг нас и я снова чувствую эту всеподавляющую ауру силы и власти. Но на этот раз я знаю, что с ней делать. Просто держать его на месте.

— Да, я карлик. Но я стою на плечах гигантов. — говорю я, видя, как расширяются у него зрачки и как он открывает рот, пытаясь что-то сказать мне в ответ, но в следующую секунду на нас обрушивается вся мощь ледяного копья Маэлодрана, мир вспыхивает и гаснет.

Неужели…

«Памятка на случай Прорыва Адскихъ Тварей»

Въ случаѣ совершенія Прорыва въ мѣстахъ, которые подвергаются непосредственной угрозѣ нападенія Тварей — немедленно происходитъ оповѣщеніе населенія путемъ звона колоколовъ въ церквяхъ, а также объявленій путемъ акустической магіи и иныхъ сигнальныхъ средствъ. Чтобы обезопасить себя, а также своихъ родныхъ и близкихъ во время чрезвычайныхъ ситуацій, необходимо помнить дѣйствія, которые слѣдуетъ выполнить при подачѣ этого сигнала.

Услышавъ сигналъ необходимо явочнымъ порядкомъ уточнить въ мѣстахъ размѣщенія объявленій, либо у уполномоченныхъ властью лицъ свѣдѣнія о сложившейся обстановкѣ и порядкѣ дѣйствія населенія. Въ мѣстахъ, гдѣ изъ-за удаленности не слышно звука колоколовъ и нѣтъ маговъ, способныхъ на громкую речь, сигналъ «Прорывъ!» и рѣчевую информацію будутъ передавать спеціальные посыльные съ рупорами.

Полностью прослушавъ и понявъ рѣчевую информацію, необходимо выполнить всё рекомендаціи.

Помните, что въ первую очередь необходимо взять съ собой документы, деньги и по возможности запасъ ѣды и питьевой воды на сутки, запакованный въ водонепроницаемую упаковку или пакетъ.

Проинформируйте сосѣдей — возможно, они не слышали передаваемой информаціи. Пресѣкайте немедленно любые проявленія паники и слухи.

Всёмъ магамъ выше пятаго ранга необходимо явится въ сборный пунктъ Штаба Закрытія Прорыва, съ моментъ полученія информаціи они считаются временно зачисленными на военную службу.