Эльф из Преисподней. Том 3

Спрыгнул вниз, у самой земли остановив падение волей, и развёл руки, словно акробат, продемонстрировавший трюк.

Это привлекло ко мне всеобщее внимание. Существ я насчитал пятнадцать — капля в море тех, что уже погибли. Потому я задумал слегка порисоваться, чтобы поразить суккубу и далее вести разговор с позиции силы.

Воздев пальцы (жест совершенно необязательный, но внешнее всегда впечатляло смертных), я пошевелил ими, и с их кончиков сорвались жгучие белоснежные молнии, проделав отличные аккуратные дырки в тварях. Сопутствующая вонь палёного мяса почти перебила исходный смрад от их тел, что я тоже счёл плюсом.

В общем, секунду спустя мы с девушкой остались наедине.

Ей новообретённая интимность компании пришлась не по вкусу. Не успел последний дьявол ткнуться мордой в траву, как в меня полетел один из кинжалов суккубы.

Я шагнул в сторону и поймал оружие за рукоять. Да, я совсем немного замедлил скорость кинжала волей, но на фоне уже потраченной энергии это была мелочь.

Её быстро вернули злость и страх, которые испытывала девушка.

— Что ты здесь забыла, смертная подстилка? — выплюнула суккуба, — Выполняешь поручение хозяина? Разве он не сказал тебе, что в Рима-Порте делать таким, как ты, нечего?

Я вскинул брови. Разговаривала девушка на дикой смеси известных мне языков, причём половину слов произносила с непривычным акцентом. Хорошо, что во мне таился недюжинный ум, позволявший на ходу соединять разные наречия.

— Ты ошибаешься. У меня нет хозяев, — мягко возразил я.

И что это за пренебрежение к смертным? Какой кошмар. Неужели суккубу никто не учил приличиям?

И уж тем более не стоит разбрасываться словами о смертных, если заперт в материальной оболочке с рождения.

— Поэтому ты заявился, размахивая божественными силами?

— Я могу и иначе, — заметил я, и второй кинжал, повинуясь моей воле, вырвался из ладони девушки. Теперь она была беззащитна.

Осознав это, суккуба стиснула кулаки, без сомнения, готовясь подороже продать свою жизнь. Я дал ей несколько мгновений на то, чтобы прокрутить в голове разные сценарии, проникнуться безвыходностью ситуации… и пролевитировал оба кинжала обратно ей.

— В знак добрых намерений, — пояснил я, — Да, у меня действительно есть… доступ к некоторым возможностям богов, но это не означает, что я повинуюсь кому-то из них. Напротив, я выбил себе эту привилегию боем, убив одного из прислужников бога. И к тому же моя власть не ограничивается лишь тем, что могут боги.

Если моё объяснение суккубу не убедило, то хотя бы вынудило прислушаться. Впрочем, выбора-то ей никто не оставлял.

— Кто ты? Как тут появился? — неохотно спросила она.

— Наконец-то правильные вопросы! — обрадовался я, — Я Атананиэль, эльф с Земли. А появился тут, когда шагнул в портал, в который шагать не следовало. Но так уж сложились обстоятельства.

— Погоди-ка… Портал? Ты из Миноса?

— Нет, я же сказал. С Земли.

— Это невозможно. Единственный проход на Рима-Порт находится на Миносе… — Она задумалась, — Земля… Это не то измерение на границе Универсума, которое соседствует с Коцитом? Там ещё правит очень сильный бог.

— Возможно. Понятия не имею. Я не очень разбираюсь в космологии Запределья.

— Не разбираешься… Запределья… — повторила суккуба и вдруг расхохоталась, — Так ты и впрямь с той Земли! Вот умора! Расскажи кому — не поверят. А ты, парень, раритет. Из тебя вышел бы дорогой раб, — сообщила она так, словно это была самая обыденная вещь, какую можно сказать при знакомстве.

— Участь раба меня не прельщает.

— Заверяю, охотникам будет глубоко плевать на то, как ты отнесёшься к ошейнику. Вот что… ты мне подсобил, и я не стану пытаться тебя продать, но болтать с тобой мне неинтересно. Проваливай.

Потрясающий способ слепить любезность из собственного бессилия. Девушка сознавала, что пока я её вижу, могу вновь лишить оружия. И даже если бы ей удалось меня пленить, тащить живую добычу через орды уродов по мёртвому миру не так чтобы легко.

— Ты кое-чего ещё не сообразила, — сказал я, — но я правда не понимаю, что тут происходит и где я очутился. Мне нужны сведения и тот, кто доведёт до ближайшего поселения, где меня не попробуют сожрать на входе. Иными словами, я ищу проводника. Ты передо мной в долгу. И ты оплатишь этот долг тем, что расскажешь мне всё, что я пожелаю узнать. Так что давай начнём с самого начала. Как тебя зовут?

Чёрные глаза суккубы заблестели от гнева. Тонкий хвост заметался, постукивая хозяйку по штанам. Девушка закусила губу, рассматривая меня с явным желанием найти уязвимое место. И я почти уверился в том, что она ничего не отыщет, когда от неё дохнуло весельем.

— Имя хочешь? Получай. Меня зовут Верилия. И если я не ошибаюсь, кожа у эльфов должна быть белого цвета, а?

— Верно, — подтвердил я и, догадавшись, куда она клонит, взглянул на руки.

Офицерский мундир Триумвирата безнадёжно истрепался, рукава его были истерзаны в клочья и недружелюбным окружением, и недружелюбным населением. На открытых предплечьях виднелись отчётливые красные припухлости. Я дотронулся до одного воспаления, и оно отозвалось уколом острой боли, пробравшей до позвоночника.

— Поздравляю, Атананиэль. В течение пары часов ты сдохнешь. Надо быть конченым тупицей, чтобы завалиться в Рима-Порт и не обзавестись защитой от проклятия. Вот тебе бесплатный совет: отвали от меня и потрать остаток жизни на размышления о вечном.

С этими словами Верилия опустилась на колени и бывалым движением вонзила кинжал в грудь валявшегося у её сапог дьявола.

Глава 4

Трусливое тело отозвалось на приговор взрывом ужаса. Управляй им Нани, оно бы уже ударилось в слёзы или занялось ещё какой чепухой, которая ни капли бы ни помогла. Я же оценил ситуацию со стороны, как и пристало высшему демону, не привязанному к ограничениям плоти.

Как такового проклятья в себе я не ощущал, реальность, что формировала тело, не деформировалась под внешним влиянием. Однако и налфиши, которые внушили страх сестре и пикси в зале, не меняли узор мироздания. И тем не менее они как-то воздействовали на него.

Способом, которого я пока что не замечал. Но рано или поздно особенности дьявольской волшбы перестанут быть секретом для меня.

Сейчас же теория не поможет. Даже если бы я разгадал эту загадку, волей вытащить то, что уже угнездилось в живом организме, нельзя — если нужно оставить этот организм в первоначальном состоянии. Божественное же влияние, хоть и могло помочь (гипотетически), но я определённо не собирался кромсать себя, используя силы, которые мне до конца неподвластны. Иешуа и без того оттяпал здоровый кусок моей сущности, модифицировать его силой остаток — в сущности, то же самое, что принести клятву верности.

На поверхности ситуация выглядела неразрешимой. Но всё, что было нужно, это посмотреть на неё под другим углом. Углубиться в пучины неизведанного и ухватить спасение за хвост.

…И если я и испытывал удовольствие оттого, что нашёл случай применить давно просившиеся на язык морские иносказания…

Нет, тот моряк-пират-рыбак, что призвал меня до Нани, чересчур сильно повлиял на мои привычки. Но он был по-своему очаровательным компаньоном, в этом ему не откажешь. Жаль, что вечно влипал в передряги — например, с полным кораблём проклятых призраков… Ах да, призраком был и корабль.

Тут мысли потекли в верном направлении. Любое проклятие можно снять и обернуть. Сама Верилия, несомненно, умирать не спешила и не стала бы отправляться в это измерение без защиты. И если мой опыт на что-то годился, превозмочь влияние целого мира, подвергнутого порче, нельзя, просто помолившись или наложив перед путешествием паршивенькую защиту. Воздействия уровня Рима-Порта требовали постоянного, стабильного и мощного противодействия.

А суккуба меж тем разделывала труп уродца, напрочь игнорируя моё присутствие. Словно уже списала меня со счетов и выбросила из головы. Её куда больше занимало вскрытие: осторожно и умело она развела рёбра, сунула в глубь тушки руку, ничуть не смущаясь смоляной крови, и извлекла маленький кристалл. Он был выпачкан в тёмной жиже, которую она безо всякого стеснения слизала длинным раздвоенным языком.

Лишённый кровавой обёртки, кристалл оказался тёмно-янтарным, с чёрными прожилками и сероватым, пульсирующим ядром, состоявшим из клубящегося тумана.

— Маловат. Слабоват, — вздохнула Верилия и сунула находку в поясную сумку. Отбросила ставшего бесполезным мертвеца и потянулась к следующему.

— Знаешь, если мне осталось жить всего ничего, я, пожалуй, убью тебя, — задумчиво проговорил я.

Девушка напряглась. Замерла с занесённым над уродом кинжалом. Её внимательный взгляд обежал меня.

— А я-то каким боком отношусь к твоим проблемам? Не моя вина, что ты помираешь.

— Ну и что? Плевать я хотел на то, виновна ты или нет. Мне кажется неправильным, что я умру, а кто-то будет жить. И раз уж прикончить всех я не смогу, то хотя бы тебя непременно прибью. Скорее всего, торопиться не буду, — сказал я и нарочито медленно двинулся к ней, — Ты будешь страдать, потому что буду страдать я. И умрёшь незадолго до того, как умру я. Твои муки будут не меньшими, чем мои. И сгниёшь ты вместе со мной, если нас не найдут родственники этих милых зверушек и не сожрут раньше, чем прах слетит с наших костей. Как тебе перспектива?

И я улыбнулся. Мягко и спокойно, как разумный, который полностью сознаёт свои действия и готов идти до конца.

— Неправильный ты эльф, — тайком сглотнув, сказала Верилия, — Мышление у тебя самое что ни на есть дьявольское. Тебя ж твой божок за грехи в посмертии распнёт. Этого хочешь?

— Драть я хотел всех божков этой вселенной. Сейчас меня заботит исключительно выживание. И раз уж я обречён, то желаю напоследок повеселиться.

На лице суккубы одно за другим сменялись выражения — так быстро, что я оставил все попытки за ними уследить. Вместо этого я сковал волей её клинки и приблизился к ней вплотную. Она продолжала сидеть, лихорадочно дёргая рукояти кинжалов, переставших ей подчиняться. Я прикоснулся к её гладкому, изящному подбородку, рванул его вверх, заставляя посмотреть мне в глаза.

Что бы ни увидела в них Верилия, это убедило её, что я говорил серьёзно. Она скрипнула зубами и нехотя сказала:

— У меня есть реликвия. Она может остановить проклятие, развеять его… Хотя у тебя запущенный случай.

Именно это я и желал услышать.

Ну, или вопли Верилии, пока я не спеша снимаю с неё кожу.

Одно из двух.

Первый вариант устраивал меня куда больше.

— Правильный ответ, — кивнул я, — Давай её сюда.

— У меня осталась всего одна… Двоих она долго не вытянет. Особенно если ты растратишь её на то, чтобы излечиться.

— Это твоя необдуманность — принести с собой всего одну.

— Их было больше, пока парочка тупиц не попалась гран-инкастодам, — заявила Верилия и запустила руку в свою сумку. Я насторожился, однако она извлекла оттуда всего-то миниатюрную обсидиановую статуэтку суккубы. Крошечные изумрудные глаза скульптуры смотрели на меня со злобой. Черты лица её одновременно восхищали и вызывали странное, зловещее чувство.

Чего ещё можно ожидать от реликвии дьявола?

Хвост Верилии бешено метался по земле, вздымая пыль. Его хозяйка явно пребывала в ярости оттого, что её так бесцеремонно ограбили. А я… я залюбовался Верилией. Мало того, что суккуба была красива — антрацитовые радужки, впитывавшие в себя свет без остатка, будто шёлковая кожа без единого изъяна, аристократический нос, правильный овал губ… Так она ещё и питала меня эмоциями.

Восхитительный подарок.

И атрибуты порочного существа (рожки, слишком острые клыки, хвост и крылья) лишь добавляли ей прелести.

Я забрал у Верилии статуэтку. Поначалу она была холодной, почти ледяной. Но едва оказавшись у меня, она потеплела, затем стала горячей, почти обжигающей. Я ощутил, как меня пробирает незнакомое чувства — будто невидимый веник проходится по внутренностям, сметая налипшую на них дрянь. По коже тоже промчалось стадо мурашек, и я увидел, как краснота спадает.

Кожа вновь обрела аристократическую бледность, присущую эльфам от рождения, а статуэтка задрожала и рассыпалась в пыль.

— Ну вот и всё, — горько сказала Верилия, — нет больше Печати Благости госпожи Семирамиды.

— Как долго будет действовать эффект?

— Пару дней, не больше, — Суккуба тяжко вздохнула, — А ведь я только приступила к сбору урожая. Но нет, нужно было заявиться тебе и всё испортить. Теперь нужно идти обратно, чтобы успеть до того, как проклятье вернётся.

Я огляделся и заметил:

— Знаешь, мы с тобой — отличная команда.

— Ага. Как шлюха и праведник.

— Кого ты считаешь шлюхой в этой аналогии?

Верилия фыркнула.

— Себя, конечно. Я же суккуба. Впрочем, праведник из тебя не лучше, чем из какого-нибудь дрета.

Я отпустил хватку воли на кинжалах, и Верилия сделала пару пробных взмахов, избегая нацеливать оружие на меня. Осознала, что я ей не ровня и лучше меня не провоцировать.

— Вернёмся к диалогу ранее, — предложил я, — Мне нужна информация. Кто ты, что здесь делаешь, что это за мир, как отсюда выбраться…

— Я тебе не ходячая энциклопедия, — оборвала меня Верилия, — И к тому же ты уже забрал у меня Печать, я тебе ничего не должна.

— Нет-нет, печать ты дала мне, чтобы я тебя не освежевал. А за помощь ты пока не расплатилась.

— Во мне зреет подозрение, что ты так просто не отвалишь.

— Блестящая интуиция. Но давай я тебе помогу, — Я присел рядом с одним из трупов, — Насколько я понимаю, ты пришла в Рима-Порт, чтобы поохотиться на этих молодчиков и выковырять из них кристаллы.

Верилия очень, очень хотела послать меня подальше. Но делать это с тем, кто мог одним желанием лишить её оружия, посчитала неразумным. Так что она сдалась и кивнула.

— А говорил, что не знаешь ничего, — и стала потрошить новое тело.

— Догадался. Итак, что это?

— Хризалида. Она содержит гаввах, необходимый для питания новорождённых дьяволов.

Я изучил уродца передо мной и спросил:

— У каждого дьявола есть хризалида?

— Нет, инкастоды и гран-инкастоды — особый случай, — сказала Верилия и добавила, поймав мой вопросительный взгляд, — Это обитатели Рима-Порта.

— То есть ты кто-то вроде няньки, которая добывает питание для детей?

— Для детей? Для личинок. Практически все дьяволы вырастают из личинок, которые заводятся в особых местах, пропитанных негативными эмоциями. Чтобы они росли, их подкармливают гаввахом, хотя можно обойтись без этого.

— То есть ты была… червём?

— Ну, первую пару сотню лет, — ответила она беспечно, не отрываясь от своего занятия — извлечения очередной хризалиды.

Если бы существовало состязание между демонами и дьяволами… Нет-нет, такого состязания нет, совершенно очевидно, что демоны всегда и во всём остаются совершенными существами, с которыми остальные соперничать не могут… Но если бы состязание было, дьяволам бы только что засчитали сокрушительно поражение.

Серьёзно, вырастать из личинки? Я — средоточие изменчивости, утверждение потенциала, реализация столкновения непознаваемых стихий. А Верилия, налфиши и эти… инкастоды — бабочки, переродившиеся из червяков.

Мы на разных уровнях.

— А ещё хризалиды усиливают возможности взрослых дьяволов и отлично продаются на чёрном рынке, — продолжала Верилия.