Помоги проекту - поделись книгой:
— Перун, стой! Не бросай меня, — шепчет княжна мне в ухо сзади. — Как только у отца появится время, я сразу же объясню ему всё. Правда. Только не бросай снова.
Оборачиваюсь. Черт ее поймет, играет она опять или нет. Но слезы льются, лицо бледное, дыхание прерывистое. Совесть берет свое. Прижимаю к себе эксплуататоршу моего мозга, глажу по волосам.
— Я никогда тебя не брошу, София. — Сам Градгроб, видно, дергает меня за язык.
— Правда? — глотает слезки княжна.
— Ага, возможно, не буду спать с тобой, но не брошу.
Она разражается еще большим плачем. Вот женщины пошли — только одно на уме!
— Ты зло, Перун. Настоящее зло!
— Зато у тебя еще больше стимула поговорить с князем, — подмигиваю и чмокаю в лоб.
София поднимает лицо, подставляет губы, и я не удерживаюсь. Страстный поцелуй. Руки, шарящие по ее сочному телу, тянущие, сжимающие. Вращающийся потолок… Перед тем, как учудить непоправимое, останавливаю себя. Хоть и ощущаю натужный скрип тормозных колодок.
— Ладно, мне пора на тренировку, — вытираю пальцем остатки слез на порозовевших щечках Софии. — Пойдем быстрее из этого склепа.
— Это алтарный зал!
— Да, да, да… — в моей голове снова всплывает кротосовская пещера и мертвые дети возле черного жертвенника.
В столовой Света сидит в окружении подруг. Девушки что-то щебечут, княжна благосклонно улыбается своей свите, даже не вслушиваясь в их похвалы или обсуждения парней. Света вернулась, она снова на вершине пищевой цепи под названием школа. Всё идет как и должно…за исключением одной вещи.
Из-за столика в нише встают княжна Настьева и поступившая простолюдинка Менская. Конкурентки Светы, чтоб их. Девушки ее парня относят подносы и идут мимо раздаточной ленты к выходу.
— Плесень и в нашем лицее проросла, — в туже сторону смотрит сероглазая Серафима Брюнова. — О чем только думает администрация, пуская голотьбу учиться вместе со знатью! Правда же, Ваше Сиятельство?
Даже слушая сплетни свиты в фоновом режиме, Света не могла пропустить такой жирный намек в сторону сестры, а может даже и отца. Княжна обжигает «подругу» морозящим взглядом, та сразу сжимается, поняв, что сейчас огребет. Все-таки долго Светы не было, успели осмелеть мерзавки.
Хотя почему бы не воспользоваться вонючим ртом Серафимы? Простолюдинке, правда, место надо указать. А то ходит с высоко поднятой головой, еще, поди, считает себя главнее Светы в отношениях с Бесом. Дудки ей.
— А ты бы смогла выполоть этот сорняк? — хмыкает Света. — Силенок хватило бы?
— Конечно, — улыбается сероглазка, радостная, что княжна убавила нажим. — Что мне какая-то пролетарка.
— Ну так вперед, — одобряет княжна. — Вы же в одном классе? Еще успеешь до конца перемены.
— Э-э, но я… — Серафима опускает взгляд на недоеденные тефтели.
— Передумала? — грозно насупливает брови Света.
— Нет-нет, — выскочка спешно вскакивает из-за стола, колыхнув далеко не маленькую грудь.
Пока сероглазая дурында относит поднос, с грустью смотря в полную еды тарелку, Света снова устремляет глаза на Менскую. Как же княжну бесят ее гордость и притязания. «Мой! — хочет Света крикнуть через всю столовую. — Бес только мой!» Словно ощутив чужое внимание, простолюдинка поворачивает голову. Их взгляды встречаются, никто не уступает другой.
— Вот же наглая стерва, — тихо рычит Света.
— Вот же надменная стерва, — шипит Кали, наткнувшись на огненный взгляд беловолосой дворянки.
— Что, Оля? — хлопает длинными ресницами Алла.
— Ничего, так куда идем? — отвернувшись, девушка выходит за двери столовой. Черноволосая княжна спешит следом.
— В класс пора уже. Вот, кстати, буклет, с правилами поведения учеников, — протягивает Алла цветной листок.
Кали читает буклет, пока девушки поднимаются по лестнице.
— Споры между учениками разрешено решать поединками? — находит Оля кое-что интересное.
— Отголосок старых традиций, — кивает Алла. — Но пока тебя не заманили на ринг и арену, это нарушение. За драки могут отчислить.
Какой-то парень, спускаясь, натыкается на Кали.
— Осторожнее! — Львиный рык девушки отбрасывает неуклюжего к перилам.
— Простите, барышня…
— Сам ты барышня! — еще громче рычит Кали, потирая ударенное плечо.
Округлив глаза, парень смотрит на нее, не понимая, что не так сказал.
— Ольга не из знатного сословия, Жень, — поясняет со вздохом Алла.
— Понятно, — мычит барон Аксюк, хотя явно ему ничего не понятно.
— Нам пора, — княжна проходит мимо. За ней и Оля.
Уже в коридоре девушка спрашивает:
— Твой бывший?
— С чего ты взяла?
— Такие вещи видно, — пожимает плечами Кали.
Она не стала говорить, что заметила, как княжна задержала на бароне взгляд, да еще как в ее антрацитовых глазах мелькнули странные искры. Нет, не полыхнули огненным штормом как при Бесе, конечно, но всё же, всё же…
— Нет, он не в моем вкусе, — отмахивается Алла.
— Когда долго с кем-то встречаешься, не остается никаких вкусов, — хмыкает Кали. — Только желание убивать.
На эту житейскую мудрость Алла удивленно приподнимает брови.
— Кого?
— Врагов своего парня, кого ж еще, — удивляется Кали.
— А!
В классе Кали бросает рюкзак на стул парты у окна. Дверь распахивается, заходит группа девчонок, тех самых, что сидели с беловолосой княжной. Только ее самой нет, зато пришла какая-то дылда не из их класса — сероглазая, как и одна из первокурсниц Серафима Брюнова. Видно, старшая сестра.
— Что-то здесь воняет, — машет рукой перед носом Серафима. — Менская, открой что ли окно.
— Думаешь, поможет? — с сомнением спрашивает блондинка из ее группы.
— Поможет, — кивает Серафима, — если Менская в него выпрыгнет.
Девичий звонкий хохот сотрясает класс. Но Кали не краснеет, не бледнеет — с пофигистким лицом достает из шкафа в углу швабру. Подходит и вручает в руки сероглазой барышне.
— На, — вминает Кали деревянную ручку ей в дойки размером с арбузы. — Подотри желчь, что с тебя натекла — и вонять перестанет.
— Ты чего сказала, люмпенка?! — Серафима тут же замахивается шваброй. — Ты меня оскорбила!
— А сама-то — канализация вместо ротовой полости!
— Ах ты!
— Брейк! Успокоились! — вклинивается между ними Алла. — А то охрану вызову.
Серафима вся дрожит от эмоций, Кали же бродит скучающим взглядом по классу. Ей на глаза попадается буклет на парте. На губах девушки расползается кривая ухмылка, брекеты сверкают хромом.
— К чему сотрясать воздух? — хрустит девушка шеей. — Тут же у вас конфликты поединками решаются. Назначай день и час, сучка.
Лимузин въезжает в опустошенное поместье Сальдоре. Охраны и слуг нет — всех распустили жандармы, когда арестовывали Лукино. Племянника до сих пор держат в Преображенской слободе. Риккардо надеется, что это ненадолго.
Худой, полысевший маркиз вылезает из бордового кожаного салона. Допросы русских следователей тяжело ему дались, но Риккардо не предал своих господ. Он сдал цесаревичу Владимиру Мальтийский Орден, их сговоры и секреты, пытаясь уберечь главную тайну. Но всё, о чем Риккардо рассказал, касается лишь политических интриг. Лишь людей. О демонах маркиз якобы не слышал, и это сработало, ведь он не входил в Орден.
Внутри виллы царит запустение. Мягкую мебель и листы пластиковой обшивки сыщики вскрыли. Все ценные вещи вынесли — на хранение, пока не закроется сыскное дело. Пахнет теплой пылью. Шагая по грязным ворсовым коврам, Риккардо горестно вздыхает. Но самый горестный вздох маркиз издает, когда распахивает дверь своего кабинета.
— Привет, красавчик, — подкидывает тонкий нож леди Шартер Мирел, раскинувшись на диване. Как всегда изящная и гибкая. Как всегда разодетая, будто на встречу с любовником — яркий макияж, розовый топ с глубоким декольте, сиськи навыкат. И, как всегда, смертоносная.
— Ох, Зверь Хаоса, куда делись ваши кудри, маркиз? — коротко смеется у разбитого шкафа огромный как бык граф Джозеф Грейтер. Его древоподобные руки скрещены на широкой груди, слоновья шея расслаблена, веки полуприкрыты.
Ледяные когти сжимают сердце маркиза. Ноги едва удерживают Риккардо. Его почтили своим присутствием темные вымесы, обладатели силой мортидо. Жива является энергией жизни и человеческого мира. Противоположную ей мортидо же создал чудовищный Хаос.
— Приветствую вас, милорд и миледи, — склоняет маркиз полысевшую голову.
— Совсем того? — рычит Шартер, сжимая до скрипа рукоятку ножа. — Лысик, в первую очередь почитают Возвышенного!
— Успокойся, Шартер, Риккардо просто не заметил меня, — звучит писклявый голос.
Эти слова становятся последней каплей. И так ватные колени маркиза подкашиваются, он падает и бьет поклон лбом о грязный пол.
— Простите, Возвышенный.
На столе сидит ворон с маленькой человеческой головой. Перья блестят глянцем черного спорткара, мир за его спиной рябит, словно воздух над открытой канистрой с бензином.
Пара взмахов маленьких крыльев, и инферно принимает человеческий облик. Разогнувшись высокий блондин поправляет ворот черной рубашки.
— Риккардо, от твоих ответов на мои вопросы зависит, кем я оставлю при тебе Шартер и Джозефа — твоими слугами или палачами.
— Как прикажете, — выдыхает маркиз.
Инферно чешет пальцем висок. Когда-то изгнанный с Верхнего мира ангел, Возвышенный проник за кромку материальной реальности и открыл для избранных мортидо, силу Хаоса. Возвысился в своем падении.
— Где война России с Кореей, Риккардо? Где грызня русских с китайцами? Носители мерзостной живы должны толпами умирать, но пока пал один только Тендо.
Слезы выступают на ресницах маркиза. Ему конец.
— Я…
— Ох, заткнись, — фыркает блондин, подходит к Шартер и гладит англичанку по оголенной груди. Она довольно смеется — хозяин обратил внимание. — Мы уже всё знаем. Грозовой дьявол. Вопрос на самом деле один. Ты знаешь, как его найти?
— Да, — выдавливает маркиз. — Охотой на живца.
Блондин проводит пальцем по внутренней стороне бедер Шартер. Ведьма откидывается на спинку дивана и вздыхает. Протяжно, громко. Ее нож, способный нырнуть в плоть противника, подобно змеиному языку, выскальзывает из пальцев на пол. Клинок вспыхивает на свету бледно-желтым светом.
— Это твой последний шанс, Риккардо, — инферно одним движение расстегивает ремень. — Последняя возможность спасти свою душу.
Брюки блондина спускаются до лодыжек. Стоя в черных семейниках, он облизывается на изгибающуюся перед ним Шартер. Инферно уже погружает большой палец во влажный рот красотки, когда вдруг вспоминает о других в кабинете.
— Вон, — произносит он не глядя.
Риккардо не успевает даже подняться, как граф Джозеф одной рукой отрывает его от пола. Держа маркиза подмышкой, гигант бросается в коридор. Вслед им раздаются страстные стоны ведьмы…
________
Поделиться книгой: