Помоги проекту - поделись книгой:
— Постараться мы всегда готовы — особенно за неплохой куш,— усмехнулся Сабарат.— Вот послушайте-ка что я вам расскажу, барон. Мы тут с приятелями наметили небольшую экспедицию в горы. Поставим вам сразу целую ораву девиц…
— Стайку,— умоляюще поправил барон Римальдо.— Стайку пташек, очаровательных пташек. Так звучит гораздо изящнее.
Сабарат расхохотался.
— Пусть будет стайку. Я знаю, где они чирикают. Свежие, неиспорченные, очаровательные… И почти все хорошего происхождения. С гладкими пухлыми ручками.
Барон Римальдо прикрыл морщинистые веки и мечтательно причмокнул губами.
— Сколько вы за них хотите?
— Ну…— Разбойник откровенно ухмыльнулся.— Дайте пока задатку… Скажем, в сотню полновесных золотых… Чтобы подогреть моих парней, понимаете? А там уж сговоримся. Может, вам какая-нибудь из этих девчонок и не понравится, взять не захотите — так я ее на сторону продам…
Барон Римальдо широко раскрыл глаза.
— Сотня золотых? Я не ослышался?
— Нет — Сабарат был теперь совершенно серьезен.— Вы не ослышались, старина. Сотня.
— Но ведь это грабеж!
— Конечно.— Улыбка Сабарата становилась все шире.— А сам-то я, по-вашему, кто?
— Ладно.— Барон был готов сдаться.— Но я не понимаю… Королевских дочерей вы мне приведете, что ли?
— Дело того стоит, поверьте,— обнадеживающе заявил разбойник.— Девицы отборные. Не пожалеете. Наоборот — вспоминать меня будете добрым словом.
Барон Римальдо вздохнул и вызвал к себе казначея, чтобы отдать необходимые распоряжения насчет денег.
Ежегодно молодые девушки из самых старых и почтенных семей Киммерии отправлялись в пещерный храм Фатагар, чтобы принести богам жертвы и произнести обеты. Из числа этих юных паломниц боги, вещая через своих жриц, иногда избирали себе новую служительницу. Для ее семьи это было большой честью.
Богиню, которую чтили жрецы Фатагара, местные жители и младшие служители именовали Гаривой и поклонялись ей в обличии самки сокола. В таком виде ее почитали в храме, воздвигнув статую, перед которой оставляли подношения.
Но какую силу воплощала Гарива на самом деле и была ли она и впрямь птицей, как верили многие простодушные горцы? Обыкновенные люди над этим не задумывались, а верховные жрецы предпочитали не касаться этой темы даже в мыслях.
История возникновения храма и почитания богини Гаривы и нескольких подвластных ей божеств — Наэ, Сароэ и Лонис — была никому неизвестна. Культ пещеры Фатагар возник словно бы из ничего. Новым богиням, воплощениям воинственной женственности, не смог противостоять даже сумрачный воитель, киммерийский бог Кром.
Привратница была очень стара. Казалось, сама вечность смотрит из ее выцветших глаз. Она неподвижно сидела у входа в пещеру, согреваясь у горячего очага, пылавшего за ее спиной, в пещере, и смотрела на дорогу. Вокруг были только лед и скалы. Синее небо над головой — и то сверкало ледяным холодом. Но эта суровая картина никогда не надоедала старой женщине. В этих скалах прошла вся ее жизнь.
Совсем молодой девушкой пришла она в этот пещерный храм и была избрана богиней для служения. С тех пор она и сидела у входа, прикованная цепью к своду пещеры, созерцала камни, изредка разговаривала с редкими путниками, предостерегала любопытствующих и неосторожных, давала напутствия спрашивающим, встречала паломников.
Ей нравилась такое существование. Старая привратница не знала другой жизни и не хотела ее знать. Люди, которые приходили неизвестно откуда и уходили обратно, в чужой, неведомый мир, казались ей безумцами.
Поэтому привратница с сочувствием смотрела на рыжеволосую девушку в теплом меховом плаще, которая приблизилась к храму усталым шагом путника, проделавшего немало лиг трудного пути.
— Мир тебе, странница,— приветствовала ее старая привратница.
— И тебе мир, почтенная,— вежливо отозвалась девушка.
— Вижу, ты идешь издалека,— неторопливо проговорила жрица.
— Ты угадала, почтенная. — Девушка тяжело перевела дыхание.— Но если это пещерный храм Фатагар, то я наконец у цели.
— Да,— сказала привратница с величайшим достоинством,— ты у цели. Это Фатагар — самое священное место на земле.
Она пошевелилась, и цепь, которой привратница была навечно прикована к скале, глухо звякнула.
Соня невольно ахнула от ужаса.
— Великие боги! Госпожа моя, за что же тебя посадили на цепь? Я могу освободить тебя!
— Молчи! Ты не знаешь, о чем говоришь! — рассердилась привратница.— Великая честь — сидеть на пороге этого храма и охранять его. А цепь — лишь знак нерушимой связи между Фатагаром и мной.
— Охранять храм лучше не старой женщине, а десятку хорошо вооруженных, крепких воинов,— возразила Соня.— Что до цепи… По-моему, для «знака» она слишком уж нерушима…
Однако Соня, несмотря на всю свою молодую горячность, была достаточно наблюдательна, чтобы понять: ее необузданная вспышка не на шутку обидела исполненную достоинства старую привратницу.
Она попыталась исправить свою ошибку.
— Прости, госпожа! Я молода и мало что повидала, а в ваш храм пришла поклониться богиням и получить необходимые мне наставления.
Привратница, казалось, немного смягчилась и была уже готова сменить гнев на милость.
— Да уж, моя хорошая, немного поучиться тебе бы не помешало.
— Я могу войти? — спросила Соня.
Привратница поманила Соню пальцем.
— Сядь рядом. Сначала ты должна выслушать кое-что…
Соня послушно уселась. Кроме всего прочего, она понимала, что без необходимых разъяснений со стороны привратницы ей не удастся найти в пещерах Фатагара жрицу Хутаосу и переговорить с ней наедине.
— Ты пришла сюда в священный десятиднев,— неторопливо начала привратница,— когда семь самых красивых и знатных девушек Киммерии остаются в пещерах для совершения жертвоприношений богине соколице, чье имя — Гарива, и ее сестрам, пернатым хищницам, которых люди называют Наэ, Сароэ и Лонис. И возможно, что одна из этих красавиц будет избрана богинями для служения… Ты — девушка и можешь быть допущена в пещерные храмы. Мужчинам же вход туда воспрещен. Избери себе цель поклонения и приходи к богиням с открытым сердцем. И тогда тебе, возможно, откроются свет, путь и истина.
Соня понимала, что старой привратнице доставляют неслыханное наслаждение эти нравоучительные речи. Впрочем, девушке действительно не помешало бы узнать об обычаях и порядках, заведенных в святилище Гаривы, чтобы не попасть впросак из-за своего невежества.
Поэтому рыжеволосая странница выслушала привратницу терпеливо, не перебивая.
Закончив наставление, привратница ударила в серебряный гонг, висевший в пещере. На этот сигнал из пещеры вышла жрица лет сорока, одетая в черное. Соня слыхала о том, что в некоторых киммерийских племенах женщины носят траур черного цвета по пять зим кряду, поминая таким образом умершего родственника. Иные женщины из этих племен всю жизнь не расстаются с черной одеждой, так как семьи у них большие, нрав у людей воинственный, и раз в пять зим кто-нибудь из близких непременно погибает.
Жрица назвала свое имя — Кера — и хмуро оглядела Соню с головы до ног.
— Зачем ты пришла?
— В поисках ответов.
— Тебя мучает любопытство? — почти презрительно осведомилась Кера.
— Хотела бы я, чтобы меня мучило простое любопытство! — невольно вырвалось у Сони. Однако девушка быстро взяла себя в руки и ответила более спокойно: — Нет, моя госпожа, но я нуждаюсь в ответе на один вопрос.
— В таком случае, ты ошиблась дверьми,— холодно отрезала Кера.— Тебе потребна гадалка. Здесь — священное место поклонения богиням, где нет места суевериям глупых девчонок, истосковавшихся по любви.
— Я слыхала, что в этом храме живет одна мудрая женщина,— начала Соня.— Она жрица. Ее имя — Хутаоса.
— Хутаоса? Безумная девушка! — вскричала Кера. Теперь от ее холодности не осталось и следа.— Ты погибнешь, едва лишь она увидит тебя, несчастная.
— Но она — ясновидящая!
— Что с того?
— Я должна поговорить с настоящей чародейкой,— настаивала Соня.— Сжальтесь надо мной! Я проделала такой длинный путь по горам, чтобы только встретиться с Хутаосой… Дозвольте мне попытаться. Может быть, я и останусь в живых после того, как переговорю с нею.
— Невозможно,— отрезала Кера. Она переглянулась с привратницей, и Соня заметила неподдельный страх, промелькнувший на их лицах.
— Но я могу, по крайней мере, войти в ваш храм? — спросила Соня, устав от всех этих недомолвок.
— Да,— неожиданно позволила Кера.— Я отведу тебя к остальным девушкам, и ты присоединишься к ним. И кто знает? Может быть, богиня изберет для служения тебя.
Во внутренней пещере таинственно мерцал огонь, отражаясь на золотых и серебряных сосудах с благовонными маслами, заставляя сверкать волшебным пламенем драгоценности, которыми был выложен причудливый узор на полу пещерного храма перед изваянием гигантской птицы с расправленными крыльями и хищно раскрытым острым клювом. Справа и слева от статуи Гаривы находились изваяния поменьше. Это были хищные птицы — «сестры Гаривы». Перед каждой стоял медный треножник с горящим светильником.
Семь девушек в синих с золотом одеяниях медленно двигались от статуи к статуе, тихо и мелодично распевая священные гимны. Их окружали жрицы, ритмично ударяющие в маленькие бубны с колокольчиками.
Восьмая девушка, также облаченная в длинную голубую тунику и сандалии из позолоченной кожи, высокая и рыжеволосая, стояла чуть поодаль, наблюдая за церемонией. Соне было досадно. Она проделала такой трудный путь, избежала стольких опасностей… Неужели только для того, чтобы потерпеть поражение у самой цели?
Хутаоса находилась где-то здесь, в храме… Она была совсем рядом… Узнать бы, где. Но жрицы не сводили с новой паломницы глаз, и сбежать из-под их надзора, чтобы обшарить лабиринты пещер Фатагара и отыскать в подземном жилище ясновидящую, было невозможно.
Поэтому Соня терпеливо выслушивала бесконечные гимны Гариве и ее хищницам-сестрам. Благоговения она не испытывала, как ни пыталась настроить себя на благочестивый лад — хотя, надо сказать, все в пещерном храме этому, казалось, способствовало: и торжественное убранство, и полумрак, и величественные статуи самих богинь. И тем не менее для Сони это были чуждые божества.
Однако пение девушек, игра жриц на музыкальных инструментах, таинственная роскошь подземного храма, ароматный дым благовоний — все это постепенно делало свое дело и завораживало даже Соню, затягивало ее как в водоворот, поневоле превращало в участницу торжественного ритуала.
Наконец пение смолкло. По знаку жрицы, девушки опустились на колени перед богиней. Они смиренно опустили головы.
Соня не последовала их примеру. У рыжеволосой девушки всегда были весьма сложные, противоречивые отношения с богами. До сих пор Соня и в голову не приходило посвятить себя одному из них. А лицемерие было противно самой ее природе.
Послышался тихий шорох — паломницы поднялись и медленно направились к выходу из святилища. Их возглавляла жрица Кера с пылающим факелом в руке. Соня присоединилась к шествию. Эту ночь она проведет среди самых красивых и родовитых девушек Киммерии.
Среди ночи Соня неожиданно проснулась. Ей показалось, что она слышит какой-то странный звук… Словно кто-то бил тараном в ворота… Странно. Ведь сейчас в Киммерии, кажется, никто не воюет. Откуда же эти звуки, напоминающие о настоящей осаде?
Донесся треск, словно ворота подались, и сразу вслед за тем — хриплый торжествующий вопль. Кричали явно мужчины, но сколько их было, Соня затруднилась определить. Их вопль заглушил тихий стон. Однако каким бы тихим ни был этот стон, Соня его расслышала.
На соседнем ложе заворочалась другая девушка. Соня знала ее имя — Итарра. С другой стороны спальни донеслось сонное бормотание.
— Что это за шум? — тихо вскрикнула одна из паломниц, дочь богатого землевладельца Йори.— Что там за звуки?
Соня прислушивалась с напряженным вниманием. Теперь она отчетливо различала мужские голоса, грохот, треск дерева, звон оружия. Все предостережения Химьяра разом ожили в памяти.
— Разбойники! — громко крикнула она.— Работорговцы!
В спальне девушек началась паника.
Тем временем до их слуха донесся пронзительный женский вскрик. Хриплый мужской голос изрыгал проклятия. Похоже, захватчики нашли жриц и теперь развлекаются, наслаждаясь мучениями немолодых женщин.
Что ж. Кроме всего дурного, что несет в себе эта весть, есть в ней и кое-что хорошее — как ни кощунственно это звучит: пока работорговцы терзают служительниц богини, у девушек-паломниц есть время, чтобы спастись бегством.
Нужно только знать, в каком направлении бежать, чтобы не заблудиться в этих пещерных лабиринтах…
Соня схватила за руку одну из паломниц, в страхе метавшихся по спальне, прикрывая наготу скомканными ритуальными одеяниями.
— Как тебя зовут? — крикнула она.
— Что?! — Девушка замерла, уставившись на рыжеволосую чужестранку. Из ее широко раскрытых голубых глаз глядел почти животный ужас.
— Имя! — властно повторила Соня,— Ну!..
— Данелла,— машинально ответила девушка.
— Так, Данелла. А теперь возьми себя в руки. Когда я переступила порог этого храма, мне сообщили, что ты — дочь старинного киммерийского рода. Значит, в твоих жилах течет кровь верных жен и отважных воинов.— Соня возвысила голос и обвела глазами всех девушек, которые собрались теперь вокруг нее.— Я говорю это не для одной только Данеллы. Я говорю это для вас всех! Ваша страна дала миру великого государя и воина — киммерийца Конана! Вам не пристало трусить и метаться взад-вперед, подобно переполошенным курицам.
— Но что же нам делать? — в отчаянии воскликнула другая девушка, Ализа.— Разбойники уже здесь! Они хозяйничают в храме! Нас некому защитить!
— Бежать,— кратко ответила Соня.— Мы вряд ли сумеем одолеть в бою хорошо вооруженных и обученных бою мужчин. К тому же, я не знаю, сколько их.
— А жрицы…— жалобно простонала Ализа.— Они ведь погибнут!
— Они почти наверняка уже погибли,— мрачно отозвалась Соня.— И та же участь, если не худшая, ожидает всех нас, если мы не найдем способа незаметно выбраться отсюда. Тут должен быть еще один выход!
— Откуда ты знаешь? — прохныкала Ализа.— Ведь ты здесь впервые!
— В таких пещерах никогда не бывает по одному выходу,— сказала Соня. Она мучительно сожалела о том, что оставила свое оружие у жриц, как ей было велено. Теперь без кинжала и верного лука она чувствовала себя совершенно голой. А какую засаду можно было бы устроить! Соня перестреляла бы негодяев, как кроликов, будь у нее лук и стрелы. В этом у нее не было никаких сомнений.
Несмотря на острое напряжение, охватившее ее, Соня пыталась определить по звукам, что же происходит снаружи и насколько глубоко в пещеру продвинулись захватчики. Она поняла, что разбойники могут ворваться в девичью спальню в любое мгновение.
— Быстрее! — торопила Соня.— Кто знает про ход?
Бесполезно. Вокруг только заплаканные лица, молящие, полные страха глаза.
— Значит, мы умрем,— заявила Соня и уселась на свое ложе.— Хорошо. Это был ваш выбор, не мой.
Теперь доносились только подавленные всхлипывания девушек, в то время как снаружи гремел мужской хохот. Затем послышалось, как будто кто-то прошел, волоча за собой по полу что-то тяжелое.
Поделиться книгой: