Кровь ведьмы

Дверь открылась, и кто-то вошел на конюшню. Привыкшая к осторожности девушка мгновенно затаилась.

— Темир! Ты здесь? — раздался знакомый голос Йоке.

— Да,— откликнулась Соня.— Иди познакомься с моей красавицей.

Парнишка подошел и протянул руку, чтобы погладить лошадь, но та фыркнула и отступила от него.

— Ух ты, какая гордячка,— удивился лагошец и немного отошел в сторону, разглядывая кобылку,— и впрямь хороша. Погоди, вот принесу тебе что-нибудь вкусненькое, тогда и познакомимся поближе.

Он обернулся к Соне.

— Ну что, пойдем в город?

Они вышли на улицу и, разговаривая, направились к центру. Лагош был выстроен в форме квадрата и обнесен мощной каменной стеной такой ширины, что на ее гребне могли разъехаться два всадника. На каждой стороне стены были окованные медью широкие ворота с подъемными решетками. Над ними и по углам крепостной стены возвышались массивные башни, в которых хранилось оружие городской стражи. От главных ворот через весь город шла широкая, мощенная белыми плитами дорога. Она вела к главному храму и башне с Великим колоколом. По ней проходили торжественные процессии в дни праздников. Простой люд и путешественников в эти ворота не пускали.

Мостовые в городе были широкие и прямые. Дома ремесленников и лавочников прятались за глухими глинобитными стенами, с неширокими воротами, ведущими в небольшие дворики.

Йоке повел Соню к центру города, где возвышались дворцы знати.

Пышные постройки отделялись от улицы красивыми коваными оградами, за которыми виднелись роскошные сады. Густая зелень скрывала строения, находящиеся в глубине, не хуже, чем глинобитные стены.

В Лагоше с наступлением темноты трижды били в Великий колокол, и после третьего удара никто не имел права выходить на улицу.

Исключение составляли приближенные к правителю люди, а также его посыльные. Они всегда носили при себе специальную золотую табличку.

Для простых горожан лишь смерть близкого или случившиеся не ко времени роды служили оправданием для позднего появления на улице.

Если стража замечала припозднившегося прохожего, его задерживали и отводили в тюрьму, а утром провинившегося доставляли в суд. Как правило, нарушителю присуждали немалый штраф, а если у того не было денег, то горожанина били палками, иногда до смерти. Поэтому с наступлением темноты город, кишащий днем как муравейник, становился пустынным и погружался в мертвую тишину.

Все это Йоке рассказывал Соне, пока они бродили по мощеным улицам, рассматривая богатые лавки и стараясь проникнуть взором за ажурные ограды дворцов.

Сумерки быстро сгущались, и лагошец заторопился домой.

— Идем быстрее! — он схватил Соню за руку, увлекая за собой.— Ты видишь, стража выходит на ночной дозор. Значит, скоро ударит колокол.

Они почти побежали, но вдруг Йоке остановился перед каким-то домом. Вернее, перед красивыми, богато украшенными воротами, за которыми в глубине сада виднелось большое, украшенное многочисленными белыми колоннами, башнями и башенками здание.

— Ну, что стоишь? По-моему, у нас нет времени любоваться дворцами.— Соня с досадой дернула спутника за рукав.

— Помнишь,— отдышавшись, спросил паренек,— я рассказывал тебе о владельце таверны? Ну, там, где яркие фонарики?

Еще бы ей не помнить, она молча кивнула в ответ.

— Вот это его дом,— продолжал Йоке.— Я однажды видел, как он сюда входил.

Девушка внимательно, совсем с другим чувством посмотрела на строение в глубине сада. У ворот, с внутренней стороны, стояли могучие охранники, не уступавшие в стати верзиле у дверей таверны. Они застыли как каменные изваяния.

Вдруг невдалеке показались мерно двигающиеся носильщики-кушиты с шелковым, задернутым со всех сторон, паланкином. Соня схватила приятеля за руку и потащила в густую тень деревьев. Стражники мигом ожили, проворно бросились открывать тяжелые створки ворот и склонились в низком поклоне. Кушиты, не замедляя шага, двинулись мимо них и направились к белеющим в сумерках колоннам. Над городом поплыл первый удар колокола.

Соня и Йоке бегом пустились в сторону таверны Ло Юня. По мостовым важно шествовали стражники и плетками разгоняли зазевавшихся горожан.

— По домам, по домам! — кричали дозорные и били деревянными колотушками в металлические тарелки.

Второй удар колокола застал приятелей у дверей таверны. Они торопливо распрощались, и Соня вошла внутрь, а Йоке побежал домой. Вскоре третий удар разлился над опустевшими улицами Лагоша.

«Хорошо, что мы успели. И что этот надутый вельможа нас не разглядел из-за своих шелковых занавесок,— подумала Соня, усаживаясь за чисто выскобленный деревянный стол.— Удачно все складывается. Я уже обнаружила, где он живет, а меня ему не сыскать»,— успокоила она себя и заказала на ужин белых рисовых лепешек с медом и фруктов.

— Обычно молодые люди у нас заказывают мясо и вино,— сказал кхитаец, подавая ей блюдо и кувшин со сладкой водой.

— Знаешь, Ло Юнь,— ответила Соня, разрывая руками пышную лепешку и обмакивая кусочки в мед,— мяса и вина мне на сегодня хватит. Впрочем, мясо было отменное, но вино… Странно пахло это вино, кхитаец.

Девушка, не договорив, засмеялась и взяла следующую лепешку.

Старик внимательно слушал посетительницу, но на его морщинистом лице ничего нельзя было прочесть. Соня помрачнела и испытующе взглянула на старика.

— Ло Юнь! Мне удалось сбежать,— голос ее снизился до яростного шепота,— но я узнаю, почему в ваших тавернах принято подобным образом встречать гостей.— Она решительно стукнула кулаком по столу.

Кхитаец молча отвернулся, глядя на ровный огонь очага. Соня уже доедала свой ужин, когда он заговорил.

— Мой юный гость, ты одинок здесь, за тобой никто не стоит — ни родня, ни знакомые. Легко расстаешься с деньгами — я помню твою щедрость,— легко знакомишься с новыми людьми и легко попадаешь в места, которые и более опытному человеку следует обходить стороной. Доверчивость и кинжал — не лучшая защита в Лагоше. Послушай старика,— продолжал Ло Юнь,— уходи. В нашем городе люди исчезают и никто о них не спрашивает, даже кровные родственники. Кто же вспомнит о тебе? — спросил он и сам же ответил: — Никто.

— Нет, хозяин,— упрямо сказала Соня,— ты меня не запугивай. Покинуть Лагош я всегда успею.

А про себя добавила: «В случае чего, старик, ты станешь моей защитой, знакомым, родней. Я передам тебе слова Шаруза».

Кхитаец меж тем покачал головой и отошел к очагу.

Покончив с ужином, девушка кивнула слуге, и ее проводили наверх, в предназначенную ей комнату. Она с размаху села на широкое ложе и повалилась на мягкие подушки. Только сейчас она почувствовала, как устала. Устраиваясь поудобнее, Соня вспоминала события этого длинного дня.

Она повернулась на бок и почувствовала, как что-то твердое уперлось ей в ребра. Девушка села и расстегнула куртку — на колени ей упали два белых ореха. Она взяла их в руку и подержала, словно взвешивая.

«Надо бы припрятать эти диковинные орешки, из-за которых у меня столько приключений»,— подумала Соня. Она внимательно оглядела комнату и разочарованно вздохнула — нет, здесь не видно потайного местечка. «На конюшне, наверное, найдется»,— решила Соня, встала и, осторожно открыв дверь, вышла.

Посетители разошлись, и только Ло Юнь по-прежнему сидел у очага и неотрывно смотрел в огонь, думая о чем-то своем. Девушка тихо выскользнула во внутренний дворик. Было уже совсем темно, на небе зажглись первые звезды. Аромат степных трав, принесенный ветром, наполнял ночной прохладный воздух. Соня огляделась. В темноте деревья казались великанами, а кусты затаившимися соглядатаями. Что-то шелестело в темноте, издалека донесся пронзительный крик ка-кой-то птицы и затих. Ночь была наполнена звуками жизни не менее напряженной, чем днем. Соня тихо засмеялась и отправилась прятать орехи.

* * *

…Грохот больших барабанов и заунывное пение жрецов били в уши. Терзаемая удушьем Соня упала на дорогу, кровь жертвенного барана лилась на девушку отовсюду, затопляла ее, не давая дышать. Соня поняла, что сейчас умрет. Но вдруг свежий порыв ветра налетел из придорожного леса и позволил ей сделать еще один вдох. Девушка подняла голову и увидела, как сухая ветка, упавшая неподалеку, превратилась в лесную старуху Надиру. «Съешь орех,— сказала она.— Тебя спасет орех».

Крик вырвался из груди Сони с остатками живительного воздуха, и… она проснулась. Кругом стояла тишина. Значит, ей все приснилось? И крик приснился, и жертвенный баран, и Надира. Детали сновидения ускользали, размывались в памяти, но старуха сказала что-то очень важное. Девушка нахмурилась, пытаясь вспомнить.

«Да-да,— обрадовалась Соня,— она сказала, что меня спасет орех! От кого? От чего спасет?»

Девушка откинулась на подушки и глубоко вдохнула прохладный ночной воздух. В раскрытое окно виднелось темное ночное небо, усеянное звездами. Оно было так близко, что казалось, стоит протянуть руку и достанешь любую звезду. Девушка улыбнулась. Все-таки старуха раскрыла ей тайну орехов. Пусть не до конца, но главное — в чем ценность орехов для нее, Сони, она теперь знает. Она ни на мгновение не усомнилась в правдивости сна. За свою короткую жизнь Соня не раз могла убедиться, что боги милостивы к ней и время от времени посылают вещие сны. Главное запомнить такой сон и правильно истолковать. Но подумает она об этом завтра. И, убедившись, что кинжал на месте — под подушкой,— она повернулась на другой бок и крепко уснула.

Тихий ветерок нарушал неподвижность ночи. Он пробежал по траве, по цветам, пошелестел листьями деревьев, залетел в маленькую комнатушку, где спала девушка, раскидав по подушке длинные рыжие волосы.

Глава третья

Соня шла по широкому торговому городу и что-то беспечно напевала. Ночные тени растаяли с первыми утренними лучами солнца, унеся за собой обрывки воспоминаний о ночном кошмаре. Девушка быстро шла в сторону базара с намерением купить новую дорожную сумку. Но она не спешила с покупкой. Одну за другой обходила она лавки ремесленников, рассматривая товары. Порой казалось, что перед ней разложены все мыслимые и немыслимые изделия мастеров Хайбории. Она уже посмотрела немало кожаных бритунских седельных сумок, ковровых переметных сум Вендии, вместительных заплечных мешков афгулов, изящных плетеных кхитайских кофров, что крепились к седлу сзади, но делала вид, что все они ей чем-то не нравятся.

Соня кружила по базару в людском водовороте и не видела, что за ней давно следит какой-то человек. Он неотступно следовал за девушкой, не сокращая и не увеличивая расстояние. Когда она заходила в лавку, соглядатай пристраивался неподалеку в тени дома или дерева и терпеливо ждал, когда Соня выйдет, чтобы продолжить слежку.

Девушка подошла к прилавку, на котором были разложены всевозможные вещицы из кожи и металла, украшенные тиснением и чеканкой, инкрустированные драгоценными камнями. Рядом с прилавком под навесом сидел хозяин. Он мерно постукивал молоточком по серебряному кувшинчику, нанося на него замысловатый узор.

Разглядывая все это пестрое великолепие, Соня не знала, на чем остановить взгляд. Она стала перебирать налобные повязки, браслеты, фибулы, и в руки ей попался пояс: небольшие кусочки кожи с тисненым орнаментом были соединены цепочками с золотыми бляшками. И на каждой — инкрустация. Искусно закрепленные разноцветные камешки переливались всеми цветами радуги. Соня как зачарованная вертела в пальцах пояс, любуясь игрой солнечных лучей на ярких камнях.

Она понимала, что такая вещь не нужна ей, но не могла себя заставить расстаться с приглянувшимся украшением. Она откладывала вещицу на прилавок и опять брала ее. И не сразу заметила, как к прилавку подошла шумная компания пестро одетых людей и оттеснила ее от прилавка. С поясом в руках девушка оказалась за спинами новых покупателей. Соня осторожно огляделась. Вокруг кипел шумный, азартный, захватывающий все и всех базар. Казалось, до нее никому нет дела. Девушка быстро сунула драгоценный пояс за пазуху. Теперь пора уходить.

Независимой походкой, напустив на себя вид праздно шатающегося бездельника, Соня направилась вдоль прилавков к ближайшему повороту, чтобы там, затерявшись в толпе, выбраться с базара. Она почти достигла своей цели, как вдруг ее кто-то грубо схватил за плечо, и в тот же миг раздался крик: «Держи вора!» Девушка резко дернулась, пытаясь стряхнуть с себя руку, но это ей не удалось. Тогда она резко повернулась к напавшему и молниеносно ударила его ногой в колено и кулаком под ребра. Хватка, державшая Соню, ослабла, и, воспользовавшись этим, она бросилась бежать. Но внимание толпы уже было привлечено к ней.

— Держи, держи вора! — кричал упустивший добычу мужчина. За ней бросились несколько человек. Толпа расступилась, пропуская ее, но это не помогло. Сразу несколько рук схватили Соню, и на нее посыпались удары.

— Бей его! Бей! — подзадоривали голоса высунувшихся из-за прилавков торговцев.

— Развелось ворья! — вторил им какой-то толстый лавочник.— Того и гляди — все унесут. Бей, бей его!

— Да у этого щуплого мальчишки сил не хватит все твое добро унести,— зло сказал бедно одетый горожанин.

— Все вы, оборванцы, заодно! — взвизгнул толстяк.

— Стража! Зовите стражников,— послышались женские голоса в толпе.— Иначе паренька забьют до смерти.

Предложение это не было лишено смысла. Соню били сразу несколько дюжих мужчин. Она попыталась обороняться, но на этот раз ей не удалось вырваться из сильных опытных рук. Все поплыло перед глазами девушки. В какой-то момент ей показалось, что за побоищем наблюдают внимательные недобрые глаза. Мысль эта промелькнула в сознании и ушла.

Послышался звон оружия и бряцание доспехов — стражники спешили на призыв горожан. Добровольные защитники чужого добра поспешили скрыться. А Соня упала на землю. Войлочная шапка свалилась у нее с головы, и, словно полированная медь, на солнце засверкали длинные рыжие пряди. Послышались удивленные возгласы, потом на какое-то мгновение наступила тишина, нарушаемая только громкими выкриками: «Расступись!» Это стражники пробирались к месту драки.

И в этот момент из толпы выскочил здоровенный детина, подхватил Соню на руки и двинулся вперед, расталкивая зевак. В стоящем неподалеку паланкине откинули занавеску, парень быстро запихнул туда свою ношу, и четверо здоровенных кушитов-носильщиков бегом кинулись прочь. Растерянные горожане расступались, а парень, еще мгновение назад несший девушку, бежал впереди носильщиков, расталкивая тех, кто оказался у него на пути.

* * *

…Соня очнулась от громкого протяжного крика. Она хотела привстать, но голова кружилась, а мышцы не слушались ее. Все тело так ныло, что невозможно было пошевелиться. Она застонала и повернула голову, чтобы осмотреться.

Небольшая, изысканно убранная комната казалась пустой. Постель, на которой лежала Соня, была широкой и мягкой. Девушка провела рукой по одеялу и ощутила ласковое прикосновение шелка. Из открытых окон в комнату лился аромат цветущего сада.

— Очнулась, красавица.

Соня вздрогнула, услышав скрипучий картавый голос. Она не могла видеть ту, что говорила за изголовьем ее ложа.

— Кто это кричал? — Во рту было сухо и противно, язык с трудом повиновался Соне.— Где я?

— У нас никто не кричит,— ответил все тот же неприятный голос.

— Дай мне воды,— попросила девушка.

В углу что-то заскрипело, звякнул кувшин о край пиалы. К Соне подошла старуха и дала ей напиться. Маленькая, горбатая, она смотрела на девушку черными, немигающими, как у рептилии, глазами. Крючковатый нос нависал над тонкими, запавшими в беззубый рот, губами. Они все время нервно подергивались, и создавалось впечатление, что старуха силится что-то сказать, но никак не может выговорить.

— Кто ты? — спросила Соня, отдавая пиалу. Говорить ей стало легче.— Как тебя зовут?

— Зовут меня Танаис,— прошепелявила старуха,— я служу в этом доме.

— А кто хозяин?

Танаис промолчала. Девушка настойчиво повторила вопрос.

— Наш хозяин — очень знатный и очень богатый вельможа,— значительно произнесла старуха, в ее голосе послышались хвастливые нотки.— Он вхож во дворец правителя. Ты увидишь, какой у него большой и красивый дом, а вокруг сад с чудесными деревьями.— Старуха спохватилась, что разболталась не в меру, и торопливо закончила:— Ты сама все узнаешь, если будешь правильно вести себя.

— Как же все-таки зовут твоего господина? — Соня подчеркнула «твоего» в противовес старухиному «наш господин».

Старуха заметила это и усмехнулась.

— Нашего господина зовут Файрад Счастливчик,— значительно произнесла Танаис,— и я не ошиблась, сказав «нашего». Теперь он и твой господин. И это имя на многих наводит страх,— закончила старуха и уставилась на Соню немигающими глазами.

«Старая ведьма. Она, похоже, горда своей службой в доме этого мерзавца». Девушка отвернулась, чтобы не видеть отвратительную старуху и закрыла глаза. Ей надо было обдумать все, что она услышала. Соня ожидала, что служанка уйдет, оставив ее одну, но той, видимо, было приказано сторожить пленницу и не оставлять ее в одиночестве. Танаис опять уселась где-то в изголовье и пропала из поля зрения, в комнате воцарилась тишина.

Соня лежала, стараясь вспомнить все, происшедшее на базаре. Неприятности начались с момента появления пестрой толпы новых покупателей. Теперь девушка совершенно иначе оценила их появление. Ни к одному из прилавков не подходило столько зевак сразу, а этих как из мешка высыпали. Она вспомнила, что мужчины плотно держались друг друга, как будто их склеили. Она застонала, мысленно представив всю картину происшествия. Конечно же, они нарочно так упорно оттесняли ее от прилавка с этим поясом в руках. И они с этой задачей прекрасно справились, а она просто наивная девчонка, которую поманили красивой игрушкой.

«Ну, надо же, какая послушная дурочка,— мысленно ругала себя Соня,— все сделала как велели».

Но она поняла и другое — не укради она этот злосчастный пояс, ее все равно обвинили бы в краже. Хороша покупательница — за версту от прилавка с неоплаченной вещью в руках. Именно этого и дожидался тот негодяй, который схватил ее. Девушка как будто вновь ощутила боль обрушившихся на нее ударов и в то же мгновение вспомнила пристальные глаза, промелькнувшие в людской толчее. Тогда они показались знакомыми. Снова и снова представляла Соня эти глаза из толпы, силясь вспомнить, где она их видела. И вдруг догадка как молния вспыхнула у нее в мозгу и заставила вскрикнуть. Старуха завозилась в углу и подошла к Соне.

— На, голубка моя, попей,— сказала Танаис и поднесла к губам девушки чашу с каким-то напитком.— Выпей, легче станет. Сильно тебя отколотили. Так бить девушку — совсем негодяи обезумели. Звери, а не люди,— причитала служанка около своей подопечной.

«Наверное, она не знает, что главный зверь — это ее драгоценный хозяин,— подумала Соня.— Конечно это он. Он был в толпе, переодетый и никем не узнанный, он нанял головорезов, которые поймали и избили меня. Все он сам и подстроил».

Поняв, что находится в доме вельможи, который купил у нее орехи, девушка почему-то успокоилась.

«Может быть, это тот самый дом, который показал мне Йоке»,— подумала Соня. Мысль о том, что она находится в городе, вблизи своих новых знакомых, несколько ободрила ее. В душе зародилась надежда на освобождение. Незаметно для себя девушка начала засыпать — то ли от того, что нашла ответы на мучившие ее вопросы, то ли в питье было что-то подмешано.

Старуха сидела в углу, прислушиваясь к ровному дыханию девушки. Она не знала, где и за что так избили бедняжку, но не верила, что ее проступок заслуживает такого наказания. Когда Танаис раздевала новую рабыню, чтобы уложить в постель, она нашла у нее кинжал, кошелек с деньгами и красивый пояс, из тех, что привозят из далекой Вендии. Все эти вещи старуха аккуратно убрала в потайной ящичек стола.

Старая служанка чутко дремала в своем кресле в углу, когда внезапно открылась дверь и в комнату вошел хозяин — Файрад Счастливчик. Танаис сразу встала и склонилась в почтительном поклоне. Вельможа, не обращая внимания на старуху, подошел к постели и внимательно посмотрел на спящую девушку. Убедившись, что сон ее крепок, он повернулся к Танаис.

— Ты хорошо осмотрела ее вещи? — спросил вельможа.

— Да, мой господин, — коротко ответила служанка и опять поклонилась.

— Что при ней было? — продолжал спрашивать Счастливчик.

— Вот,— и Танаис указала на одежду, почищенную и сложенную на крышке резного сундука у дверей.

— Это одежда, глупая старуха,— нетерпеливо бросил вельможа,— а я спрашиваю, было ли при ней еще что-нибудь.

— Да, да, мой господин,— быстро заговорила перепуганная старуха и засеменила к потайному ящичку. Достав спрятанные там вещицы, она разложила их перед вельможей.

Он внимательно осмотрел кинжал, ухмыляясь, повертел в руках пояс и отложил все в сторону. Взяв кошелек, он высыпал его содержимое на поднос. Раскинув монетки так, чтобы они все были видны, Счастливчик стал внимательно их рассматривать, явно что-то выискивая. Вдруг он довольно засмеялся, видимо обнаружив то, что искал.

— Да, это она,— почти неслышно пробормотал он, ссыпая деньги обратно в кошелек.— Убери все обратно,— распорядился вельможа,— и следи за ней. Головой мне ответишь, старая, если с девушкой что-нибудь случится.