Оборотни Его Величества

Алебарды раздвинулись как по волшебству, стражники почтительно стянули шапки и потупились, чтобы откровенно не пялиться на остроухую часть «паствы». Владимир чинно вплыл в город, походя осенив солдат святым треуглом.

— Зачем вы солгали? — укорил его Вилль, когда ворота остались за спиной. Дан и Триш давились от смеха, Ярини тёрла переносицу, губ из-под ладони было не видать. Ирэн тоже заинтересовалась, перестала теребить мешок.

— Иначе нас до вечера допрашивали бы, а то и вовсе не пропустили. А так сразу поверили.

— А в чём дело? — спросила Алесса.

— В том, что никому из неверрийцев не пришло бы в голову назваться Ладериком Добрословом!

— Вот-вот, неверрийцам! — ухмыльнулся иномирянин.

— А этот Ладерик что, какой-то святой? — Алесса подёргала Вилля за рукав.

— Почти! Ладерик Быкобор — герой Алой Волны, и о нём каждая гарнизонная собака знает и чтит его подвиг! Во главе своего десятка и полусотни селян он защищал деревеньку Малые Горки, где укрылись раненые иноверцы, от двух сотен мятежников. И отбился без потерь! Вот что значит — проницательный и расчётливый командир! А потом он отмолил грехи, принял постриг и имя Ладерика Доброслова, и с тех пор ходит по Неверре в окружении верных послушников, давших обет целомудрия.

— И что конкретно тебя возмутило: сан или обет?

Тут захохотала и Ярини, а Лис перегнулся напополам.

Вилль дулся на подругу минуты две, потом, видимо, вспомнил, как сам отпускал подобные шуточки, чтобы не отставать от северингских сослуживцев. Он решил сменить тактику на устрашение:

— Леська, не вздумай во дворце подобное учудить. Раз сказанёшь, так потом всю жизнь отмываться будем оба.

— Хорошо, — кивнула Алесса, зная, что Вилль готов средь бела дня на небо выть, если в споре при свидетелях последнее слово — не за ним. Наедине хоть на голову лезь, сам плечо подставит.

— Да бросьте! Господа только друг перед другом выделываются, а при слугах знаешь, как кроют? И по матушке, и по бабкам до десятого колена, — хмыкнула Ярини.

— А ты откуда знаешь? — недоверчиво спросила Алесса, запоздало сообразив, что «тыкнула» без напоминаний.

— Поживёшь в столице — узнаешь. А, может быть, и во дворце…

— Прислугой?! Ни за что!

— Мож, и госпожой! Мож, мы все теперя господами заживём! — размечтался Метис. Если утончённая смуглянка Ярини с безупречной фигурой и сногсшибательным обаянием и пришлась бы во дворце к месту, то «плод любви» всех четырёх рас вряд ли пустили бы дальше конюшни: шириной плеч парень пошёл в мать гномку, ростом — в бабку орчанку, от прабабушки эльфийки тоже немного перепало, зато басок прирождённого лесоруба и манеры точно достались от предков-селян.

Алесса фыркнула:

— Тем более — нет! Я без дела сидеть не могу, а у господ, небось, одна забота — орешки щёлкать… Да и те наверняка уже очищенными грызут! А как же артель наша? Шкатулки, ларцы? Кто людей лечить будет? Я хочу сад разбить лекарственный — аптеку открою!

— Так артель или аптека? — смеясь, поинтересовалась Ярини.

— Одно другому не мешает! Было бы желание, а возможности приложатся.

— Не нравится мне ветер, — мрачно перебил Вилль. — Этот расизм у ворот… Да и стражи много, хотя до Ярицы ещё два месяца, а нечисть тридцать первого листопада на боковую отправили. Странно.

— Точно, — встревожился и Дан.

Стражи в городе казалось — пруд пруди. К друзьям не цеплялись, хотя поглядывали косо. Ощущение было таким, словно угодили они в мышеловку.

— Слишком много людей, слишком много эмоций, — мотнула красными локонами демоница. — Ничего не разобрать.

— Сейчас выясним, — Вилль потянул подругу за руку.

Под стеной скучали две торговки. С приближением потенциальных клиентов постные лица засияли и расплылись вширь. Порода эта знакома всем: если купить только у одной, то от другой получишь заряд «доброжелательности» в спину. А бабки попадаются глазливые. Поэтому Алесса попросила печёное яблочко с мёдом, а её друг рискнул отравиться пирожком.

— Скажите-ка, почтенная, отчего в городе столько стражи? Праздник какой намечается или случилось чего? — будничным тоном поинтересовался Вилль, отсчитывая сколки.

— Не местные, что ль? — подслеповато прищурилась торговка пирогами.

— Из Вышковиц, — вперёд друга ответила Алесса. — Южане мы.

Загар поздней осенью привлекал больше внимания, чем тонкие черты лица, говорил Вилль без акцента, и его с натяжкой можно было принять за человека. А бабке так хотелось помолоть языком…

— Э-э, детки, да у нас такие страсти творились! — сделав большие глаза, торговка прижала кулачки к щекам. — Цирюльник энтот наперво людей начал стричь почём зря, а опосля и вовсе беда приключилась! Анператора нашего прямо в опочивальне убить хотели, да Бог помог! Хвала Иллиатару, защитил радетеля!

Науми встревожилась, а потом — втройне, решив, что аватар перекинется прямо на улице и умчит во дворец. Но Вилль укусил пирожок.

— И давно покушение было? — буднично спросил парень, не обратив внимания на «цирюльника», а вот Алессу отчего-то зацепило название профессии, в устах бабки прозвучавшее как кличка.

— Так ить месяц скоро минёт. Поначалу стражи на улицах было, что голубей! Торговать не давали — всё-то им выверни да покажи! Сейчас поутихли маленько…

— А кто — тоже, конечно, знаете?

— Ведомо кто! Тати! — многозначительно ответствовала бабка. — Кой-кого уже поймали да вздёрнули, слава Богу!

— Какие тати, квохча слепая?! Ничё не знает-не ведает, а всё туда же — языком махать! На вестовых тумбах межрасовым по жёлтому написано: «Бесовская секта, именующая себя Сознающими»! — возмутилась её конкурентка.

— А ты — глухая тетеря! Глашатай вещал, дескать, тати поганые, враги короны и рода монаршего, анператора-батюшку…

Короткого «спасибо» не слышали ни одна, ни другая, с головой уйдя в спор. Алесса запустила огрызком наугад, но метко, судя по гневному воплю. Глухонемой нищий, поливая всех баб на свете отборным матом, выцарапал из шапки её «подношение». Девушка ускорила шаг, Вилль подстроился, ничего не замечая.

— Ну как?

— Скверно.

— Пирожок, спрашиваю, как — съедобный? С чем хоть?

— Да шушель знает. То ли с луком, то ли с вишней… Леська, нашла о чём беспокоиться!

Знахарку беспокоило, что пирог вполне мог оказаться с кошкой. А император… каким бы хорошим ни был, но Вилль из-за него едва не погиб.

— Я с ним теперь так поговорю! Мои ребята по всей Неверре тёмных отлавливали, гибли, и такова благодарность в расплату?! — вскипела активистка «бесовской секты», узнав новости. — Чурбан в короне! Тш’ахэ арреиккэ!

Два яростных взгляда скрестились клинками, воздух сгустился, вздрогнул и зазвенел… Но Ярини действительно заслужила право быть стервой, и аватар первым отвёл глаза. «Небось, она во дворец дверь с ноги выбьет!» — решила пантера.

— Я с вами! — сказала она твёрдо, как и старшая… подруга?

— Наше Высочество желает аудиенции немедленно! — заявила кэссиди. — Веррея и Владимир со мной.

Аватар обречённо махнул рукой на «делегатов»: из всей компании только демоница была в платье и с причёской, а Владимир с Метисом даже побриться не успели. Осталось влететь во дворец, распевая гимн Сознающих — то-то переполоху будет!

Извозчики точно сговорились — мимо проехала лишь пара колясок, уже занятых, у домов никто не стоял. Владимир заявил, что «в час пик вообще транспорта не дождёшься — у половины обеденный перекур, а оставшийся битком набит». Слушать про рогатые самоходные повозки было интересно, хоть и жутковато: и телегой задавить может, а если такая махина переедет?! Шли на Четвёртый Лепесток, где находились швейные мастерские и лавки готового платья, и извозчики дежурили всегда.

Аватар, какое-то время молчавший, опять загрустил вслух:

— Сколько же на свете подлецов! Повелителю даже корону передать некому.

— Очень неосмотрительно с его стороны, — с непонятной интонацией проворчала Ярини.

— Что будет, если покушение удастся? — спросил Володя.

— Упаси Пресветлая! Власть перейдёт к Церкви, временно или навсегда. Или они своего ставленника выдвинут, и что тогда будет с Союзом Четырёх Рас — не знаю. Ходят слухи, была у Повелителя фаворитка иной расы, так прежний Верховный Жрец чуть ли не анафемой грозил. Лаврентий относится к иноверцам гораздо лояльней своего предшественника, но всё-таки равными нас не считает.

— Глупо, — заметил Владимир, — брак с иноверцем только укрепит союз между государствами.

— Да, но Церковь против, а её власть сильна. Верховный Жрец не благословит на царствие иноверца. А иноверцам плевать на его благословление, они начнут строить свои храмы, — ответила Ярини.

— И в стране будет раскол, — вздохнул Вилль. — Неверрийский трон принадлежит людям.

— У нас таких разногласий нет, — вмешалась наследница. — В каждой провинции свой покровитель. И уж точно никто не стал бы устраивать резню из-за храмов. Достаточно того, чтобы пришлые чтили местного Лара-заступника.

— В этом плане вы ушли вперёд нас! — вздохнул Вилль.

— Мы ушли далеко вперёд во всех планах! — рассмеялась Ирэн, выходя вперёд группы. — Но если Его Величество поддержит будущую ксарицу, она будет не против поделиться знанием с соседями…

Никто не заметил, откуда взялась она. Эта большая серая птица. Точно из воздуха соткалась и бросилась в ноги Ирэн, едва не цепляя мостовую сильным крылом. Наследница взмахнула руками и, не удержав равновесия, растянулась на льду. Всё произошло так быстро, что подхватить её не успели. А птица, насмешливо свистнув, поднялась и скрылась в окружённом колоннадой круглом бельведере.

— Ах, чтоб тебя! — Ирэн схватилась за голень. Дан уже хлопотал рядом.

— Ну-ка пустите! — знахарка, подсев к ним, принялась расшнуровывать сапог. Ирэн держалась стойко для принцессы, хотя нога начала распухать. — Ничего страшного, просто ушиб. Наложить компресс — и порядок!

— Это кто был? — Триш задумчиво смотрела на бельведер.

— Вроде, сокол или сова. И тех, и других в городе хватает, — пожал плечами Метис.

— Проклятая курица! — зашипела Ирэн, с помощью Дана кое-как поднявшись на ноги.

— Скорей, телушка на льду! — беззлобно хохотнул прохожий в ватнике, подразумевая вовсе не птицу. В руке он держал подбитую гвоздём палку, а к сапогам наверняка был приклеен песок или наждачная крошка. — Чуть ниже по улице — «Красный бык», постоялый двор, сталбыть. Рядом знахарь живёт проверенный. Нехай тама копытце подлечит.

— А на постой всех пускают? — усомнился Вилль.

— Окромя шушалей, — понял мужик беспокойство нелюдя.

— Во-от, Ваше Высочество! Это был знак Иллады. Во дворец Вам с нами нельзя, — мстительно заявил Вилль. — Отдыхайте, наводите марафет, а вечером пришлём за Вами карету со всеми почестями!

Ирэн беспомощно засопела.

— Я тоже останусь, — нехотя выдавила знахарка.

— Благодарю. Не стоит! — отрезала принцесска так, что захотелось ей ещё и глаз подбить.

— Я сам наложу компресс, Лесь, не беспокойся.

А вот за усталый тон будущего деверя можно подбить и второй. Для симметрии.

Подвезти согласился мужик в телеге, доверху гружёной землистыми клубнями.

— Это что? — изумилась наследница.

— Репа! — обрадовался Дан. — Пареной хочешь?

— А хороша уродилась, белая, сладкая! Хоть на государев стол подавай! На-кось, барышня, угощайся! — мужик, широко улыбаясь, подарил принцессе репку.

Вилль с Алессой отстали от друзей и видели, как сворачивает за угол телега, гружёная репой и скадарской принцессой. Дан, крутнувшись на каблуках, махнул рукой на прощание. Захотелось его окликнуть. Но науми сдержалась.

ГЛАВА 2

Для восьмерых в карете места было маловато, и Вилль посадил Алессу на колени. Лис взял на руки демоницу.

— Сова? Оригинально! — одобрил Володя, когда расселись с маломальским комфортом. — Хотя я ждал, что Алесса подставит ей подножку.

— Но я ни при чём! Сова сама бросилась ей в ноги! — развела руками Триш.

— Тогда повезло. Слушать вас Ирэн не стала бы, а во дворце ей показываться рано.

— С Сознающими она была бы в безопасности, но, боюсь, ребят сейчас найти не так-то просто.

— Она в безопасности с Даном, Ярини. Владимир, так вы думаете, на троне доппель? — не только Виллю повсюду мерещились двойники, но думать о худшем не хотелось.

Учёный иномирянин поправил очки, переплёл пальцы.

— На последствия покушения можно списать ошибки и странности доппеля. Если император-батюшка станет подозрительным, преданные слуги окажутся на виселицах, а друзья в опале — народ поймёт. Даже если начнёт играть в театре или… хм… велит засадить поля кукурузой вместо картошки — потерпят. Вдруг чем-то по голове ударило? Главное, не перестараться с причудами.

— Но я чувствую Повелителя! Клятва, которую я дал, цела и невредима, и ему ничто не угрожает. Он в городе. Просто не знает, что и я здесь, поэтому не зовёт.

— Ты стал его аватаром всего полгода назад, и он пока не умеет звать тебя, — пояснила Ярини.

— Предположим, что погоню за нами отправили сразу же. Предположим, что доппель императора у них был. Поднебесная Цепь обрывает портальные каналы, так что до неё пришлось бы добираться морем и телепортироваться в столицу уже с Неверрийского берега. Это — минимум недели три, — прикинула Триш. — Покушение было почти месяц назад. Если скадарцы в городе, то прибыли уже после него. Значит, либо на престоле по-прежнему наш император, либо… покушение организовали свои же, неверрийцы.

Алесса вдруг заёрзала.

— А помните демона с клеймом ЭКЗО, которого я убила? Что, если и в эксперементальном отделе зоологии тайком выращивают доппелей?..

Напряжение растянулось в нить и зазвенело.

А дворец приближался.

— Демона могли вывести в лаборатории… здесь, в Неверре. И не одного. Люди боятся демонов, а эльфы ненавидят. Если твари появятся в Силль-Миеллоне, то поначалу Короли сами попробуют справиться. Потом предъявят обвинения Его Величеству. Не в злом умысле. В бездействии. И бросят вызов. Хлынет вторая Волна, только не люди её развяжут. Магия Силль-Миеллона непредсказуема. Никто толком не знает, на что способны Короли. И на зов подменного императора о помощи откликнется Скадар, чтобы раз и навсегда союзными силами проучить клятых нелюдей… — наконец, Вилль сумел выговорить то, чего остальные не смогли.