Флорес
Быть может, кто-то ссорит вас. Вы в этом скоро убедитесь. Ортуньо
Раз вы в сомненье, удалитесь. Командор
Нет, лучше выяснить сейчас. ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же, магистр Калатравы и свита.
Магистр
Фернандо Гомес де Гусман! Прошу, чтоб вы меня простили. Меня сейчас лишь известили, Что вы приехали. Командор
Мне дан Законный повод почитать Себя задетым. Не такого Презрительного и сухого Приема вправе ожидать От вас, магистра Калатравы, Высокородный командор, Ему служивший с давних пор. Магистр
О нет, Фернандо, вы неправы! Ведь я не знал, что вы у нас. Позвольте вас обнять сердечно! Командор
Я это заслужил, конечно. Я жизнью жертвовал для вас, Когда такие шли раздоры И ваши юные года Нам вверил папа. Магистр
Знаю, да. Клянусь святым крестом, который Грудь осеняет вам и мне, Что вы за это мною чтимы Не меньше, чем отец родимый. Командор
Теперь я примирен вполне. Магистр
Что слышно про войну?[60] Командор
Сейчас Я все раскрою перед вами, И вы свой долг поймете сами. Магистр
Готов безмолвно слушать вас. Командор
Вы, наш магистр, Родриго Тельес Хирон, своим высоким саном Обязанный заслугам громким Отца, увенчанного славой[61], Который восемь лет назад Вам отдал власть над Калатравой, Что подтвердили вслед за тем, Скрепив ненарушимой клятвой, И короли, и командоры, А Пий Второй, святейший папа, Благословил своею буллой, Как и его преемник Павел, С тем, чтобы дон Хуан Пачеко[62], Достойнейший магистр Сантъяго, Коадъютором[63] вашим был,— Теперь, со смертью дон Хуана Приняв единолично власть, Хоть вы и молоды годами, Помыслите о том, что честь Велит вам в наступившей распре Примкнуть к сородичам своим, Признавшим, что, когда скончался Король кастильский дон Энрике[64], Король Альфонсо Португальский Законно чрез свою жену[65] Наследовал его державу, Хоть на нее и притязает Чрез Исавелу дон Фернандо, Принц арагонский, чьи права Родные ваши почитают Не столь бесспорными. Они Причин не видят сомневаться В наследственных правах Хуаны, Которую под верной стражей Хранит двоюродный ваш брат[66]. И я совет хотел бы дать вам: Немедля объявить в Альмагро Сбор кавалеров Калатравы И с боем взять Сьюдад Реаль, Лежащий на рубежной грани Андалусии и Кастильи. Большого войска и не надо, Чтобы его завоевать: Ведь только сами горожане Твердыню эту охраняют, Да кое-кто из тех идальго, Что ратуют за Исавелу И королем зовут Фернандо. Родриго юный! Вам пора Всем недовольным дать острастку, Всем, кто шептал, что этот крест Для ваших плеч чрезмерно тяжек. Взгляните: графы Уруэнья[67], Блистательные предки ваши, К вам простирают из могил Свои воинственные лавры; А там — маркизы де Вильена[68] Среди других вождей отважных, Столь многочисленных, что их Едва вмещают крылья славы. Так обнажите белый меч, Чтобы он стал на поле брани Таким же алым, как ваш крест! Я вас именовать не вправе Магистром алого креста, Который грудь вам осеняет, Пока ваш меч остался бел, И крест и меч должны быть красны И на груди и у бедра. Венчайте же, Хирон отважный, Бессмертный храм своих отцов Неувядаемою славой! Магистр
Я вам ручаюсь словом чести, Что в этой внутренней войне И я на правой стороне С моими родичами вместе. И, чтобы не дерзал отныне Сьюдад Реаль служить врагу, Я грозной молнией сожгу Его могучие твердыни. Не скажет ни чужой, ни свой, На мой незрелый возраст глядя, Что в день, когда угас мой дядя, Угас и пыл мой боевой. Я обнажу мой белый меч, Чтоб он сравнялся цветом славы С крестом священным Калатравы, Омытый красной кровью сеч. А где сейчас стоите вы? И есть у вас солдаты? Командор
Мало, Но лучше этих не бывало. Возьмите их. Они, как львы, За вас готовы в бой пойти. В моей Фуэнте Овехуне Искать бойцов я стал бы втуне. Там людям впору скот пасти Да землю рыть, а не сражаться. Магистр
Вы там теперь живете? Командор
Там, По нашим смутным временам, Я предпочел обосноваться. Вы счастливы в своих солдатах: Все явятся на сбор к войне. Магистр
Сегодня ж буду на коне, С копьем у стремени и в латах. ПЛОЩАДЬ В ФУЭНТЕ ОВЕХУНЕ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Лауренсья, Паскуала.
Лауренсья
Ах, если б он и в самом деле Убрался прочь из этих мест! Паскуала
Я думала, его отъезд Ты примешь несколько тяжеле. Лауренсья
Дай, боже, чтобы никогда Его я больше не встречала! Паскуала
Лауренсья! Я таких знавала: Посмотришь — ужас, как горда! А сердце тотчас же готово Растаять маслом — и конец. Лауренсья
Ну нет, мое — из тех сердец, Что тверже дуба векового. Паскуала
Как можно говорить вперед: «Я эту воду пить не буду»? Лауренсья
Я это повторю повсюду, Хотя бы спорил весь народ. Чтоб я влюбилась в командора? Неужто это твой совет? Меня он взял бы в жены? Паскуала
Нет. Лауренсья
А я не потерплю позора. Как много девушек вокруг Польстилось на его слова, И вот их участь какова! А ты уйдешь из хищных рук? Паскуала
Ты веришь в чудо? Превосходно! Лауренсья
Нет, ты напрасно судишь так. Ведь скоро месяц, как мой враг Меня преследует бесплодно. Ортуньо, хитрая лиса, И сводник Флорес — тоже зелье! Мне приносили ожерелье, Корсаж и гребень в волоса; Такого мне наговорили Про господина своего, Что я теперь боюсь его. Но, сколько он ни трать усилий, Я никогда не соблазнюсь. Паскуала
Где это было? Лауренсья
У ручья, Паскуала милая моя, Шесть дней тому назад. Паскуала
Боюсь, Обманут ловкие ребята. Лауренсья
Меня обманут? Паскуала
Нет, попа! Лауренсья
Брось! Курочка не так глупа, Да для него и жестковата. Клянусь создателем, что мне Куда милей, моя Паскуала, Проснувшись рано, ломтик сала Себе поджарить на огне, Чтобы вкусней был кренделек, Который я из печки выну, И отхлебнуть, в ущерб кувшину, Тайком от матери глоток; Куда милей в полдневный час Смотреть, как мясо и капуста, С приятным звуком пенясь густо, Заводят свой веселый пляс; Иль, если голод слишком рьян И от работы ломит спину, Сосватать жирную свинину И полновесный баклажан; А вечером, когда прохлада, Готовя к ужину еду, Гроздь пощипать в моем саду, Господь храни его от града! Куда милее на ночь съесть Салат на постном масле с перцем И лечь в постель с покойным сердцем, Молитву господу прочесть, Чтоб он не ввел во искушенье, Чем слушать этих подлецов И трескотню фальшивых слов Про их любовь и их томленье. Они лишь об одном пекутся: Измучить нас и обмануть, Чтоб с удовольствием уснуть И с отвращением проснуться. Паскуала
Увы, обычай их таков. Когда они разлюбят нас, Они становятся тотчас Неблагодарней воробьев. Когда промерзнут все пути И на полях исчезнет пища, К нам воробьи летят в жилища И говорят: «Впусти, впусти!» И крошки хлеба поедают И на столе и под столом. Но чуть повеяло теплом И нивы снова зацветают, Любовь и дружба — позади, И мы спасиба не услышим; Плутишки прыгают по крышам И говорят: «Уйди, уйди!» Вот точно так же и мужчины: Пока у них до нас нужда, Мы — их душа, мы — их звезда, Их жизнь, их свет, их луч единый. Зато как только пыл угас, «Впусти» становится «уйди», И тут таких словечек жди, Что трудно и понять подчас. Лауренсья
Не верь ни одному, Паскуала. Паскуала
Все до единого плуты. ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же, Менго, Баррильдо и Фрондосо.
Фрондосо
Такого спорщика, как ты, Баррильдо, в мире не бывало. Баррильдо
Да вот кто разрешит наш спор! К ним обратиться можно смело. Менго
Но перед рассмотреньем дела Мы заключаем уговор, Что, если выиграю я, Заклад, условленный сейчас, Придется с каждого из вас. Баррильдо
Вполне согласен. А твоя Какая ставка? Менго
Я поставлю Мою скрипицу. Ей цена Не меньше, чем амбар зерна, И то, когда я цену сбавлю. Баррильдо
Отлично, обратимся к ним. Фрондосо
Приветствую прелестных дам. Лауренсья
К лицу ли этот титул нам? Фрондосо
