Помоги проекту - поделись книгой:
Точка — пять — так называлась небольшая и неприметная вилла с высоким дувалом по периметру. Хозяев здесь не было видно давно — но по-видимому, хозяева все же были, потому что пару месяцев назад началась стройка. В Афганистане зимой не так то холодно, как к примеру в России — поэтому если есть из чего строить и на что строить — строят круглый год. Завезли цемент, саманный кирпич с базара, кровельный лист — его привезли от шурави, видимо договорились с вороватым снабженцем. Начали строить — дом для такого большого участка был небольшим. К нему, по видимому, должен был быть пристроен дом, чуть ли не в три раза больший прежнего. Строители прямо тут, в этом старом доме и жили.
Странные это были строители. Все как на подбор — крепкие, молчаливые, не похожие на обычно выполняющих строительные работы хазарейцев — нос бородами. Бригадиром у них был пуштун, он выходил за дувал, ехал до ближайшего дукана на старенькой Тойоте, покупал простую еду, лепешки, баранину — судя по количеству человек на двадцать. По видимому, если работаешь — аппетит у человека просыпается хороший.
А вот в тот день, когда началась стрельба — строители на работу не вышли.
Старенький внедорожный УАЗ с афганскими номерами и разбитым пулями ветровым стеклом тормознул около ворот, водитель засигналил длинными гудками — раз, другой, третий.
К двери никто не выходил…
В доме один из «строителей», проверявший бесшумный автомат с подствольным гранатометом «Канарейка» повернул голову, прислушался к гудкам.
— Бабенко, что там? Иди, проверь.
Бабенко и еще двое — группа А КГБ СССР работала всегда огневыми командами по трое — осторожно вышли во двор. Канонада доносилась и сюда, негромко, но отчетливо. Как и предполагали аналитики КГБ — точка-пять, равно как и другие укрытия, остались вне зоны интенсивных боевых действий по захвату Кабула. У противоборствующих сторон просто не было достаточно сил.
Старший прапорщик Бабенко поднял сделанное ими на досуге приспособление — зеркало на ручке от лопаты, заглянул за забор.
— Это Алексей. Из Царандоя.
Ашники переглянулись — до переданного особым кодом сигнала по рации пускать кого-то внутрь, а равно вмешиваться в происходящее строго воспрещалось за исключением случаев прямого нападения на точку.
Бабенко достал рацию, прикрыл ладонью.
— Первый, я Девятый. Здесь наш координатор из Царандоя. Кажется даже ранен…. Так точно. Так точно. Есть!
Оперативники заняли позиции на случай, если это «отмычка» — человек, по тем или иным причинам согласившийся помогать террористам. Бабенко оглянулся — и увидел, как на крыше занимает позицию пулеметчик…
— Давай!
Один из ашников осторожно открыл дверь, настороженно выглянул.
— Ты один?
Алексей и в самом деле был ранен, но ранен легко. Пуля разбила стекло в машине и его побило осколками.
— Вы что тут сидите! Мать вашу!
Ашник нахмурился
— Зайди!
Алексей зашел, прихрамывая — но крови на штанинах не было.
— Ты чего словами громыхаешь?
— Да ты…
Ашник легонько смазал по уху
— Не ты, а вы и товарищ капитан. Субординацию забыл?
— Там бой идет! У посольства, на Дар-Уль-Амман, по всему городу. Осаждают полицейские участки! Убивают защитников революции!
— И?
Алексей хапнул ртом воздух, не зная что и ответить.
— То что выбрался — молодец. То, что живой — выбрался — еще больший молодец.
— Там…
— У нас особое задание. Забыл, лейт? Особое задание.
Алексей плюнул на землю.
— Это так называется? Трус ты, капитан.
Ашник помрачнел.
— Чего? Ты, салага…
— Что происходит?
Майор Карпухин, приведя в порядок свое штатное оружие и набив до конца собственноручно пошитый «лифчик» на двенадцать магазинов — вышел из недостроенного дома.
— Разбираемся…
— Это хорошо. Лейтенант, докладывай, что в городе происходит.
Карпухин, ветеран группы А, участник штурма дворца Тадж-Бек повышал голос очень редко. Но никому и никогда не приходило в голову не выполнить его приказ, отданный таким негромким и спокойным голосом.
— В городе идут уличные бои, крупная группа моджахедов просочилась в город, штурмует участки защитников революции…
— Стоп. Откуда знаешь, что крупная? Ты лично, сколько душков видел?
— Ну… десятка два точно видел….
Бабенко хохотнул и под взглядом Карпухина умолк
— Десятка два. Солидно…
— Они на Дар-уль-Амман, товарищ майор! Там перестрелка вовсю идет!
— А местные? Зеленые что делают?
— Нас осадили!
— Где осадили? Кого?
Алексей осекся — дело в том, что он ехал от Саиды. Саида жила в довольно престижном месте — поэтому он многое видел, и стрельбу у посольства СССР и горящие бронетранспортеры на Дар-уль-Амман. Поэтому же ни он ни Саида не попали в замес.
— У посольства стрельба сильная. Техника горит.
Карпухин хмыкнул
— Теперь сюда слушай, паникер. Сегодня утром, генеральный секретарь ЦК НДПА и ряд других предателей подняли вооруженный мятеж. Они хотят выгнать Советский союз из Афганистана и пригласить сюда американцев. А нам — предписано дожидаться особого распоряжения. Понял? И машину загоните во двор, нечего ей на улице делать.
Бу-бух!
Снова Град или что-то в этом роде… Китайцы поставили моджахедом много мобильных 107 миллиметровых ракетных установок за то время, пока… замирялись, в общем. Теперь это все било по городу.
Генерал Куракин, военный советник Третьего армейского корпуса (сейчас его командующий, фактически, потому что новый командующий ни в зуб ногой, старый — погиб при террористическом акте) — рискуя был не в щели, а на корпусном КП у станции ВЧ-связи, которой здесь не должно было быть, потому что в Афганской армии некому было связываться по ВЧ и не с кем. Но связь тут была, и пока связист вздрагивал от каждого разрыва ракеты — генерал пытался докричаться до Москвы и передать информацию. И так, чтобы поняли.
— Тринадцатый, где ты пропал. Повторяю еще раз — Аскер на позицию Оль не вышел, повторяю — Аскер на позицию — ноль не вышел, прием! Тринадцатый, ты меня слышишь, так твою мать!
Это означало, что план летит ко всем чертям. Красивейший план — тайное сосредоточение в Кандагаре наиболее надежных частей афганской армии — вот почему связи с парашютно-десантными полками у Кабула не было, министр Танай не знал, что перед самым мятежом они, соблюдая неслыханные меры предосторожности, ночью скрытно выдвинулись к Кандагару, чтобы составить ударный кулак группировки вторжения. Наиболее преданные и подготовленные части третьего армейского корпуса, некоторые части первого и второго корпуса, лично преданные Танаю, плюс отряды советского спецназа, части семидесятой отдельной мотострелковой бригады должны были составить первый эшелон вторжения. В афганской форме, легенда — взбунтовавшие части афганской армии под командованием министра обороны Афганистана Таная уходят из Афганистана в Пакистан, это должно было дезорганизовать пакистанцев и не дать им принять решение. В качестве второго эшелона вторжения предполагалось задействование девяносто восьмой дивизии ВДВ, которая как раз сейчас выходила к аэродромам взлета.
Удар должен был наноситься практически по пустому месту! Бросок через почти ничем не прикрытую пустыню — и советско-афганские части прорывались к Кветте, столице плохо контролируемой администрацией Пакистана зоны племен, проходили через насыщенные бандитами районы (вот только цацкаться с бандитами уже никто бы не стал) — и дальше поворачивали к крупнейшему городу Пакистана — четырнадцатимиллионному Карачи. Передовые части должны были подойти к Карачи через Ч+30 — то есть тридцать часов с момента начала общего наступления. При этом — восемь из одиннадцати пакистанских дивизий находились не на пакистано-афганской, а на пакистано-индийской границе и армейскому корпусу, усиленному советской мотострелковой бригадой, а через Ч+10 — и дивизией ВДВ должна была противостоять всего лишь одна пакистанская дивизия, из худших.
Бардак должен был подняться — неописуемый! Удар на Карачи должен был отрезать Пакистан от самого вероятного направления, откуда они могли бы получить поддержку — по воде. Американцам, для того чтобы даже экстренно перебросить сюда хоть какие-то части морской пехоты — потребуется не меньше четырех суток, к тому же их некуда будет высаживать. На берегу — советские солдаты, с одной стороны — пакистанская прибрежная линия сменяется враждебной американцам индийской, с другой стороны — еще более враждебной иранской. Вот и думай что делать. Примерно в это же время подойдут эскадры Шестого и Седьмого флотов США — и встанут, потому что непонятно будет — то ли на берегу афганцы, то ли все таки советские солдаты. Может быть, рискнут бомбить, получат и сами по зубам от авиации берегового базирования.
Потом — возможны варианты. Основной — отход частей Советской армии, переговоры Пакистана с Афганистаном о судьбе Зоны племен. Еще один вариант — удар индийской армии через границу всеми силами и аннексия Пакистана. Точнее, не аннексия, а воссоединение, ведь вся территория Пакистана до 1949 года входила в состав Индии, правда Британской — но это особой роли не играет. Афганистан в этом случае получит свое — Зону Племен. И Индия получит все остальное. Терроризму, душманству — будет раз и навсегда положен конец.
Но все это упирается только в одно. Аскер — то есть министр обороны Шах Наваз Танай — не вышел в точку ноль — то есть не прибыл в Кандагар на КП армейского корпуса, чтобы лично командовать войсками. Посланная за ним вертолетная группа вернулась ни с чем, при этом летуны серьезно рисковали — душманы как взбесились. Связи с Кабулорм нет и о судьбе Аскера ничего не известно. Кроме одного — в Кабуле идет бой.
Связист ошалело снял наушники
— Товарищ генерал, обрыв связи!
— То есть? — не понял Куракин
— Связи нет. Москва отрубилась.
В ответ генерал загнул длинное, витиеватое ругательство.
— … какого… Как могла отрубиться ВЧ?!
— Не могу знать, тащ генерал.
— Восстановить, Быстро! Мать вашу!
Чрезвычайный и полномочный посол СССР в Афганистане Павел Петрович Можаев, тоже обычно спокойный, толстый, с тройным подбородком, выглядел сейчас так, что вот — вот — и его хватит инсульт. Или инфаркт. Или и то и другое разом. Посол был тяжело болен, ему вот-вот должна была прибыть замена — но теперь было не до замены. Никто из сотрудников сейчас даже не осмеливался подойти к нему…
— Товарищ… — на той стороне трубки дежурный просто не знал, куда себя деть… — успокойтесь, вас плохо слышно.
Можаев зашипел, как пробитая гвоздем шина
— Случай, сопляк… — дальше больше минуты посол перечислял все приходящие ему на ум ругательства — давай мне Воронцова[32] или Громыко! У меня, б…ь по посольству садят из гранатометов, вот поэтому ни хрена не слышно, понял!
Трубку вовремя перехватили — иначе инфаркт или инсульт мог случиться уже у дежурного
— Воюешь, Павел Петрович? — в трубке раздался насмешливый голос Юлия Михайловича Воронцова, первого замминистра
— Юлий Михайлович, докладываю официально, под запись… — в груди жгло, не хватало воздуха — посольство находится под обстрелом, охрана КГБ и афганцы держат пери метр вот уже второй час, есть убитые и раненые. Нас обстреливают из всего, что можно представить, есть убитые и раненые. Сколько я так продержусь — не знаю.
— Из танков не обстреливают? — поинтересовался Воронцов
Вопрос был настолько неожиданным, что Можаев не сразу нашелся, что ответить.
— Э… пока нет.
— Значит, не все потеряно. У тебя охрана усилена? Тебе несколько КамАЗов с боеприпасами и оружием сороковая армия должна была завезти. Завезли?
— Юлий Иванович, какое это имеет значение?
— Большое. Так завезли или нет?
— Завезли!
Как раз в этот момент громыхнуло так, что это было слышно и в телефонной трубке. На пол посыпалось стекло.
— Ого! — оценил Воронцов — кажется, за тебя там и впрямь серьезно взялись. Короче, Павел Петрович, слушай приказ. Для тебя — получается боевой. Панику не поднимать — раз. Раздать полученное оружие всем, кто способен его держать — два. Держать периметр посольства до подхода помощи — три. Все понял?
— В ЦК знают? — обреченно спросил Можаев
— Знаю. Сейчас идет экстренное заседание, решается вопрос об отправке дивизии ВДВ. Баграм в наших руках, сейчас формируется колонна до Кабула. Тебе задача — продержаться еще часов двенадцать. Максимум сутки. Потом — придет помощь. Все понял?
— Понял. Есть…
Поделиться книгой: