Не дикому природному раздолью, где края нет лесам и косогорам, а тесному кухонному застолью душа моя обязана простором. * * * За все России я обязан — за дух, за свет, за вкус беды, к России так я был привязан — вдоль шеи тянутся следы. * * * Много у Ленина сказано в масть, многие мысли частично верны, и коммунизм есть советская власть плюс эмиграция всей страны. * * * На почве, удобренной злобой бесплодной, увял даже речи таинственный мускул: великий, могучий, правдивый, свободный стал постным, унылым, холодным и тусклым. * * * Я б хотел, чтоб от зоркого взора изучателей русских начал не укрылась та доля позора, что ложится на всех, кто молчал. * * * У того, кто родился в тюрьме и достаточно знает о страхе, чувство страха живет не в уме, а в душе, селезенке и пахе. * * * Я Россию часто вспоминаю, думая о давнем дорогом, я другой такой страны не знаю, где так вольно, смирно и кругом. * * * Забавно мы все-таки жили: свой дух в чистоте содержали и с истовой честью служили неправедной грязной державе. * * * Такой же, как наша, не сыщешь на свете ранимой и прочной душевной фактуры, двух родин великих мы блудные дети: еврейской земли и российской культуры. * * * Оставив золу крематорию и в путь собирая семью, евреи увозят историю будущую свою. * * * Я там любил, я там сидел в тюрьме, по шатким и гнилым ходил мостам, и брюки были вечно в бахроме, и лучшие года остались там. Евреев от убогих до великих
люблю не дрессированных, а диких
Был, как обморок, переезд, но душа отошла в тепле, и теперь я свой русский крест по еврейской несу земле. * * * Здесь мое исконное пространство, здесь я гармоничен как нигде, здесь еврей, оставив чужестранство, мутит воду в собственной среде. * * * В отъезды кинувшись поспешно, евреи вдруг соображают, что обрусели так успешно, что их евреи раздражают. * * * За российский утерянный рай пьют евреи, устроив уют, и, забыв про набитый трамвай, о графинях и тройках поют. * * * Евреи, которые планов полны, становятся много богаче, умело торгуя то светом луны, то запахом легкой удачи. * * * Еврейский дух слезой просолен, душа хронически болит; еврей, который всем доволен, — покойник или инвалид. * * * Каждый день я толкусь у дверей, за которыми есть кабинет, где сидит симпатичный еврей и дает бесполезный совет. * * * Умельцы выходов и входов, настырны, въедливы и прытки, евреи есть у всех народов, а у еврейского — в избытке. * * * Чтоб несогласие сразить и несогласные закисли, еврей умеет возразить еще не высказанной мысли. * * * Да, Запад есть Запад, Восток есть Восток, у каждого собственный запах, и носом к Востоку еврей свой росток стыдливо увозит на Запад. * * * В мире много идей и затей, но вовек не случится в истории, чтоб мужчины рожали детей, а евреи друг с другом не спорили. * * * Смотрю на наше поколение и с восхищеньем узнаю еврея вечное стремление просрать историю свою. * * * В мире лишь еврею одному часто удается так пожить, чтоб не есть свинину самому и свинью другому подложить. * * * Не внемлет голосу погоды упрямый ген в упорном семени: терпя обиды и невзгоды, еврей блаженствует в рассеяньи. * * * Мир наполнили толпы людей, перенесших дыханье чумы, инвалиды высоких идей, зараженные духом тюрьмы. * * * Живу я легко и беспечно, хотя уже склонен к мыслишкам, что все мы евреи, конечно, но некоторые — слишком. * * * За мудрость, растворенную в народе, за пластику житейских поворотов евреи платят матери-природе обилием кромешных идиотов. * * * Земля моих великих праотцов полна умов нешибкого пошиба, и я среди галдящих мудрецов молчу, как фаршированная рыба. * * * Душу наблюдениями грея, начал разбираться в нашем вкусе я: жанровая родина еврея — всюду, где торговля и дискуссия. * * * Слились две несовместных натуры под покровом израильской кровли: инвалиды российской культуры с партизанами русской торговли. * * * Я счастлив, что жив и неистов тяжелый моральный урод — мой пакостный, шустрый, корыстный, настырно живучий народ. * * * Еврей не каждый виноват, что он еврей на белом свете, но у него возможен брат, а за него еврей в ответе. * * * Евреев тянет все подвигать и улучшению подвергнуть, и надо вовремя их выгнать, чтоб неприятностей избегнуть. * * * Не терпит еврейская страстность елейного меда растления: еврею вредна безопасность, покой и любовь населения. * * * Как ни скрывался в чуждой вере, у всех народов и времен еврей заочно к высшей мере всегда бывал приговорен. * * * Особенный знак на себе мы несем, всевластной руки своеволие, поскольку евреи виновны во всем, а в чем не виновны — тем более. * * * Под пятой у любой системы — очень важно заметить это — возводили мы сами стены наших тесных и гиблых гетто. * * * Нельзя, когда в душе разброд, чтоб дух темнел и чах; не должен быть уныл народ, который жгли в печах. * * * Спеша кто куда из-под бешеной власти, евреи разъехались круто, чем очень и очень довольны. А счастье — оно не пришло почему-то. * * * Евреи знали унижение под игом тьмы поработителей, но, потерпевши поражение, переживали победителей. * * * Варясь в густой еврейской каше, смотрю вокруг, угрюм и тих: кишмя кишат сплошные наши, но мало подлинно своих. * * * Пустившись по белому свету, готовый к любой неизвестности, еврей заселяет планету, меняясь по образу местности. * * * Мне одна догадка душу точит, вижу ее правильность везде: каждый, кто живет не там, где хочет, вреден окружающей среде. * * * Навеки предан я загадочной стране, где тени древние теснятся к изголовью, а чувства — разные полощутся во мне: люблю евреев я, но странною любовью. * * * Что изнутри заметно нам, отлично видно и снаружи: еврей абстрактный — стыд и срам, еврей конкретный — много хуже. * * * Еврей весь мир готов обнять, того же требуя обратно: умом еврея не понять, а чувством это неприятно. * * * Во все разломы, щели, трещины проблем, событий и идей, терпя то ругань, то затрещины, азартно лезет иудей. * * * Растут растенья, плещут воды, на ветках мечутся мартышки, еврей в объятиях свободы хрипит и просит передышки. * * * Антисемит похож на дам, которых кормит нежный труд: от нелюбви своей к жидам они дороже с нас берут. * * *
