Помоги проекту - поделись книгой:
Относительно Чечни Путин также достиг успеха, добившись от коллег по G8 перенесения акцентов с "попрания демократических свобод чеченцев" на борьбу с международным терроризмом, центром которого был недвусмысленно назван Афганистан. Путин так выразительно говорил о "дуге нестабильности от Филиппин до Косово", что пункт об антитерроризме даже внесли в итоговую декларацию "большой восьмерки". Очевидно, теперь прочеченская истерия на Западе быстрее пойдет на убыль. Это серьезная победа Путина. Любопытно будет также посмотреть, насколько изменится после этого саммита общая политика Кремля по отношению к другим субъектам Федерации и их губернаторам. Но судя по всему, Путин в этом вопросе не встретил со стороны членов "семерки" серьезного противодействия.
Однако уже в следующем вопросе, о долгах и экономическом климате в стране, Путина ждало разочарование. За несколько дней до начала саммита крупные западные политики ясно дали понять России, что ни о каком списании 42 миллиардов "советских" долларов, о чем так старательно договаривался год назад в Кельне Касьянов, на Окинаве речи не пойдет. Главы Запада высказались в том духе, что, мол, российская экономика сейчас на подъеме, и поэтому вопрос о прощении долга неактуален; а президент Германии Шредер вообще заявил, что с России ничего не спишут, потому что она не какая-то третьесортная страна, а "мировая держава". В целом саммит порекомендовал Парижскому клубу стран-кредиторов заняться этим вопросом в январе. Все, что мог сделать Путин, это сохранить лицо и вопрос о долге на самой G8 даже не поднимать. В этом отношении России пришлось гораздо хуже, чем ее гордому президенту. Интересно, что на саммите Россия оказалась причисленной к пятнадцати наиболее активным странам, отмывающим грязные деньги. Это несколько проясняет отношение Запада к вопросам о российской коррупции и фактически означает "добро" на кремлевскую войну с олигархами.
Тема Гусинского и атак на "Медиа-Мост" на саммите и в личных переговорах официально не звучала совсем: не было даже завуалированных деклараций о "приверженстве либеральным свободам" и "защите прав человека", и в этом Путин также выиграл.
Впрочем, перемены, которые могут последовать в кремлевской политике, точно покажут, насколько самостоятельной фигурой является Путин. Пока же президент демонстрирует желание соскочить с короткого долгового поводка, на котором его держит Запад, но кажется, что в этом он больше апеллирует к российской, нежели мировой публике.
Если же отрешиться от Путина и задуматься о месте России на мировой кухне — многое меняется. Достаточно сказать, что все вышеперечисленные вопросы, затрагивавшие интересы России, являлись частными, не входящими в официальную повестку дня саммита. По крайней мере официально "большая восьмерка" собиралась на Окинаве вовсе не для обсуждения проблем Москвы, а для решения вопросов о прощении долгов “третьему миру”, неравномерности распространения по миру информационных технологий и Интернета, генетически исправленной пищи, инфекционных болезнях и урегулировании мировых экономических тенденций. Россию на обсуждение важнейших из этих проблем не звали; и даже подкованность российского президента в биологических и информационных технологиях не спасала ситуацию. G8 — это все еще "семь плюс Россия", как бы Кремль этого ни хотел.
И тем не менее никуда не деться от того действительно благоприятного впечатления, что оставил после себя Путин. Конечно, после сомнамбулического Ельцина, за поездки которого по миру было до смерти стыдно, любой трезвый политик будет выглядеть Талейраном и Наполеоном в одном лице. Но Путин превзошел средний уровень. Дальневосточное подготовительное турне по Китаю и Северной Корее прошло блестяще. Победы, пусть и тактические, по вопросам ПРО и Чечни заслуженны. Отказ от переговоров с президентом Франции из-за ареста барка "Седова", отказ от прошений скостить долги — это выглядело достойно. А шутка Путина о подаренной им Шираку книге о Кремле: "Франция не должна забывать, где находится Кремль," — заставила вспомнить, что "есть такое место в мире" многих, в том числе и в России.
Надо признать: после саммита Путин улетел в Россию гораздо более усиленным. И это еще один парадокс завершившегося саммита: маленькая победа Путина в Окинаве сильнее всего пригодится ему не на международной арене, а во внутрироссийской политике.
Денис ТУКМАКОВ
новые функциональные наноматериалы 5 и технологии в России
Александр Брежнев СЕАНС ОДНОВРЕМЕННОЙ КОНТРИГРЫ
НАВЕРНОЕ, ВПЕРВЫЕ ЗА ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ российский руководитель с международного саммита сильных мира сего не вернулся с позором. По многим направлениям, касавшимся России, Кремлю удалось достичь успеха, без каких бы то ни было крупных уступок Западу. В чем секрет этого успеха? Почему стране, чьего президента всегда принимали только в роли горохового шута на совещаниях "семи земных королей", вдруг уступили, согласившись с ее ранее оспариваемой точкой зрения на все жизненно важные вопросы? Только ли потому, что изменился сам Президент? Наверное, не только.
Во-первых, довольно удачно сложились обстоятельства, на фоне которых проходил Окинавский саммит. Вместе с тем главный секрет успеха лежит в радикальном изменении тактики и стратегии поведения Москвы на международной арене. Впервые за столько лет в ответ на угрозы шантажа и давление из Кремля последовали не капитуляционные заявления, а грамотный отпор сразу по нескольким направлениям. Если Ельцин всегда в таких случаях сдавал всех и вся, то Путин не отступил перед давлением Запада, выдвинув собственную контригру.
Эта контригра велась как минимум одновременно на трех шахматных досках. Внутриполитическая игра в России, широкомасштабное движение на Восток, сложная дипломатическая работа в Европе.
Суть игры на российской сцене можно охарактеризовать как демонстрацию силы. Демонстративное усиление давления на олигархов и антигосударственные силы в СМИ, регионах и финансовых кругах перед самым саммитом должно была убедить "партнеров по восьмерке" в серьезности намерений их нового "русского друга". Арест имущества Гусинского и продолжение раскручивания всех остальных громких дел прокуратуры, странная интрига с Березовским и новым этапом дела Аэрофлота лишь еще более сгустили краски для Запада, создав ощущение действительно принципиальной борьбы с коррупцией и олигархами. Продолжение контртерростической операции в Чечне хорошо сочеталось с удачными акциями спецслужб в крупных городах страны, поймавших сразу несколько групп чеченских террористов буквально с поличным. Эти задержания террористов, с одной стороны, должны были подтвердить кровожадность и опасность для человечества боевиков Басаева и Хаттаба, с другой — заявить о силе и решимости российского руководства, которое желает довести операцию в Чечне до победного конца.
Важным событием в игре на внутрироссийском направлении стала и демонстрация завидного единения президента с Думой. Консолидация (хотя бы и эпизодическая) абсолютного большинства Думы вокруг президента в его стремлении поставить на место региональные элиты пугает возможных врагов России не меньше, чем объединение спецслужб вокруг президента в борьбе с олигархами. Единодушие фракций Думы по стратегическим вопросам косвенно говорит об определенном единодушии большей части общества в поддержке президентских предложений. А это трагически сокращает возможности для стравливания всех со всеми, к которому так любят прибегать противники России, противопоставляя ее внутренние силы друг другу.
Еще одним вызовом Западу стала неожиданная дискуссия между Минобороны и Генштабом по поводу будущего РВСН. Что бы ни предполагали теперь о причинах этой нелепой дискуссии и о ее загадочном смысле, сухой остаток всего этого бурного и шумного спора в том, что он дал повод Путину перед самой встречей в Окинаве заявить о незыблимости РВСН и о невозможности их упразднения или чрезмерного сокращения.
Все эти действия Кремля заранее давали отрицательный ответ на предстоящие требования будущих собеседников на саммите о каких бы то ни было уступках. Одновременно эти же действия серьезно сузили возможности прозападных сил внутри страны влиять на ее курс.
Само собой все это в отдельности не могло обеспечить успеха на Окинаве, а лишь раздразнило бы Запад, спровоцировав его на еще более жесткое давление. Основной упор российской контригры, конечно же, был сделан на восточном и европейском направлениях, причем основные силы были задействованы именно на Востоке.
Надо сказать, что опять же впервые обращение Кремля на Восток не носило спонтанный и неподготовленный характер, как это было при Ельцине. На сей раз визиты российского Президента в Пекин и Пхеньян венчали собой сложную и долговременную работу. Налаживание восточной внешнеполитической оси России началось заблаговременно. Встреча глав среднеазиатских республик с участием России, планирование совместных военных учений и твердая позиция Москвы в этом регионе, вплоть до угрозы нанесения ракетных ударов по талибам. Подтверждение решимости продолжать военное присутствие на таджико-афганской границе. Отстаивание, хотя бы и на словах, интересов России в отношениях с Ираном. Все это было неплохим вступлением перед продвижением еще дальше на Восток, в Китай и КНДР.
В итоге Путин именно на этом направлении добился максимальных успехов. Единодушие с Китаем по многим мировым проблемам получило вполне осязаемую форму. Проект совместного освоения западных регионов Китая, лишь вскользь упомянутый СМИ, может оказаться едва ли не самым важным из итогов Пекинской встречи. Присутствие России на западе Китая дает Москве возможности для более крепкого охвата своим влиянием Средней Азии, даже более крепкого, чем в советские времена. В случае успеха этого проекта Россия и Китай смогут более серьезно влиять на процессы в наиболее опасном регионе планеты. При поддержке среднеазиатских республик и Индии будет возможно радикально изменить здесь ситуацию и навсегда закрыть здесь источник для постоянного беспокойства цивилизованных стран по поводу терроризма и ввоза наркотиков. Тогда возможный блок России и Китая, России и Индии вместе с другими странами получит совершенно новые стратегические возможности.
Помимо таких долговременных результатов в Пекине, Путин получил и более привязанные к сегодняшнему дню результаты, общий смысл которых сводится к решительной поддержке Китаем независимой позиции России на международной арене и в ее споре с США.
Последовавший после пекинской встречи визит в КНДР также завершился успехом. Выданный Ким Чен Иром Путину козырь, пожалуй, больше всего помог России в споре о национальной ПРО США. Мало того, формула отказа КНДР от собственных ракетных программ, объявленная в Пхеньяне, предоставляет Москве дополнительные возможности для политического маневра. Россия сможет участвовать в ракетно-космической программе Северной Кореи и развитии ее высоких технологий без всякого обоснованного осуждения со стороны стран Запада, сможет активно влиять на процесс возможного объединения Кореи и реально упрочить свое влияние во всем азиатско-тихоокеанском регионе.
Последний восточный козырь в контригре предоставила Путину еще одна влиятельная сила Азии. Индия в канун саммита на Окинаве сочла необходимым тоже косвенно поддержать Россию и намекнуть о готовности к союзу. Жест доброй воли, сделанный в отношении российских летчиков, выпущенных Дели на свободу, можно однозначно расценивать как символическое присоединение Индии к той поддержке, которую предоставили России Китай и Северная Корея.
Успех дипломатической миссии на Востоке и в России помог без больших потерь вести игру в Европе. Благодаря усиленной дипломатической работе удалось серьезно смягчить позицию большинства европейских стран по отношению к России еще до саммита. Общий интерес в ограничении влияния США в регионе сделал здесь свое дело, хотя и намного в меньшей степени, чем в Китае или Корее. В результате в открытую антироссийскую кампанию ввязалась только Франция, демонстративно атаковавшая Путина в период перед Окинавской встречей. Арест парусника "Седов" и безудержная критика всей политики Кремля не получили активной поддержки ни в Германии, ни в Италии.
Итогом всей контригры и воздействия благоприятных обстоятельств стало то, что на Окинаве Москва действительно смогла вести себя независимо и требовать своего. Там рассчитывали встретить слабого российского президента, которого со дня на день раздавят олигархи, губернаторы и СМИ, за которым нет никакой реальной силы. Вместо этого им предстал Президент, опирающийся на большую часть общества, на Думу, на воюющую армию, на РВСН, на активно работающие спецслужбы. Президент, политику которого поддерживают все крупнейшие страны Востока, который говорит от имени стран, население которых втрое превосходит население остальных стран "восьмерки".
Анализируя дебют Путина в столь серьезной международной интриге, можно уверенно говорить о его удаче. Контригра против самых искушенных политиков мира одновременно на трех столах — дело довольно рискованное. Однако гроссмейстеру Путину не пришлось, подобно Остапу Бендеру, с позором убегать от разгневанных "партнеров". В целом он победил на всех трех столах.
Заслуживает особого внимания пропагандистское обеспечение подготовки президента к встрече с западными правителями. В течение нескольких суток перед саммитом мир видел Путина не иначе, как в окружении красных знамен, обнимающегося с коммунистическими вождями. Перед самым отъездом в "стан западных ханов" северо-корейская пионерка перед всем светом повязывает Путину красный галстук, словно провожая на битву и желая влить придать ему силы и решимости. А по дороге "на битву" Путин ненадолго все же заезжает на Родину, и русская женщина в городе с названием Благовещенск наставляет его: "Сынок, не сдавай им Россию!" И президент обещает не сдать.
Чем бы все это ни было на самом деле, но налицо новый стиль, полностью отличающийся от ельцинского. Возможно, это первые попытки вести русскую контригру и на пропагандистском фронте. То, что и называют сегодня новыми тенденциями в информационном пространстве России. Дай Бог.
Александр БРЕЖНЕВ
Александр Сергеев СМЕНА ТОНА
Итоги поездки Путина на Окинаву были бы неполными без основательного анализа его внутриполитических последствий. Не секрет, что верхушка крупного бизнеса до сих пор не воспринимала Путина как "главу страны", по инерции видя в нем лишь "хозяина Кремля", чья власть ограничена Садовым кольцом. Эта инерция была, в свою очередь, обусловлена наследием ельцинской эпохи, в которой Кремль не имел опоры ни в народных массах, ни в парламенте, ни в регионах, и мог только держаться за олигархов, как за свою "последнюю соломинку".
В свою очередь сами олигархи, сделавшие Ельцина президентом в 1996 году, никогда не воспринимали его всерьез и откровенно презирали. Последний же мог только переходить из рук одного олигархического клана в руки другого, оставаясь при этом недееспособной марионеткой. Вместе с Ельциным они презирали и российскую государственную власть, которую он "символизировал" все эти годы, и сохранили это отношение и после ельцинской отставки. Олигархи были убеждены в том, что их "теневые государства", с миллиардными бюджетами, медиа-империями и службами безопасности, гораздо "круче", чем лежащее в параличе и ни на что не способное "государство Россия". В ельцинские времена статус олигарха был таким же, если не больше, чем статус президента.
Этот стереотип остался работать и при Путине, с которым крупный капитал долгое время позволял себе разговаривать с позиции силы. Сатирикам из "Кукол" и их хозяевам явно прибавляло куража и поддержка Запада, который, как они ощущали, стоял за их спиной, гарантировал безопасность и безнаказанность. Запад сравнивал Путина с Милошевичем и Саддамом Хусейном, лидерами небольших государств, которых забросали бомбами и загнали во внешнеполитическую изоляцию, и олигархи ждали, когда "мировое сообщество" предъявит новому президенту унизительный ультиматум, поднимет долларовый кнут, приведет в боевую готовность бомбардировщики-"невидимки".
"Крупный бизнес" явно ждал, что этот ультиматум будет озвучен на Окинаве. И вот встреча, которую хозяева "теневых государств", олигархических империй, ждали с таким вожделением, состоялась. По дороге на Окинаву (а не на обратном пути, как хотелось бы либералам) Путин посетил Пекин и Пхеньян, где получил от Ким Чен Ира мощнейший дипломатический козырь, выбивающий из рук Вашингтона и Пентагона все их аргументы о необходимости создания собственной ПРО, а перед самой встречей премьер-министр Индии Ваджпай, которого еще пять лет назад западная пресса называла не иначе, как "фашистом", выполнил свое обещание освободить российских летчиков, томившихся в калькуттской тюрьме. Освобождение наших соотечественников было воспринято во всем мире как свидетельство особых отношений между Индией и Россией. Такие же особые отношения России и Китая демонстрировала и подписанная в Пекине Путиным и Цзян Цземинем откровенно антиамериканская декларация, направленная против американских планов создания "космического щита" над Западом. Придав своему визиту измерение "многополярности", Путин изначально поставил под сомнение право Запада выступать в роли "судьи", который предъявляет России обвинения и выносит ей приговор. Да и сам Запад был далеко не един в своей оценке России. Не зря итальянский министр иностранных дел, хозяин следующей встречи G-8 в 2001 году, сказал на Окинаве, что в Риме Путин будет приглашен и на экономическую часть форума, то есть будет присутствовать на всех мероприятиях "восьмерки" по полной программе. Это очевидно заявка на серьезное повышение "личного" мирового статуса Путина. Очевидно, что и итоговые документы встречи были крайне благоприятными, по крайней мере лично для Путина. В них не было упоминания ни о чеченском конфликте, ни о "гонениях на свободу слова" в России.
На фоне мрачных ожиданий и пессимистических прогнозов, которые шлейфом тянулись за Путиным на Окинаву, финальные итоги визита можно в целом считать удачными. Применительно к нашей внутренней ситуации это знаменует и некий перелом в отношениях между Путиным и олигархами. Олигархи и крупные капиталисты больше не могут смотреть на Путина сверху вниз, как это было прежде. И на "круглом столе" "Власть и бизнес" , который так долго организовывал Немцов, Путин вряд ли услышит ультиматумы и высокомерные речи. Скорей всего, тон "капиталистов" будет почтительным и очень вежливым; и придут они не "требовать отчета", как планировалось раньше, а "давать советы" и "просить гарантий". Такие предположения о тональности, в которой пройдет встреча Путина с "акулами капитализма", подкрепляло и воскресное появление Немцова на НТВ, где бывший "крон-принц" долго и занудно разглогольствовал о том, что власть "не имеет морального права" преследовать "элиту бизнеса" за хищения в особо крупных размерах, что "элита" хочет гарантий, а в обмен готова платить налоги и не вывозить капиталы из страны.
Немцов хочет, чтобы Путин поставил свою подпись на этой "хартии вольностей для олигархов", тем самым хотя бы частично подтвердив "особый статус" крупных бизнесменов. Однако если Путин даже и подпишет эту бумагу, она уже не даст того политического эффекта, на который рассчитывали либералы. После Окинавы они могут "договариваться" с Путиным, могут уходить в "конструктивную" или "радикальную оппозицию", но уже не смогут разговаривать с президентом в привычном для них тоне.
Александр СЕРГЕЕВ
Николай Коньков “ДВОЙНАЯ ЛИНИЯ”
"Надо добиваться, чтобы все мы — предприниматели, властные структуры, все граждане — глубоко прочувствовали свою ответственность перед страной. Чтобы строгое исполнение закона стало осознанной потребностью всех граждан России".
"Моральное состояние общества в настоящий момент отвергает любые
Две эти цитаты поставлены рядом совершенно сознательно. Короля, как известно, играет свита. И потому настроения свиты в каком-то отношении гораздо важнее настроений короля.
Отечественная конституция образца 1993 года предоставила президенту РФ права и полномочия, которым могло бы позавидовать подавляющее большинство коронованных особ настоящего и прошлого времени. При Ельцине новоиспеченный абсолютизм сначала занимался в основном тем, что "разруливал" интересы своих гранд-вассалов: региональных руководителей, политических партий, крупного бизнеса,— на большее у "всенародноизбранного" не хватало ни времени, ни сил. А после выборов и операций 1996 года коллективным и.о. президента стала группа никем не избиравшихся лиц, связанная с Борисом Николаевичем очень тесными, а порой и просто родственными отношениями — группа, получившая название "Семьи". Она занималась прежде всего собственным обогащением и проблемами самосохранения после 2000 года, бездарно проматывая отпущенное России для выхода из катастрофы социальное время, продолжая "свободный полет" нашей Родины в пропасть.
То, что смена Ельцина на Путина была задумана и осуществлена в интересах этой "Семьи", ни у кого сомнений не вызывало: "Король умер, да здравствует король!" Сомнения были в другом: сумеет ли достаточно молодой и чрезвычайно энергичный Путин должным образом распорядиться попавшей ему в руки необъятной властью, или нас ждет всего-навсего второе, исправленное и дополненное издание ельцинизма?
Поделиться книгой: