Газета Завтра 315 (50 1999)

И в этот момент небеса разверзлись.

Ослепительные вспышки вырвали из черного мяса ночи кровоточащие ломти соборов, в барабанные перепонки вонзилась ржавая игла сирены, где-то совсем близко заработали зенитки.

"Аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии: аще не Господь сохранит град, всуе бде стрегий", — стучало в его висках. — "Да, да именно так: напрасно бодрствует стерегущий... Только Господь может сохранить город…"

Еще день-два, и железный тевтонский кулак сравняет с землей святые московские стены. Чего теперь стоят его легендарные ночные бдения? Лучше бы спал…

Все давно стихло. Тьма, разрезанная прожекторами на сотни неравных кусков, срослась и вернула себе былую непроглядность. А он все стоял посреди площади, повторяя, как заклинание: "Аще не Господь… Аще не Господь…"

Ветер злобно рвал полы его шинели, хлестал ледяными колючками по воспаленным глазам. Словно в забытьи, он подошел к самой милосердной, самой домашней церкви Московского Кремля — Благовещенскому собору. Из приоткрытой двери одного из боковых приделов едва-едва пробивалась полоска света. Он шагнул в дверной проем.

"Да исчезнут грешницы от земли и беззаконницы якоже не быти им…", — высокий юноша в сверкающем белом стихаре ровным, ясным голосом дочитывал предначинательный псалом. Единственным источником света была тоненькая восковая свеча в его руке. Сказав последний раз: "Слава Тебе, Боже!", юноша захлопнул книгу и задул свечу. В тот же миг все светильники придела, до последней лампадки, вспыхнули каким-то необыкновенным белым светом, открылись Царские врата, и откуда-то сверху невидимый хор откликнулся на первое прошение диакона стройным "Господи помилуй"…

Лица священника и диакона он разобрал с трудом, кажется, будто слезы опять застили глаза.

На его плечах лежал неподъемный груз ответственности за целый народ. Он, и никто другой, должен был вести его к победе в самой страшной и самой кровопролитной в человеческой истории войне.

"…Он же сказал им: я видел сатану, спавшего с неба, как молнию; Се даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражию, и ничто не повредит вам". Казалось, что эти слова, оторвавшись от страниц напрестольного Евангелия, обрели некую тонкую материальность и властно навязали инертному бытию свое преображающее воздействие.

Сталин поднял глаза вверх и ему показалось, что благословляющие персты на иконе Пантократора шевельнулись, и в тот же миг служащий священник повернулся к нему лицом...

И без того ярко освященный придел буквально залило огненным потоком. Сталин ощущал приближение чего-то немыслимого, превосходящего самую дерзкую человеческую фантазию. Странное, необжигающее пламя коснулось его, и необыкновенная сила наполнила его.

Он не мог сказать, сколько это длилось. Может, долю секунды, может, целую вечность. Он даже не думал об этом. Мысли его были целиком посвящены будущему. Великому, триумфальному будущему. Невозможному, но, тем не менее, неизбежному…

Никогда еще главы Успенского собора не горели так ослепительно. Голуби, встревоженные колоколами Ивана Великого, шумной ватагой носились по площади. Все вокруг сияло загадочным внутренним светом.

Спасенный город, почувствовав ровное биение своего сердца, медленно выходил из оцепенения. Мутные взоры людей прояснялись. Провожавшие ополченцев жены и матери, осушив слезы, истово, не таясь, крестили сынов и мужей. А в небе Москвы отважный русский летчик впервые шел на таран...

Андрей Варламов МИНИСТР ПО БОРЬБЕ С “ГУМАНИТАРНОЙ КАТАСТРОФОЙ”

Очередная рабочая поездка Сергея Шойгу на Северный Кавказ была воспринято спокойно даже самыми жесткими критиками избирательного блока "Медведь", привыкшими видеть предвыборные демарши во всем, что делает министр МЧС в последние месяцы. Тому есть несколько причин. Во-первых, к поездкам Шойгу на Кавказ уже успели привыкнуть, и политические оппоненты министра не пытаются больше увидеть в них "искусственные информационные поводы". Во-вторых, ни у кого не вызывает сомнений государственная целесообразность и объективно полезные результаты, которые приносит деятельность С.Шойгу. Анализируя в ретроспективе так называемую "эпопею беженцев", повлекшую за собой целый шлейф политических и информационных акций, предпринятых странами НАТО, можно смело сказать о том, что Россия выработала хороший иммунитет, помогающий в борьбе с мифами о "гуманитарных катастрофах". Сегодня в стране создается принципиально новая, комплексная система, позволяющая нейтрализовать искусственно инспирируемые гуманитарные проблемы, в основу которой положены те наработки, которые сделаны министром и специалистами его ведомства.

Когда создавалось МЧС, то с самого начало было очевидно, что ему, этому ведомству, суждено выполнять серьезные задачи политического характера, связанные с эвукуацией людей из "горячих точек", зон вооруженных конфликтов и.т.д. Решение этих задач было сопряжено с созданием сложного механизма, включающего в себя вопросы транспортировки беженцев, снабжения их всем необходимым для жизни и, что порой является самым важным,— обеспечение их безопасности. Этот механизм уже был задействован во время наиболее политически значимых операций МЧС — эвакуации русских, потомков духоборов, из высокогорных районов Грузии, и "репатриации" этнических адыгейцев на Кавказ из Косово, где их жизни угрожали албанские террористы. Но даже на фоне этих операций деятельность МЧС на Кавказе стала настоящим экзаменом на прочность перед лицом информационной войны, развязанной Западом и его "пятой колонной" в России. В первые недели после начала боевых действий в Чечне враждебные России силы стали целенаправленно конструировать миф об "Ингушлаге", в котором якобы умирают от голода, холода и болезней женщины и дети. Этот сценарий, направленный на провоцирование "гуманитарного кризиса" на Кавказе и дальнейшее политическое и военное подавление силами НАТО по "косовской модели", был разработан американцами еще в годы первой чеченской кампании. В то время в Чечню прибыл известный "специалист по гуманитарным катастрофам" Фред Кьюни, мечтавший стать госсекретарем США и пользовавшийся поддержкой Бильдербергского клуба. Незадолго до этого Кьюни отличался в Боснии, организовав снабжение подчиненного Изетбеговичу гарнизона, блокированного сербскими ополченцами. На Кавказе Кьюни вошел в контакт с главарями чеченских бандформиро- ваний, но вскоре был заподозрен чеченцами в шпионаже и расстрелян. Кьюни погиб, однако его замыслы прочно засели в голове американских "защитников прав человека", чтобы реализоваться уже в наши дни.

Структуры МЧС и целого ряда других российских государственных организаций сорвали планы Запада, уже готовившегося "погреть руки" на виртуальной гуманитарной катастрофе. Несмотря на тяжелейшую экономическую ситуацию в стране, в лагеря беженцев в Ингушетии ни один человек не умер от голода или переохлаждения, предотвращена нависшая над беженцами угроза эпидемий. Однако, несмотря на блестящие "объективные результаты", видные всем, остаются еще и проблемы психологического плана, связанные с грандиозной бюрократической волокитой, возникающей при регистрации и учете беженцев, без которой невозможно грамотное планирование мероприятий по оказанию продовльственной и другой помощи. В резузультате беженецы чувствовали себя порой крайне неуверенно, ощущали себя униженными, возникала атмосфера уныния и недовольства. Проанализировав причины этих бюрократичесих просчетов, Сергей Шойгу резко критически оценил деятельность Федеральной миграционной службы, возгавляемой Т.Регент. Стоит отметить, что те неприятности, которые возникали при общении с ФМС у чеченских беженцев, не идут ни в какое сравнение с теми унижениями, которые испытывали от общения с миграционной службой русские беженцы и переселенцы. Необходимость коренного реформирования деятельности этой службы не вызывает сегодня никаких сомнений, поскольку без этого невозможно создание эффективно работающей системы предупреждения "гумани- тарных катастроф". Шойгу, намекнув на возможные изменения в деятельности ФМС, сделал серьезную заявку на создание такого механизма. По этой причине политическое значение МЧС, кто бы его ни возглавлял, со временем будет лишь возрастать.

Андрей ВАРЛАМОВ

Николай Кононов “ВОЙНА РЕЙТИНГОВ”

Чем меньше времени остается до 19 декабря, тем очевиднее становится нереальность происходящего в информационном пространстве России. "Война компроматов" перерождается в "войну рейтингов" — потому что "компромат" сам по себе уже никого не интересует. Рейтинг — вот истинный компромат на всех политиков и на все партии. Главное достоинство рейтинга заключается в том, что с ним можно творить, что душе угодно: надувать, накачивать, снижать — и никакой ответственности за подобные манипуляции не нести. Мало ли, как могли измениться предпочтения избирателей в день голосования? Сегодня только профессионалы, занимающиеся выборами, помнят, как накачивали рейтинг Ельцина во время президентской кампании 1996 года. И накачали ведь — с 3% до 56%, почти в 20 раз! В лексиконе компьютерщиков есть понятие "апгрейд" — усиление, утяжеление. Те же функции по "апгрейду" "нужного" кандидата выполняют виртуальные рейтинги. Их "рост" или "падение" как бы подсказывают зрителю, слушателю или читателю, чья лошадь может прийти на финиш избирательной гонки первой. "Голосуй, как все!"— вот что подспудно внушают людям в процессе подобного "апгрейтинга", который в условиях полного вакуума идеологий и программ становится основной предвыборной технологией. И раз в ход идут рейтинги, то это означает лишь одно: дела у их заказчиков неважные.

Так, например, до вступления Геннадия Николаевича Селезнева в борьбу за пост губернатора Московской области никому не было дела до рейтинга других кандидатов. Действующий глава исполнительной власти Подмосковья Анатолий Степанович Тяжлов устраивал всех. Выборы в области сулили ему вроде бы безоговорочную победу. Даже несмотря на выдвижение от ОВР "запасного кандидата" — генерала Бориса Громова. С одной стороны, это придавало Тяжлову видимую независимость, а с другой — удовлетворяло интересы "младолужковцев" типа Ястржембского, перебежавших в мэрию из Кремля. Не путала, видимо, карты хозяевам области и кампания Александра Тихонова — прежде всего по причине того, что она явно не укладывалась в определенные законом лимиты. Одно только устройство дубля хоккейной суперсерии 1972 года, проходящей в основном по городам Подмосковья под патронажем А.Тихонова, стоит раз в десять больше установленной суммы. Не говоря уже о тотальной рекламе в пригородных электричках (видимо, с подачи Березовского и разрешения Аксененко), на телевидении и так далее, и тому подобное.

"Апгрейтинг" пошел в ход только против Селезнева. Венцом его стала публикация в "Версии" (5 декабря с.г.). Это издание входит в холдинг "Совершенно секретно" А.Боровика, который связан родственными узами с С.Ястржембским. Со ссылкой на независимую исследовательскую службу "Монитор-Медиа" версификатор, укрывшийся за инициалами Г.М., сулит Тяжлову около 20% голосов с тенденцией к росту, Тихонову — 15%, Громову — 12%, а Селезневу — только 9% с тенденцией к снижению. Учитывая обращение главного редактора "Версии" Р.Арифджанова к друзьям-противникам из "семейного клана": "Ведь мы же дружили. Ведь мы были вместе (а коммунисты, дескать, теперь тихой сапой ползут к власти). И они доползут. Если мы не перестанем расстреливать друг друга",— учитывая этот белый флаг, фактически выброшенный "младолужковцами", бешеный апгрейтинг Тихонова (в пять раз за два месяца) не будет выглядеть аномалией. Это — сигнал о готовности "младолужковцев" сдать Подмосковье "семейному" кандидату в обмен на "дружбу".

Разноголосица внутри ОВР — дело вообще-то привычное из-за рыхлости данного объединения. Достаточно вспомнить, как начальник предвыборного штаба Г.Боос вычеркнул из списка ОВР лидера республиканской партии В.Лысенко, как Р.Аушев громогласно называл "Отечество" московской партией, как выходил из ОВР Конгресс русских общин Д.Затулина. Но здесь — другое. "Внутренняя" дележка Подмосковья между Тяжловым и Громовым очевидно сменяется "внешней" — между Тяжловым и Тихоновым. Главное — не допустить к власти чересчур "красного" Селезнева.

Уж его-то лозунг "Сильный губернатор — трезвая власть!" просто наповал убивает нынешнего властного покровителя "водочных королей" Подмосковья. Высокое положение спикера Госдумы в российской государственной иерархии и соответствующие властные возможности, связи, принадлежность к крупнейшей политической партии страны, защищающей социально обездоленных людей, а главное, эффективная модель вывода экономики Подмосковья из кризиса,— все это способно принести жителям Московской области реальное решение их проблем, которые Тяжлов не смог решить, а только усугубил. И попытки противников Селезнева перехватить отдельные элементы его модели (в частности, уплату налогов работающими в Москве по месту жительства) свидетельствуют о реальном ходе предвыборной борьбы куда точнее, чем дутые рейтинги "удобных", "своих" кандидатов, готовых на любой компромисс ради сохранения (или достижения) власти.

Николай КОНОНОВ

Александр Глухов СУДИТЬ ПО ДЕЛАМ

До выборов остаются считанные дни, и лихорадка политической борьбы сотрясает всю страну. А пока Россия буквально захлебывается в океане мерзостей, вылитых друг на друга противоборствующими сторонами. Исследования показывают, что вывод, который делает большин- ство граждан, попавших под перекрестный огонь информационной войны, чрезвычайно прост — почти вся российская "правящая элита" (выражаясь языком социологии) достойна лишь одного — смертной казни. Средний избиратель находится в состоянии крайней неуверенности — ведь нередко выбор ему приходится делать между плохим и наихуд- шим.

Для многих стало очевидно и то, что значительная часть формально разделенного на партии и движения российского истеблишмента — на самом деле составляет монолитное целое, единое в стремлении удовлетворить свои хищные инстинкты за счет нашей Родины. Ситуация осложняется и тем, что многие политики, почувствовав конъюнктуру, объявили себя истинными патриотами России и вовсю занялись псевдогосударствиннической демагогией. И вскоре многим избирателям предстоит угадывать: кто истинный патриот, а кто обычный лжец.

Впрочем, на выборах регионального масштаба с этой задачей справиться несколько проще, чем на выборах федеральных. Так, на приближающихся выборах губернатора Оренбургской области должны сойтись два главных соперника — действующий губернатор Владимир Елагин и бывший директор Орско-Халиловского металлургического комбината Павел Гуркалов.

Первый известен как друг Лукашенко, организовавший в своем регионе сбор подписей в поддержку референдума по вопросу об объединении наших республик, как опытный хозяйственник, наладивший взаимовыгодное сотрудничество с Беларусью (в этом году взаимный торговый оборот составил почти 70 млн. долл., а в будущем Оренбург, кроме всего прочего, начинает поставлять в Беларусь сжиженный газ). Кроме того, при Елагине в области начался серьезный экономический подъем — вверх поползли все промышленные показатели. Недаром за 1999 год рост промышленного производства в области составил более 109%. Особенно заметен рост производства в легкой промышленности, составивший 126%, и в химической и нефтехимической — 116%. Более того, в областной ТЭК благодаря усилиям губернатора и его команды удалось привлечь более 18 млрд. рублей инвестиций. Успешно решает администрация области и социальные проблемы — выплачены долги врачам и учителям, а стоимость оренбургской продовольственной корзины — одна из самых низких в стране. Усилиями действующего губернатора возвращены с полей сражений на Кавказе две сотни солдат-первогодков. Однако, будучи реальным государственником, он вместо новобранцев передал Министерству обороны тщательно подготовленных на Тоцком полигоне контрактников-добровольцев.

Его соперник известен тем, что довел до состояния коллапса четвертый по величине металлургический комбинат страны, вокруг прав на который сейчас разворачивается скандальная судебная тяжба (о чем писала наша газета и многие другие издания). Также Гуркалов прославился своей любовью к громогласным заявлениям и театральным эффектам. Среди его положительных характеристик с уверенностью можно назвать только одну — он мастер художественной фотографии.

Думается все же, избиратели Оренбурга и всей страны будут голосовать за настоящих патриотов, выделяя их не по громким словам, а по конкретным делам.

Александр ГЛУХОВ

Олег Щукин МОСКВА ИЛИ ЛУЖКИ?

Года два назад был очень популярен такой анекдот. "Черная "волга" с мигалкой на Тверской пытается обогнать "джип", где сидят крутые "братки". Те в ответ подрезают "волгу" к бордюру, подбегают, распахивают дверцы: “А ну, выходи!” Лысый крепыш в кепке отвечает им: “Вы что? Я — мэр Лужков!” —“Каких на хрен Лужков?! Тут Москва!"

Анекдотические "братки", которым неизвестна фамилия столичного градоначальника,— конечно, нонсенс. Но вовсе не нонсенс — анекдотические Лужки, которыми восьмой год правит "человек в кепке". Эти самые Лужки имеют мало общего с сердцем великого государства. Наверное, именно о них говорил на НТВ 29 сентября с.г. С.Ястржембский: "Этот город, некогда занюханный, затрапезный, превратился за девять лет в европейскую столицу". Такого о первопрестольной нарочно не скажешь — только о Лужках каких-нибудь. И сколько ни педалирует Юрий Михайлович свою любовь к Москве и москвичам,— выходит это у него чересчур натужно и неубедительно, вроде памятника Петру I работы Зураба Церетели. Но если "киндерсюрприз" Сергей Кириенко в борьбе против "большой кепки" сосредоточился на постмодернистском хеппенинге, то главный "кремлевский завхоз" Павел Бородин, по-настоящему понимающий толк в постсоветской экономике, четко указывает на белые нитки, которыми сшит привычный облик "крепкого хозяйственника" и "лучшего мэра" России. Более полной и убийственной критики "московской системы" лужковского образца, наверное, в обозримом будущем не появится.

Его программа открывается утверждением: "Семилетка легких денег для Москвы закончилась". И далее: "Прекрасные стартовые условия Москвы в начале реформ и выгоды ее статусного положения вскружили голову городским властям, начавшим за счет бюджета целый ряд заведомо убыточных проектов… Начатые проекты невозможно бросить, чтобы не потерять уже вложенные громадные деньги. Расходы на обслуживание долга Москвы возрастут в следующем году в 3,6 раза и пожрут каждый четвертый рубль столичного бюджета... Сегодня более дешевое таможенное оформление, более выгодные складские услуги предлагают многие регионы, и это лишает Москву ощутимой доли ее доходов..."

Иными словами, Бородин бьет в самую точку, доказывая отсутствие у Лужкова и его команды стратегического мышления, способного спрогнозировать развитие ситуации на перспективу во всем разнообразии возможных вариантов. Известно, что при Лужкове московская мэрия не раз оказывалась в затруднительном финансовом положении, но за счет преференций федерального бюджета и внешних заимствований банкротство всякий раз откладывалось. Что дальше придется закладывать столичному градоначальнику, чтобы закрыть прорехи своего хозяйствования?

А ведь их немало. Так, по утверждению Бородина, в Москве пустует около 100 тысяч квартир, в непроданных и незавершенных строительством домах омертвлено 2 млрд. долл. Продать это жилье по существующим ценам нет никакой возможности. В то же время 270 тысяч москвичей живут в коммуналках, а столичная стройиндустрия, где занято 750 тысяч человек, под руководством любителя балета "Лебединое озеро" вице-мэра В.Ресина, стоит на пороге полного финансового краха. Бородин предлагает мэрии раздать эти квартиры на льготных условиях нуждающимся жителям столицы. "При мэре Бородине к октябрю 2000 года квартиру получит последний московский очередник, отрасль избежит кризиса и будет строить больше, чем сегодня" — утверждает "Пал Палыч". Предложение, что и говорить, неординарное. Но проверить его можно только после переезда Бородина из Кремля в мэрию.

Равно как и другие положения программы данного кандидата: работа будет искать москвича, а не москвич — работу; московские деньги останутся в Москве; общественный транспорт станет бесплатным; преступность будет лишена московской прописки; чиновники будут получать много, но их будет мало; повышать зарплаты, пенсии и пособия станет выгодно.

В том, что касается экономики, Бородин явно не меньший дока, чем Лужков. "Кириенко говорит, что знает, где спрятаны 33 миллиарда рублей,— говорит он.— Я вижу, что спрятано, примерно, на 60% больше. Кириенко никогда не руководил строительством крупных комплексных объектов. А вот мне отлично известны все трюки хозяй- ственников и посредников. При восстановлении Дома правительства на Краснопресненской набережной первоначальная смета предусматривала траты до 2500 долл. за квадратный метр, а я уложился в 780. В Госдуме он должен был стоить по смете 1500 долларов, а я "дожал" эту цену до 680" (эх, Пал Палыч, вот экономия-то! Что, если бы обойтись без грачевских танков? Глядишь, ни Дом Советов, ни Госплан вообще ремонтировать бы не пришлось, а? — О.Щ.)

Но что было, то было, и сделанного не вернуть. Ни хорошего, ни плохого. И в этом отношении очень обнадеживающе звучит ответ Бородина на вопрос о его коммунистическом прошлом: "Для меня советский период истории — это величайший эксперимент... Бывают, знаете, красивые инженерные идеи. На бумаге они просто завораживают, но технологически оказываются неосуществимы. Только ведь без добросовестно проведенного эксперимента никакие выводы невозможны. Добросовестным был и я на своих партийных постах, хотя коммунистическая идея к тому времени была уже на излете. Но я уверен, что она совершенно иначе смотрелась в 20-е, 30-е, 40-е, 50-е годы, поэтому не хочу и не буду осуждать поколение дедов и отцов. Пока люди верят в идею, она несокрушима".

Интересно, может ли сказать хоть что-то похожее "лучший мэр", еще недавно кричавший: "Ельцин! Свобода! Победа!", постоянно готовый по гайдаровско-гусинским лекалам поставить знак равенства между коммунизмом, антисемитизмом и фашизмом? Не пора ли оставить Москву москвичам и всей нашей Родине, бытие которой невозможно без ее первопрестольной столицы, без ее сердца, которое нынешние московские власти всеми силами изолируют, отрезают от России, пытаясь превратить в суверенные, сидящие на импортном продовольствии и внешних долгах Лужки?