Мисс хочет приключений?

Как можно разговаривать с таким типом? Он все равно ничего не поймет. Сонда в изнеможении опустилась на чемодан. Дальше она не в состоянии ступить ни шагу. Ноги окаменели, превратились в два здоровых булыжника. Если так пойдет дальше, то она целиком превратится в статую и к Эрику ее отправят в коробке…

— Что будем делать? — поинтересовался у нее Кэрри. — Путешествие только началось, а вы уже сдулись, как лопнувший шарик. Предлагаете мне нести вас на руках?

— Еще чего! — огрызнулась Сонда. — Я не доверю вам нести себя!

Она обречено поднялась с чемодана. Встать и идти было, пожалуй, легче, чем выносить его насмешки. Но, Господи, сколько она сможет пройти еще?!

— Вы можете идти сами? Отлично! — Кэрри упаковал аптечку и с легкостью закинул рюкзак на плечи, так, словно это был не огромный рюкзак, а маленькая дамская сумочка. — Тогда — в путь.

Сонда от обиды, усталости и голода готова была расплакаться, но насмешливый взгляд Кэрри удерживал ее от окончательного признания своей беспомощности. Она наклонилась за чемоданом, но Кэрри опередил ее, взявшись за черную кожаную ручку раньше.

— Успеете еще понести. Надеюсь, в нем не только косметика — в лесу она вам вряд ли понадобится.

Сонда вспыхнула, но решила промолчать. Пусть издевается, главное, что теперь ей не придется тащить эту тяжесть. Ее руки обрели желанную свободу, да и ногам стало легче без дополнительной нагрузки. Она чувствовала себя куда лучше, чем раньше. То ли от того зелья, которое залил в нее Кэрри, то ли потому, что ее руки уже не были заняты тяжелым чемоданом.

Так или иначе, но теперь ей уже не хотелось испепелить взглядом ненавистный рюкзак цвета хаки, маячащий перед глазами. Через несколько минут она с удивлением заметила, что Кэрри сбавил шаг.

Желтое яблоко солнца закатилось за верхушки деревьев. Жара, всю дорогу досаждавшая Сонде, спала, и девушка с облегчением ощутила дыхание прохладного вечера. Кэрри, игравший в молчанку, наконец заговорил, и его глухой голос разбил завораживающую тишину дикого леса.

— Уже вечереет. До захода солнца осталось совсем не много времени. У меня здесь было когда-то свое место, где я часто останавливался. Надеюсь, что не ошибся и мы идем по правильному пути.

Я тоже надеюсь! — подумала Сонда. — И еще надеюсь, что мы поедим. Мысли, как назло, в голову лезли самые аппетитные. Сонда вспомнила о том, как совсем недавно они с Хэтти сидели в «Макдональдсе» и уплетали самые вкусные на свете булочки с котлетами, салатом и маринованными огурчиками…

Сейчас ей казалось, что Хэтти, «Макдональдс», Эрик — все это было в другой жизни, когда-то давно… Земля, заросшая деревьями и кустарниками, Кэрри, идущий впереди со своим рюкзаком, — вот ее настоящее, а прошлое осталось лишь в памяти. И теперь Сонда даже сомневалась в том, что когда-нибудь вернется к нему.

— У вас есть теплая одежда? — прервал ее размышления Кэрри.

Он говорил, не оборачиваясь, поэтому Сонде не слишком хотелось отвечать. Она привыкла разговаривать с людьми, которые смотрят ей в глаза, а отвечать спине было как-то дико.

— Сонда, вы опять упали в обморок? — не замедлила последовать насмешка, иголкой впившаяся в Сонду.

— Да, у меня есть теплая одежда.

— Тогда почему вы не отвечаете? Спите на ходу?

— Просто не привыкла разговаривать со спиной собеседника.

— Ну знаете… Не могу же я идти к вам лицом.

— Всю дорогу молчали, как окунь, а теперь вам поговорить захотелось, — проворчала Сонда.

— Между прочим, о вас беспокоюсь.

Кэрри уже жалел о том, что начал разговор. После их встречи в кафетерии он поклялся себе, что не перекинется с ней и парой фраз не по делу. Но она шла позади, такая уставшая и измученная, что Кэрри захотелось ободрить ее хотя бы словом.

Напрасно… Видно, женщин, вроде этой Сонды Тальбот, ничем не проймешь. Холодная, как Северный полюс, злая, как барракуда. Ходячий мешок желчи. Интересно, со своим женихом она такая же «ласковая»? Тогда их семейное счастье явно не будет долгим, если до этого вообще дойдет…

Деревья расступились, и перед глазами Сонды возникло зеленое блюдце лесного озера. Вначале она подумала, что зеленым озеро кажется из-за окружающих его деревьев, но, подойдя поближе, поняла, что не деревья, а водоросли, покачивающиеся в глубине, придают воде такой удивительный малахитовый оттенок.

Послышался пронзительный птичий крик. Сонда вздрогнула от неожиданности. На одном из больших валунов, лежащих в озере, сидела птица с длинной-предлинной, как у страуса, шеей.

— Не бойтесь, — успокоил ее Кэрри. — Это — Анинга.

— Кто? — удивилась Сонда.

— Анинга. Малагасийцы называют ее птицей-змеей из-за ее длинной шеи.

— Да, шея у нее — страус позавидует, — согласилась Сонда, с некоторым уважением взглянув на Кэрри.

Надо же, а он неплохо разбирается в местной живности. Она вновь посмотрела на птицу. Анинга слетела с валуна и опустила голову в малахитовую воду. Тело, оставшееся над водой, содрогнулось, и вскоре над поверхностью воды змеей взметнулась длинная шея. Птица вытянула шею вверх, как-то подобралась, а потом вновь расслабилась, позволив шее принять прежнее положение.

— Рыбу глотает, — прокомментировал Кэрри. — Сейчас полезет обратно на валун — сушить перья.

— Но водяным птицам ведь не нужно сушить перья… — вспомнила Сонда.

— Анинге — нужно, — убежденно возразил Кэрри. — В отличие от других, ее перья намокают. Ну что, Сонда, могу вас поздравить.

— С чем это? — Сонда оторвала взгляд от птицы-Анинги и перевела его на Кэрри.

— Мы пришли.

— Как пришли? — опешила Сонда. — Мы что, остановимся в озере?

— Нет, — улыбнулся Кэрри, — сейчас мы обойдем озеро и устроимся на другом берегу. Видите, — он показал рукой на валун, возвышающийся рядом с деревьями, — там отличное место для стоянки.

Сонда с облегчением вздохнула. Неужели настал конец ее мучениям, и она сможет отдохнуть? Ей с трудом верилось в это — день, проведенный в походе, казался бесконечным.

«Отличное место», на которое ей указал Кэрри, не представляло собой ничего особенного. Огромный валун, камни да парочка кустарников — только и всего.

Но у Кэрри на этот счет, видимо, были другие соображения. Он поставил чемодан Сонды на землю и начал распаковывать рюкзак, извлекая из него самые разнообразные вещи.

Сонда рухнула на землю и прижалась спиной к холодному камню. Наконец-то. Ноги гудели так, будто она совершила марафонский забег. То, что она чувствовала после перелета, меркло по сравнению с теперешними ощущениями — в теле не было ни одного мускула, ни одного сустава, который бы не переполняла тягучая боль. Сейчас ей хотелось только одного — заснуть и больше не просыпаться. Сонда блаженно сомкнула глаза, но Кэрри тут же позвал ее:

— Эй, Сонда!

— В чем дело? — раздраженно отозвалась она. Неужели он не даст ей спокойно посидеть?

— Не спите. Во-первых, на вас сырая футболка, а вы уселись на землю и прислонились к холодному камню. Я не собираюсь возиться с вами, когда вы подхватите воспаление легких. Переоденьтесь. Во-вторых, вам нужно поесть — подкрепить силы. В-третьих, мне нужна ваша помощь. Скоро стемнеет, а у нас нет дров для костра.

Какие дрова?! Сонда хотела сказать ему, что заснет сейчас и без еды, и без костра, в сырой футболке прямо на земле. Но передумала — в конце концов, его доводы были вполне разумны. К тому же холодный камень дал о себе знать — Сонда почувствовала легкий озноб.

Она оторвала тяжелое тело от валуна и нехотя полезла в чемодан. Толстый серый свитер с большим воротником — именно то, что ей сейчас нужно. Окинув взглядом выглаженные топики и бриджи, Сонда усмехнулась — только сейчас она осознала нерациональность своих сборов. Надо было поинтересоваться, что брать с собой, у Кэрри, а она не сделала этого, опьяненная своей тогдашней победой…

Сонда зашла за валун, стащила с себя все еще влажную от пота футболку, натянула топик, а сверху — теплый шерстяной свитер. Хорошо хоть его она догадалась взять с собой! От озера тянуло свежестью. Зажав в руке футболку, Сонда подошла к воде. Малахитовая пелена дрогнула — почти у кромки воды скользнула серебристая рыбина. Интересно, такую же съела на ужин птица-змея Анинга?

Кэрри все еще разбирал рюкзак. Сонда удивилась тому, как много вещей вмещал в себя этот зеленый увалень. Рядом с ним лежали примус, фонарь, хлеб, консервные банки, ножи, топор, два спальных мешка, одеяла, — а он был лишь наполовину пуст.

— Он что у вас — бездонный? — удивленно спросила она Кэрри.

— Вроде того. — Кэрри поднял голову, прочел удивление в глазах Сонды и, удовлетворившись, снова нырнул в рюкзак. — Даже ваш чемодан можно сделать бездонным, если знать, как правильно укладывать вещи.

— Ну извините, — надулась Сонда. — В походах я не была, а вы мне ничего не объяснили. Поэтому — что есть, то есть.

— Ладно, не обижайтесь. — Кэрри вновь вынырнул из рюкзака. На этот раз в его взгляде скользнуло что-то похожее на сочувствие. — Вы ведь и не спрашивали.

Через полчаса рядом с валуном была раскинута небольшая палатка, в которой уместились два спальника и одеяла. Кэрри оценивающе взглянул на произведение своего искусства и удовлетворенно покачал головой.

— Что ж. Теперь нам есть, где спать. Остался костер. Пора идти за дровами.

Последние лучики солнца над лесом уже догорели. Поэтому вторую ходку за дровами пришлось делать при свете фонаря. Сонда, памятуя о том, с какой «внимательностью» Кэрри следил за ней по дороге, старалась не отставать от него ни на шаг. Заблудиться в этом лесу, одной, ночью? Никогда! По сторонам раздавались подозрительные шумы — кто-то постоянно прыгал с ветки на ветку, кто-то шушукался на соседнем дереве. Сонда была не из пугливых, но все же ей стало не по себе.

Вдруг ее взгляд встретился с чьими-то огромными, печально-отрешенными глазами, светящимися в кустах. Сонда встала как вкопанная, не в силах осмыслить это жуткое зрелище. Кто это? Она хотела позвать Кэрри, но язык не слушался ее — он словно прилип к гортани. Вдруг что-то неведомое коснулось ее руки, и Сонда закричала.

— Это всего лишь я. Не стоит так пугаться. — Свет фонаря резко ударил ей в лицо.

— Господи, Кэрри… — Сонда облегченно вздохнула. — Там, в кустах, чьи-то огромные глаза.

Луч фонаря скользнул по разросшейся вокруг зелени, пополз вверх по стволу дерева, испещренного какими-то крупными белыми точками, и остановился на обладателе огромных отрешенных глаз. Маленькое существо с темной шерсткой и круглыми ушами уставилось на них своим печально-любопытным взглядом.

— Э! Да вам повезло, мисс, — улыбнулся Кэрри. — Таких, как он, осталось очень мало…

— Ай-ай? — спросила Сонда, вспомнив об исчезающем виде лемуров.

— Он самый, — кивнул Кэрри. — А вы-то откуда знаете?

— Догадалась, — пожала плечами Сонда. — Честно говоря, из всех обитателей Мадагаскара я знаю только этого. Да и то понаслышке. А что за белые точки по всей коре?

— Ай-ай выискивает под корой личинки насекомых — это его любимое лакомство. Он их выковыривает пальцем из-под коры. Видите, какой у него палец?

Сонда пригляделась к зверьку: действительно, один из пальцев ай-ая напоминал длинную спицу. Только, в отличие от обычной спицы, гигантский палец сгибался, позволяя зверьку проворно выискивать в древесной коре излюбленное лакомство.

— Малагасийцы убивают этих зверюшек, как только увидят: по их преданиям ай-ай — злой дух, приносящий несчастье. Пойдемте, — поторопил ее Кэрри. — Не будем мешать зверьку питаться. К тому же нам самим стоит что-нибудь съесть.

— Надеюсь, не древесные личинки? — ехидно спросила Сонда.

— Там видно будет. Но если есть особые пожелания…

Кэрри разжег костер довольно быстро. Как давно он не занимался такими вещами! Но талант, как говорится, не пропьешь… Он открыл две банки с консервированным супом из тунца и переложил содержимое в жестяной котелок. Вешая котелок над огнем, он краем глаза наблюдал за Сондой, которая тщетно пыталась растереть покрасневшие, разбитые непривычно долгой ходьбой, ноги.

Да, походили они на славу — даже у него ноги отваливались. И все же, надо отдать ей должное, — она держится молодцом. Ни нытья, ни лишних вопросов — все, как обещала.

После этой «прогулки» Кэрри даже перестал на нее злиться. В принципе, она оказалась неплохой спутницей. Если бы не ее высокомерие… Но с этим, видно, ничего не поделаешь. Таков характер — и не Кэрри его менять. И все же надо ей помочь — иначе ее ноги к завтрашнему дню превратятся в две огромные мозоли.

Кэрри перемешал содержимое котелка и залез в аптечку — кожаный мешок, из которого он уже извлекал сегодня нечто, «подбодрившее» Сонду.

— Натрите ноги этим. — Он протянул ей баночку с мазью ядовито-желтого цвета.

— Что это? — Сонда с опаской посмотрела вначале на мазь, потом на Кэрри. — После этого у меня ноги будет жечь так же, как рот сегодня днем?

— Какая вы недоверчивая! — Кэрри положил баночку на землю, рядом с Сондой. — Не хотите — не берите. Только ноги у вас завтра будут похожи на два шарика. Да не бойтесь вы, она не жжет. Просто снимет опухоли и боль — ноги будут, как у младенца.

Сонда недоверчиво покосилась на баночку, потом взяла ее в руки и поднесла к носу.

— Ну и запах!

— Не хотите — как хотите.

Кэрри потянулся за баночкой, но Сонда задержала ее в своей руке.

— Ладно, попробую.

— Так-то лучше.

Сонда, все еще не веря в чудодейственную силу мази, обладающей жутким цветом и не менее жутким запахом, медленно и осторожно начала втирать ее в ноющие ступни. Ну, если этот Кэрри опять решил над ней посмеяться… Однако ничего страшного не произошло. Ноги не обожгло, на них не появились волдыри, но и боль слабее не стала.

Кэрри спиной поймал ее вопросительный взгляд:

— Подождите немного. Примерно через полчаса вам станет лучше.

— Спасибо, — выдавила из себя Сонда. Оставалось только верить ему на слово.

Она надела синие вязаные носки с медвежатами и почувствовала запах еды. Желудок, скукожившийся и сжавшийся за день, тут же напомнил о себе. Последний раз она ела в самолете…

— Что на ужин? — поинтересовалась она.

— Суп с тунцом, — не поворачиваясь от костра, ответил он. — Но вы, кажется, говорили что-то насчет личинок…

— Беру свои слова обратно.

Тяготы дня были позади, и Сонда, расслабившаяся и разомлевшая от пламени костра, почувствовала, что ее неприязнь к Кэрри потихоньку улетучивается. Она не могла относиться к этому человеку однозначно: временами он ужасно раздражал ее, временами просто выводил из себя, но в иные моменты…

Сонда вспомнила, что она почувствовала к Кэрри, когда он одевался у нее дома. Тогда ей было наплевать на его наглость, едкие фразы и остальные неприятные качества… Она думала только о том… Но сейчас, как и в тот момент, она запретила себе думать об этой возможной стороне их отношений. Хотя… скорее невозможной…

— О чем думаете?

Сонда справилась с охватившим ее смущением. Она не ожидала такого вопроса именно в этот момент. Что, если бы она набралась смелости и сказала ему правду? Девушка подняла глаза и встретилась с темным взглядом своего спутника.

— Вы так хорошо знаете Мадагаскар, — нашлась Сонда. — Что вас связывает с этим островом? Если, конечно, вопрос не из области «лишних»…

— Совсем нет. Я расскажу вам. Только давайте сначала поедим. Я страшно проголодался. Не сомневаюсь, что и вы тоже.

Кэрри снял котелок с огня и вытащил из распотрошенного рюкзака завернутые в газету ложки. Одну он протянул Сонде.

— Приступайте.

— Спасибо.