Помоги проекту - поделись книгой:
– Да, сэр.
– И делайте что-то, тушите пожары, а не стойте рядом со мной, как будто я арестован! Хуже, чем произошло, уже не случится!
– Да, сэр…
Техники исчезли, они уже усвоили науку о том, что спорить с офицерами – себе дороже…
Генерал с трудом поднялся, отошел от стены, где его посадили, чтобы осмотреться. Заметил только пылающий, словно расколотый топором надвое МН-47 и отброшенный, словно заигравшимся ребенком, «Апач», лежащий на боку. Чуть дальше были ангары, они были повреждены, один из них был как вулкан – прямое попадание, крыша была проломлена, и там что-то взрывалось.
Человек выступил из мрачной, мутной, расцвеченной бликами пламени темноты, идя осторожно, как слепой. Одежда его была грязна до безумия, он был похож на бомжа-землекопа.
– Сол!
– Черт, генерал… – сказал вечный напарник, специалист по применению вооружения, полковник Сол Арно, – не думал, что живыми увидимся.
– Что произошло?
– Я еще в укреплении был. Долбануло так, что на нас стена земляная рухнула. Еле откопались…
– Укрепить надо было…
– Да, надо…
Генерал посмотрел в ту сторону, где должна была быть недавно построенная артиллерийская база.
– Молчат.
– Похоже…
Снова долбануло – глухо и грозно, за одним разрывом последовал второй и третий, они, не задумываясь, упали на землю. Били не по ним, но где-то совсем рядом…
– Боже, что вообще происходит?
– Кажется, на нас напали… Ты видел хоть один целый вертолет?
– В радиусе километра – нет.
– Надо найти. Или нам тут крышка…
Кто-то подбежал из темноты, рука генерала скользнула к кобуре, которую он всегда имел при себе, и не пустую.
– Свои, сэр…
– Кто?
– Майор Дельгадо. Вы просили прибыть старшего по званию.
– Вы специалист по вооружениям?
– Верно, сэр. Старший специалист. Закончил МИТ[24].
– Великолепно. Надеюсь, это нам поможет. Сколько у нас исправной техники, майор?
– Немного, сэр. Точно уцелел один Вагон и один Зеленый Гигант[25]. Кажется, вон те ангары не пострадали, там «Апачи».
– Потери по живой силе?
– Пока небольшие, сэр. Я лично видел одиннадцать погибших.
– Вооружение?
– Склады не затронуты, сэр. Нам повезло – если бы нанесли удар днем, было бы куда хуже.
– Хорошо. Дайте мне пару лучших техников. Мы подвесим вооружение и взлетим.
– Сэр… – с сомнением протянул сержант.
– Это полковник Арно, – напористо продолжал генерал, – он сформирует экипажи для того, что осталось. Мы должны работать, джентльмены, война не будет ждать…
За спиной бухала канонада – неизвестные перенесли огонь на расположение афганской армии. Уже было понятно, что никакой это не бандитский обстрел ракетами с листов шифера, но что это – пока никто не понимал…
Взлететь удалось только через два часа, когда уже начало светать и ослепительно белая кромка очертила филигрань горных склонов. Все это время они в панике и суматохе спасали то, что еще можно было спасти, тушили пожары, разбирали завалы, приводили в порядок машины. Их спасло только одно – аэродром по данным, полученным атакующими с беспилотных аппаратов, был выведен из строя, контроль наземными группами не проводился, а выдвижение наземных сил планировалось начать с рассветом – таким образом, в действиях атакующих наличествовала оперативная пауза, которая в современном бою недопустима и приводит к тяжелым последствиям. Объяснялось все просто – пакистанская армия отнюдь не относится к числу первоклассных, и пакистанский генштаб просто опасался вводить ее в бой в ночное время против американской армии, умеющей наносить удары ночью с еще большей эффективностью, чем днем – за счет внезапности и меньшего противодействия противника.
Пока потрепанная группа – два «Апача» и «Боинг» МН-47 с группой парашютистов-спасателей на борту взлетала с аэродрома Джелалабад, в воздухе уже вовсю шли бои. Пакистанские истребители F16 американского производства и J11B китайского, но принадлежащие ВВС Пакистана, выстроили две завесы – северную и южную. Северная завеса – блокирование аэродрома Баграм и недопущение вмешательства американской авиации в ход боев, южная, по составу и численности сильнее в три раза – блокирование самого Пакистана и Афганистана с юга, недопущение подхода стратегических бомбардировщиков с острова Диего-Гарсия и сил прикрытия. Обе группы уже вступили в бой, сам район боевых действий был хорошо прикрыт – с запада разъяренным Ираном, с востока – огромным и сильным Китаем, с севера Россией. Но бригадный генерал ничего этого не знал и не хотел знать, его приоритетной задачей было спасение двух экипажей со сбитых (однозначно сбитых, у машин уже должно было кончиться топливо) вертолетов «Апач». Так же он намеревался выяснить, что, черт возьми, происходит.
Что же касается армии американской – разобраться в происходящем удалось достаточно быстро, благо у американцев спутники были, а вот у пакистанцев их не было. Точнее, были – но китайские, худшего качества и меньшие по размеру. Падовски удалось выйти на связь с Кабулом, получить разрешение на разведывательно-боевой вылет в сторону границы, чтобы понять, что происходит, и, возможно, нанести удары. Обещали прибытие сил с Баграма, но когда – точное время назвать не могли. На коротком совещании оставшихся в строю офицеров базы решили совместить разведывательный вылет двух «Апачей» с поисковым вылетом вертолета спасателей так, чтобы они действовали примерно в одном и том же районе и штурмовики имели возможность прикрыть спасателей, если в том возникнет потребность. Остающиеся на базе офицеры должны были рассредоточить уцелевшую технику, сделать все для восстановления техники, поврежденной при обстреле хотя бы до состояния, позволяющего сделать перегоночный рейс до Кабула. Все остальное необходимо было готовить к подрыву, благо средств взрывания хватало с избытком. Джей-бад находится на самой границе, в случае масштабного наступления банд террористов Талибана, поддержанного частями регулярной пакистанской армии, удержать его будет невозможно.
Для полета бригадный генерал взял лучший вертолет из тех, что у них были – Longbow Apache Block 3, он позволял отслеживать надвтулочным радаром пару сотен целей, автоматически сопровождать из них шестнадцать и одновременно, залпом, выпускать по ним все шестнадцать ракет Hellfire, какие только мог нести этот вертолет. Готовя вертолет к вылету, на него подвесили максимальный боекомплект. Экономить теперь смысла не было – вертолетов было мало, вполне возможно, что придется, отступая, все взрывать. Поэтому на вертолете было восемь ракет Hellfire, четыре УР «воздух – воздух» – «Стингеры» воздушного базирования и два блока 2,75 дюймовых ракет «Зуни». Поддержки на маршруте не планировалось, пустить вперед птичку на разведку, как они делали раньше, тоже не представлялось возможным. Вылет был опасным.
В чужом вертолете пахло табаком – не сигарами, не сигаретами, а именно табаком, дешевой балканской дрянью, отчего генерал поморщился. Он не любил табак и не мог припомнить, кто же в эскадрилье его любит.
Тем не менее он надел пахнущие табаком наушники, поправил микрофон.
– Говорит… Ганфайтер-шестьдесят один, так и будем называться. Приступаю к предполетной проверке систем…
Индикаторы горели зеленым светом, хотя для более полной уверенности после последнего налета вертолет следовало бы проверить более тщательно ASE на полуавтомате, контрольный список пройден. Вот только времени на это не было совсем…
– Шестьдесят первый, проверку закончил. Ганфайтер, что там у тебя?
– Все в норме. Чаттануга чу-чу…[26]
– Вас понял, взлетаем. Отель – шестьдесят два, Отель-зеленый, держаться в строю, я лидер. Идем на выручку…
Новенький – на этом вертолете меняли турбину, только успели обкатать двигатель – буквально выдернул машину в темное еще небо – навстречу катящемуся под откос, как сошедший с рельсов состав, новому дню…
Борт Отель-зеленый
Техник-сержант Томас Тули, пулеметчик
Группа 437 ВВС США
Й-е-хху!
Говорят, что эти слова придумал какой-то старый британский писатель, у которого демоны, делавшие людям злое, когда делали какое-нибудь зло, говорили именно это – й-е-хху! Что ж, если это так – тем хуже для демонов и для британских писателей.
Парашютисты идут!
Их командир, капитан Даглас Майнер, появился из пилотской кабины, хлопнул стоящего у пулемета прайвита[27] первого класса Линча, пошел на свое место.
– Входим в зону поиска! Идем надрать задницы муджикам! Кто обо…лся – может оставаться в вертолете, толчка здесь нету, но что-нибудь придумаете. Й-е-хху!
– Й-е-хху!!! – повторил отряд.
Техник-сержант почувствовал, как внутри закручивается пружина, та самая, которая может бросить человека на пулемет…
Сигнал они нашли минут через десять. Слабый и всего от одного маяка – но это был сигнал, первое свидетельство того, что пилоты не пропали безвозвратно, что кто-то из них, может быть, еще жив.
– Высадка! Готовность одна минута! Садимся на плато! Мы должны подсветить цели для вертолетов!
В кабине тем временем капитан Дик Штауффер озабоченно бросил взгляд на указатель уровня топлива. Топливом они были нагружены под завязку, НН-47 был специально предназначен для длительных поисковых операций и имел по обоим бортам два длинных, толстых дополнительных бака, полных авиакеросина. Если бы эта поисковая операция происходила вчера – он бы и думать не думал о проблемах с топливом, в конце концов, если даже топливо на критическом уровне – можно запросить центр, чтобы выслали воздушный танкер, из тех, что дежурят в воздухе все время полетов. Но это происходило сегодня, и происходило это все после сильнейшего обстрела базы, на которой они базировались. А еще капитан Штауффер слышал переговоры в эфире – переговоры кем-то старательно глушились, но кое-что разобрать было можно. Если те спасатели, которых он вез, еще толком не поняли, что происходит, то он, командир корабля, уже все понял.
– Руди! Я намерен посадить машину, чтобы поберечь топливо, – сказал он своему второму пилоту Руди Ганну.
Лейтенант Руди Ганн, веснушчатый и белобрысый, пожал плечами, как он это делал всегда, когда не мог сказать что-то определенное.
– На земле может быть опасно.
– В воздухе – еще опаснее. Ты слышал, что творится в эфире?
– Какие-то бои…
– Это пакистанцы. Пакистан напал на нас.
– Да брось…
У человеческого разума есть такое свойство, когда происходит что-то, что он не в силах осмыслить, сразу появляется спасительная палочка-выручалочка под названием «не может быть».
– Десять секунд!
– Есть десять секунд!
Вертолет плюхнулся, поднимая огромными винтами облака пыли, на посадочную площадку, аппарель была уже открыта, парашютисты бросились вперед, занимая круговую оборону.
– Что у тебя?
– Что у тебя?
– Чисто!
До афганской войны посадки на неподготовленную площадку, когда десантники выскакивают из вертолета, пока его шасси не коснулось земли, даже не отрабатывались…
– Мы пойдем сюда. Вот здесь – плато. Так мы выходим как раз на позиции, с которых обстреливали Омега-Браво. Оттуда начнем поиски…
Капитан отвлекся.
– Сержант, что там у вас?
– Сэр, ни один из маяков не активирован. Пусто.
Это могло означать то, что экипажи обоих бортов погибли, а могло означать и то, что летчики забились в какую-то щель и не хотят напрасно включать маяки. О том, что поисковые группы муджиков имеют такую же аппаратуру, как и спасатели ВВС США, уже знали, черт, это просто приемник для волны определенного диапазона, диапазон волны можно узнать в Интернете, только и всего. Вероятно, пилоты не видели спасательный вертолет, а может…
Всякое может быть.
– Сэр, выйдя на позиции боевиков, вы рискуете подвергнуться отстрелу с той же Омега-Браво, – сказал капитан Штауффер.
– Ерунда. Опознаемся, опознаться всегда можно. С вами остается посадочная группа, если что – поднимайте машину в воздух. Либо подберем координаты новой точки эвакуации, либо выйдем к Омега-Браво и переждем непогоду там.
– Добро. Удачи.
– И вам, капитан. Она нам всем пригодится. Спасатели – ко мне! Головной дозор три человека! Направление – северо-восток, ориентир – заброшенная деревня с координатами один-три-семь-три-четыре-один. Пошли!
Техник-сержант Томас Тули, вооруженный пулеметом Мк46 с лентой на двести, шел в головном дозоре по тому, что в каких-то других местах, в Ираке, к примеру, назвали бы вади – высохшее русло реки. Но здесь был не Ирак, и рек здесь никаких не было, и воды здесь тоже никогда не было, видимо, это какой-то огромный валун, катясь вниз, проделал это русло. Причем валун должен был быть чертовски огромным – с многоквартирный дом. Или все же это был не валун, а река? Может быть, здесь когда-то были реки и в этой затраханной стране росло что-то дельное, кроме мака и конопли?
Черт бы все побрал…
Видно было хреново – светило солнце, и получалось, что оно светит почти что им в лицо, не спасали даже специальные светофильтры в боевых очках. Это было опасно, потому что если дальше засада муджиков, то им крышка.
А может – им вообще крышка.
Их командир, рыжий здоровяк по фамилии Гайтнер, почти предельного роста и веса для спасателей ВВС, потому что такую вот тушу надо возить вертолетом, встал на колено, описал рукой круг – общий сбор.
– Так… Если верить этой гребаной карте, дальше, примерно в полумиле к востоку от нас, дорога. Дорога эта ведет к хреновой деревне, в которой никто давно не живет. В принципе там, в деревне, могли укрыться летчики, а могли – и муджики.
Гайтнер шмыгнул носом и заключил:
– И это мне ни хрена не нравится, парни.
Словно отвечая на слова командира, где-то рядом по камню ударила пуля, такой характерный шлепок, который ни с чем не спутаешь…
Не сговариваясь, парашютисты бросились в укрытия, которые каждый присмотрел для себя: хороший боец, передвигаясь на местности, в каждый конкретный момент знает, в какое укрытие он бросится, если в следующую секунду по нему откроют огонь. Сначала укрытие – потом все остальное, при обстреле на ровном месте оставаться нельзя. И лишь оказавшись в укрытии, спрятав туда свою задницу, можно стрелять в ответ.
Только – куда?
– Эй, Тули! Ты о’кей? – послышался голос Гайтнера.
Поделиться книгой: