Помоги проекту - поделись книгой:
– Много телок, текила и крутые дела.
– Тогда давай выбираться отсюда. Брат…
– Эй, ты! Стой! Стой, кому говорят!
В гулкой пустоте предбанника ружейный выстрел больно ударил по ушам.
– Стоять! Стоять, стрелять буду!
Как на грех – первым бежал «белый воротничок», Чип даже знал его. Парень, который занимался мошенничеством в автомобильной компании, какие-то там откаты, и его решили показательно наказать. Черт, он сам работал на автомобильном заводе и знал, что каждый второй этим потихоньку занимался. Кого-то вышвырнули, а вот его – посадили. Просто не повезло, бывает. Кажется, его зовут… Дейл. Да, Дейл…
– Держи этого! – Боб направил ружье на выход, оттуда напирали все новые и новые зэки – передние не спешили покинуть тюрьму, напуганные видом ружья двенадцатого калибра, а те, что были в коридорах, напирали.
– Сэр, мистер Чип, позвольте, я уйду!
Чип в этот момент ненавидел сам себя. Он проклял тот день и час, когда согласился работать в сфере содержания заключенных. Черт, как все было бы просто, если бы не этот кризис и его не уволили. Он же был хорошим работником, наверняка получше, чем эти гребаные косорукие мексиканцы. Ему нравилось то, что он делал, и он старался делать это без ошибок. Так почему же, мать его все, он стоит сейчас с ружьем и направляет его на такого же беднягу, как он сам?
Господи, он не хочет здесь быть! Он не хочет этим заниматься.
– Дейл. Ты знаешь, что тебе отсидеть всего два года. Зачем ты бежишь?
– Мистер Чип, я не могу здесь больше! Не могу! Я не могу так!
– Дейл, я не могу тебя отпустить. Ты хочешь, чтобы я потерял работу?!
– Стоять! Стоять всем! – Боб умудрился втолкнуть в приемник ружья патрон взамен израсходованного.
– Сэр, они сказали, что опустят меня. Изнасилуют, понимаете, если я не найду денег и не отдам им? Я не хочу…
– Никто тебя не изнасилует. Мы этого не допустим. Медленно иди назад, вон туда. И никто тебя не тронет, я обещаю.
– Да что ты цацкаешься с ним, мать твою?! Двигай к остальным быстро!
– Нет!!!
Свобода была близко, совсем близко, несколько шагов – и проскочишь в калитку, дверь стальная, и через нее ничего не видно. И можно бежать, бежать…
Дейл побежал – и Чип выстрелил. Просто инстинктивно выстрелил, понимаете? Так, например, собака реагирует на резкое движение, она не может не броситься, это у нее в крови. Так же реагируют на резкие движения большие хищные кошки. Так же отреагировал и Чип: он выстрелил – и не промахнулся. Дейла, изрешеченного картечью, бросило на ворота, он начал съезжать вниз, цепляясь за металл руками.
– Боже, нет! Боже!!!
Чип поступил так, как поступает совершенно обыкновенный человек, не имеющий призвания быть тюремщиком, не имеющий склонности к жестокому поведению и не получающий удовольствия от страданий людей. Он не хотел никого убивать, ни сегодня, ни когда бы то ни было еще, и увидев Дейла, он понял, что стал убийцей. Не защитником, а именно убийцей. Он убил парня, которому оставалось сидеть два года и которого дома ждала семья.
Бросив ружье, Чип бросился к лежащему у калитки Дейлу, думая, что, может быть, ему еще можно чем-то помочь.
– Черт возьми, что ты делаешь?! – взревел Боб, но было уже поздно. Протолкавшийся в первые ряды Луис дал автоматную очередь, выбившую жизнь из Боба, и толпа уголовников ринулась вперед. Выскочивший из боковой двери Генри был мгновенно растерзан. Он опоздал.
Когда власти штата и Министерство юстиции распределяли категории уголовников на опасных, которых нужно сдержать только в тюрьмах особого режима, и не слишком опасных, которых можно передать для отбытия наказаний вот в такие вот частные тюрьмы, они допустили ошибку, ставшую критической. Дело в том, что в США существует такое понятие, как сделка с правосудием, и в большинстве случаев перегруженные делами прокуроры практикуют именно ее. Суть в чем: ты выбираешь какое-то количество обвинений из числа тебе предъявленных и договариваешься с прокурором, что признаешь их, а прокуратура снимает остальные. Конечно, каждый прокурор имел свою практику сделок с правосудием, но многие, особенно в последнее время, просто закрывали глаза на тяжкие и особо тяжкие преступления, предпочитая убрать преступников в тюрьмы хоть по каким-то обвинениям и хоть на тот срок, который они планировали пробыть здесь прокурорами. Та же самая ситуация, как с президентами – после меня хоть потоп.
А были и куда более опасные проявления. Было такое, когда прокурорские работники, либо подкупленные, либо являющиеся этническими мексиканцами (были и такие), сознательно отправляли на мелкие сроки откровенных бандитов и убийц.
В итоге в тюрьму со «средним режимом» попали откровенные бандиты, а то и люди со связями с сепаратистским подпольем.
Шериф, прослушав записанное на пленку стандартное сообщение о нестандартной ситуации в тюрьме, подумал, что это мятеж, и отправил все резервы, какие у него были – две машины, шестеро помощников. Они взяли с собой шлемы, бронежилеты, дубинки, два больших щита и нелетальные патроны к своим дробовикам.
Их встретили ружейным и автоматным огнем.
– Черт, брат, а где наша машина…
– Ублюдки, мы их освободили, а они…
Альфредо поудобнее перехватил новенькую снайперскую винтовку Savage, которой он тут разжился – с ложем McMillan из черного полиамида, сошками и прицелом Leupold она выглядела круто, как в боевике.
– Двинем вон туда. Там заправка… кажется.
– Пошли…
Примерно через час в штате Калифорния произошла новая, еще более страшная трагедия. Крупное негритянское бандформирование (большинство в котором исповедовало ислам) численностью до ста пятидесяти человек, возглавляемое сторонником Аль-Каиды сирийцем Халедом аль-Аслани, использовав в качестве тарана бронированную банковскую машину, вышибли ворота тюрьмы штата «Пеликан Бэй» и открыли по сотрудникам тюрьмы автоматный огонь. Потеряв нескольких человек, им удалось пробиться в главный корпус тюрьмы и разблокировать замки камер. Несколько тысяч уголовников вырвались на свободу.
Еще через час стало известно о том, что неизвестные напали на коррекционные учреждения в Калипартии, колонию в Сан Луи Обиспо и тюрьму в Сакраменто. Удалось отбить только нападение на Сакраменто, потому что полицейские и люди шерифа направились к тюрьме заранее и встретили отряд боевиков на заранее подготовленных позициях. Тем не менее в результате почти часового боя семь полицейских и помощников шерифа были убиты. В Сан Луи Обиспо бандиты, напавшие на тюрьму, применили гранатомет.
Ближе к вечеру губернатор штата Калифорния активизировал национальную гвардию, а ночью стало известно, что крупная банда разгромила тюрьму в Эль-Пасо и что на побережье Калифорнии и Техаса с лодок контрабандистов высаживаются вооруженные боевики.
На давно уже дымящемся теле континента появились первые, пока еще робкие танцующие язычки пламени…
Ночь на 29 июля 2015 года
Афганистан, провинция Нангархар
Борт Отель – шестьдесят один
О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут,
Пока не предстанет Небо с Землей на Страшный господень суд.
Но нет Востока, и Запада нет, что племя, родина, род,
Если сильный с сильным лицом к лицу у края земли встает?
– Сэр! Мистер Малли, сэр!
Бригадный генерал Джек Малли, единственный в ВВС США бригадный генерал, продолжающий активно летать, имеющий все возможные знаки классности и допуск на семнадцать типов летательных аппаратов, пошевелился на топчане, сделанном из старых ящиков от боеприпасов и застеленном пуштунскими верблюжьими одеялами, которые обработали какой-то дурнопахнущей гадостью, чтобы изгнать блох и вшей. Это было одно из мест, где свободные от смены летчики отдыхали, здесь не было ни кондиционера, ни беспроводного Интернета – только пыль, жесткий топчан и дурнопахнущие одеяла. Это ерунда, что американская армия не умеет воевать без кондиционера – умеет, и еще как! Есть кондиционер – это хорошо, если же нет – можно обойтись и без него. Кондиционер – не главное.
Проснувшись, генерал сделал то, что делал любой американский офицер, служащий в Эй-стане, – замер и прислушался. Там, на земле, вне их убежища, размеренно бухала артиллерия, это был не огневой налет по выявленным спецназом целям, это был огонь по площадям неуправляемыми боеприпасами. Если он ведется – дело неладно.
– Что происходит, капрал? – спросил он, когда его глаза адаптировались к тусклому освещению и он разглядел знаки различия посыльного.
– Сэр, подполковник Падовски просит вас подняться в зал управления…
Капрал с трудом удержался от того, чтобы добавить «со всем к вам уважением». Генерал был кем-то вроде эксперта по борьбе с системами ПВО, с использованием вертолетов, вернее – по борьбе с группами душманов, занимающимися охотой на вертолеты. Таких групп было все больше и больше, каждая из них включала пару ДШК, саперов с минами и до двух десятков ракетчиков с РПГ. Если вертолет попадал в огневой мешок, созданный такой группой, выжить было почти невозможно, один раз из четырех вылетевших на задание вертолетов на базу вернулся один…
– Идите, капрал. Я буду через три минуты.
– Так точно, сэр!
Генерал достал фляжку, во фляжке у него было не спиртное – а кофе, причем не растворимый, а настоящий, заваренный в такой пропорции, чтобы свалить с ног слона. Отхлебнув из фляжки горькой до слез бурды, генерал пихнул спящего рядом напарника.
– Вставай, Сол. Кажется, начинается заваруха…
Подполковник Падовски, отличившийся еще при осаде Джей-бада пару лет назад, получивший ранение, Летный крест и Пурпурное сердце, стоял около электронного планшета, показывающего обстановку в зоне ответственности. Только войдя в зал боевого управления, генерал заметил, что на планшете почти нет значков, указывающих местоположение неприятеля. Неприятель обычно отмечался красными значками, дружественные силы – синими.
– Доброй ночи, подполковник, – войдя, поздоровался генерал.
– Не совсем доброй, сэр. – Падовски ткнул пальцем в какую-то точку на экране, отчего она заволновалась, экран был жидкокристаллическим. – У нас проблемы, сэр.
– Господа, само наше пребывание здесь – это одна большая проблема… Что-то с полетами?
– Так точно, сэр. Вот этот сектор.
Падовски опять ткнул в него пальцем, там были и синие точки и красные. Так была база огневой поддержки и передовая оперативная база.
– Передовая оперативная база Омега Браво, сэр. Они доложили, что их обстреливают, и запросили поддержку авиацией. Связь с бортами, ушедшими на помощь, потеряна уже пятнадцать минут.
– То есть? – переспросил генерал. – Они что-то доложили?
– Доложили о наличии целей, подсвеченных от внешних источников, что заходят на штурмовку. После этого связь прервалась.
– Каких внешних источников? У нас там есть внешние источники?
– Вероятно – выносные посты передовой базы, сэр. В том районе нет птичек, сэр.
– А что говорит передовая база? Они видели вертолеты?
– Никак нет, сэр…
В следующее мгновение произошло то, чего не ожидал никто – такого просто не могло произойти. Но это – произошло.
Шарахнуло так, что содрогнулась земля, их всех сбило с ног, и пол – бетонный пол! – дрогнул! Не выдержали стекла, обклеенные специальной пленкой для усиления и для того, чтобы не было осколков. Их просто вдавило внутрь. Все полетело в каком-то безумном танце – люди, аппаратура, все падало, разбивалось, но самое главное – взрывы не прекращались! Они продолжались, словно великан бил изо всех сил кувалдой по земле, и все разлеталось вдребезги под его ударами. Каждый удар отдавался толчком, волной проходившим по всему телу.
Генерал не знал, сколько это продолжалось. А когда закончилось – в голове осталась одна мысль, что он еще жив. И все…
– Сэр…
Бригадный генерал с трудом поднялся на колени. Рядом, опираясь о перевернутый стол, стоял подполковник Падовски, весь чем-то перемазанный, его рвало.
Генерал обернулся – какой-то капрал, возможно, тот самый, который вызвал его сюда, сам едва держась на ногах, держал и его.
– Я выживу, капрал. Помогите подполковнику.
– Да, сэр…
– Что это… черт возьми, было…
Генерал служил на Украине – и единственный из всех присутствующих понял, что это такое было.
– Ракетный налет. Нас накрыло ракетами.
– Ракетами…
Генерал достал небольшой фонарик, какой имеется на снаряжении каждого летчика, включил его и, подсвечивая, пошел туда, где, по его мнению, была дверь. Искрила изоляция, в любой момент он мог наткнуться на оголенный провод – но он упорно шел. Ему нужно было выбраться на улицу и посмотреть, что там. Если накрыло летное поле – значит, дело совсем дрянь…
В коридоре искрила проводка, все потолочные фальшпанели попадали вниз, пахло горелой изоляцией, было не продохнуть от пыли, провода висели черными змеями. Кто-то просто сидел у стены, непонятно, то ли живой, то ли мертвый, кто-то, как и он, пытался выбраться. Куда угодно – только из этого здания, на воздух, дающий лживое ощущение безопасности.
Лестница была целой, генерала осветил луч фонаря.
– Это генерал Малли! Он жив!
Наверх поднимались технические специалисты и люди из группы охраны, у них были фонари и винтовки в руках.
– Сюда, сэр. Осторожнее.
– Помогите там. Там остались люди.
– Поможем, сэр. Надо уходить из здания, оно нестабильно. Может рухнуть в любой момент…
Зрелище на улице было еще страшнее…
Вся техника, которая стояла на площадках открыто, была повреждена или уничтожена, горели сразу несколько костров в тех местах, где она была, костры уже пытались тушить. Когда они стояли в Украине, генерал видел старые советские авиационные базы, там вся техника стояла в открытых капонирах, защищенная, частью – и в закрытых. Здесь они просто забыли о мерах предосторожности, забыли о том, что здесь идет война, забыли о том, что такое настоящий, без шуток, ответный удар, от которого темнеет в глазах. И потеряли как минимум половину техники, если не больше. Если бы они озаботились защититься как следует – таких бы потерь не было…
– Сюда, сэр…
– Кто старший по званию, солдат? Кто командует на базе?
– Не знаю, сэр.
– Так узнайте, черт вас возьми! И быстро! Пусть этот человек немедленно явится сюда!
Поделиться книгой: