Лук Амура

У нее остались смутные воспоминания, что ночью она просыпалась и опять занималась любовью с Леандро. Тогда долгая, мучительно медленная и обольстительная игра с ней закончилась тем, что она во весь голос выкрикнула его имя.

В столовой, из которой открывался изумительный вид на Темзу, хлопотал официант. Столик на колесиках был весь уставлен, и Молли удивилась, что кому-то для завтрака на двоих еще требуется обслуживание. Но удивленные глаза еще более округлились, когда у окна она увидела спокойного Леандро. На этой сцене распоряжался он, одетый, как положено банкиру, в шикарный черный костюм в узкую полоску. Он был преступно хорош собой, но держался холодно и отчужденно. У нее похолодело в животе, как будто ей что-то угрожало. Она не знала, как себя держать и что говорить.

Начальственно кивнув, Леандро сказал официанту, что тот может идти, со всем остальным они справятся сами. Молли старательно избегала прямой встречи с темными глазами, опушенными длинными ресницами. Естественно, Леандро привык командовать всеми… Никогда еще она так не чувствовала своего низкого статуса, как сейчас, когда стояла у дверей в своем рабочем платье, а он без долгих рассуждений освободил официанта от служебных обязанностей.

Почувствовав, что от голода у нее урчит в животе, Молли взяла пакетик с овсянкой и кинула его в чашку, потом села. Квартира была роскошнее, чем показалась ей вначале, от этого Молли еще больше почувствовала себя выброшенной на берег рыбой.

– Прошлой ночью… – Леандро колебался, подыскивая слова, которые правильно описали бы его предложение. Он даже взялся за фрукты. – Это было фантастично.

– М-м-м, – кивнула Молли. Рот у нее был набит, и говорить она не могла. Впрочем, даже если бы могла, что можно сказать на такое признание? Одетый, да еще при дневном свете, Леандро ужасно ее пугал. Ей с трудом верилось, что в объятьях этого потрясающе интересного мужчины она провела ночь.

Леандро глубоко вздохнул:

– Видишь ли, это было так потрясающе, что мне захотелось уцепиться за тебя, милая.

Молли чуть не поперхнулась овсянкой:

– Уцепиться? За меня? – Она ушам своим не верила.

– Я очень занят, и у меня почти нет возможности и времени сбросить напряжение. Это основное, почему я хочу, чтоб ты стала частью моего быта. Мне понравилось твое бодрое отношение к жизни, а я должен больше отдыхать и расслабляться, – честно поделился с ней своими выводами Леандро. – У каждого из нас есть что-то, в чем нуждается другой. Мы можем произвести обоюдовыгодный обмен. Ты получишь финансовую независимость и сможешь заниматься своей керамикой, я буду рад тебе помочь.

На гладком лбу Молли собрались складки, а миндалевидные глаза беспокойно сверкнули:

– Что ты хочешь сказать?

– Что я готов купить тебе где-нибудь подходящее жилье, да и деньги тебе больше не понадобятся. Не надо будет подрабатывать официанткой… я покрывал бы твои расходы. Это доставило бы мне большое удовольствие, – мягко объяснил он.

Молли внимательно изучала его лицо. Сердце билось так быстро и громко, что ей казалось, оно колотится в горле.

– С чего это ты предлагаешь купить мне жилье? Почему хочешь оплачивать мои счета? Скажи, какие именно отношения ты мне предлагаешь?

– Я хочу, чтобы ты стала моей любовницей, милая, и присутствовала в моей жизни. Честно говоря, скорее на заднем плане, чем на переднем, – признался Леандро, запоздало усомнившись, способна ли Молли на благоразумие. – Но ты все равно оставалась бы для меня очень важным человеком…

Пока он определял свои устремления, Молли бледнела все больше и больше, а потом вдруг бледная кожа на ее лице словно вспыхнула. Гнев от нанесенного оскорбления пришел на смену кажущемуся легкомыслию и угрожал выплеснуться наружу, подобно вулканической лаве.

Она уперлась ладонями в стол и вскочила.

– Решил снизойти?! Надменная крыса! Да ты права не имеешь даже предлагать мне такое! – яростно разразилась она.

– Чтобы высказать свою точку зрения, совсем не обязательно браниться, – с ледяным спокойствием выговорил ей Леандро. – В моем мире подобная договоренность между мужчиной и женщиной вполне приемлема, она в порядке вещей.

– Но не в моем! – крикнула уязвленная Молли.

Если бы он просто попросил ее о новой встрече, она согласилась бы с радостью. А вместо этого этот банкир предложил ей торговую сделку, цену за будущие отношения, и ясно дал понять, что она недостаточно хороша для равной с ним роли в обществе и в его жизни.

Худое лицо Леандро оставалось невозмутимым.

– Ну-ну, не так уж ты наивна…

У Леандро никогда не было женщин, которые не желали бы попользоваться им самим и его карманом к своей выгоде, сколь бы короток ни был их совместный путь. Даже подростком он был объектом сложных дамских уловок, предназначенных привлечь его внимание. Невероятное богатство тоже было мощным стимулом. Встречались ему и женщины, которые рассчитывали вступить с ним в брак и использовать его старинное имя и аристократическое происхождение для того, чтобы занять привилегированное положение в испанском высшем обществе.

– Послушай меня… мне абсолютно никто не нужен для осуществления моей мечты, – сказала Молли. – И уж конечно, мне не нужен человек, который меня содержал бы. И никогда не будет нужен! Я прекрасно справляюсь сама…

– Ты способна на большее, чем быть простой официанткой, – сурово заявил Леандро.

– Это все-таки лучше, чем быть твоей содержанкой! Как бы низко я в жизни ни пала, можешь быть уверен: я никогда не дойду до положения продажной женщины. Да я бы себя уважать перестала!

– Если без мелодрамы, это отказ? – Он рассматривал ее спокойно, потемневшими глазами, но худое властное лицо напряглось, хотя и оставалось сдержанным и холодным.

– Вот именно. А теперь, я думаю, мне пора уходить, – она задыхалась, а в глазах кипели слезы. – Как ты мог унизить меня таким подлым предложением? Мне неинтересно быть твоей маленькой тайной!

– Ничего подобного между нами не было бы. Я просто хотел удержать тебя…

– Только в самой унизительной форме! – с едким презрением произнесла Молли. – Не на равных. Ты носишь уверенность в собственном превосходстве, как медаль, да? Но я-то не игрушка, которую можно купить для развлечений в свободное время.

Леандро повернулся на стуле и с сердитой насмешкой взглянул на нее.

– Сегодня ночью ты была счастлива. А разве я обращался с тобой как с игрушкой?

Щеки Молли зарделись еще ярче, чем прежде.

– Прошедшая ночь – это прошедшая ночь. Я не знала, что у тебя на уме. Ты мне нравился, пока не затеял этот разговор…

Темные брови ехидно изогнулись:

– Да? Я сказал бы, что ты хотела меня не меньше, чем я тебя. И до сих пор хочу. А ты действительно потеряла к этому интерес?

Натянутая, как тетива лука, Молли посмотрела на Леандро и коротко солгала:

– Да.

Она вышла в холл, где на кресле было брошено ее пальто. Она схватила его и уже собралась надеть, как вдруг его вырвали у нее из рук. Соблюдая правила вежливости, Леандро подал ей пальто.

– Это ж надо! С такими изысканными манерами и так оскорбить! – высказалась Молли, когда влезла в рукава и опять повернулась к нему.

Леандро отвел полу ее пальто и сунул в карманчик блузки визитную карточку:

– Номер моего телефона. На тот случай, если поймешь, от чего отказываешься.

– Не будет такого случая… Я благополучно отделалась от парня, который живет еще в средних веках и до сих пор считает, что женщина – это всего лишь предмет для сексуальных утех, – прошипела она.

Согнутым пальцем Леандро провел по щеке Молли, чтобы успокоить ее, и украл с ее мягких губ потаенно-чувственный поцелуй, от которого по ее телу опять разлился зной…

– Ты вернешься… Сама не выдержишь, милая, – предсказал он. – И тогда уж я тебя не отпущу. Обещаю.

У него не было номера ее телефона, он даже не знал, где она живет, так что Молли не слишком испугали заверения Леандро. Спустившись вниз, она обнаружила, что к стеклу брошенной ею накануне машины прикреплен штрафной талон.

Она уехала от дома банкира, так и не сумев убрать с лица досадливую гримасу.

Леандро позвонил охране и приказал обеспечить сопровождение молодой женщине. Иного способа не дать ей исчезнуть бесследно у него не было.

Она осталась с ним не из-за денег и не из-за его высокого положения, а только потому, что сама его захотела. Просто как человека, как мужчину. Леандро вспомнил, как прошлой ночью Молли была в его постели… Как она бережно расталкивала его утром. Вспомнил мягкие, ласковые губы в форме лука Амура. Из ряда вон выходящее ощущение поцелуя на плече и груди, когда она предприняла смелую попытку попутешествовать по его самым чувствительным местам. Он вспомнил, как смущенно она посмеивалась, когда делала что-то не так. И совершенно щенячий восторг, когда он показывал ей, как себя лучше вести. Нет, ни за что он теперь ее не отпустит!

И только подходя к лимузину, чтобы отправиться в банк, Леандро вдруг сообразил, что допустил оплошность. Он не пользовался презервативом, не учел ее неопытности. И было непохоже, чтобы она носила с собой какие-нибудь противозачаточные средства. Он тихо выругался по-испански. Впрочем, если вспомнить, что за пять лет брака детей у него так и не появилось, не слишком ли большое самомнение думать, что риск нежелательной беременности так уж велик?

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Несмотря на старания прислушаться к витиеватой речи одного из главных банковских директоров, Леандро то и дело предавался эротическим грезам…

Директор разливался соловьем в собственное оправдание, а фантазии Леандро становились все сложнее и сложнее… Мысленным взором он видел распростертую на его кровати обнаженную Молли в горячем золотистом солнечном свете Испании. Видел аккуратную белую грудь, увенчанную набухшим розовым соском, влажно блестевшим от шампанского; видел, как он сам слизывает вино с роскошных форм. Он вспоминал дразнящее скольжение ее волос по своему животу и бархатную мягкость ее губ.

– Мистер Каррера-Маркес?

Леандро мгновенно освободился от соблазнительных видений, чтобы с ходу опять окунуться в жесткий мир бизнеса.

– Мое мнение? В двух словах? Трудновато, но… Не принимайте извинений от бедных исполнителей. Увольте менеджеров. У них был шанс, и они его упустили. Дайте эту возможность голодным служащим, – без колебаний посоветовал Леандро и довел собрание до конца с той холодной экономной эффективностью, которая и сделала из него в финансовых кругах человека-легенду.

Вечером он набрал один из множества телефонных номеров, которые ему навязывали со времени смерти Алоиз, и пообедал с прекрасной разведенной блондинкой, набросившейся на него с таким энтузиазмом, каким любой сексуально озабоченный самец просто упивался бы. Однако обнаружилось, что упрямое либидо никак не желало реагировать на прелести блондинки. Ему нужна была Молли, и только она!

Ну и что с этим делать? Леандро мысленно пожал плечами. Жизнь коротка. Секс – всего лишь секс. Он молод и здоров. Он много работает. А потому ничего плохого нет в том, что он ищет удовольствий. Кроме того, у него есть отличный повод, чтобы снова отыскать Молли: он должен убедиться, что их совместная ночь не имела никаких последствий.

Вынимая горшки из электрической сушильной печи, расстроенная и раздраженная Молли чуть не застонала: она не поскупилась на глазурь, и несколько изделий прилипли к подставке. Пришлось приложить усилия, чтобы их снять. Естественно, они треснули и раскололись. Этого только не хватало! В последние дни она делала больше дорогостоящих ошибок, чем когда-либо.

А все угрызения совести! Молли все еще не могла себе простить, что спала с Леандро. Ей пришлось не без уныния признаться самой себе, что она подпала под его чары. Тем горше было утром, когда Леандро, после всего, что у них было, предельно оскорбил ее человеческое достоинство… Она отдалась человеку, которому захотелось иметь рядом покорную женщину, чтобы запереть ее в сделанной на заказ клетке для удовлетворения собственных сексуальных нужд. Ее, Молли, он не уважал и не ценил. Можно ли пасть ниже?!

Она варила себе кофе, когда дверной звонок взорвался двумя трелями. Кое-как отряхнув испачканный глиной рабочий халат, Молли пошла открывать.

И застыла, когда увидела на пороге высокого, смуглого, хорошо одетого испанца. Залитый весенним солнцем, с роскошными темными волосами, который шевелил легкий ветерок, с точеными, классическими чертами лица, он был невероятно красив.

– Можно войти?

Леандро напряженно следил за ней. Ее явно потрясло его появление. Она старалась не глядеть на него, но изумрудные глаза сверкали, как драгоценные камни. Масса каштановых завитков спадала на хрупкие, сейчас очень напряженные плечи. На ней была какая-то бесформенная хламида, вся заляпанная глиной.

– Зачем? Что тебе надо?

Леандро, удивленный тоном, приподнял бровь. В департаменте хороших манер эта девушка была бы необработанным алмазом.

– Увидеть тебя… что же еще?

Молли впустила его только потому, что не хотела затевать спор на пороге. Закрывая дверь, она мельком увидела стоявший возле дома лимузин.

– Это твоя машина?

– Si… – Леандро сунул ей в руки ведерко со льдом, напугав ее до смерти. – Я подумал, что мы могли бы выпить.

Ошарашенная, захваченная врасплох ведерком, Молли не сводила глаз с торчавшей изо льда бутылки. Это было дорогущее шампанское марки «Боллинджер бланк де Нуар».

– Среди дня? – беспомощно пробормотала она.

– А что? – Блестящие темные глаза с бесовским золотистым отблеском не отрывались от ее лица.

В душе у нее что-то заколыхалось, запорхали бабочки, а в бедрах опасно потеплело. На какое-то ужасное мгновение Молли потеряла контроль над своим телом, нахлынули безжалостные воспоминания, которые она с таким трудом затолкала в дальние закоулки рассудка. Но он был здесь, и ей неожиданно припомнилось ощущение его тела на себе, грубый ожог овладения ею и собственное дикое, жаркое возбуждение.

– Давай позавтракаем вместе, милая.

– Нет, я обжигаю материал… в печи, – с трудом выдавила из себя Молли. Но все-таки поставила ведерко и начала стаскивать с себя рабочий халат.

Леандро неловко топтался у порога. Ему было неуютно в этой убогой обстановке.

– Так вот как ты живешь, – заметил он, худой, красивой формы рукой обведя мрачную прихожую. Впрочем, то была не прихожая, а узкий коридор. И безобразная городская улица, и потрепанная мебель – все говорило о бедности, которую он редко видел и, уж конечно, никогда не испытывал.

– Как ты узнал, где я живу? – натянуто спросила Молли, входя в спальню, поскольку в узкой прихожей Леандро представлял для нее реальную опасность. Гостиная же была местом уединения Джеза, и в ней всегда царил жуткий беспорядок, поскольку Джез хранил там пивные банки и разобранные автомобильные запчасти вперемежку с журналами по мотокроссу.

Леандро сразу разглядел ее характер в разбросанных по всей комнате полных жизни цветовых пятнах. Декоративная керамическая тарелка с многоцветным попугаем украшала стену рядом с ширмой. Постель была накрыта ярко-голубым вышитым покрывалом. Ваза в виде луковицы с характерной радужной глазурью привлекла его внимание. Он поднял ее.

– Твоя работа?

Надо же, догадался об авторстве!

Хм, ей не так уж безразлично его внимание. Он снова пережил ощущение пьянящих сочных губ и чуть не схватил ее в объятья. Глубоко вздохнув, чтобы взять себя в руки, Леандро наблюдал, как Молли сбрасывает шлепанцы и меняет их на туфли с высокими каблуками и открытыми пальцами. Его жадный взгляд застрял на звездной татуировке, расположившейся над тонкой щиколоткой. На Молли было короткое черное платьице в цветочек с пояском на тонкой талии и черные леггинсы до икры. Она выглядела чертовски сексуально.

– Ты так и не сказал, как меня нашел, – напомнила Молли.

– Не сказал? – Его взгляд метался между зазывным ртом и ложбинкой на груди. – Я тогда утром проследил за тобой…

– Ты… что сделал?!

Он ничуть не раскаивался:

– Я же говорил, что не хочу тебя потерять, gatita…

– Как это… проследил?

– Послал охранников. А когда узнал, где ты живешь, решил, что за тобой надо приглядывать.

Молли вздернула голову, кошачьи зеленые глаза сверкнули.

– Приглядывать надо за детьми…

– И за красивыми женщинами, – Леандро, никогда не испытывавший недостатка в самоуверенности, просто не заметил угрожающей позы Молли, положил руки ей на плечи и притянул к себе.

– Я не хочу больше тебя видеть, – напрямик заявила Молли.

Тогда Леандро прижал ее к стене и уперся руками в стену так, что теперь ей некуда было деться. Пойманная в ловушку обжигающими темно-золотистыми глазами, Молли могла только тяжело дышать. Сухое, сильное тело нависало над ней откуда-то с небесных высот. Под одеждой сразу напряглись соски.

У Молли тряслись колени, но она продолжала воевать: