Охотницы за мужьями

Боже мой, они в списке! Восторгу Шарон не было предела.

Столько было сказано и столько написано об этой аристократической обители, что Андрина при первом взгляде на это весьма унылое помещение несколько разочаровалась.

Анфилада просторных комнат для собраний, ужинов и танцев, расположенная на Кинг-стрит, выглядела весьма ординарно. Подобных мест для развлечений было, наверное, в Лондоне немало.

Угощение было под стать обстановке. Подавались лимонад и чай, булочки и масло. Собственно говоря, сюда приходили не пить и закусывать, а рассматривать друг друга.

Леди Эвелин, как выяснилось, знала здесь всех и каждого, а по дороге уже успела объяснить своим подопечным, как им повезло, что они получили пропуска в «Элмакс» от леди Коултер всего через несколько дней после своего приезда в Лондон.

— В королевской гвардейской пехоте триста офицеров, — с ноткой торжества поведала леди Эвелин, — но только шестеро из них допущено в этот клуб.

— А мужчины играют там? — поинтересовалась Шарон.

Она много читала об азартных играх, которые процветали в других клубах Лондона.

Леди Эвелин ответила:

— Не так давно кто-то предложил устроить там нечто подобное, но патронессы заявили, что если карточные столы будут установлены, то девушки лишатся всех своих партнеров. Ведь мужчины предпочитают игру танцам.

Она рассмеялась.

— Нет-нет, девочки, не беспокойтесь. Вам не придется там скучать. И будьте уверены, что пребывание в клубе пойдет вам на пользу, только не теряйтесь и не упускайте свой шанс.

Однако для большинства присутствующих в клубе девушек — как чуть позднее подумала Андрина — весьма нелегко быть там замеченными, потому что всех их затмевали сами патронессы клуба.

Леди Коултер, которая встречала вновь прибывших, было всего двадцать девять лет — возраст расцвета истинной женственности. У нее был почти классический профиль, огромные выразительные глаза и гордая головка, венчавшая совершенной формы точеные плечи.

От леди Эвелин Андрина узнала, что леди Коултер была самая приветливая и самая доброжелательная из всех патронесс.

Но леди Джерси, которую среди близких друзей прозвали Молчальницей из-за того, что она говорила без умолку, тоже произвела на Андрину впечатление.

Леди Сейфтон — третья патронесса — была очень любезна с сестрами Мелдон. Она была необычайно хороша собой, так же как и четвертая — княгиня фон Ливен — супруга русского посла. Княгиня обладала такой яркой внешностью, что на нее нельзя было не обратить внимания.

Все говорили, что она рассыпает вокруг себя семена раздоров и скандалов и от нее исходит какая-то странная и давящая на окружающих энергия.

Княгиня зазывала в дом своего супруга на Эшбурхем-стрит множество интересных мужчин, занимающих сколько-нибудь высокое положение, считая, что этим она может создать благоприятное общественное мнение в отношении ее страны вообще и русского посольства в частности.

Особенно она была заинтересована в благосклонном отношении таких людей, как герцог Веллингтон, лорд Кастлридж и лорд Пальмерстон.

Однако она была не настолько умна, чтобы понять, как эти люди действительно относятся к ней, и то, что они видят ее насквозь.

По словам леди Эвелин, герцог Веллингтон однажды сказал, что княгиня — «дама себе на уме», которая предаст кого угодно, если это поможет осуществлению ее замыслов.

Именно княгиня и представила графа Ивана Беркендорфа Шарон, и, когда он вывел ее на середину танцевального зала, большинство присутствующих сразу же уставились на столь красивую и грациозную молодую пару, порхающую в вальсе.

Ввести в список танцев, разрешенных в «Элмаксе», вальс было как раз идеей княгини Ливен. До этого танец считался аморальным.

— Даже лорд Байрон был шокирован до глубины души, когда увидел, как в «Элмаксе» танцуют вальс, — поведала Андрине леди Эвелин. — Он позволил леди Каролин Лэмп вальсировать, только когда она ему совершенно наскучила.

Хотя лорд Байрон уехал в Италию еще в прошлом году, скандал, произведенный его связью с Каролин Лэмп, далеко не утих и у всех был на устах. Дамы, навещавшие леди Эвелин, об этом только и говорили.

Но в данный момент Андрину волновало лишь одно — чтобы никакая сплетня, никакой слух не коснулся Шарон и Черил. Еще она тревожилась о том, чтобы Шарон не растратила свою красоту, свой ум и очарование на недостойного ее блестящих дарований молодого человека.

Вздохнув, она произнесла едва слышно:

— Ведь у нас так мало времени…

В конце концов — это действительно ужасно — только два месяца, два коротких месяца, в течение которых надо успеть найти мужей для Черил и Шарон.

Если девушки потерпят в Лондоне неудачу, то им предстоит позорное возвращение в захолустный Стокби и одинокое, унылое пребывание в обветшалом доме.

Она даже не осмелилась представить себе такую перспективу, но все-таки в глубинах ее сознания часто возникала эта пугающая мысль о возможном крахе их надежд.

Словно какие-то часы безжалостно тикали, отсчитывая мгновения и приближая неумолимо тот момент, когда их средства кончатся и они уже не смогут больше злоупотреблять гостеприимством герцога.

Андрина решила, что ее прямая обязанность как можно больше разузнать, что представляет собой граф Беркендорф.

Она выяснила, что он происходит из весьма знатной русской дворянской фамилии, но не обладает состоянием и пока еще занимает должность младшего чиновника в посольстве.

В лондонском свете распространялись сплетни, что он приехал сюда с целью найти себе невесту с деньгами и путем женитьбы породниться с британской аристократией.

Андрина все это передала Шарон, но ее сестра, пренебрегая предупреждением, снова танцует на балу с графом и, кажется, весьма довольна этим обстоятельством.

«Как она может так легкомысленно вести себя именно в этот вечер, когда здесь присутствуют все значительные и влиятельные персоны? — задавала себе вопрос Андрина. — Ведь этот вечер — самый главный и, может быть, самый решающий из всех приемов, на которых сестрам Мелдон довелось побывать в Лондоне. Каким еще девушкам могло так повезти, что в честь них был устроен бал, который почтил своим присутствием сам принц-регент?»

Андрина решила немедленно поговорить с Шарон, и, когда ее сестра, кружась в вальсе, приблизилась к ней, она шагнула вперед.

Граф, заметив Андрину, остановился, но руки его по-прежнему обвивали стан партнерши.

— Твою юбку следует немного подколоть, — сказала Андрина. — Давай на минутку отойдем в сторонку.

Затем, когда она притворилась, что занялась этим, а Шарон склонила голову, желая увидеть, что у нее не в порядке, Андрина прошептала:

— Потанцуй с герцогом! Если он не пригласит тебя, ты должна сама к нему обратиться.

Она не стала дожидаться ответа сестры, а выпрямилась, словно бы закончив свою работу, и улыбнулась графу.

— Надеюсь, вам нравится бал? — произнесла она любезно.

— Что я могу испытывать, кроме величайшего восторга, мисс Андрина.

Граф Беркендорф поклонился, но когда он собрался было продолжить прерванный танец, оркестр смолк.

Андрина услышала в наступившей тишине, как молодой русский дипломат говорит Шарон:

— Вы танцуете божественно! Не окажете ли мне честь и на следующий танец?

У Андрины было такое чувство, что Шарон готова согласиться, и тогда она, твердой рукой взяв сестру за локоть, заявила:

— Дорогая, тебя зачем-то искала леди Эвелин.

На лице Шарон отразилось недовольство, сестра явно готова была взбунтоваться. Но в это время у них за спиной раздался голос:

— Леди Эвелин как раз поручила мне узнать, не испытываете ли вы недостатка в партнерах?

Это был герцог.

Андрина тут же откликнулась:

— За нас можно не беспокоиться, ваша светлость, но, разумеется, мы все ждем, что вы, как хозяин бала, пригласите кого-то из нас согласно этикету.

— Боюсь, что мои познания этикета в этой области весьма ограничены, — ответил герцог, — но, конечно, раз вы, Андрина, заявляете, что так положено…

Андрина, догадавшись, что он готов пригласить ее, быстро вытолкнула младшую сестру вперед.

— Шарон весь вечер так надеялась, что ваша светлость удостоит ее приглашением, не так ли, моя дорогая?

Пальцы ее с такой силой сжали нежную ручку сестры, что Шарон покорно сказала:

— Я буду очень разочарована, если вы обойдете меня вниманием, ваша светлость.

— Раз уж речь идет о соблюдении протокола, то ему надо строго следовать, — откликнулся герцог.

В голосе его ощущался еле сдерживаемый смех. Андрине показалось, что он догадался, ради чего она все это затеяла.

Между тем герцог продолжил:

— Выполняя требования протокола, я буду вынужден танцевать с каждой из моих протеже и, конечно, начну со старшей.

Андрина, взглянув на него, увидела, как в циничной усмешке скривились его губы, и поняла, что он знает, какой сущей мукой для нее будет танцевать с ним.

— Разумеется, для меня это великая честь, ваша светлость, — сказала она, — но, к сожалению, я уже обещала этот танец.

Она быстро огляделась по сторонам, выискивая среди окружающих мужчин кого-то из знакомых. Одни их них находились слишком далеко и были заняты беседой, другие провожали своих молодых партнерш обратно к их покровительницам.

Андрине не к кому было обратиться в этот момент, чтобы назвать его своим партнером. И тут голос, который она меньше всего хотела бы услышать, раздался у нее за спиной:

— Я не забыл, моя прелестница, что вы обещали этот танец мне!

Девушка вздрогнула, оглянулась и увидела, что позади нее стоит человек, которого она невзлюбила с первой же встречи.

С лордом Кроухорстом она виделась и после приема у леди Девоншир, но он, слава Богу, держался от нее поодаль в клубе «Элмакс», где он увивался возле леди Кастлрой и княгини Эстерхази. И хотя он поклонился Андрине, но не навязывал ей свое общество и не приглашал танцевать.

Лорд Кроухорст, очевидно, стоя поблизости, случайно услышал ее последние слова, и поэтому невозможно было отказать ему, не нарушив правил приличия.

Кроме того, обстоятельства складывались в пользу замысла Андрины, так как герцог тогда бы стал обязательно партнером Шарон.

— Мне кажется, вы правы, милорд, — сказала Андрина. — Прошу меня простить, но я совсем запуталась в очередности партнеров, и я благодарна, что вы напомнили мне о моем обещании. На таком балу, где столько гостей, у меня в голове перепутались все фамилии.

— Давайте выкинем из головы всех остальных и будем думать и помнить только о нас двоих, — заявил лорд Кроухорст.

Оркестр заиграл вновь, и, уже больше не взглянув на герцога, Андрина позволила лорду Кроухорсту вывести ее на середину зала.

Танцевал он хорошо, что почему-то удивило ее, однако неприязнь к нему все росла в ней с каждой минутой, ее существо словно бы сопротивлялось любому его прикосновению. Даже когда он касался ее руки, девушка чувствовала омерзение и вздрагивала, хотя на ней были перчатки.

К счастью, танец не был вальсом, где партнер обнимает свою даму и между ними возникает близость. В кадрили танцующие только изредка приближаются друг к другу, и у них нет возможности завязать интимный разговор.

Когда танец закончился, лорд Кроухорст взял Андрину под руку, ловко провел ее сквозь расходящуюся толпу и вдруг властным движением почти вытолкнул ее сквозь распахнутое французское окно в сад.

Девушка не сразу поняла, что происходит, потому что все ее внимание было обращено на то, что Шарон опять танцует с русским графом, когда ее сестра промелькнула в толпе танцующих.

Но тут же Андрина позабыла о Шарон. Ей показалось, когда танец закончился, что Черил в своем белоснежном наряде проскользнула в сад и устремилась куда-то по освещенной разноцветными китайскими фонариками дорожке. — Это было для нее ударом. Неужели с ее робкой сестрой что-то случилось или, что на Черил совсем непохоже, она вдруг вздумала покинуть бальный зал вместе со своим кавалером?

Если по своей неразумности и неопытности она это сделала, то ее поступок не останется незамеченным и немедленно подвергнется осуждению чопорных вдовушек, расположившихся, словно гарпии, по всему периметру зала и зорко наблюдающих за всеми дебютантками.

Озабоченная поведением сестер, Андрина не заметила настойчивости лорда Кроухорста. Она устремилась в сад вслед за исчезающим в зарослях белым платьем.

Только очутившись в самом центре сада, где аллеи расходились в разные стороны, она убедилась, что приняла за Черил какую-то совсем незнакомую ей девушку, которая со своим кавалером остановилась, чтобы полюбоваться маленьким фонтаном, украшенным дивными скульптурами.

Ее платье было схоже с нарядом Черил, но Андрине было достаточно одного взгляда, чтобы понять свою ошибку.

Но другую свою ошибку она осознала не сразу.

Лорд Кроухорст преследовал ее по пятам.

Вздохнув с облегчением и вознамерившись как Можно скорее вернуться в танцевальный зал, Андрина вдруг увидела его, молчаливо преграждавшего ей путь. Его пристальный, хищный взгляд буквально пригвоздил девушку к месту.

Цветные пятна от зажженных китайских фонариков, свисавших с ветвей, странно расцветили его лицо, и он показался ей еще более неприятным и зловещим, чем раньше. Особенно его глубоко посаженные глаза с мешками под ними, вызванными, наверное, разгульным образом жизни, и полные чувственные губы.

— Вы всегда так строго следите за своими сестричками? — поинтересовался лорд.

Андрина смутилась. Она не думала, что лорд Кроухорст догадается, с какой целью она устремилась в сад за девушкой в белом платье.

Чтобы не выглядеть перед ним дурочкой, ей пришлось объясниться:

— Черил и Шарон совсем юные и неопытные, и к тому же они впервые попали в Лондон. И так как они очень хороши собой, я обязана приглядывать за ними.

— А кто приглядывает за вами? — полюбопытствовал он.

В его словах вдруг проглянула какая-то забота, какое-то теплое чувство, поэтому неприязнь к нему на мгновение оставила ее, и Андрина ответила беспечно:

— Заверяю вас, милорд, что я могу сама позаботиться о себе.

— Рад слышать это, — отозвался лорд Кроухорст, — значит, вы самостоятельная особа? Тогда вы можете немного прогуляться со мной, я хочу кое-что сказать вам.

Он взял ее за руку, увлек за собой, и они свернули на плохо освещенную боковую дорожку.

Андрина стеснялась вырвать у него свою руку, да и кроме того, она не подозревала, что от него может исходить какая-то опасность.