Охотницы за мужьями

Та сразу же принялась бурно выражать свой восторг:

— Какой вечер! Какой успех! На вас все обратили внимание, буквально все! Черил, я заметила, что маркиз Глен не отводил от вас глаз, а Андрина одержала победу над лордом Кроухорстом.

— Надеюсь, что нет, — быстро откликнулась Андрина. — Он показался мне очень неприятным человеком.

— Мое дорогое дитя, он самая лакомая добыча для девушки, желающей выйти замуж, — сказала леди Эвелин.

— Он что — никогда не был женат? — спросила Шарон.

— Наоборот, он проделал это дважды, — ответила леди Эвелин. — Его первая жена умерла через год после свадьбы. Он тогда был еще совсем молод. А вторая его супруга неудачно упала с лошади во время охоты три года тому назад. Врачи старались спасти ей жизнь, но единственно, чего удалось добиться, что она осталась беспомощной калекой. Пожалуй, для нее тогда лучше было бы умереть.

— Как, наверное, был опечален этим ее муж, — сказала Черил, которая всегда глубоко переживала чье-либо страдание и несчастье.

— Он утешился весьма скоро, — сухо заметила леди Эвелин. — В то же время, если его намерения в отношении вас, Андрина, серьезны, то это, как говорится, лишнее перо для вашей шляпки и громадная ваша удача. Он невероятно богат, а его загородный дом в Хэмпшире воистину сказочной красоты.

— Меня абсолютно не интересует сэр Кроухорст, — спокойно заявила Андрина, — да и все другие женихи. Нашей целью является найти хороших мужей для Черил и Шарон.

— В таком случае, маркиз Глен самая подходящая партия для Черил, — подхватила леди Эвелин. — Он старший сын герцога Арджилла. И хотя это, конечно, шотландская фамилия, но из самых лучших.

У Андрины перехватило дыхание.

Боже, как чудесно было бы, если б маркиз влюбился в Черил и через некоторое время она стала бы герцогиней! Именно о такой судьбе для сестры и мечтала Андрина.

Она заметила, что маркиз — светловолосый молодой человек — упорно приглашал танцевать Черил, и та, несмотря на свою природную робость, не отказывала ему, и Андрине маркиз Глен показался очень приятным, если не сказать больше.

К тому же маркиз выглядел вежливым, спокойным и, как она с удовлетворением подумала, не испугает чувствительную девушку вроде Черил в отличие от лорда Кроухорста.

Вообще с Черил надо быть очень осторожным. Она уже смертельно боится их благодетеля герцога. Он принадлежал к тому типу мужчин, которых весьма трудно понять, и Андрина твердо решила оградить сестру от общения с ним, насколько это возможно.

Вот Шарон была совсем другой по натуре. Ее ничто не пугало, и, как она уже успела заявить, герцог произвел на нее ошеломляющее впечатление.

На вечере в Девоншир-хаузе она не осталась без внимания. Вокруг нее постоянно собиралась компания из нескольких молодых людей, которые внимали ее речам и громко смеялись ее шуткам.

Андрина ничуть не сомневалась, что, где бы ни появилась Шарон, везде она будет пользоваться успехом.

Андрине уже приходила в голову идея, что неплохо бы было выдать Шарон за самого герцога Броксборна. Если Черил суждено быть герцогиней Арджилл, то почему бы Шарон не стать герцогиней Броксборн?

Идея была просто замечательная, и Андрина тут же начала размышлять о том, какие женщины больше привлекают герцога — блондинки или брюнетки.

Если он предпочитает блондинок, то, конечно, будет очень трудно убедить Черил воспринимать герцога Броксборна как возможного жениха.

Размышления Андрины о замужестве сестер не давали ей уснуть еще долго после того, как она легла в постель.

Девочки, наоборот, очень устали от долгого путешествия и столь волнующего вечера и заснули быстро. А вот Андрина все ворочалась с боку на бок и раздумывала.

В конце концов она встала с кровати и подошла к окну.

Ее комната выходила на фасадную часть дома, и, слегка отодвинув занавеску, она увидела экипаж, проехавший по подъездной дорожке и остановившийся возле парадной колоннады прямо под ее окном.

Это был герцог, возвратившийся домой.

Ей было любопытно бы знать, где же он был, ведь прошло более трех часов, как они покинули Девоншир-хауз.

Был ли он в своем клубе? Или, что всего вероятнее, навещал какую-нибудь леди, которая ждала его с нетерпением. Как, должно быть, обременительны ему светские обязанности, которые он принял на себя с появлением в его доме провинциальных сестер Мелдон.

Конечно, он не испытывает недостатка в знакомых женщинах, причем, наверное, в очень красивых и искушенных.

Андрина знала из рассказов отца, что лондонские джентльмены увлекаются актрисами, танцовщицами, певицами, а также определенными «леди», которые хоть и обладают непревзойденной красотой, но не допускаются в приличные дома.

Не от такой ли женщины возвратился герцог в столь поздний час?

Вполне вероятно, что дело обстояло именно так. В конце концов, не за такую ли женщину принял герцог саму Андрину в трактире при почтовой станции?

Вспомнив об этом горестном эпизоде своей жизни, она вновь испытала злость и на себя, и на герцога.

И все-таки странное удовольствие, доставленное ей пусть очень коротким прикосновением губ мужчины, тоже никак не исчезало из ее памяти.

Как все-таки унизительно для девушки испытывать подобное чувство! Она мысленно назвала себя развратницей и еще больше разозлилась.

— А во всем виноват герцог! Как он осмелился? Какой он негодяй! — вслух задала она себе вопрос, неожиданно громко прозвучавший в ночной тишине.

В испуге, будто он мог услышать ее, Андрина резко задернула занавеску.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Андрина с чувством торжества окинула взглядом бальный зал.

Ничто не могло вызвать больших восторгов и произвести более сильное впечатление, чем бальный зал в Броксборн-хаузе в этот торжественный вечер. Его декорировали гирляндами белоснежных цветов, а высокие французские окна, распахнутые настежь, выходили в сад, где среди деревьев и кустарников светились китайские фонарики.

Оркестранты были облачены в алую униформу с золотыми галунами, а толпа танцующих сама по себе представляла великолепное зрелище — дамы сверкали бриллиантами, а джентльмены поражали своей элегантностью.

Принц-регент почтил герцога своим присутствием, отобедав в Броксборн-хаузе в узком кругу — в присутствии сорока приглашенных. После обеда особняк заполнило две сотни гостей, которые принадлежали к сливкам общества и были самыми известными в Лондоне личностями.

Наблюдая за танцующими, Андрина подумала, что Черил полностью оправдала все ее надежды и ожидания.

Платье Черил из белого газа, украшенное изящными кружевами в виде крохотных снежинок, было идеальным нарядом для дебютантки.

«И кто, — спрашивала себя Андрина, — может сравниться по красоте с Черил, когда моя сестра весела и счастлива?»

Золотые волосы обрамляли ее головку волшебным нимбом. В свете тысяч свечей, горящих в огромных канделябрах и люстрах, в голубых глазах ее зажигался огонь, когда она смотрела снизу вверх на своего партнера маркиза Глена.

«Все складывается, — говорила себе Андрина, — так хорошо, что трудно поверить, что это правда».

Однако она не могла не отдавать себе отчета, что маркиз Глен довольно-таки невзрачный мужчина и не так эффектно выглядит по сравнению с герцогом или другими элегантными джентльменами, которых столько в этом зале.

Но Черил он, видимо, нравился, она не робела и не замыкалась в себе, когда он рядом с ней, а это значит, что сделан первый шаг в нужном направлении, чтобы она стала герцогиней.

Довольная улыбка появилась на губах у Андрины, когда она отыскала взглядом Шарон. Впрочем, тут же Андрина нахмурилась.

Шарон, в платье из серебряных кружев, выглядела экзотично и возбуждающе. Только необычайная хрупкость ее фигурки и невинное выражение девичьего личика выдавало окружающим ее юный возраст и неиспорченность.

В темных волосах ее поблескивали две алмазные звезды, отражающие сияние люстр. Скромным облик Шарон никак нельзя было назвать.

Андрина позволила себе только одно украшение — букетик бледных роз, который так подходил к ее платью.

Чтобы выглядеть отлично от сестер, она не стала надевать белое платье, а выбрала бледно-розовый атлас с тончайшей бархатной отделкой.

Множество мужчин с внушающим уныние отсутствием оригинальности в комплиментах сказали ей, что она похожа на розу, но она без особого сожаления сознавала, что одета чересчур скромно для своего дебюта.

Андрина столько времени и сил потратила на одевание сестер, что на собственный туалет махнула рукой. Главной ее заботой была Черил.

Когда все-таки она занялась собой, раздался стук в дверь, и, не дожидаясь ответа, леди Эвелин присоединилась к сестрам.

— Можете ли вы вообразить, что такое возможно, девочки? — спросила она. — Нет, вы, конечно, не догадаетесь, что я вам сейчас скажу. Мне только что передали от имени герцога, что вы можете взять на бал любые из фамильных драгоценностей, которые только вам понравятся.

— Фамильные драгоценности! — как эхо повторила Андрина, а Шарон от полноты чувств чуть не подскочила до потолка.

— Вот этого, как раз, я думаю, нам и недоставало! — воскликнула она. — Мы все выглядим очень элегантно, но нам требуется нечто такое, что придаст каждой из нас особый шик. А это могут сделать только драгоценные камни.

— Об этом я как раз и подумала, — сказала леди Эвелин. — И с благодарностью воспользуюсь любезностью герцога. В моем возрасте драгоценности не менее важны, чем пудра и румяна.

— Где они? — возбужденно спросила Шарон.

— Я их вам покажу, — ответила леди Эвелин с милой улыбкой.

Они все вчетвером спустились вниз, в кабинет мистера Робсона, где он уже ожидал их, получив соответствующие распоряжения от герцога.

Мистер Робсон отпер тяжелую металлическую дверь стенного сейфа, находящегося в дальнем углу комнаты. И перед их взором предстало то, что Андрина могла бы назвать сказочными сокровищами пещеры Аладдина.

На стеллажах были аккуратно расставлены бархатные или обтянутые атласом коробки, и, когда каждый футляр был открыт мистером Робсоном для их обозрения, богатство, которое они увидели, заставило девушек ахнуть от изумления.

Там была настоящая коллекция сапфиров и алмазов, украшающих невероятных размеров тиару, драгоценнейшие браслеты, кольца, броши, серьги. Каждую вещь украшали изумруды, рубины, бриллианты и жемчужины.

У каждой драгоценности была своя история — некоторые попали в семейную сокровищницу как часть приданого, другие были приобретены в разное время Броксборнами, когда они путешествовали за границей.

Шарон приводила в экстаз каждая увиденная ею вещь, и даже Черил слегка разволновалась.

— Что же тут можно выбрать? — воскликнула Шарон. — У меня просто разбегаются глаза!

— Лично я отдала бы предпочтение сапфирам, но, увы, они не подойдут к моему платью. Я всегда считала их самыми красивыми драгоценными камнями в коллекции Броксборнов и помню, что мать его светлости выглядела в них просто сказочно.

Она повернулась к секретарю.

— Я права, мистер Робсон?

— Ее светлость была одной из самых красивых женщин, которых я видел в своей жизни, — ответил он.

— А не вызовет ли это неудовольствие у герцога, если кто-то из нас появится в них на балу? — спросила Андрина.

Ее вопрос был обращен к мистеру Робсону, но его опередила леди Эвелин:

— Я не вижу причин для этого. Его мать умерла, когда ему было всего шесть, и вряд ли он хорошо помнит ее.

Андрина промолчала, но почему-то была уверена, что герцог хорошо помнит свою мать.

Сама она свою мать помнила с раннего детства, когда ей было гораздо меньше шести, и отца она помнила еще молодым, веселым и всегда пребывающим в хорошем настроении.

— Пожалуй, я возьму бриллианты, — бросив прощальный и полный сожаления взгляд на сапфиры, сказала леди Эвелин. — Теперь, девочки, делайте свой выбор.

— Я считаю, что для Черил будет достаточно вот этой нитки жемчуга, — твердо сказала Андрина. — Я уверена, что будет неправильно, если дебютантка нацепит на себя много драгоценностей.

Леди Эвелин слегка улыбнулась.

— Вы совершенно правы, Андрина. Мне надо было это сказать, прежде чем вы высказали свое мнение. Да, действительно, это будет неприлично и покажется всем проявлением дурного вкуса. Одна ниточка жемчуга — это все, что требуется Черил.

— А может быть, вы, мисс Шарон, тоже выберете что-нибудь подобное? — поинтересовался мистер Робсон.

— Я хотела бы отыскать для себя нечто более яркое, — твердо заявила Шарон.

Он тут же открыл очередной футляр, и все увидели две броши, сделанные в виде звезд и ослепившие их чистым блеском голубоватых бриллиантов.

Андрина закрепила их на волосах Шарон, и украшения сразу же придали необычайное очарование девушке, совершенно гармонируя с ее поблескивающим серебряным платьем.

— Теперь выбор за вами, Андрина, — сказала леди Эвелин.

— Мне не нужны драгоценности, — покачала головой девушка. — К моему платью был приложен венок из мелких розочек. И это меня вполне устраивает.

Она произнесла это так решительно, что никто не стал с ней спорить. Затем, поблагодарив мистера Робсона, они все поднялись наверх.

— Почему ты не выбрала себе какой-нибудь хорошенький браслет? — спросила Черил, когда они вернулись в спальню.

— Все равно он не будет виден под перчаткой, — тут же ответила Андрина.

Она не могла объяснить Черил, да и никому другому, почему ее охватило такое нежелание принять любезное предложение герцога воспользоваться драгоценностями Броксборнов.

Ей почему-то казалось, что будет чересчур неуместно надевать на себя нечто принадлежащее ему. Ведь он был ей неприятен, и это неприятие и даже отвращение было, видимо, взаимно.

Андрина не могла забыть, как он заявил, что это она, помимо его воли, втянула его в безумную и бессмысленную затею, когда появилась в лондонском особняке. Поэтому пользоваться великодушием Броксборна она не могла себе позволить.

Другое дело, когда он изливал свою щедрость на Черил и Шарон. Девочки ничем не были обязаны ему, ведь только Андрина взяла на себя неблагодарную миссию вынудить герцога представить их высшему свету, и вся ответственность лежит на ней.

Сейчас, глядя на Шарон, она ощутила не то чтобы беспокойство, но некоторое разочарование.

Андрина заметила, что уже второй раз за вечер ее сестра танцует с высоким и красивым джентльменом, с которым они познакомились в «Элмакс»-клубе. Она знала, что этот человек русский.

Шарон больше всех была взволнована, когда леди Эвелин объявила, что им предстоит посетить «Элмакс».

Цитадель и первопрестольный храм бомонда, о котором Шарон столько читала в своих любимых журналах и который был самым недоступным местом в Лондоне, готов был открыть свои двери для трех приезжих сестер, и они были занесены в вожделенный список.