Помоги проекту - поделись книгой:
…Молодые люди провели прекрасное время в Шуше; окрестности здесь завораживающе красивы: Енисей не очень широк, сиди часами, любуйся с живописнейшей Журавлиной горки на леса, луга, озера, лесные старицы, наблюдай за полетом диких лебедей и уток, которых здесь видимо-невидимо… Опять же — рыбалка, бесконечная охота. Страсть «вождя мировой революции» к охоте с нескрываемым удовольствием описывают разные авторы; к примеру, возьмем увесистый том «Воспоминания о В. И. Ленине» (М., 1957, т. 2).
Автор Н. В. Крылов утверждает, что даже «в последние годы своей деятельности Владимир Ильич часто искал отдыха от непрерывной работы на охоте»; вспоминает, как они ходили недалеко от Москвы, в окрестностях Люберецкого завода, охотясь на лису с флажками; как с Лениным и Е. Преображенским выслеживают они фазанов, но прежде километров сорок едут на телегах, и при этом автор умиляется, как это — «вождь мировой революции, сам Ленин, председатель Совета Народных Комиссаров, гроза мировой буржуазии, «диктатор», как его изображала буржуазная пресса, трясется в простой крестьянской телеге рядом с возницей»; то у деревни Заболотье сбились они с пути, охотясь на уток; то вот «великий и простой» Ильич «чрезвычайно полно отдается процессу самой охоты» на тетеревов под Москвой около Горок и за 90 км от Москвы у станции Решетниково; но «на крупного зверя пришлось ходить с Владимиром Ильичем только на волков. К сожалению… заветная мечта Владимира Ильича — убить волка — не осуществилась».
Я. Э. Рудзутак вспоминает, что также с любимым вождем походил по лесам, по заснеженным полям в поисках дичи; «иногда, в субботу вечером, сговаривались с ним поехать в праздник на охоту».
И С. К. Гиль исповедался перед читателями будущих поколений: «Поехали мы однажды на утиную охоту по направлению к Кашире, не доезжая Михнева. Это было… осенью 1920 года. С нами были Дмитрий Ильич Ульянов, егерь и еще трое товарищей»; а то был случай: «Как-то мы поехали с Владимиром Ильичем на охоту в Завидово. Там нас по обыкновению ожидал егерь Порошин. Это было… весной 1920 года. Охота на глухарей приходила к концу…»
Так что «непосильный» умственный труд всегда сочетался с трудом физическим, в данном случае… охотой, ничего более тяжелого в жизни Ильич не испытал: кирку и лопату не держал, не пахал, не сеял, не строил…
Зато в самые трагические, самые голодные годы, годы разрухи и ненависти в еще недавно великой стране этот фартовый хват, этот жестокосердный вздорщик Ульянов-Ленин находил массу времени для развлечений и осуществления всяческих распутных искушений…
Впрочем, не перенапрягалась в ссылке в Шуше и Надежда Константиновна, с ними была ее мать и помощница Елизавета Васильевна, по хозяйству стряпала да убирала платная прислуга Паша (а как же «святая» большевистская борьба против эксплуатации?!). Новый 1899 год, последний год ссылки Ленина ссыльные сотоварищи встретили у четы Кржижановских в Минусинске. Среди гостей Ульянов, Крупская, Лепешинские, Ленгники и т. д., человек 16. «Варили глинтвейн, пели, плясали под гитару… Организовали даже катание на тройках. Лихо мчались по степи, в морозном воздухе звенели студенческие революционные песни, смех, сыпались шутки. Катались на коньках… Долго потом вспоминали эту встречу Нового года» (те же биографы Л. Кунецкая и К. Маштакова). Подобный необременительный отдых продолжался вплоть до 1900 года, пока не закончился срок «ужасной ссылки» В. И. Ульянова.
Придя к власти, жестокосердный ненавистник Владимир Ильич Ленин учтет, какие ссылки и тюрьмы были в царской России и, исправив «недостатки» «зловещей» царской системы, создаст идеальные советские лагеря и тюрьмы. Эксклюзивным новогодним подарком от Ильича станет специальное распоряжение большевистского правительства
«СЛИЯНИЕ ВАНИ С СОНЕЙ ГРОМАДНО УСИЛИТ МЕСТНУЮ РАБОТУ…»
Я иду, она колышется,
Зеленая трава.
Посмотри, в газете пишется
Про новые права.
Как-то Юлий Осипович Мартов предложил, руководствуясь поручением Георгия Валентиновича Плеханова, укрепить пути доставки новой большевистской газеты «Искра» в Россию. Указав при этом, что газету следует печатать у проверенных друзей в Швейцарии. Однако подобному предложению воспротивилась Вера Ивановна Засулич, заявив, что газета и так уже полностью находится в руках Плеханова и его единомышленников, и что участие только сторонников Плеханова в пропаганде идей революции в России рано или поздно нанесет вред революционному движению. К слову, революционный имидж прилип к Г. В. Плеханову после его женитьбы на еврейке и отъезда из Российской империи. Эти шаги сблизили его с тайными недругами России, желающими полного уничтожения и захвата неисчислимых богатств процветающего и сильного государства.
Считается, что предложение о создании газеты «Искра» и теоретического журнала «Заря» высказал В. И. Ленин на совещании в Корсье (близ Женевы) в августе 1900 года. Первый номер «Искры» увидел свет 11 (24) декабря того же года. В редакцию «Искры» тогда входили В. И. Ульянов-Ленин, Г. В. Плеханов, Ю. О. Мартов
Но тогда, на совещании в Корсье перед революционерами была поставлена задача: создать разветвленную сеть, состоявшую из проверенных людей, которые бы занимались пропагандой на местах, распространяли газеты, прокламации и другую подрывную литературу, провоцировали забастовки и погромы. Эту работу:
В воспоминаниях партийцев из близкого окружения Ленина о том времени можно найти такие строки: «Мы очень подробно знали, кто из агентов «Искры» что делает, мы обсуждали с ними всю их работу; а когда между ними рвались связи, то связывали их между собою, сообщали о провалах, находили новых людей». Слово-то какое невинное в контексте: агенты, — а ведь, пожалуй, стоит вдуматься, чтобы понять как из порочных любопытствующих, психопатов, полусумасшедших, дегенератов и просто запуганных или даже наивных простачков, используемых «втемную», складывалась чудовищная сеть. Огромную роль в которой играли женщины.
Среди агентов «Искры» — как их называют во всех источниках, — профессиональные революционеры (читай:
Краткие биографические данные этой революционной фурии выглядят следующим образом.
24 января 1878 года стреляла в петербургского градоначальника, генерал-адъютанта Ф. Ф. Трепова; ранила из револьвера, находясь у него на приеме. Была оправдана присяжными заседателями и туг же сбежала в Швейцарию. «…процесс Веры Засулич стоит на грани двух периодов революционного движения: пропагандистского и террористического», — указывают некоторые историки. А вот любопытные сведения из доклада III Отделения о пропагандистах-революционерах: с 1872 по 1877 г. по политическим делам были привлечены к дознанию 1611 человек; среди них 612 оказались моложе 25 лет, из них несовершеннолетних — 20 %. «Доклад… отметил большое участие в пропаганде учащихся, вернувшихся из Швейцарии. Таким образом, молодежь выполнила свое обещание (!? —
В 1879 г. Вера Засулич вернулась в Россию, примкнула к «Черному переделу». В 1880 вновь удрала за границу, была представителем «Красного креста» «Народной воли». С 1883 — в группе «Освобождение труда»; по заданию своих тайных работодателей переводила подрывные труды Маркса и Энгельса. Много раз нелегально приезжала в Россию для установления связей с социал-демократами. С 1900 года работала в газетах «Искра» и «Заря». Активный агент
Характеристика Веры Ивановны Засулич у многих авторов одинакова: одевалась небрежно, без конца курила папиросы в мундштуке, вела аскетический образ жизни, бытовой уют ее раздражал. Большую часть времени проводила за границей, наряду со многими социалистами и большевиками из разных стран обучаясь в заграничных террористических центрах. Однако она презрительно относилась к сотоварищам и рвалась в Россию с одной целью — террористическими методами бороться за захват власти. Ее серые мышиные глазки, змеистые, растрепанные косы, ее безудержный гнев и язвительность импонировали другой революционерке — Крупской, ведь та женщина-убийца не скрывала своих антипатий к соратникам, могла ткнуть дымящейся трубкой мундштука в очередного заезжего революционера, и, смакуя, произнести мерзкое ругательство, от которого тот съеживался и более при ней не выпячивал свою значимость и избранность в деле мировой революции. Эта личность притягивала Крупскую как ее полный антипод. Возможно, именно знакомство с циничной революционеркой впоследствии натолкнуло Надежду Константиновну на мысль использовать женщин в качестве… своих личных агентов.
Конечно, Засулич не переработалась на ниве писания статей для «Искры» и «Зари», но она и так была загружена: переводила классиков марксизма-ленинизма и тем самым честно отрабатывала свой революционный хлеб — хлеб за предательство Отечества, чьей подданной была. А еще Вера Ивановна незадолго до этого вела активную переписку с К. Марксом
Еще при знакомстве с приехавшей в Мюнхен после ссылки революционерки Крупской Вера Засулич требовательно попросила:
— Ну, говорите же, говорите, наконец! От наших бестолковых мужчин ничего не добьетесь. У них одни разговоры о бабах и пивнушках. А вы мне расскажите о Сибири, о русских мужиках.
Приехавшая посетовала, что обнаружила грубые нарушения конспирации, которые осуществлял ее муж и изредка посещавшие их приехавшие на революционную учебу соотечественники. На что опытная конспиратор и агент
— Да вы посмотрите: от наших мужчин вообще толку мало…
Выслушав подробный рассказ недавней ссыльной, Вера Ивановна услышала от собеседницы:
— А расскажите-ка, как вы некогда стреляли в градоначальника Трепова.
— О, и вы об этом хотите знать… ну что ж, извольте. Довольно милый был человек… порядочный… семья, детишки… Но! Этим выстрелом надо было пробудить общественное мнение, показать, что в России творится беспредел в отношении политзаключенных. Такая установка Плеханова, Аксельрода и тех, кто руководит ими. Все мы зависимы. И я, и вы — не исключение.
Вера Ивановна обучала новую подругу Крупскую как можно нести в массы «правду о революции», чтобы это выглядело твоими личными убеждениями, чтобы неосторожным словом не выдать своих настоящих учителей. А это слабо усваивали мужчины, находившиеся в их окружении, — так что права была Засулич, что тех в первую очередь интересовали кофейни, пивные бары и интимные общества друг друга. Здесь, подметила вновь прибывшая, не принято называть вещи своими именами; впрочем,
Видя потрясение Крупской, Вера Засулич посоветовала не обращать на все это внимание. И чтобы как-то отвлечь приятельницу, познакомила ее с еще не ставшей знаменитой Кларой Цеткин
— Что это вы на меня так смотрите? Вам, наверное, сказали, что я еврейка? Это неправда. Я чистейших кровей немка.
Крупская лишь улыбнулась, глядя в круглые черные глаза Клары; она была заранее предупреждена Засулич о болезненном восприятии Цеткин своей еврейской внешности и происхождении. Потому, не придав особого значения ее реплике, Надежда Константиновна спросила:
— Каково ваше отношение к марксизму?
Та скороговоркой, допуская в разговоре на немецком языке многочисленные ошибки, что тут же подмечала блестяще знавшая язык Крупская, рассказала о ситуации в Германии. Дав при этом ясные — хлесткие и нелицеприятные — характеристики руководителям 2-го Интернационала. Их беседа продолжалась около полутора часов, после чего Цеткин заторопилась и, не допив остывший чай, быстро попрощавшись и не сказав ничего о будущей встрече, покинула их.
Среди мюнхенских знакомок Засулич была и Броня Мархлевская, супруга известного деятеля 2-го Интернационала Юлиана Юзефовича Мархлевского
Как-то Броня Мархлевская, по-дружески посетившая Крупскую, с которой ее познакомила Вера Ивановна Засулич, посетовала, что ее мужа-искровца «затирают». Пришедший в этот момент Владимир Ильич, услышав разговор двух женщин, задорно уведомил:
— Мы тут приняли решение, что Инна Смидович более не в силах исполнять обязанности секретаря газеты. И я думаю, Наденька, ты справишься блестяще…Мы так решили.
Женщины не знали, что этому предшествовала схватка Ульянова с Плехановым. Современные историки причиной той исторической размолвки называют, что будто бы Плеханов приревновал колченогого Мартова-Цедербаума к Ульянову, которого Владимир Ильич тогда еще называл не иначе как ласково:
Но все же должность секретаря была возложена на Крупскую, сразу же приступившую к работе со всей ответственностью, на какую только была способна. Надежда Константиновна в буквальном смысле работала на износ. М. Эссен писала о работе Крупской в тот период: «Надежда Константиновна была незаменимым секретарем редакции старой «Искры» и «Вперед», и вся огромная работа по организации связи с партийными комитетами в России, по распределению сил, подготовке ко II и III съездам партии лежала целиком на ее плечах. В ее руках сосредоточились все нити, все связи с большевистским подпольем, которые беспрерывно рвались из-за арестов товарищей, провалов явок и адресов и которые она с изумительным терпением и большевистской настойчивостью вновь и вновь восстанавливала…»
Упомянутая
Тогда, в 1901 году члены редакции «Искры» жили в разных местах: Ульянов, Крупская, Мартов, Потресов и Засулич —
Что же касается тематики публицистических статей, то здесь можно было изгаляться как угодно: провоцировать и обливать грязью друг друга, а еще лучше — чернить российскую действительность; все сходило с рук!
«Приветствуемый «Освобождением», тов. Старовер продолжает в новой «Искре» каяться в грехах, содеянных им (по неразумению) участием в старой «Искре». Тов. Старовер очень похож на героиню чеховского рассказа «Душечка». Душечка жила сначала с антрепренером и говорила: мы с Ваничкой ставим серьезные пьесы. Потом жила она с торговцем лесом и говорила: мы с Васичкой возмущены высоким тарифом на лес. Наконец, жила с ветеринаром и говорила: мы с Количкой лечим лошадей. Так и тов. Старовер. «Мы с Лениным» ругали Мартынова. «Мы с Мартыновым» ругаем Ленина. Милая социал-демократическая душечка! В чьих-то объятиях очутишься ты завтра?» (См. В. И. Ленин, Соч., т. 9, изд. 4).
На страницах «Искры» велись и более «высокоинтеллектуальные» дискуссии; тут и словесная борьба с эсерами, которые «вместе с Бернштейном, Давидом, Герцем и другими ревизионистами, ополчившись против революционной теории марксизма, сосредоточили свои усилия на «критике» учения Маркса по аграрному вопросу»; по мнению большевиков, именно эсеры клеветали на марксизм без зазрения совести, «путем клеветы и извращений стремились внушить крестьянству недоверие к рабочему классу и его партии, сорвать в ходе революционной борьбы союз рабочего класса и крестьянства» (из книги «Ленинская «Искра»).
Не зазорно им было русскому народу— доверчивому как дитя! — лгать что заблагорассудится их изощренным умам. К примеру, писали, что в имении князя Трубецкого (Херсонской губернии) продолжительность рабочего дня составляет… 21 час с получасовым перерывом на завтрак и обед, и что издевательства над рабочими доходили до того, что им… надевали намордники при сборе винограда! Писали, цинично посмеиваясь над глупостью народа, позволявшему с такой легкостью обвести себя вокруг пальца… Были и другие «страшные» подробности о положении наемных рабочих в Российской империи.
В 1902 году почти вся редакция «Искры» собралась в Лондоне, причем «Мартов и Засулич поселились коммуной в одной квартире с Алексеевым. Самую большую комнату сделали общей, где проходили деловые встречи и обсуждения. Плеханов дал этой комнате меткое название «вертеп» за царивший там чудовищный беспорядок». К слову: НИ в одной стране Европы мужчины и женщины, НЕ состоявшие в церковном браке, НЕ жили в одном помещении. Но в подобных «коммунах» часто собирались представители вырождения и упадка, почитатели революционных идей свободной плоти.
В связи с появлением многочисленных подобных «вертепов» в Российской империи, с середины XIX века русских ученых стала интересовать тема гомосексуальности. В «Архиве судебной медицины и общественной гигиены» имеются любопытные материалы. Там можно найти свидетельства, какие научные споры ведут немецкие ученые Каспер и Тардье, петербургский гинеколог Мержеевский, психиатры
В.М- Бехтерев и В. Ф. Чиж. Последний «отметил, что описываемые… явления вовсе не являются такими редкими и исключительными, как это кажется немецким авторам, с проявлениями содомии криминальная полиция сталкивается чуть ли не ежедневно». Самым влиятельным русским специалистом был профессор Петербургской Военно-медицинской академии Вениамин Михайлович Тарновский. Его книга «Извращение полового чувства: Судебно-психиатрический очерк для врачей и юристов» (1885) была почти одновременно с русским изданием выпущена на немецком, а позже также на английском и французском языках… Неприязнь к гомосексуальности дополнялась у Тарновского антисемитизмом» (печатается по И. Кон «Лунный свет на заре», М., 1988). Впрочем, большинство воистину влиятельных русских специалистов в этой области (и других) после кровавого октябрьского переворота 1917 года были вымараны из печатных трудов и памяти народной…
В том же 1902 году Владимир Ильич, сдавший «Искру» своей близкой соратнице Крупской, много путешествует; он читает «рефераты против эсеров» в Париже, в октябре и ноябре— в Лозанне, Женеве, Берне, Цюрихе… Осенью того же года в Лондоне появляются после побега из «страшной» царской тюрьмы 9 «искровцев»: Бауман, Крохмаль, Литвинов, Пятницкий
Также по осени редакции «Искры» вновь пришлось сменить место: на сей раз поехали в Женеву. Там Крупская и Ульянов до 17 июня 1904 года прожили в двухэтажном доме, «напоминающем дом русского заштатного города» (по определению М. Эссен); очень прекрасная характеристика, если на нее обратить внимание, — станет понятным, что в царской России не могло быть пресловутого «жилищного вопроса», а народ жил в добротных условиях. Тогда же Надежда Константиновна готовила доклад ко II съезду партии, одновременно работала с корреспонденцией и шифровкой писем. При этом революционеры «шифровали» и самих себя, давая друг другу клички вместо имен. Если обратиться к трудам психиатров, то можно увидеть, отчего возникает пристрастие смены имен и псевдонимов. И конспирация тут вовсе не стоит на первом месте! Люди, вступающие в религиозные общества, принимают новые имена, чтобы показать, что они стали другими и начали новую жизнь; точно так же поступают и вступающие в оккультные общества. В народе же веровали, что новые имена берут себе только ведьмы, идя в услужение к дьяволу. Но когда мужчины берут женские имена, а женщины подписываются мужскими — это однозначно свидетельствует о проблемах с психикой. И кому, как не современным психиатрам, знать это.
Ради любопытства взглянем на отдельные персонажи.
Этот список можно было бы продолжать еще долго. По-иному именовались различные организации в системе партии, секретились подпольные типографии, и, конечно же, большевистская набирающая силу и вес газетенка «Искра», которую в письмах называли «Фекла».
16 июля 1902 года Ульянов писал: «Старайтесь убедить Ваню, что от
И еще как пример, в одном из писем петербургскому агенту «Искры» Ульянов-Ленин писал: «Образовать русский О. К. (т. е. Организационный Комитет. —
Крупской, приняв должность секретаря «Искры», довелось решать множество проблем, но она была полна сил и желания показать, что она лучше всех, — но показать не хвастаясь, не говоря о том ни единого слова! И этого принципа:
…Как-то уже на склоне лет Надежда Константиновна посетила библиотеку в Москве, которая к тому времени стала носить имя В. И. Ленина. И просматривая старые издания, с удовлетворением обнаружила, что в «Искре» со дня соединения четы Ульяновых в Мюнхене, вплоть до 5 мая 1912 года, когда вместо «Искры» стала выходить газета «Правда», а также в журнале «Заря» и других «ленинских» изданиях большинство статей, подписанные фамилией или псевдонимами Владимира Ильича,
Многие из пламенных революционерок, а не только некоторые из упомянутых «искровцев», оставались «служебными женами», служившими прикрытием тем, кому женщины, как таковые, были мало интересны. И даже те, кто по природе своей были мягкими, отзывчивыми и добродетельными натурами, претерпевали чудовищные изменения, сказывающиеся на душевных качествах и образе мышления. Окажись они в иных условиях, несомненно, их женская психофизиология получила бы иное развитие. Ибо это та категория священного женского начала, когда многое зависит от того, в каком социуме женщина оказалась, каково влияние на нее мужчин. Но будущие идейные революционерки, задававшие тон в революционном движении, попадали в социум мужчин, по большей части всецело поглощенных утопическими идеями, фанатиков, экстремистов, психопатов, часто нагло развратничающих на глазах у женщин и дегенератов, считавших себя избранными, мессиями будущих мировых преобразований.
ВСЕ, ЧТО ПОЛЕЗНО «ДЛЯ САМОЙ СЕРОЙ РАБОТНИЦЫ»
Балалайка, балалайка,
Выговаривай слова!
За хорошую работу
Ты мне в премию дана.
— Ты не очень расходися! —
Жена мужу говорит. —
Трудодни в конце покажут,
Кто кого будет кормить!
Чтобы переворот в Российской империи был успешным, а плоды революции могли закрепиться, надо было в первую очередь сломать внутреннюю сущность Женщины, сделать ее самкой, животным, безгласным, безвольным, ограниченным, униженным и уничтоженным деградирующим существом. Так что не зря по заданию тайных интернациональных сил Чернышевский писал свою, ставшую в СССР хрестоматийной, книгу «Что делать?». Не зря на этом поприще подвизались другие литераторы (некоторые даже неосознанно, главное ведь что: задать тему, запустить в массы, раскрутить, сделать ее модной, — как сказали бы сейчас). После «раскрутки» романа «Что делать?» отдельные члены русского общества стали решать личные и семейные неурядицы в духе героев и героинь этого произведения, попирая принятые нормы морали; к тому же этим и иными трудами литераторов той эпохи словно был дан старт на создание женских трудовых ассоциаций и «коммун».
Литераторы, конечно, сыграли свою негативную роль в перерождении Женщины; однако более активно, более
Как сложно было поначалу заставить русскую женщину уразуметь, поверить, что она…
Для того чтобы корректировать планы, скажем так, наступления на психику женщин, разрушения нравственных устоев, большевики не единожды (то за границей, а то даже в России) собирали провокационные съезды, конференции, писали брошюры, переводили книги определенного направления. К примеру, не успела в Германии в 1911 году выйти книга немецкой еврейки Греты Мейзель-Хесс «Die Sexuelle Krise», как Александра Коллонтай тут же, спешно пишет статью «Любовь и новая мораль» по мотивам этой книжки. Она информирует русского читателя, что Мейзель оказала великую заслугу (!) современному им обществу, посмев «со спокойным бесстрашием крикнуть обществу, что… современная половая мораль — пустая фикция»;
Мейзель, как и Коллонтай, заботило, что
Вот какие антиморальные, античеловеческие идеалы закладывали в психику русских женщин новые «подруги» и «передовые учителя».
Все большевички обязаны были внести свою лепту в дело уничижения Женщины. Получая при этом задания напрямую: местечковые — от руководителей партячеек, при должностях и доверенные — от главных партийных боссов, ну а те — в свою очередь — от их «работодателей», истинных заказчиков так называемой русской революции.
Неудивительно, что наконец и пламенная Инесса Арманд собралась «просветить» русских женщин в сфере свободной любви. В 1915 году она присылает В. И. Ленину план брошюры, которую собралась написать по этому поводу (правда, незадолго до того обещала своему интимному другу написать кое-что по педагогике, но с педагогикой у нее ничего не получилось). Любовники переписываются и доказывают друг другу, что следует понимать под любовью, страстью, поцелуями без любви, проституцией, под грязным и пошлым браком и так далее. Видимо, не зря Инесса после Октябрьского переворота была назначена заведующей женским отделом при ЦК РКП(б) (но уже после того как не справилась с работой председателя совнархоза Московской губернии).
Отрабатывая свой сытный кусок (это вовсе не метафора), она пописывала лживые статейки и брошюрки, призывая работниц поддержать советскую власть. Представляясь, конечно же, не Инессой Арманд, — о которой могли узнать, что она вела порочный образ жизни, сходилась-расходилась с мужчинами, рожала от разных мужчин, бросала детей на попечение то бывшего мужа, то товарищей по партии, путалась с Лениным и другими видными большевиками, и тому подобное. Нет, она подписывалась как безвестная Елена Блонина, или Е. Блонина (как циничная насмешка!).
Опус Блониной «Почему я стада защитницей Советской власти?» та же Надежда Константиновна Крупская представила как брошюру
«Мы, работницы, работали по 11 часов в сутки, а то еще и сверхурочные (рабочий день в Российской империи был нормированным! Впрочем, что такое соврать для инородки, попавшей в семью русского дворянина, и ни дня нигде и никогда не работавшей! Она же лгала тем, кто ей был полностью чужд, кого она и за людей не считала… —
Жила я в подвальном этаже. Углы сдавала. Тесно, темно, сыро. (Подобным образом эти лжецы вбивали в сознание то, чего в русском обществе в рабочей среде НИКОГДА не было; но зато будет в достатке у рабочего класса советских изгоев, заселяемых в коммуналки, бараки и общежития, — чтобы подобное «жилье» после рассказанных ужасов про царизм казалось раем земным. —
Жалованье совсем было маленькое, прожить нечем (ложь, но… вот если про советский и даже сегодняшний постсоветский день, то сущая правда. —
Но вот, прикидываясь тупой и полуграмотной, пишет Блонина-Арманд, нашелся на фабрике какой-то рабочий,
И вот на такую наглую ложь «покупались» наивные русские люди, неискушенные в коварстве; жалели неких мифических убитых; только пожалеть-то надо было и защищать самих себя… Припомнить бы им, знать бы им, что в результате Французской революции 1789–1794 годов и развязанного революционерами террора погибло более миллиона человек. Но что такое Франция по сравнению с Российской империей, где может погибнуть значительно больше (а ведь и погибло после 1917 года 60 миллионов только русских, а сколько других бывших подданных империи!). Или припомнить хотя бы недавние факты, после революции 1905 года, — после ГЕНЕРАЛЬНОЙ РЕПЕТИЦИИ СМЕРТЕЙ террористы из рядов революционеров-психопатов загубили 12 тысяч человек (это по приблизительным, самым скромным подсчетам!). Известно, что на одно из думских заседаний депутаты-монархисты принесли склеенные листы, испещренные именами жертв террора;
А чтобы народ НИКОГДА не узнал цену подготовки большевистской революции, после 1917 года среди многих других документов было изъято многотомное издание
Повторюсь: вот по ком нам, потомкам массово деградированного народа, детям и внукам «советизированных» предков, надо создать Мемориал, вписав имена всех убитых, назвав при всех убийц и их национальную принадлежность. А затем и другие мемориалы: в каждом городе, в каждом местечке, где после 1917 года произошли массовые расстрелы наших соотечественников… Чтобы неповадно было покупаться на чужую ложь…
…даже на ложь, высказанную давным-давно; к примеру ту, что измышляла в своем «искусном шедевре» «Почему я стала защитницей Советской власти?» агент международного центра подготовки революции И. Арманд: «Да, тяжелая была наша доля… Ну а при Советской власти всего этого не может быть. Потому теперь наша, рабочая власть. Теперь мы вольные птицы. Сами порядки устанавливаем…»
Не забыла-таки Инесса в своей работе указать и причины, отчего народ при «самой лучшей и справедливой в мире власти» голодает: «Советская власть делает все, что возможно, чтобы в нынешнее трудное время доставить хлеб рабочим. Если хлеба мало, то виновато в этом царское правительство, помещики и капиталисты». Только не писала Блонина, что хлеба в стране прежде всегда хватало с избытком, и что в Российской империи на знаменитых Нижегородских ярмарках, куда со всего мира съезжались банкиры, купцы и коммерсанты, устанавливались мировые цены на хлеб! Впрочем, какой
В том же 1919 году Арманд стряпает статейку «Маркс и Энгельс по вопросу семьи и брака», где восклицает:
Эта тема давно была близка неудавшейся мамаше, к тому же кой-какой опыт в деле изменения мышления Женщины имелся у нее еще с начала века. Как известно, в декабре 1908 года в Санкт-Петербурге проходил первый так называемый Всероссийский женский съезд; а отчеты о нем
Активно
Пути решения
В 1918 году лживая газета с претенциозным названием «Правда» вышла с заголовком: «Работницы, прислуга, конторщицы, приказчицы, ремесленницы, прачки, жены рабочих — все вы нужны Советской власти»; все — на укрепление и обслуживание новой власти! Но не только… Большевики отводят «советской» женщине еще одну роль: стать солдатом в деле установления
Ну а руководить «советскими» будут женщины «избранные»; к примеру, те, что сидели за столом президиума Всероссийского съезда работниц и крестьянок: Арманд, Коллонтай, Сталь, Самойлова, Елизарова-Ульянова, Мойрова, Янсон-Грау и другие. Правда, «известные большевички» понимали, что православные женщины воевать за дело богоборцев не пойдут, оттого
Вдохновленная речами «вождя мирового пролетариата», одна из делегаток,
Думается, женщины из больших городов и из глубинки, приехавшие на Всероссийский съезд работниц и крестьянок, вели себя культурно. В отличие от мужчин, собравшихся в 1919 году на съезд «деревенской бедноты», проходивший в Санкт-Петербурге (тогдашний Петроград). Сотни приехавших «крестьян» (большинство их, судя по спискам, местечковые евреи из бывших «мест оседлости») разместили в Зимнем дворце Романовых; когда же люди разъехались, «оказалось, что они не только все ванны дворца, но и огромное количество ценнейших севрских, саксонских и восточных ваз загадили, употребляя их в качестве ночных горшков. Это было сделано не по силе нужды, — уборные дворца оказались в порядке, водопровод действовал», — вспоминал главный идеолог от советской литературы Максим Горький (см. М. Горький. Собрание сочинений. М., 1952, т. 17). Такова была сила ненависти к царской России, к ее культуре, традициям, ценностям, ко всему, что казалось непонятным и недоступным…
Для того чтобы женщина стала борцом (бойцом агит-проповского фронта или планируемым в случае надобности пушечным мясом), ее надо оторвать от привычных обязанностей, или, как говорили большевики, «раскрепостить». А для этого обещались поскорей устроить общественные столовые, прачечные, мастерские для починки и штопки платья, артели для химчистки, и, конечно же, ясли и детские сады.
Всезнающий демагог Горький поучал: «От каторжной жизни спасет женщину только социализм, коллективный труд. Рабоче-крестьянская власть успешно начала перестраивать жизнь на коллективных началах… Дело это трудное: люди веками научены жить по-звериному (а сам Горький, занимаясь непонятно чем с усыновленным им братом Янкеля Свердлова Залманом
О, этот мессианский
«Отрицательное и враждебное отношение к женщине Деятельно и непрерывно внушалось церковью мужчине на протяжении двух десятков веков; оно весьма глубоко проникло в сознание мужчины и приобрело у него силу почти инстинкта», — продолжал стращать он (там же, т. 25). Только за своей бесконечной пропагандистской ложью пролетарский писатель прикрыл свое личностное неприятие женщины. Нападая на христианскую церковь, отобрав у православных женщин их праздник — День жен-мироносиц, большевичка Клара Цеткин ввела обязательный праздник 8 Марта (считается, что он совпадает с иудейским праздником Пурим).
Все это стало возможным после 1917 года, когда исполнялось предуказанное большевичкой А. Коллонтай, что революция укрепится и восторжествует «лишь при условии коренного перевоспитания психики». Только после переворота и силового захвата власти в Российской Империи впервые были созданы условия изменения всех социальных основ, на которых держатся моральные представления всего разумного Человечества.
ИНЕССА, «ГОРЯЩИЙ КОСТЕР РЕВОЛЮЦИИ»
Последние пушки грохочут в кровавых спорах,
последний штык заводы гранят.
Мы всех заставим рассыпать порох.
Мы детям раздадим мячи гранат.
Это над взбитой битвами пылью,
Над всеми, кто грызся, в любви изверясь, днесь
небывалой сбывается былью социалистическая ересь!
Поделиться книгой: