Военный преступник

– Старею, – разминая пальцами помятую шею, недовольно проворчал я. – Надо ж эдак лопухнуться?! Упустил, гада! А искать беглеца ночью, в глухом лесу – дохлый номер!!!

Послышались приближающиеся шаги.

– Никак развлекался на досуге?! – с издевкой произнес лениво подошедший Шевченко. – Где же изловленные грабители?!

– В Караганде! – зло огрызнулся я. – Заступай на пост. В восемь сменю. И еще – желаю весело провести время. Надеюсь, тыпредъявишь начальству целую вязанку злоумышленников!!!..

Глава V

Ночевал я в своей палатке. В Таниной, как выяснилось, меня не ждали. Она оказалась запертой на «молнию» изнутри, а на тихие призывы открыть, поскребывание пальцем по стенке и деликатное покашливание Меньшикова не отреагировала. Или не захотела отреагировать...

Поспать толком мне тоже не удалось. Недавний визит нечистой силы отразился на состоянии нервной системы далеко не лучшим образом. Стоило закрыть глаза – начинал мерещиться давешний демон-искуситель в обличье старого колдуна. Он скакал верхом на черном волке, изрыгая поток угроз. Я встряхивал головой, садился, выкуривал сигарету, ложился обратно, и... все повторялось по новой!

Более-менее успокоился и наконец-таки задремал я только ближе к шести, а проснулся в половине восьмого, разбуженный зычным голосом Залумяна.

– Давайте, пошевеливайтесь. Закапывайте в темпе! – надрывался глава глюкозовского фонда. – Не хрена канителиться! Сегодня к нам пожалуют важные персоны, а тут разлагающаяся дохлятина воздух портит... Живее, говорю, мать вашу!!!...

Выбравшись из палатки, я увидел жуткую картину. Молдаванин Вася, обливаясь потом, рыл могилу. Рядом были свалены в кучу три мертвых работяги. Усатый Стас, в кирзовых сапогах, за ноги волочил к ним четвертого. Пятый мертвец лежал у входа в палатку гастарбайтеров. Итого за истекшую ночь из семи рабочих в живых остались двое!!! Зловещий сон, о котором я вчера утром рассказывал Тане, похоже, начал сбываться...

Подойдя к трупам у незавершенной могилы и наскоро их обследовав, я понял – все трое убиты тем же способом, каким недавно пытались прикончить меня: сначала жертву треснули по голове железной арматурой, а после перерезали ножом глотку. От уха до уха. Судя по ряду специфических признаков (падению температуры тел, характеру трупных пятен и т.д. и т.п.), смерть наступила в районе от двух до трех часов ночи, т.е. донападения на меня, произошедшем где-то около четырех. Убийцей, без сомнения, был усатый Стас! Сперва «заколбасил» товарищей, потом явился по мою душу. Фигурой он как две капли воды походил на того хмыря в противогазе. Плюс запомнившиеся мне замызганные «кирзачи»... Молдаванин Вася, видимо, состоял с ним в сговоре и если не участвовал напрямую в ночных убийствах, то, по крайней мере, пассивно потворствовал. Иначе с какой стати его оставили в живых?! Между тем Стас швырнул рядом с постепенно углубляющейся ямой четвертый труп и деловито отправился за последним.

Покинувший пост Шевченко, профессор Сперанский, Сержик Астахов и... Таня Меньшикова (!), стоя чуть поодаль, – спокойно, без комментариев наблюдали за происходящим.

– Слышь, ты, эксперт хренов! – отбросив условности, грубо обратился я к Залумяну. – Тебе не кажется, что дело зашло слишком далеко?! Менее чем за сутки из числа членов экспедиции погибло восемь человек! Причем шестеро насильственной смертью!!! Ты же, педик чертов, отлично знаешь, ктоубийца, однако притворяешься, будто все в полном порядке и готовишься к приезду каких-то «важных персон»!

Глава глюкозовского фонда окинул меня странным взглядом, но ничего не ответил.

– А вы, кретины долбаные! – окончательно рассвирепев, обернулся я к прочим представителям «элиты». – Выпочему воды в рот набрали?! Или вы тут...

– Заткнись, псих проклятый! – вдруг пронзительно закричала Таня. Миловидное лицо врачихи безобразно исказилось. В голубых глазах мелькали безумные искорки. Высокая грудь вздымалась в бурном дыхании. – Не смей нас оскорблять!!! И не сваливай с больной головы на здоровую! Сам небось зарезал этих людей! Тебе же не впервой убивать невинных!!! Авдей Арутюнович открыл мне всю правду о тебе, сумасшедшем убийце, объявленном во всероссийский розыск!!! Ну чего зенки свои свинцовые вылупил?! Хочешь задушить меня, как ту бедную чеченскую девушку?! Давай, подлец, души!!! – Меньшикова упала на спину и забилась в истерическом припадке.

Я остолбенел в шоке, а господин Залумян издевательски расхохотался.

– Да, да, бывший капитан спецназа Алексеев! Я в курсе твоего «славного» боевого прошлого! – гнусно, на шакалий манер провизжал он. – И минувшим вечером просветил на сей счет нашу прелестную даму!!! Дабы не обольщалась... Кстати, о птичках. Отныне командую здесь Я! Где находится экспедиция и была ли она вообще, никому из посторонних не известно. Господин Константинов вчера утонул в ванной. Чисто случайно, разумеется! Бывает, хе-хе! А дружок твой Толя Бессарабский часом раньше нарвался на автоматную очередь. Бандитские разборки, хи-хи-хи! И вдобавок учти, за исключением тебя, тут собрались одни единомышленники, неразрывно связанные единым кровным интересом. Каждому обещана равная доля после реализации найденных под курганом сокровищ. Гигантская сумма, между прочим!.. Теперь выбирай, грешный, преступный воин, ты с нами или против нас?!– Залумян выжидательно замолчал.

Меня буквально мороз по коже продрал. В глазах потемнело. Ноги подкосились. Волосы на голове поднялись дыбом. «Руководитель глюкозовского фонда назвал меня точь-в-точь, как тот демон! – с ужасом подумал я. – Наверное, Залумян одержимый[22]. Да нет, не наверное. Точноодержимый!!! Причем в одной из наиболее тяжелых форм... Господи Иисусе!!!» Лишь только я мысленно призвал имя Божье – страх исчез, ноги окрепли, взгляд прояснился. Я воспрял духом, собрался послать Залумяна куда подальше (а еще лучше свернуть ему шею), но тут неожиданно послышался нарастающий рев моторов, и на поляну ворвались один за другим два агатово-черных джипа. Позабыв на время о моей особе, глава глюкозовского фонда радостно подбежал к резко затормозившим автомобилям. Из первого джипа не спеша выкарабкались два пожилых мужика с противными злыми физиономиями, а также жирная, колченогая, пучеглазая тетка, похожая на огромную жабу.

Те самые «важные персоны», внешность которых сразу показалась мне чем-то знакомой. Где-то я их видел раньше! Причем неоднократно! Но где? При каких обстоятельствах?!

Из второго шустро выпрыгнули три крепких молодчика лет 25—30. Надо полагать, секьюрити. Коротко переговорив с «персонами», Залумян вновь приблизился ко мне.

– Итак, грешный, преступный воин, тебе задали конкретный вопрос. Будь любезен на него ответить! – надменно произнес одержимый педик.

– Сперва тыскажи, – недобро сощурился я. – Скоропостижная кончина Константинова и Бессарабского – твоя работа?!

– Верно! Угадал! – паскудно осклабился Залумян. – Оба они являлись существенной помехой нашим планам. Константинов претендовал на содержимое гробницы, а Бессарабский слишком много знал. Пришлось подстроить господину антиквару «несчастный случай». С Бессарабским же поступили проще: изрешетили его машину автоматными очередями, когда Толя-Кощей возвращался домой из офиса. Для криминального авторитета смерть вполне обычная... Впрочем, хватит, заболтался я с тобой. – Глава глюкозовского фонда важно насупился. – Ты мальчик сообразительный. Это нам по вкусу, но впредь запомни: если хочешь жить – обращайся ко мне уважительно, на «вы» и шепотом, а называй по имени-отчеству или даже просто «Хозяин». Понял, сопляк?!

– Ага, понял! – подтвердил я, от души врезав Залумяну носком ботинка в пах. Он с воплем согнулся, и следующий удар (коленом в лицо) швырнул одержимого на землю. «А силушкой-то тебя дьявол не наделил!»[23] – ехидно подумал я, инстинктивно уклоняясь от брошенного Шевченко камня.

– Взять гада!!! Живьем!!! – пуская носом кровавые пузыри, прохрипел скорченный Залумян. Экс-легионер, три охранника «важных персон», усатый Стас и землекоп Вася с лопатой наперевес дружно ринулись ко мне с разных сторон. Я метнулся к палатке, где остался рюкзак с оружием, но добежать не успел, остановленный ловкой подножкой Валентина. При падении я все-таки сумел проделать необходимую страховку, перекатом в бок увернулся от обрушившейся сверху лопаты молдаванина, кувыркнувшись через голову, вскочил на ноги и обрушил кулак на челюсть ближайшего противника. Им оказался один из недавно прибывших секьюрити. Потеряв сознание, он грохнулся прямо под ноги двум своим подбегающим товарищам. Те, не удержав равновесия, повалились на него. Схватив за шею осторожно подкрадывающегося со спины Стаса, я швырнул его через бедро в эту кучу-малу, всадил мощный фронт-кик в грудную клетку Шевченко (отлетев назад, экс-легионер плюхнулся в остывшие угли вчерашнего костра) и, воспользовавшись временным замешательством в стане врага, занялся вплотную взбесившимся Васей, острие лопаты которого проткнуло воздух в опасной близости от моего виска. Злобно скалящийся молдаванин орудовал лопатой словно штыком. Причем довольно грамотно! Следующий стремительный выпад он нацелил мне точно в живот. Отбив лопату движением правого предплечья, я подскоком сорвал дистанцию, правой ладонью сдавил черенок примерно посередине, левой – между рук гастарбайтера ударил Васю головой в переносицу (одновременно выдернув у него лопату), резко развернулся к остальным, намереваясь опробовать на них некоторые специфические приемы штыкового боя, с которыми был хорошо знаком и... замер, будто громом пораженный! В шею мне впилась длинная острая игла. Тело одеревенело, перестало слушаться, руки безвольно повисли, трофей вывалился на траву... А следом рухнул я сам. Как бревно! Но боли почему-то не ощутил. Попробовал выругаться – тоже не получилось. Язык отказывался повиноваться.

Один из залумяновских гостей, сжимающий в ладони странного вида пистолет, весело заржал.

– Вовремя ты его обезвредил, брат Альфред, – отдышливо пробормотала жабообразная тетка. – На редкость шустрый парень. А дерется – просто великолепно! Идеальная боевая машина. Не чета нашим охламонам! Жаль, что молодой человек не с нами заодно!

– Ему предлагали сотрудничество, сестра Лаура. Неоднократно! – кривясь в болезненной гримасе, сообщил успевший подняться с земли Залумян. – Однако он наотрез отказался. Закоренелый христианский фанатик! Не боится никого и ничего, кроме своегоБога. С подобным типом невозможно найти компромисс. Остается лишь в жертву принести... Кстати, не желаете ли отобедать?! – педик жадно облизнул пунцовые губы.

– Намек понятен, – кивнул непропорционально большой, шарообразной башкой «брат Альфред». – Конечно же, желаем! Торжественно, с соблюдением необходимой церемонии. Правда, брат Хирам, твой фанатик в качестве праздничного блюда сейчас не подходит. У него в крови солидная доза специального препарата, присланного нашими африканскими друзьями. Он все видит, слышит, отчетливо осознает происходящее, но... абсолютно ничего не чувствует! В смысле физически. Мучения же жертвы, насколько тебе известно, обязательное условие ритуала!!!

– И долго он будет... э-э-э... непригоден? – хмуро осведомился «Хирам» Залумян.

– Не менее суток! – вместо «брата Альфреда» ответил второй гость, вислобрюхий, на тоненьких кривых ножках, удивительно похожий на обпившегося кровью паука-мутанта.

– Ладно, брат Якоб. Тебе виднее. Ты у нас крупный специалист в данной области! – сокрушенно вздохнув, согласился глава глюкозовского фонда. – Подыщем пока другое кушанье, – с минуту помолчав, добавил он, обвел цепким, оценивающим взглядом людей на поляне и вдруг рявкнул, обращаясь к Шевченко: – Хватай девку!!! Живо!!!

Экс-легионер коршуном налетел на Таню Меньшикову, ударил кулаком по голове, повалил лицом на траву и брючным ремнем сноровисто связал ей руки за спиной. Затем обрывком веревки туго стянул щиколотки ног.

– Положи «мясо» в палатку! – велел ему Залумян. – Достанем, когда потребуется!.. А ты, сучонок, – наклонившись ко мне, по-гадючьи зашипел он, – ты вскоре станешь свидетелем величественного, незабываемого зрелища!!! Любуйся, сволочь!!! Запоминай подробности! Завтра настанет твой черед!!!..

Глава VI

После окончательного установления «нового порядка» произошло очередное разделение на «элиту» и «быдло». В первую категорию вошли «Хирам»-Залумян, «Брат Альфред», «Брат Якоб» и «Сестра Лаура». Во вторую – все прочие, включая Сперанского. По распоряжению главы глюкозовского фонда Шевченко со Стасом оттащили меня к одному из джипов и усадили там, прислонив спиной к бамперу. «Высокое начальство» устроилось неподалеку, метрах в двух, на заботливо расстеленном Сержиком ковре. Затем Астахов со Сперанским отправились в лес, заготавливать хворост для костров, а остальным Залумян велел вытащить из погребальной камеры и установить посреди поляны известный читателю гранитный постамент-жертвенник.

Безмолвный, обездвиженный, я сидел на траве, волей-неволей слушал разговоры «персон», нисколько не стеснявшихся моего присутствия, и в результате узнал следующее: «братья», «сестра», а также «Хирам»-Залумян являлись руководящей верхушкой одной из сатанинских сект. Вообще-то до недавнего времени руководителей было шестеро, но двое вдруг скоропостижно скончались. (Один от рака, другой от СПИДа.) Дьяволопоклонники изначально возлагали на курган большие надежды (вычитали сведения о нем в каком-то древнем манускрипте) и поспешили профинансировать отправку сюда специальной экспедиции за счет покойного простака Константинова. (Идею начать раскопки подбросил любителю антиквариата глава глюкозовского фонда.) Он же пристроил в состав экспедиции двух рядовых членов секты. Сержика Астахова – для сексуальных утех, плюс Валентина Шевченко – для обеспечения собственной безопасности и, если потребуется, в качестве ударной силы. Меня чертов педераст (на пару с засевшим в нем бесом) тоже надеялся завербовать, но, как вы знаете, не получилось.

Когда в гробнице нашли то, что искали, «Брат Хирам» связался по мобильному телефону с находящимися в Москве коллегами, и Константинова моментально убрали. Заодно ликвидировали чересчур много знающего Толика Бессарабского. Оба убийства совершили особо квалифицированные боевики секты. Артур, Роман и Рубен (те трое, прибывшие на втором джипе.) Зачистив таким образом концы, подельники Залумяна не мешкая выехали на место раскопок, намереваясь устроить здесь своеобразную дьявольскую «презентацию».

Кстати, теперь, когда спала боевая горячка, я вспомнил, наконец, гдевидел раньше эти отвратные образины. На экране телевизора! «Сестру Лауру» в миру звали Жанной Квашей, «Брата Альфреда» – Григорием Аккуратовым, а «Брата Якоба»[24] – Семеном Ихловым.

Известные «правозащитники», прочно обосновавшиеся при фонде имени академика Глюкозова и тесно сотрудничающие с не менее подозрительной конторой – «Горбунов-фондом». Все они (особенно Ихлов) прославились бурной общественно-политической деятельностью – яро, с пеной у рта, защищая интересы различных сектантов, педерастов, лесбиянок, писателей-порнографов, художников-сатанистов, некоторых дипломатических работников, уличенных в государственной измене, чеченских мятежников и прочих человеческих отбросов.

Одновременно господа «правозащитники» усердно боролись против православия в самых различных сферах жизни общества. Например, извергали потоки злобной клеветы в адрес Министерства образования за намерение ввести в средних школах предмет «Основы православной культуры». Они обвиняли министра образования Владимира Филиппова ни больше ни меньше как в «нарушении прав человека, принудительном навязывании религии, ущемлении национальных меньшинств и даже в средневековом мракобесии»!!![25]

Ну и так далее, и тому подобное... На публике означенные субъекты умели прикидываться эдакими кристально честными правдолюбцами! Помню, в частности, одно из телевыступлений Ихлова. На тему... Впрочем, неважно! Главное в другом! Каким «благородным» огнем горели тогда его глаза, сколько «искренности» звучало в скорбно-негодующем голосе! Аж закачаешься!!!

В настоящий момент, однако, рабочая маска «правозащитнику» не требовалась. Вокруг были только единомышленники. (Я, уже записанный сатанистами в покойники, в расчет, естественно, не принимался.) А потому сейчас «Брат Якоб» являл собой наипохабнейшее зрелище: физиономия перекосилась в омерзительной гримасе, нечистый язык суетливо облизывал расшлепанные губы, кривой нос хищно шмыгал, дряблый зад суетливо ерзал по ковру...

– Классная получилась бойня! – с удовольствием оглядывая останки гастарбайтеров у незавершенной ямы, дребезжаще хихикал он. – Любо-дорого посмотреть. Расскажи подробности, Брат Хирам!

– О-о-о! Тут еще не все валяются! – сладко прижмурился Залумян. – Начнем с того, что народец в экспедиции подобрался вполне подходящий, легко поддающийся инфернальному воздействию! Хохлы – поголовно католики, из западных областей Украины. Прочие – либо атеисты, либо православные – чисто формально. При отсутствии подлинной веры в нашего Исконного Врага!..[26] За исключением этого, – глава глюкозовского фонда злобно зыркнул в мою сторону, судорожно сглотнул слюну (надо полагать, ядовитую) и, совладав с приступом ненависти, продолжил повествование: – После того как вскрыли гробницу, вышедшие оттуда СИЛЫ с ходу взяли их в оборот. Двое «формально-православных» сдохли тотчас же благодаря древнему, замаскированному в стене сосуду с летучим ядом. Остальные быстро озверели и принялись набрасываться друг на друга по мельчайшему поводу. Сначала просто лаялись и дрались, потом пролилась первая кровь. Некоего молдаванина Мирчо зарезали всего-то-навсего из-за стакана водки. Хе-хе!!! Убили его те двое рабочих, которые до сих пор живы. Собственный двоюродный племянник Василий пырнул Мирчо ножом в спину, а здоровенный усатый хохол Стас – вогнал кухонный тесак в подключичную артерию. Молдаванин скончался в считаные секунды. По настоянию Сперанского (опасавшегося срыва раскопок) и при моем активном содействии инцидент по-тихому замяли. Жмурика в темпе закопали, а я принялся с нетерпением ожидать дальнейшего развития событий. Особые надежды внушал мне вышеупомянутый Стас (по паспорту Станислав Брыкун.) Видите ли, коллеги, его родная мать – потомственная деревенская ведьма. Не очень высокого полета, но тем не менее... Ну так вот, я был твердо уверен – голос крови непременно в нем заговорит. И не ошибся! Ночью Брыкун убил по очереди всех работяг, кроме Василия. Почему кроме?! Гм. Вася по жизни патологический подхалим и приспособленец, а самовлюбленному Стасу обязательно требуется личная «шестерка». Штатный холуй, хи-хи!.. Далее наш «герой» попробовал прикончить ненавистного ему христианского фанатика, но силы оказались слишком не равны, и он едва унес ноги. Такая, значит, получилась эпопея!.. Ах да, чуть не забыл о Сперанском с Меньшиковой! Еще накануне вечером я обещал каждому, в том числе гастарбайтерам, равную долю после реализации сокровищ гробницы. Соврал, разумеется, соврал! Однако недотепы охотно заглотили наживку!!! Заболели золотой лихорадкой! Гы-гы-гы!!! Между прочим, данное мною обещание послужило Стасу дополнительным стимулом к почти поголовному умерщвлению товарищей по бригаде. Долю свою увеличивал! А профессору и врачихе оно помогло лицемерно закрыть глаза на многие, мягко говоря, странные вещи, происходящие прямо у них под носом. Кроме того, я наплел глупой бабе всяческих страстей про ее любовника – Алексеева. Рассчитывал заручиться в лице Меньшиковой дополнительным, давящим на психику фактором при последней утренней беседе с фанатиком. Не сработало. Он остался непоколебим. Прискорбно! А бестолковая девка нам больше не нужна. Ну, кроме как на обед! – Залумян умолк, отпил из фляги глоток воды, с треском испортил воздух и поскреб ногтями клочковатую, черную щетину на щеках.

– А Сперанский? – ковыряя пальцем в желтых зубах, лениво поинтересовался «Брат Альфред».

– Свою задачу профессор полностью выполнил, – медленно, словно в раздумье ответил «Брат Хирам». – И, откровенно говоря, ученый старикашка нам очень помог. Без него мы бы замучались искать курган. В манускрипте-то место обозначено весьма приблизительно... Короче, без квалифицированного археолога осуществить запланированное было бы проблематично. Правда, поскольку курган благополучно найден, а гробница откопана – непосредственная надобность в нем отпала. Но... может, чем-нибудь пригодится? Не знаю. Предлагаю решить данный вопрос потом. В зависимости от настроения... Ага!!! Тащат!!! – глава глюкозовского фонда порывисто вскочил на ноги.

Обливающиеся потом Стас, Вася, Шевченко и трое боевиков-сатанистов на специальных ременных лямках волокли из гробницы вверх по лестнице гранитный жертвенник.

– Аккуратнее!!! Осторожнее!!! Не уроните священный предмет! – визгливо закомандовал Залумян. – Давайте, давайте! Пошевеливайтесь, бездельники!!!

По прошествии двадцати минут черный зловещий камень, наконец, водрузили в центре поляны. К тому времени Астахов со Сперанским успели натаскать из леса изрядное количество хвороста.

– Передохни пять минут да наруби дров, – небрежно бросил «Брат Хирам» тяжело дышащему Брыкуну. – А ты, детка, – обернулся он к Сержику, – возьми в подмогу парочку ребят и принеси из склепа некоторые необходимые для обряда вещи. Вот список. Не канительтесь там! Наши уважаемые гости давно проголодались!!!

Глава VII

Приготовления к дьявольскому обряду длились не менее двух часов. Жертвенник окружили ярко пылающими кострами, расположенными в форме пентаграммы[27]. Рядом с ним, на наспех сколоченном дощатом столе, Залумян лично расставил принесенные из погребальной камеры предметы. Бронзовую курительницу, объемистый алебастровый сосуд, похожий на распустившийся цветок лотоса, широкий золотой кубок с изображенными по бокам оскаленными звериными мордами, четыре серебряные чаши, одну железную, а также бережно положил длинный, острый кинжал с темной, богато изукрашенной рубиновым узором рукоятью.

В бронзовую курительницу насыпали раскаленных углей, а «Сестра Лаура» бросила на них горсть каких-то сморщенных, сухих корешков. Из курительницы поднялась тонкая, змеящаяся струйка голубоватого дурманящего дыма. В заключение трое «правозащитников» и глава глюкозовского фонда облачились в черные, с остроконечными капюшонами балахоны до пят, которые боевики секты извлекли из багажников джипов и на вытянутых руках благоговейно преподнесли хозяевам.

– Готово! – провозгласил «Брат Якоб» торжественно. – Пора начинать!

Повинуясь небрежному взмаху мохнатой ручонки Ихлова, Шевченко с Брыкуном приволокли из палатки Таню Меньшикову, развязали, грубо содрали с нее одежду и голую швырнули на жертвенник, лицом вверх. Несчастная женщина, видимо, до сих пор не оправилась от удара экс-легионера и даже не пыталась сопротивляться. Она лишь тихо, жалобно постанывала. Голубые глаза затянулись мутной поволокой. Обнаженная грудь подергивалась в неровном, прерывистом дыхании.

– Девка православная? – деловито осведомилась «Сестра Лаура».

– Да, но чисто формально: – с усмешкой ответил «Брат Хирам». – В церкви не появлялась с момента крещения (то бишь с годовалого возраста), а о Боге имеет довольно туманное представление. По сути вообще в Него не верит, полагаясь целиком и полностью на материалистическую науку! Так, вещий сон христианского фанатика она объясняла исключительно нервным расстройством. Дура, блин, набитая!!!

– Хорошо, – удовлетворенно кивнула жирная «жаба». – Значит, попадет после смерти туда, куда нам надо!

Госпожа «правозащитница» схватила со стола кинжал, коротко резанула Таню по шее и передала кинжал дальше, Залумяну... Свой удар нанес каждый из присутствующих. Последними били Сперанский и молдаванин Вася.

Раны Меньшиковой обильно кровоточили. Поначалу бедная врачиха вскрикивала, конвульсивно извивалась. Потом постепенно затихла. Белокурая головка безвольно свесилась на плечо.

Трудно полностью описать испытанные мною чувства. Боюсь, просто не хватит слов! Острая жалость, гнев, отчаяние... раздирали душу на части! Но что мог поделать я, обездвиженный и обезмолвленный чертовым «препаратом»?! Только смотреть, задыхаясь от лютой ненависти к сгрудившимся у жертвенника бесовским прихвостням.

«Господь свидетель! Если вдруг сумею чудом вырваться из плена, ни одна из этих поганых тварей не проживет больше суток!!!» – мысленно поклялся я тогда...

Между тем отвратительный ритуал продолжался. Брыкун и Шевченко подняли вверх истерзанное тело, а «Сестра Лаура» взяла обеими руками золотой кубок со звериными мордами, бормоча под нос какие-то заклинания, собрала в него стекающую кровь, наполнила ею четыре серебряные чаши, а остаток вылила в железную.

– Овеликий Люцифер! – истошно взвыла мерзкая ведьма. – Душа сей женщины досталась тебе, и мы твои!!!

Не сговариваясь, словно получив чей-то телепатический приказ, ублюдки начали пить кровь. Четверо главных – из персональных серебряных чаш, остальные – из общей, железной. Затем, по очереди орудуя кинжалом, сатанисты распотрошили тело жертвы как скотскую тушу на бойне. Сердце и мозг положили отдельно в алебастровый сосуд. Специально для «элиты». Вооружившись столовыми ножами и вилками, фигуры в черных балахонах с жадностью набросились на «изысканное» угощение[28]. «Быдло» же, рыча, ухая и отпихивая друг друга локтями, выдирало куски мяса прямо из трупа.

В моем сознании весь этот чудовищный кошмар растянулся на целую вечность, хотя на самом деле прошло, вероятно, не более полутора часов...

Наконец нелюди насытились. Обглоданные останки Тани они, облив бензином, кинули в ближайший костер, а сами, встав попарно спина к спине и взявшись под руки, начали какой-то дикий танец, высоко выбрасывая ноги и сопровождая его нечленораздельными выкриками. Всю поляну затянуло клубами вонючего дыма. Не знаю, мерещилось мне или нет, но я отчетливо слышал сиплое карканье кружащегося в небе бесчисленного воронья, а также доносящийся из леса протяжный волчий вой.

Потом дым рассеялся, карканье и вой смолкли, снова стало видно Солнце, однако гнусности вокруг не прекращались! Вдоволь наплясавшиеся существа мужского пола с энтузиазмом занялись гомосексуализмом. Не у дел остались лишь профессор Сперанский (которому не хватило партнера) да пучеглазая Жанна Кваша, как тут же выяснилось – закоренелая лесбиянка.

– Не догадались припасти ни одной живой девочки, обормоты! – сварливо пробурчала «Сестра Лаура». – А впрочем, ладно, обойдемся мертвечинкой! – При помощи суковатой палки «правозащитница» извлекла из костра обугленный череп Меньшиковой, похотливо уставилась на него, бесстыдно раскорячилась, задрала юбку и начала усердно онанировать...

* * *

Приблизительно в три часа пополудни паскудная возня на поляне закончилась. Уставшие сатанисты расположились на отдых. Опять-таки в строгом соответствии с «табелью о рангах».

«Быдло» отдельно, «элита» отдельно. Рядовые попадали на траву где придется, а четверо «старших» устроились на том же ковре неподалеку от меня, что и перед началом шабаша.

– Славно порезвились! – сладко причмокнув перепачканными засохшей кровью губами, заявил господин Залумян.

– Точно! – утробно рыгнув, подтвердил Ихлов. – А завтра предстоит еще большее торжество! Следующую жертву мы подвергнем длительным, изощренным истязаниям, – тут он многозначительно глянул в мою сторону, – и, если повезет, сумеем вызвать Самого Князя Тьмы, – последние слова знаменитый «правозащитник» произнес восторженным шепотом и весь затрепетал в благоговении.

– Да, но есть одно существенное несоответствие канонам! – вдруг спохватился Аккуратов. – В настоящий момент нас двенадцать человек, а для столь серьезного мероприятия должно быть одиннадцать![29]

– Значит, от одного избавимся! – проурчала мадам Кваша. – В наличии трое новеньких. Предлагаю выбрать среди них «слабое звено», – «Сестра Лаура» выразительно провела ладонью по горлу.

– Заметано, – согласился Залумян и повелительно рявкнул:– Эй, Сперанский, хохол, молдаванин! Бегом сюда!!!

Свежеиспеченные дьяволопоклонники опрометью примчались на зов начальства, вытянулись по стойке «смирно», перекосили окровавленные морды в верноподданнических гримасах, но... узнав о непреклонном решении «старших» – смертельно побледнели, затряслись в ознобе и труслило забегали глазами. Кто-то из «неофитов» (а может, все вместе?!) нагадил в штаны. В воздухе запахло испражнениями... Первым опомнился от шока Сперанский:

– Меня нельзя убивать! Я знаменитый ученый! Всемирно признанный специалист по древним культурам! Я вам еще неоднократно пригожусь! Вы же наверняка будете производить другие раскопки!!! – брызжа красноватой слюной, звонко закукарекал он.

– А ведь резонно! – поморщив в раздумье потный лоб, молвил «Брат Альфред».

– Ага!.. Действительно!! Верно!!! – вразнобой подтвердили «Лаура», «Якоб» и «Хирам».

– Ладно, живи, старик! – подытожил Залумян и милостиво разрешил: – Иди, отдыхай дальше. Переваривай пищу!

Осчастливленный профессор, раболепно кланяясь, поспешно отсеменил назад. Подальше от грозного начальства.

– Следовательно, придется выбирать из оставшихся двоих, – вздохнул Ихлов. – Задача нелегкая. У обоих имеются определенными заслуги. Ты, хохол, неплохо потрудился в минувшую ночь, а ты, молдаванин, грамотно делаешь минет. (В финале дьявольского шабаша «правозащитник» совокуплялся именно с Васей.) Придется основательно поразмыслить! – «Брат Якоб» задумчиво подпер рыхлый подбородок короткопалой пятерней. Секунд на тридцать установилась напряженная тишина, нарушаемая только бурчанием желудка обожравшегося человечины Залумяна.

– А зачем ломать голову?! – неожиданно хохотнула Кваша. – Выход из положения очень прост!!! Пускай они сразятся насмерть! Как римские гладиаторы! Сильнейший завоюет себе право на жизнь. Так будет справедливо. В полном соответствии с нашим учением. Вспомните «священный» текст: «Трижды прокляты те слабые, чья незащищенность делает их низкими и подлыми, ибо они вызывают отвращение».[30]

Приведенная жирной ведьмой цитата из печально известной «Черной библии» оказалась весомым аргументом. Кратко посовещавшись, «старшие» единогласно поддержали точку зрения «Сестры Лауры».

– Готовьтесь к поединку! – приказал новоявленным гладиаторам господин Залумян. – Бой состоится ровно через сорок минут. Каждый может выбрать на собственное усмотрение один предмет холодного оружия из привезенного экспедицией имущества. Схватка будет происходить в непосредственной близости от гробницы. Кровь побежденного должна пролиться на ее ступени. Итак, дорогие мои, ваши судьбы, хе-хе, целиком в ваших руках!!!

Обменявшись безумными, напоенными животной ненавистью взорами, Стас и Вася отправились подыскивать оружие. Узнав о намечающемся поединке, остальные чертопоклонники заметно оживились и, в предвкушении занимательного зрелища, придвинулись поближе к кургану...

* * *

Усатый Стас вооружился широким кухонным тесаком. Вася, немного поколебавшись, тоже. Я, само собой, ни капельки не сочувствовал молодому христопродавцу, но, следуя профессиональной логике, мысленно отметил: «Зря сопляк так поступил. Лучше бы воспользовался лопатой. А теперь у него не осталось ни единого шанса».

И действительно, «бой» у гробницы больше напоминал неторопливое, садистское умерщвление. Вася бестолково размахивал тесаком (не сумев ни разу даже царапнуть Стаса), а Брыкун, явно осознающий собственное, подавляющее превосходство, не торопился прикончить противника. Стремясь растянуть удовольствие он, издевательски гогоча, легко уворачивался от неумелых выпадов молдаванина и наносил в ответ короткие, болезненные, но не смертельные удары. Первым – распорол грудь, вторым – предплечье, третьим – ногу, четвертым – кожу на животе, пятым – брови, шестым – рот от уха до уха и так далее... Зрители-сатанисты по достоинству оценили старания Брыкуна и завывали в бесовском восторге:

– Яйца отрежь!.. Точно, кастрируй его!!! Нос, нос укороти!.. У-ы-у-о!!!

– Давай, хохол, кромсай доходягу!!! – азартно выкрикивали они.

Наконец обессилевший, залитый с головы до пят кровью Вася прекратил сопротивляться, бросил тесак и по-бабьи разрыдался.

Тогда Брыкун мощным пинком в туловище опрокинул молдаванина на землю, ухватив за волосы, подтащил к гробничной лестнице, перегнул Васину шею через верхнюю ступень и широким, размашистым движением располосовал ему глотку. Кровь обильной струей устремилась прямиком в погребальную камеру.

– Молодец, хохол, ты завоевал право на жизнь! – гнусаво провозгласила мадам Кваша. Брыкун изогнулся перед жирной ведьмой в подобострастном поклоне.

– Будем считать это очередным жертвоприношением, – изрек Залумян. – Извлечем из тела мозг, сердце, печень... Пригодятся к ужину! И еще, – грозно зыркнул он на «рядовых», – приведите поляну в приличный вид: уберите мусор, подправьте костры и, главное, закопайте поглубже тухлятину. – «Брат Хирам» ткнул пальцем в сторону начавших разлагаться на жаре трупов гастарбайтеров. Быдло послушно взялось за работу...

Глава VIII