Маяк на Краю Света

Оба охотника, оставшиеся в засаде, бегом бросились к буковой роще и через десять минут оказались на месте.

— Что с гуанако? — спросил Васкес.

— Вот, смотри, — ответил Морис, кивнув в сторону неподвижно лежащего тела животного.

— Не дышит? — спросил Фелипе.

— Нет, мертвая, — ответил Морис.

— Что, очень старая? — удивился Васкес.

— Нет, от раны!

— От раны? Значит, ее ранили?

— Да, видишь, ей пуля в бок вошла.

— Пуля!

Сомнений быть не могло. В животное стреляли, ранили, и, добравшись до рощицы, оно упало замертво.

— Эго что же, здесь кто-то охотится? — пробормотал в задумчивости Васкес и тревожно обвел взглядом остров, не трогаясь с места.

Глава IV

БАНДА КОНГРЕ

Если бы наши смотрители маяка перенеслись на западную оконечность острова, они обнаружили бы, что берег здесь — у мыса Сан-Антонио — очень отличается от восточного побережья. Сплошь камни и скалы, отвесно поднимающиеся на двести футов к небу и уходящие глубоко под воду, камни и скалы, о которые грозно бьется прибой, даже в хорошую погоду.

Голый гранит, иссеченный ветром и морем, бесчисленные трещины и разломы, где находят приют мириады крикливых птиц. Каменистый берег постепенно погружается в воду, выступая кое-где над поверхностью в виде банок[63] и рифов[64], уходящих далеко в море. На время отлива камни обнажаются. Узкие протоки между ними несудоходны и доступны только для плоскодонок. Повсюду песчаные и каменистые отмели с кустиками морской травы и осколками раковин, разбитых волнами о камни. В скалах можно обнаружить массу глубоких пещер, внутри которых сухо и темно, входное отверстие довольно узкое, и внутрь не задувают ветры, не попадают брызги прибоя, даже в осеннее ненастье. Дорогу к ним преграждают крутые откосы и каменистые осыпи, которые грозят обвалами при каждой мощной волне.

Глубокие вертикальные разломы в скалах образуют лощины, которые ведут прямо к плато в центральной части острова, но попасть туда можно, только перебравшись через отроги скал высотой до девятисот метров и пройдя пешком не меньше пятнадцати миль. В целом, с западной оконечности остров выглядит еще более диким и пустынным, чем со стороны бухты Эльгор.

Несмотря на то, что острова Магелланова архипелага укрывают западную часть острова от северных шквалов, морские волны буйствуют на западе с той же силой, что на востоке, и маяк у выхода в Тихий океан был бы нужен не меньше, чем тот, который указывает путь в Атлантику. Возможно, чилийское правительство, по примеру аргентинского, планировало в скором времени позаботиться о моряках, направляющихся в пролив Ле-Мер от мыса Горн.

Во всяком случае, если бы зажглось сразу два маяка, у банды грабителей, которые промышляли у мыса Сан-Бартоломео, значительно сократились бы доходы.

Разбойники обосновались в тех местах еще несколько лет назад: в глубине скал нашлась для них пещера, чтобы укрыться от непогоды; людских глаз бояться не приходилось: корабли на остров Штатов никогда не заходили.

Банда насчитывала двенадцать человек, все — выходцы из Южной Америки. Главаря звали Контре, помощника — Карканте.

Кроме пятерых то ли аргентинцев, то ли чилийцев, в это разноплеменное сборище входило несколько островитян с архипелага, завербованных самим Конгре, которые знали места, потому что по хорошей погоде ходили сюда на рыбный промысел.

О Карканте было известно, что он — чилиец, и больше ничего: ни где родился, ни кто родители. Невысокого роста, лет тридцати пяти — сорока, худощавого телосложения, но очень сильный — сплошные жилы и мускулы, он прослыл скрытным и лживым, всегда готовым ограбить или даже убить кого угодно.

Прошлое главаря скрывалось под покровом абсолютной тайны.

Действительно ли его звали Конгре, откуда он родом — сам главарь никогда не обмолвился об этом ни единым словом. Правда, в Магеллании и на Огненной Земле это имя носили многие из местных жителей. Известно, что однажды к капитану Дюмон-Дюрвилю[65], который вел «Астролябию» и «Зеле» через Магелланов пролив, во время стоянки в заливе Пекета приходил на борт один патагонец с таким же именем. Но маловероятно, чтобы наш бандит происходил из местных жителей. Ничто в его физиономии не указывало на патагонца, у тех лицо сужается кверху и расширяется книзу, лоб узкий и покатый, удлиненные глаза и приплюснутый нос, и ростом они высокие. К тому же в выражении лица Конгре не хватало кротости и доброты, которые отличают местные народности.

Конгре, по натуре очень вспыльчивый и энергичный, имел резкие и грубые черты лица, почти не смягченные окладистой бородой, в которой блестело уже много седых волос, хотя ему едва исполнилось сорок. Это был отъявленный бандит, страшный человек, на совести которого лежало столько преступлений, что везде, кроме заброшенного и пустынного острова, ему грозила тюрьма.

Но как же сумели выжить здесь эти люди в течение нескольких лет? На этот вопрос мы сейчас постараемся вкратце ответить.

Когда Конгре с Карканте, совершившим преступления, за которые полагается виселица, удалось удрать из Пунта-Аренаса[66], главного порта в Магеллании, они укрылись на Огненной Земле, где их никто не мог найти. Прожив там некоторое время, от местных жителей они узнали, что в море, вблизи острова Штатов, корабли часто терпят крушения — Маяк на Краю Света еще не освещал тогда морякам путь. Сделав вывод, что побережье сплошь усеяно остатками погибших судов, Конгре и его сообщник решили сколотить банду и заняться грабежом на том берегу, обчищая обломки, выброшенные прибоем. В банду вошли несколько таких же мерзавцев, к которым присоединились еще с десяток отпетых туземцев. Все они отправились через пролив Ле-Мер на обычной лодке, но, несмотря на моряцкий опыт главаря и Карканте, которые избороздили в свое время весь Тихий океан, суденышко разбилось: налетевший порыв ветра понес их на восток, а там водоворотом лодчонку закрутило и, не дав войти в спокойные воды залива Парри, выбросило на скалы у мыса Колнетт. Уже пешком вдоль берега они добрались до бухты Эльгор, где обнаружили все, что надеялись найти: обломки давних и недавних кораблекрушений усеивали все вокруг: тюки и чемоданы, ящики с провизией, которой можно прокормиться целый год, пистолеты и ружья, нуждавшиеся лишь в легкой починке, заряды, прекрасно сохранившиеся в металлических коробках, и бесценные слитки золота и серебра, очевидно, с богатых торговых судов, шедших из Австралии, а еще — мебель, куски обшивки с кораблей, какие-то доски и еще много всяких деревянных обломков. Кое-где — останки скелетов, но ни одной живой души, никому, видно, не удавалось спастись после несчастья в море. И неудивительно: всякому мореходу известно: остров Штатов тем и страшен, что если корабль налетит на его подводные скалы, то экипажу до берега не добраться.

Бандиты решили разбить лагерь не в глубине бухты, а у самого входа, поскольку для реализации их планов требовалось наблюдать за морем. Случай помог обнаружить пещеру, вход в которую скрывался за кучами высохших ламинарий[67] и еще каких-то водорослей. Внутри она оказалась довольно просторной, всем хватило места. Благодаря тому, что грот выходил на противоположную от моря сторону, бриз не задувал внутрь. Новые обитатели перенесли в укрытие все, что нашли среди корабельных обломков: одежду, одеяла, а также банки с мясными консервами, коробки с галетами, бутылки с водкой и вином. В другой пещере, по соседству, сложили самую ценную добычу: золото, серебро, ювелирные украшения, найденные на песке. Если однажды удастся заманить какое-нибудь судно в бухту и захватить его, то Конгре со своей бандой все награбленное погрузят на борт, прежде чем снова отправятся пировать в Тихий океан.

Но пока подходящего случая, чтобы уйти с острова Штатов, еще не представилось. За прошедшие два года разбойники разбогатели за счет потерпевших, и добра все прибывало. Случилось несколько новых кораблекрушений, и грабители хорошо поживились. Более того, по примеру береговых пиратов Старого и Нового Света некоторые кораблекрушения они сами же и спровоцировали. По ночам, когда восточные шквалы бушевали вовсю, на берегу разжигались костры, которые указывали кораблю дорогу не в бухту, а на рифы; тех из пострадавших, кому случайно удавалось добраться до берега, тотчас убивали.

Такой разбой шел на острове, считавшемся необитаемым.

При этом бандиты сидели в своей пещере у моря, как в тюрьме. Заманить судно на подводные камни у Конгре получалось, но заставить моряков войти в бухту Эльгор и захватить их корабль не удавалось. Никто не отваживался по своей воле бросить якорь у острова Штатов: капитаны о гавани просто не знали. К тому же трудно было надеяться, что экипаж без борьбы сдастся горстке бандитов.

Шло время, сокровищница уже не вмещала все драгоценные находки. Легко представить себе, как не терпелось Конгре и его команде выбраться с добычей на волю, как бесила их вынужденная задержка. Все разговоры шли только об этом.

— Застрять на острове, как какие-нибудь несчастные жертвы кораблекрушения, когда у нас богатства на сто тысяч пиастров[68].

— Да уж, во что бы то ни стало надо уходить, — поддакивал Конгре.

— Когда и как? — возражал Карканте.

Вопрос оставался обычно без ответа.

— Съестные припасы в конце концов съедим, какое-то время сможем прокормиться рыбой, охота — не очень надежное занятие. Но каково здесь зимой!

— Упаси, Господи! Как подумаешь, какие снова предстоят холода и бури!..

Что ответишь? Конгре вообще не отличался красноречием, он в основном молча слушал. Но от собственного бессилия кровь в нем просто закипала от бешенства.

Что делать? Корабли в бухту не заходят, якорь не бросают, а пока они в море — не нападешь. Хоть бы лодка какая подошла к острову, Конгре сумел бы захватить ее, а затем — прямым ходом к Магелланову проливу, а оттуда, при случае, можно добраться до Буэнос-Айреса или до Вальпараисо[69]. Карканте или кто-нибудь из чилийцев вполне справились бы с заданием. С такими деньгами легко приобрести отличный корабль, тонн на сто пятьдесят — двести. Там же, в порту, можно взять на борт несколько матросов, привести судно в бухту Эльгор, а здесь разделаться быстренько с экипажем, погрузить добытое добро и отправиться на Соломоновы острова[70] или к Новым Гебридам[71].

Так обстояли дела на острове, когда, года за полтора до начала нашей истории, положение вдруг коренным образом изменилось.

В начале октября 1858 года какой-то пароход под аргентинским флагом появился однажды у бухты Эльгор и стал разворачиваться, чтобы зайти в залив и бросить якорь. Конгре сразу определил, что корабль военный и что его компании с ним не справиться.

Островитяне поспешили уничтожить следы своего присутствия и, хорошенько укрыв вход в пещеру, ушли в глубь острова, где собирались дожидаться, когда сторожевик уйдет.

На борту «Санта-Фе», пришедшего из Буэнос-Айреса, находился инженер, автор проекта, которому поручили уточнить расположение будущего маяка на острове Штатов. Судно простояло на рейде всего несколько дней и отправилось в обратный путь, так и не обнаружив убежища пиратов.

Но Карканте, пробравшись поближе, подслушал, зачем приходил корабль: здесь собирались возводить маяк. Положение безвыходное, разбойникам нужно уходить с острова. Они бы ушли, если бы смогли.

Конгре пришлось принять единственно возможное решение. Он знал, что на западном побережье, в районе мыса Сан-Бартоломео много пещер, где легко укрыться от глаз строителей, которые скоро высадятся на берег. К тому времени, когда вернется «Санта-Фе», следовало переправить на новое место все, что могло понадобиться в течение года. До мыса Сан-Хуан оттуда далеко, и можно надеяться, что их не обнаружат. Но времени оставалось мало, все унести не успевали. Конгре приказал забрать большую часть запасов: консервы, выпивку, постельные принадлежности, одежду, кое-что из драгоценностей, а вход в старые пещеры завалить камнями и забросать травой и поручить дьяволу охранять оставленное добро.

Прошло пять дней, как банда перебралась на новое место, и «Санта-Фе» снова появился у острова, бросив якорь в бухте Эльгор. Рабочие выгрузили все необходимое и сразу принялись за дело. Как уже говорилось, площадка для возведения маяка не требовала дополнительной подготовки, башня и пристройки росли быстро.

Конгре со своей компанией пришлось укрыться на западной оконечности острова. Воду брали из ручья, стекавшего с ледника, ловили рыбу, иногда охотились, чтобы сэкономить консервы, которые принесли с собой, и с нетерпением ждали, когда завершится строительство, а «Санта-Фе» уйдет обратно и не вернется, пока не кончится срок первой смены.

Главари, разумеется, старались быть в курсе событий, происходящих в бухте: то подберутся по воде — с южной или с северной стороны, то прокрадутся по суше через центральное плоскогорье, то устроят наблюдательный пост на какой-нибудь горе, из тех, что высятся прямо над бухтой Нового Года. Короче, Конгре с Карканте знали все: как идет работа и к какому времени все должно закончиться. Тогда, может быть, их планы сбудутся. Благодаря прожектору, освещающему путь в море, в бухту зайдет какой-нибудь корабль, который удастся захватить, внезапно напав на экипаж.

Конечно, оставалась опасность, что капитан с помощником отправятся с досмотром кругом острова, но было маловероятно, что им захочется высадиться как раз там, где море на каждом шагу наставило коварных ловушек. Впрочем, на всякий случай обитатели пещер решили поостеречься и особенно не показываться. К счастью для бандитов, их опасения оказались напрасными: наступил декабрь, строительные работы близились к концу, скоро смотрителей оставят на острове одних, и известит об этом Конгре зажегшийся в ночи свет прожектора.

Теперь каждую ночь кто-нибудь из банды отправлялся дежурить на одну из горных вершин, в семи-восьми милях от маяка, чтобы сразу, как только заметит огонь на башне, сообщить новость Конгре.

В ту ночь, с девятого на десятое декабря, в дозоре стоял Карканте, именно он первым принес долгожданное известие.

— Есть! Маяк, дьявол его забери, наконец зажегся! — воскликнул он, найдя Конгре в пещере.

— Обойдемся! — прозвучал ответ, сопровождаемый угрожающим жестом в сторону восточного побережья.

Прошло еще несколько дней, и вот неделю спустя Карканте, охотясь неподалеку от залива Парри, подстрелил ламу, которой, как известно, удалось скрыться от преследователя и добраться до каменистой площадки радом с буковой рощей. Животное упало без сил как раз в тот момент, когда появился Морис. Тогда для Васкеса и его команды открылось, что остров обитаем и что окрестности бухты Эльгор требовали более пристального наблюдения.

А разбойники тем временем задумали вернуться на восточное побережье. С собой предполагалось взять провизии только на дорогу, на три дня, и не трогать остальное, так как в дальнейшем шайка рассчитывала на склады провианта, оставленные «Санта-Фе» для смотрителей. Наступило двадцать второе декабря, бандиты отправились в дорогу рано утром. Маршрут пролегал по центральному плато. В первый день предстояло пройти около трети всего пути, почти десять миль по камням, с тем чтобы ночью укрыться в рощице или в какой-нибудь расселине. На второй день предстояло, поднявшись до восхода солнца, пройти еще столько же, тогда на третий день к вечеру можно было добраться до бухты.

Конгре показалось, что на маяке не трое, а двое смотрителей. Разница, конечно, небольшая. Бандитам не составит труда разделаться с Васкесом и его помощниками, которые и не подозревают, что у дверей их дома засела шайка бандитов. Первыми погибнут те, что окажутся внизу, в доме, а последнему, который будет в это время на дежурстве, не выдержать осады башни.

Маяк окажется в руках Конгре, и тогда все добро с восточного берега, не торопясь, перенесут поближе, на старое место, в пещеру у самого устья бухты Эльгор.

Вот какой страшный план созрел в голове у Конгре. Разбойник не сомневался, что все пройдет как задумано. Ну а дальше? Повезет ли им, не отвернется ли от них судьба и удача? Оставалось надеяться на счастливый случай. Кто знает, когда в бухту зайдет какой-нибудь корабль? Конечно, «Санта-Фе» известит мореходов о новом маяке, об удобной бухте, и, вполне вероятно, капитан одного из небольших судов, застигнутых бурей, предпочтет не рисковать понапрасну, а переждать ураган в тихом заливе, на берегу которого теперь горит спасительный огонь. Конгре давно обдумал план действий: захватить корабль, бросивший в бухте якорь, и уйти на нем в Тихий океан, подальше от людей и возмездия.

Главным условием успеха всего предприятия оставалось следующее: покинуть бухту до возвращения «Санта-Фе». В противном случае придется снова перебираться на мыс Сан-Бартоломео, но при совершенно других обстоятельствах. Когда Лафайате обнаружит, что все трое смотрителей маяка исчезли, он прикажет искать похитителей или убийц, и моряки не успокоятся, пока не обойдут весь остров вдоль и поперек. Где тогда укрыться, как выжить и не умереть с голоду, если сторожевик останется надолго? При необходимости из Аргентины пришлют другие корабли, которые начнут крейсировать в водах пролива и даже, захватив лодку у местных рыбаков, что само по себе почти невероятно, Конгре и его шайке не удастся добраться до материка незамеченными. Будет ли судьба так милостива, чтобы дать им вовремя уйти с острова?

Двадцать второго декабря, к вечеру, Конгре с Карканте прогуливались по берегу, разговаривая и, по моряцкой привычке, наблюдая за тем, что происходит на море и в небесах.

Погода стояла неплохая. На горизонте кое-где виднелись облака, с северо-востока дул свежий бриз. В половине седьмого разбойники собрались уходить с берега. Карканте, заканчивая разговор, уточнил:

— Значит, основные припасы оставляем здесь, на Сан-Бартоломео?

— Да, когда обоснуемся там… спокойно все переправим…

Неоконченная фраза повисла в воздухе. Конгре замолчал, вглядываясь в море, а затем произнес:

— Карканте, смотри-ка… вон там, на траверзе[72] мыса…

Карканте принялся всматриваться в указанном направлении.

— Да, точно… корабль!

— Который, кажется, направляется к острову, — продолжил Конгре, — хотя ветер ему в лоб и течение сносит в сторону.

Действительно, не более чем в двух милях от берега лавировал какой-то парусник.

Ветер дул с берега, но тем не менее судно понемногу приближалось и вполне могло войти в пролив до наступления сумерек.

— Это шхуна[73], — сказал Карканте.

— Да, шхуна, тонн на сто пятьдесят или двести, — добавил Конгре.

Сомнений быть не могло, судно направлялось в пролив, а не в обход острова. Но до наступления ночи осталось не так уж много времени. Северо-восточный ветер опасен тем, что кораблю приходится бороться с течением, рискуя каждую минуту сесть на рифы.

Бандиты столпились на самом краю скалы. С тех пор как они укрылись на острове, им уже не раз доводилось видеть паруса в море. Обычно дав морякам подойти поближе, грабители затем заманивали судно на прибрежные камни при помощи обманных огней.

Кто-то из компании предложил еще раз проделать то же самое, но Конгре возразил:

— Нет, не стоит губить эту шхуну. Лучше возьмем ее себе. Ветер сегодня дует против течения, ночь будет очень темной, и до утра ей не попасть в пролив. Вот увидите, стоять ей до рассвета на траверзе мыса. А завтра решим, как лучше поступить.

Через час все погрузилось в темноту ночи, ни одного огонька не светилось в море. Ветер переменился, теперь задувало с юго-запада.

На заре, выйдя со своими сообщниками на берег, Конгре обнаружил, что шхуну ночью выбросило на рифы, прямо у мыса Сан-Бартоломео.

Глава V

ШХУНА «МАУЛЕ»

Конгре, конечно, разбирался в морском деле. Но когда и куда водил он корабли? Один Карканте, вместе с которым они когда-то бродили по океанам, мог бы рассказать кое-что, но он молчал. Наверное, эти негодяи не стали бы обижаться на нас, если мы прямо назовем их пиратами. Когда-то они разбойничали на Соломоновых островах или у Новых Гебрид, там раньше часто грабили мореходов.

Затем Великобритания, Франция и Америка решили навести порядок в Тихом океане, и целые эскадры военных кораблей принялись прочесывать моря, а нашим разбойникам пришлось перебраться к Магелланову архипелагу, где они превратились в обычных мародеров: обшаривали обломки, выброшенные на берег после кораблекрушения. К шайке присоединилось несколько рыбаков и матросов с торговых судов, тоже хорошо знавших морское дело, остальные были из местных жителей. Короче, если судно окажется в руках Конгре, за экипажем дело не станет.

Что касается шхуны, то, судя по ее размерам и по оснастке, она могла взять на борт около ста шестидесяти тонн. Ночью шквал, налетевший с запада, выбросил парусник на песчаную косу, усеянную валунами, любой из которых легко мог сделать пробоину в корпусе. Но, кажется, все обошлось благополучно. Судно лежало левым бортом к морю, свесив снасти почти до земли. В таком положении вся палуба, от бака[74] до рубки, открывалась как на ладони; мачты целы: бизань[75], грот-мачта[76], бушприт[77], а также такелаж[78] и паруса; некоторые из них были убраны до конца, другие частично.

Накануне вечером, когда шхуна еще только направлялась к острову, она шла правым галсом[79] и, борясь с сильным северо-западным ветром и местным течением, пыталась войти в пролив Ле-Мер. С наступлением темноты ветер ослаб, скорость судна упала, а когда течением его прибило почти к самым скалам, не давая развернуться и уйти в открытое море, ветер, очевидно, вдруг изменил направление на противоположное. Экипаж бросился к парусам, торопясь воспользоваться благоприятным изменением погоды, но оказалось поздно: днище крепко увязло в песке.

Относительно капитана и экипажа оставалось только строить догадки. Вполне возможно, люди на борту, заметив, что течением и ветром их прибивает к опасному берегу, несет на скалы, поторопились спустить на воду спасательную шлюпку; знай они заранее, что с кораблем ничего не случится, остались бы целы и невредимы, а не пропали бы все до единого в пучине. Но поспешили напрасно. Перевернутая кверху килем шлюпка виднелась теперь в двух милях к северо-востоку от острова, ее сносило ветром в направлении бухты Франклина.

Продолжался отлив, и добраться до парусника не составило труда: на протяжении всей полумили, что отделяла мыс Сан-Бартоломео от той мели, из воды выступали камни. Перепрыгивая с одного на другой, Конгре с Карканте, а за ними следом еще двое разбойников, быстро добрались до места. Остальные, стоя на берегу, наблюдали за волнами, не появится ли вдруг кто-нибудь из команды, кому удалось спастись ночью во время крушения.

Разведчики, подойдя поближе к шхуне, обнаружили, что под днищем у нее совсем сухо. Правда, во время прилива, высота которого достигает семи-восьми футов, судно сойдет с грунта и выровняется, если в корпусе нет пробоин. Конгре верно оценил накануне размеры парусника — около ста шестидесяти тонн водоизмещения. Обойдя его со всех сторон, пират прочитал на корме: «“Мауле”, Вальпараисо» — и понял, что судно, потерпевшее крушение у острова Штатов в ночь с двадцать второго на двадцать третье декабря, принадлежало Чили.

— Прекрасно, нам подходит, — сказал Карканте.

— Если нет пробоин, — заметил один из его спутников.

— Пробоину заделаем, любую поломку можно исправить, — бросил в ответ Конгре и отправился обследовать видневшуюся часть днища.

Шхуна на первый взгляд не пострадала, форштевень[80] зарылся в песок, но, казалось, уцелел; ахтерштевень[81] тоже; и перо руля плотно держится в гнезде. Сказать, все ли в порядке на другом борту, скрытом в песке, можно будет не раньше, чем шхуна окажется на плаву.

— Пошли на палубу, — скомандовал Конгре.

Взобраться на судно, которое практически лежит одним бортом на песке, нетрудно, но передвигаться по нему внутри можно только ползком, цепляясь за снасти. Для первого визита воспользовались вантами[82] грот-мачты. Очевидно, удар в момент крушения оказался довольно слабым: на палубе все осталось на своих местах, если не считать нескольких сорвавшихся рангоутных[83] деревьев, плохо закрепленных в свое время.

Шхуна выглядела скромно: надстроек мало, экипаж на борту, судя по всему, небольшой. Село судно, видно, неглубоко. Во время прилива оно выправится и встанет на воду без посторонней помощи, если только трюмы не зальет через пробоины в корпусе ниже ватерлинии.

В первую очередь Конгре пробрался к рубке, дверь которой удалось открыть не без труда; рядом с кают-компанией[84] нашел каюту капитана, проник внутрь; согнувшись дугой и цепляясь за стены, добрался до шкафа, где находились судовой журнал[85] и остальные документы, а затем вернулся к Карканте, который дожидался его наверху.

Посмотрев бумаги, пираты выяснили следующее:

Шхуна «Мауле», приписанная к порту Вальпараисо в Чили, водоизмещением в сто пятьдесят семь тонн, под командой капитана Паильи, с экипажем в шесть человек, снялась с якоря двадцать третьего ноября и держала путь на Фолклендские острова[86].

Благополучно миновав мыс Горн, «Мауле» намеревалась зайти в пролив Ле-Мер, когда села вдруг на рифы у острова Штатов. Судя по всему, ни капитану, ни его людям спастись не удалось, так как выбраться они могли только на мыс Сан-Бартоломео, а на берегу до сих пор никого не было видно, хотя уже два часа как рассвело.

Судно шло на Мальвины порожняком, трюмы оказались пусты — ничего, кроме балласта[87]. Но главное, у Конгре теперь есть куда погрузить все награбленное и на чем уплыть подальше от этих мест. Вернее, все задуманное исполнится, если удастся поднять шхуну на воду.

Осмотреть трюмы можно, только убрав оттуда балласт — лежащие в беспорядке железные болванки, быстро такую работу не сделаешь, а если ветер с моря усилится, шхуну разобьет о рифы. Следовательно, как только придет прилив и поднимет корабль, его следует отвести в безопасное место. Ждать оставалось недолго, скоро вода начнет прибывать.