Пронзенное сердце

"Очень недолго", — добавила леди Маргарет.

"Но что же произошло с его женой?"

"Случилось несчастье, и... она умерла", — прозвучал неуверенный ответ.

Наталия сгорала от любопытства, но в то же время некая сила удерживала ее от расспросов. Ей не хотелось знать правду. Ей не хотелось думать, что Рыцарь, человек, которого она считала чуть ли не божеством, принадлежал другой. И волшебный свет, наполнивший комнату в тот момент, когда мать рассказала ей о намерениях лорда Колуолла, померк.

Но девушка приказала себе не поддаваться столь нелепым мыслям! Ведь это случилось очень давно, когда лорд Колуолл был молод, и сейчас он уже наверняка позабыл о своей печали.

"А можно ли забыть того, с кем был связан узами брака?" — раздался внутренний голос.

Наталия попыталась представить себя в подобной ситуации, но безуспешно.

"Возможно, — сказала она себе, — у мужчин все по-другому".

"У них не было детей, — продолжала леди Маргарет, — и я молю Бога, дорогая, чтобы Он ниспослал тебе сына, и не одного, и дочерей, которые полюбят замок так же, как я в детстве".

Наталия всю ночь размышляла над словами матери. Да, она будет рада иметь детей. Они будут играть в замке, а она — рассказывать им услышанные от отца истории. В одном она не сомневалась — у нее будет не один ребенок!

В детстве Наталия чувствовала себя очень одиноко без братьев и сестер, с которыми можно было бы поиграть и кому — а это гораздо важнее — можно было бы доверить свои самые сокровенные мысли, поведать о героях, путешествующих по горам и долинам выдуманной ею страны.

— Мне не терпится увидеть замок, — обратилась она к Эллен. — У меня такое впечатление, что он отражает характер лорда Колуолла.

Эллен уложила волосы Наталии в более замысловатую и модную, чем всегда, прическу. После простых хлопчатобумажных платьев дорожное платье из темно-синего кашемира с оборками из тафты и крохотными атласными бантиками казалось Наталии верхом элегантности. Став носить дорогие туалеты, она с удивлением обнаружила, что у нее очень тонкая талия, кожа бела и нежна, а цвет светлых волос настолько необычен, что создавалось впечатление, будто они перевиты лучиками весеннего солнца.

— Как я выгляжу, Эллен? — спросила она, разглядывая свое отражение в зеркале.

— Очаровательно, мисс, — с некоторым благоговением в голосе ответила горничная. — Вы будете прекрасны в наряде невесты.

Именно это и хотела услышать Наталия, потому что больше всего на свете желала быть красивой, поистине красивой для человека, о котором мечтала и который уже стал неотъемлемой частью ее жизни.

Для Рыцаря, сопровождавшего ее в прогулках по лесу. Для Рыцаря, скакавшего рядом с ней, летевшей на Крестоносце, по полям. И в своих снах Наталия позволяла ему перегнать себя, потому что, будучи Рыцарем, он должен превосходить ее во всем.

Наконец они обогнули Малверн Хиллс, и им открылся вид на замок. У Наталии перехватило дыхание. Она не предполагала, что на земле может существовать подобное совершенство! Это было похоже на сказочную страну.

Деревья, окружавшие замок, все еще были одеты в красно-желтый убор осени. Над ними возвышалась башня. Лучи послеполуденного солнца падали на серые каменные стены, заставляя их сверкать золотом.

— Смотри, папа! Замок!

В голосе девушки слышалось такое возбуждение, что преподобный Адольфус, мирно дремавший в углу экипажа, проснулся и выглянул в окно.

— Да, замок! — воскликнул он. — Это очень красивое здание.

— Оно просто прекрасно! Изумительно! Я не раз пыталась представить его, но даже не думала, что он может оказаться столь великолепным!

Лежавшую перед замком долину пересекала река, а сам замок, видимый на многие мили вокруг, казался часовым, охранявшим окрестности. Вдали поднималась горная гряда Уэльса. Ее вздымавшиеся в небо вершины были окрашены в предвечерний пурпур и окутаны той же тайной, что и горы в Аллсуотере.

Приближался момент, когда она увидит лорда Колуолла, и Наталия впервые почувствовала тревогу. А вдруг она ему не понравится? Вдруг за три года он успел передумать и нашел себе другую, которая ему больше по душе?

Но она тут же одернула себя. Если бы он нашел другую, то не послал бы за ней. Его письмо пришло вскоре после ее дня рождения, поэтому вполне возможно, что он, как и она, считал дни до того мгновения, когда получит право назвать ее своей женой.

— Как я выгляжу... папа?

В ее словах слышалось беспокойство, а в огромных серых глазах, обращенных на преподобного Адольфуса, отражался испуг.

— Ты очень красива, — ответил он. — Но не так прекрасна, как твоя мама, когда я встретил ее! Никто на свете не может сравниться с ней! Но твоя красота тоже довольно своеобразна.

— Спасибо, папа, — улыбнулась ему Наталия и на секунду прижалась щекой к его руке. — Я буду скучать по тебе, а еще мне будет не хватать наших бесед и дискуссий. Трудно передать, как мне тоскливо оттого, что я буду лишена твоих столь исчерпывающих объяснений.

— Теперь все беседы будет вести твой муж, — напомнил ей преподобный Адольфус. — Ты ведь не только красива, моя дорогая, но и чрезвычайно умна. Это необычно для женщины. А раз Господь благословил тебя, наградив такими способностями, ты не должна скрывать их.

— Я постараюсь, папа.

— И в то же время, — поспешно добавил он, — ни одному мужчине не понравится, если женщина станет предъявлять чрезмерные претензии, диктовать свои условия и окажется — как бы это сказать? — властной. Ты должна во всем слушаться своего мужа и делать то, что он говорит. Однако мне бы не хотелось, чтобы ты, Наталия, впустую растрачивала свои умственные способности, и я уверен, что в будущем эти качества очень понадобятся тебе.

— Моя сообразительность и знания будут мне полезны хотя бы для того, чтобы управлять таким огромным замком, — с улыбкой заметила девушка.

— Не сомневаюсь, что у лорда Колуолла достаточно людей, чтобы заниматься этим, — возразил преподобный Адольфус. — Но ты все равно права. У тебя будет много работы, чтобы обеспечить спокойную жизнь своему мужу. Надеюсь, тебе удастся воспользоваться своим влиянием на него и убедить помочь тем несчастным, о которых мы недавно говорили.

— Детям, батракам, маленьким трубочистам, — перечислила Наталия. — И многим другим! — со вздохом закончила она.

— Ты не должна считать, что добьешься этого в первый же день — чудес не бывает, — продолжал отец. — Но тот, кто любит свою жену, прислушивается к ней. Я убежден, что чем больше будет выступлений, и особенно в палате лордов, против несправедливости и жестокости, процветающих в настоящий момент в нашей стране, тем скорее нам удастся донести до страждущих милосердие и правосудие.

— Я сделаю все от меня зависящее, папа, — ласково заверила его Наталия.

— Я знаю это, девочка моя.

Догадавшись, что дочь нервничает, он взял ее за руку.

Экипаж пересек долину, простиравшуюся за Малверн Хиллс, и начал взбираться на холм, на вершине которого стоял замок, чьи очертания проглядывали сквозь еще не опавшую листву.

Они проехали через внушительные кованые ворота с огромными геральдическими каменными львами по бокам, и двинулись вдоль аллеи, образованной вековыми деревьями. Наконец они достигли вершины холма, и их взорам открылся замок во всем своем великолепии.

Построенный на фундаменте, оставшемся после более древнего здания времен норманнского завоевания, он представлял собой оборонительный форпост, защищавший запад Англии от нападений валлийцев. Некоторые из башен, в том числе и главная, имевшая высоту тридцать футов, были частью изначального плана замка и возвышались над покатой насыпью, в то время как другие были пристроены позже.

Наталия сердцем ощутила величие и мощь замка, напомнив себе, что только в нем мог жить ее Рыцарь!

"Где же еще жить Рыцарю, как не в замке? — подумала она. — Сколько же отважных подвигов и добрых дел, сколько сражений против несправедливости обсуждалось в этих стенах?"

Когда они вышли из экипажа, Наталии показалось, что их встречает целая армия слуг. Вперед выступил мажордом в роскошной ливрее:

— Добро пожаловать. Позвольте от лица его светлости лорда Колуолла приветствовать вас, мисс Грейстоук, и вас, сэр.

— Благодарю, — смущенно ответила Наталия. Она предполагала, что в холле с главной мраморной лестницей, площадки которой украшали геральдические животные, и высоким готическим потолком, ошеломившем ее своим великолепием, ее встретит лорд Колуолл. Однако она была страшно изумлена, когда лакей направился вверх по лестнице и препроводил ее в спальню на втором этаже, где Наталию ждали пожилая женщина — экономка, как решила она — и две горничные. Они приветствовали ее реверансом и объявили, что помогут ей принять ванну после дороги и переодеться.

— Спасибо, с удовольствием, — с благодарностью произнесла Наталия.

Вполне естественно, по здравому размышлению решила девушка, что их с отцом провели в отведенные им комнаты — ведь весь их путь в замок Колуолл был четко расписан до мельчайших деталей. Она обрадовалась, что получила возможность переодеться и предстать перед его светлостью в лучшем виде.

"Он ничего не забывает!" — в который раз повторила девушка.

Горничные помогли ей раздеться, и она с удовольствием опустилась в ванну, стоявшую перед камином. Теплая вода пахла розами, а нагретое полотенце, в которое ее завернули, — лавандой.

Сама комната очень понравилась Наталии. Среди прочей мебели обстановка спальни включала огромную кровать с четырьмя резными колоннами, поддерживавшими шелковый полог, вышитый, как догадалась девушка, руками женщин, живших в замке во времена королевы Анны, и бесценные французские комоды. Потолок был отделан карнизами с великолепной росписью, повторяющей геральдические мотивы. Резной средневековый камин был украшен массивными гербами, выполненными из золота.

Трудно было рассмотреть все сразу, и Наталия решила все внимание уделить своей внешности. Горничным не понадобилось распаковывать сундуки с одеждой, которую она надевала во время путешествия, потому что экономка открыла перед ней гардероб, полный туалетов из самых различных тканей и всевозможных расцветок.

— Их прислали из Лондона, мисс, — сообщила она.

— Какие они красивые! — восторженно воскликнула Наталия. — А что же мне надеть сейчас?

— Скоро обед, мисс. Я выбрала белое платье с венецианскими кружевами. Надеюсь, вы согласитесь с моим выбором.

— Вы уверены, что оно подходит для подобного случая? — с тревогой во взоре спросила Наталия.

— Не сомневаюсь, что вы будете очаровательны в любом туалете, мисс, — ответила экономка. — Но я решила, что именно это платье подходит для сегодняшнего вечера. Кроме вас и вашего отца, на обеде будут присутствовать его светлость и сэр Джеймс Парк.

Наталия улыбнулась. Как хорошо, что они соберутся в таком тесном кругу. Наверняка лорд Колуолл не стал устраивать большой прием, чтобы дать возможность себе и ей узнать друг друга.

— После обеда приедет несколько гостей, и его светлость представит их вам, — продолжала экономка. — Его агент, управляющий фермой и некоторые из наиболее важных арендаторов.

— Я с радостью встречусь с ними, — сказала Наталия, однако ее охватило сожаление при мысли, что она не сможет остаться наедине со своим будущим мужем.

— Свадебное торжество, мисс, будет устроено точно так же, как это было принято в средние века, — сообщила экономка. — Его светлость нашел описание праздника в архивах. Будут приготовлены такие же блюда, а музыканты будут играть на тех же инструментах, что и сотню лет назад. — Она взглянула на удивленную Наталию и добавила: — Его светлость всегда твердо придерживался традиций, мисс. Я слышала, как он сказал, что просмотрел все семейные записи в поисках прецедентов, когда владелец замка устраивал свадебный прием здесь.

Наталия не могла понять, почему, услышав, что столь важное для нее событие будет всего лишь повторением торжества, имевшего место несколько веков назад, она испытала разочарование. Однако велела себе не забивать голову чепухой.

Ведь именно для этого лорд Колуолл захотел, чтобы она приехала в замок. Трудно представить, чтобы такой важный и богатый человек венчался в Пули-Бридже!

Он абсолютно прав, что она должна была приехать к нему, что свадебное торжество должно быть устроено в соответствии с традициями и войти в историю семьи Колуолл.

"Надо попросить его светлость, чтобы он рассказал мне обо всех свадьбах, когда-либо устраиваемых в замке", — подумала Наталия.

И тут ей в голову, против ее воли, пришла мысль, столь сильно пугавшая ее.

— А в первый раз его светлость... тоже венчался... здесь? — задала она вопрос, который, как понимала, не должна была задавать.

— Нет, мисс, конечно же нет, — ответила экономка. — Свадьбу играли в доме леди Клариссы. Это недалеко отсюда. На противоположном склоне холма, — уточнила она и, как бы решив, что и так сказала слишком много, отвернулась и прикрикнула на горничную, чтобы та поторапливалась.

Наталии уложили волосы в более сложную прическу, чем это сделала Эллен утром, и, шурша юбками, она спустилась вниз.

Теперь девушка могла спокойно рассмотреть изящные арки великолепной лестницы. Прикоснувшись к перилам, она решила, что мрамор — чересчур холодный и безжизненный камень. На стенах висели гобелены с изображением батальных сцен. "В этих битвах, — сказала она себе, — когда-то в качестве Рыцаря сражался лорд Колуолл". По обеим сторонам дымохода висели знамена, а на стенах — мечи и щиты.

В холле стояло множество лакеев в белых напудренных париках, выделявшихся на фоне темных дубовых панелей. Их ливреи цвета кларета показались Наталии слишком вычурными.

Внизу ее ждал мажордом, чтобы проводить в большую гостиную. Они прошли по коридору с готическими арками, украшенному английскими и французскими рыцарскими доспехами.

Оказавшись в гостиной, Наталия окинула быстрым взглядом развешенные на стенах картины, резной потолок красного дерева, позолоченную мебель и обитые дамасским шелком диваны и кресла.

Возле высокого камина стояли трое мужчин, но Наталия видела только одного!

Он был так красив, так прекрасен, что, казалось, заполнял собою всю комнату. Точно такое же впечатление возникло у нее, когда он появился в небольшом кабинете в доме родителей.

Лорд Колуолл не изменился! "Если только не стал красивее", — подумала девушка. Наталия была так рада видеть его, что вся ее прошлая жизнь как бы сконцентрировалась в одном мгновении, и она, забыв о формальностях, о приличиях и даже о своем смущении, бросилась к нему навстречу.

Под сводами зала зазвенел ее голосок:

— Вы здесь! Я так счастлива, так... рада снова видеть вашу светлость!

Глава 3

Наталия стояла перед лордом Колуоллом и смотрела на него. Ее огромные глаза сияли, подобно звездам, пронизанные золотым светом свечей волосы образовывали ореол вокруг ее очаровательного личика.

Сэра Джеймса Парка, наблюдавшего за этой сценой, удивило безразличие, отразившееся на лице лорда Колуолла, который вежливо произнес:

— Счастлив, что ваше путешествие не слишком утомило вас.

Внезапно вспомнив о приличиях, Наталия присела в глубоком реверансе.

— Замок просто прекрасен! — поднявшись, с горячностью воскликнула она. — Он гораздо красивее, чем я представляла. А вы, милорд... вы такой же, как три года назад!

— Я как раз говорил лорду Колуоллу, — вмешался преподобный Адольфус, — как огорчена твоя матушка, что не смогла поехать с нами.

— Да, конечно, — поспешно согласилась Наталия, понимая, что своим замечанием отец упрекнул ее в том, что она совсем забыла о матери.

— Действительно, очень жаль, что в столь важный момент с моей кузиной случилось несчастье, — сказал лорд Колуолл.

— Это произошло за неделю до нашего отъезда... — начал преподобный Адольфус.

Но внимание Наталии привлекла приближавшаяся к ней собака. Это был крупный мастиф — девушка никогда не видела таких больших собак.

— Он ваш? — обратилась она к лорду Колуоллу. — Я ожидала, что у вас будет именно такая собака.

— Не надо дотрагиваться до него, — предупредил лорд Колуолл, но было уже поздно.

Наталия опустилась на колени и обвила руками шею пса.

— Он так же прекрасен, как ваши лошади! — улыбнулась она.

Мастиф завилял хвостом, всем своим видом показывая, как ему приятна ее ласка. Лорд Колуолл с изумлением смотрел на собаку, ошеломившую его своей реакцией.

— Геральд вообще-то не любит чужих, — спустя несколько секунд заметил он.

— Это правда, — поддержал разговор сэр Джеймс. — Все годы он встречал меня только басовитым лаем!

— Наталия всегда находила общий язык с животными, — с гордостью сообщил преподобный Адольфус.

Он взглянул на дочь, сидевшую рядом с собакой на коврике у камина. С разметавшейся вокруг нее белой пеной юбок, с изящными обнаженными руками, лежавшими на шее огромного мастифа, с восторженным выражением на лице, освещенном пылавшим в камине огнем, она являла собой картину необыкновенной красоты.