Человек из Высокого Замка

Гость с минуту осматривал оружие и, подняв глаза, проговорил:

— Простите, но это имитация.

— Как вы сказали? — спросил Чилдан, ничего не понимая.

— Этой вещи не более полугода. Ваш товар — подделка. Я глубоко огорчен. Вот, посмотрите сюда, на рукоятку. Она искусственно состарена путем воздействия кислоты. Очень жаль. — Он отложил оружие в сторону.

Чилдан взял «Кольт» обеими руками. Он растерялся и не находил, что сказать. Повертев револьвер, наконец, смог выдавить:

— Но это невозможно…

— Револьвер — не более чем имитация подлинного образца исторического оружия. Боюсь, вас обманул какой-то бессовестный человек. Вы должны сообщить в полицию. — Гость поклонился. — Это меня весьма огорчает. Другие предметы продажи в вашем магазине также могут оказаться подделками. Возможно ли такое, — владелец магазина — человек, специализирующийся на торговле предметами старины, — не может отличить фальшивки от подлинника?

Мертвая тишина.

Гость смахнул с прилавка не заполненный чек, спрятал его в карман и поклонился:

— Очень жаль, но я — увы — не смогу иметь дел с «Американскими Художественными Ремеслами». Адмирал Харуши будет разочарован. Я думаю, вы понимаете, в какое положение меня поставили.

Чилдан не отрываясь смотрел на оружие.

— Прошу прислушаться к моему ненавязчивому совету и нанять эксперта для оценки этих образцов. Ваша репутация… я уверен, да вы и сами понимаете.

— Если бы уважаемый господин смог… — выдохнул Чилдан.

— Можете быть спокойны. Я никому ни о чем не скажу. Адмиралу доложу, что интересующий его магазин, к сожалению, закрыт. В конце концов, — гость задержался в дверях, — мы ведь оба белые. — Он поклонился еще раз и вышел.

Чилдан остался стоять с револьвером в руках. «Это невозможно, — Думал он. — Хотя и похоже на равду. Боже мой! Я раздавлен. Упустил выгоднейшую сделку — на целых пятнадцать тысяч долларов. А как же с его репутацией, если все выплывет наружу? Если ординарец адмирала Харуши не сдержит своего слова?»

«Я покончу с собой, — решил он. — Все потеряно. Жить больше незачем… Но, с другой стороны, этот человек мог и ошибиться.

А может, он намеренно соврал?

Ведь мог же он быть подослан, хотя бы «Американской Стариной». Или тем же «Западным Салоном Искусств».

В конечном счете, конкуренты способны и не на такое.

Оружие, несомненно, подлинное».

«Но как это проверить? — Чилдан лихорадочно размышлял. — Ага, вот оно! Отдам-ка я оружие на криминалистическое исследование в лабораторию Калифорнийского университета. С кем-то я там знаком. Нечто подобное как-то уже случалось, — вспомнил: имитация старого штуцера!»

Он тотчас же связался с одним из транспортных агентств и попросил прислать посыльного. Упаковав револьвер, принялся за составление записки в университетскую лабораторию с просьбой определить возраст оружия и срочно сообщить результат экспертизы по телефону.

Вскоре посыльный прибыл. Чилдан вручил ему письмо, сверток и попросил воспользоваться вертолетным маршрутом. Посыльный ушел, а Чилдан принялся мерять шагами комнату. И ждать… ждать…

Наконец, в три часа раздался звонок.

— Господин Чилдан, — услышал он голос, — вы заказывали нам экспертизу армейского «Кольта» образца 1860 года. — Пауза. Чилдан в напряжении стиснул трубку. — Я зачитаю вам лабораторное заключение. «Представленный на экспертизу экземпляр — имитация. «Кольт» целиком отлит, за исключением деревянных частей, в пластмассовой форме. Серийный номер — фальшивый. Сплав, из которого изготовлен ствол, не подвергался закалке цианидами. Деревянная и металлическая части поверхности обработаны современными скоростными методами; оружие искусственно состарено с целью придания ему вида предмета, продолжительное время находившегося в эксплуатации».

— Но человек, который принес мне его для оценки… — сдавленно пробормотал Чилдан.

— Можете сообщить, что его обманули. Причем сделали это весьма ловко и, несомненно, профессионально… Видите ли, подлинное оружие действительно имеет детали с голубоватым отливом. Добиться подобного результата можно, поместив оружие в резервуар с кожаными лоскутами, который наполняли цианидами и затем нагревали. Сегодня такой процесс слишком трудоемок. Однако при изготовлении данного экземпляра использовалось новейшее оборудование. Мы обнаружили частицы различных сплавов, применяющихся при полировке и доводке. Некоторые из них довольно любопытны. Мы не в состоянии привести вам доказательств, однако располагаем сведениями о существовании хорошо налаженного производства, осуществляющего выпуск подобных подделок. И так оно, по-видимому, и есть, поскольку нам уже приходилось проводить подобного рода исследования.

— Нет, — повысил голос Чилдан. — Это не может быть правдой! Я говорю с полной уверенностью. — Голос его срывался. — Кому-кому, а мне бы об этом стало известно! Или вы думаете, я прислал вам этот предмет случайно? Я заподозрил в нем подделку, благодаря моему многолетнему опыту. Это розыгрыш. — Он замолчал, чтобы отдышаться. — Признателен вам за подтверждение моих подозрений. Прошу прислать счет. Еще раз благодарю вас, — сказал он и повесил трубку.

Главное сейчас — установить, каким путем попало к нему оружие. Интересно, откуда оно взялось? Кто всучил его? Он извлек регистрационные книги.

Оружие поступило, как быстро удалось выяснить, от одного из крупнейших в Сан-Франциско оптовиков: «Рэй Кэлвин и Ко», Ван Несс-стрит. Он снял трубку.

— Я хочу поговорить с господином Кэлвином, — сказал Чилдан, уже почти спокойно.

— Слушаю, — голос, очевидно, принадлежал человеку, которого оторвали от дела.

— Боб Чилдан, «Американские Художественные Ремесла», Монтгомери-стрит. Рэй, у меня деликатное дело. Нам необходима встретиться и поговорить тет-а-тет: в вашем бюро или где-либо еще. Прошу вас, выслушайте меня, это в ваших же интересах! — он почти что рычал в трубку.

— Согласен, — сказал Рэй Кэлвин,

— Прошу не распространяться о нашем разговоре. Помните: дело абсолютно конфиденциальное.

— Как насчет четырех?

— Меня это устраивает, — ответил Чилдан. — У вас в бюро. До встречи. — Он с такой силой швырнул трубку, что аппарат слетел на пол. Он поднял его и поставил на место.

Времени оставалось полчаса — целых полчаса на то, чтобы в беспомощном ожидании вышагивать из угла в угол. Что делать? Идея! Он позвонил в местную редакцию токийской «Геральд».

— Господа, — проговорил он, — мне необходима информация о том, находится ли сейчас в порту авианосец «Сёкаку» и если да, то надолго ли. Буду весьма признателен уважаемой редакции за эту информацию.

Минута томительного ожидания, и он услышал смеющийся женский голос:

— По данным нашей картотеки, авианосец «Сёкаку» в настоящее время находится на дне океана в районе Филиппин. Он потоплен американской подводной лодкой в 1945 году. Можем ли мы еще чем-нибудь помочь вам? — определенно, в редакции по достоинству оценили дурацкий розыгрыш.

Чилдан положил трубку. Авианосца «Сёкаку» уже семнадцать лет, как не существует. Так же, как и адмирала Харуши. Незнакомец оказался обманщиком. Но все же…

Все же он сказал правду. «Кольт» — поддельный.

Однако какого-либо смысла в происшедшем Чилдан не видел.

Возможно, этот человек авантюрист, любой ценой стремящийся монополизировать торговлю оружием времен гражданской войны? Но ведь только эксперт мог так быстро установить подделку.

Да, только специалист мог определить фальшивку. И не просто коллекционер, а кто-то из наших.

Чилдан почувствовал некоторое облегчение: таких, к счастью, мало. Дело наружу не выплывет.

Не обращать внимания?

Он задумался. Нет. Нужно все хорошенько расследовать. Во-первых, потребовать возврата денег и взыскать с Кэлвина отступные. И отослать имеющееся в наличии оружие на экспертизу.

А если окажется, что среди них — фальшивки?

Да, дело непростое.

«Одно несомненно, — заключил он, ощущая прилив решимости. — Надо идти к Кэлвину и поговорить с ним с глазу на глаз. Потребовать установить источник поступающих фальшивок. Может, тот и ни при чем. А если — иначе? В любом случае, он скажет, что, мол, еще одна подделка, и у него больше ничего не купят.

Кэлвину все же придется покрыть издержки, — решил Чилдан. — Если же он не согласится, свяжусь с другими розничными торговцами и все им расскажу. Это подорвет его репутацию. Почему только я должен нести убытки и рисковать своим именем? Я готов повторить всем тем, кто за это отвечает. Пусть сами таскают каштаны из огня.

Однако необходимо сохранить происходящее в глубокой тайне. Все должно остаться между нами».

5

Телефонный звонок Рэя Кэлвина застал Уиндэма-Матсона врасплох. Сначала он вообще не мог сообразить, о чем идет речь, — отчасти из-за того, что Кэлвин говорил очень быстро, а отчасти потому, что было полдвенадцатого ночи, и Уиндэм-Матсон в своих апартаментах в отеле «Муромахи» принимал даму.

— Послушай-ка, приятель, — сказал Кэлвин. — Мы возвращаем всю последнюю партию. Я вернул бы и остальное, но за это, к сожалению, уже заплачено. Дата возврата — восемнадцатое мая.

Уиндэм-Матсон, естественно, потребовал объяснений.

— Это все — жалкие подделки, — сказал Кэлвин.

— Но ты же знал об этом, — Уиндэм-Матсон изумился. — Послушай, Рэй, тебе ведь с самого начала было известно, что к чему. — Он оглянулся: девушки в комнате не было, наверное, она вышла в ванную.

— Я-то знал, что это подделки, — сказал Кэлвин. — Речь не о том. Я говорю тебе, что они бездарные. Мзня не касается, в действительности ли револьвер, присланный тобой, — времен гражданской войны. Я желаю только, чтобы этот «Кольт-44» соответствовал описанию в каталоге. Слушай, ты знаешь, кто такой Роберт Чилдан?

— Да. — В голове что-то вертелось, однако ему никак не удавалось увязать услышанное имя с человеком. Какая-то важная особа.

— Сегодня он зашел ко мне в бюро и рассказал многое. Я звоню тебе отсюда, а ке из дому. Мы все еще обсуждаем происшедшее. Он алой, как сто чертей. Правда-правда. Так вот, пришел к нему какой-то важный клиент — то ли японский адмирал, то ли его посыльный. Чилдан упоминал о заказе на сумму в двадцать — тысяч долларов, хоть это наверняка не так. Как бы там ни было, японец действительно посетил его магазин, и оснований сомневаться в этой истории у меня нет. Клиент уже выписывал чек, но, взглянув на один из «кольтов» вашего производства, мгновенно узнал подделку. Убрал чек в карман и ушел. Так что ты на это скажешь?

Уиндэм-Матсон не знал, что говорить. У него сразу же мелькнула мысль: это работа Фринка и Мак-Карти. Они ему уже грозились наделать неприятностей, и вот они начались. У-М только не мог понять, как им это удалось; рассказ Кэлвина не отличался связностью.

У-М по-настоящему ощутил суеверный страх. Как они смогли проделать такое с оружием, произведенным еще в феврале? Он не исключал, что они отправятся в полицию, в редакции газет и даже обратятся к властям, — там-то у него все схвачено. Странно. Он не знал, что ответить Кэлвину, и лишь бормотал что-то, чувствуя: это продолжается бесконечно. Наконец разговор кое-как удалось закончить, и он с облегчением повесил трубку.

С удивлением Уиндэм-Матсон обнаружил: Рита уже успела вернуться из ванной и слышала весь разговор. Она нервно расхаживала по комнате в одной шелковой комбинации; ее светлые волосы рассыпались по слегка веснушчатым плечам.

— Сообщи в полицию, — посоветовала она.

«Ну, что ж, дешевле расстаться с двумя тысячами. Они должны согласиться, наверняка им только это и нужно. У такой мелюзги и мыслишки-то мелкие, подобная сумма для них — целое состояние. Пусть вложат средства в свое новое дело, — один черт, прогорят и опять останутся без гроша».

— Нет, — ответил он.

— Но почему? Шантаж — это ведь преступление.

Трудно все объяснить ей. Он привык приплачивать,

это включалось в текущие расходы, как, например, плата за освещение, газ. Если сумма невелика… но, с другой стороны, Рита права. Он задумался.

«Дам им две тысячи и свяжусь со знакомым полицейским инспектором. Пускай полистает досье на Фринка и Мак-Карти, — может, и выплывет что-нибудь подходящее». Когда они заявятся к нему еще раз, он будет знать, что делать.

«Например, я узнаю, что Фринк — еврей. Изменил имя и форму носа. Вполне достаточно, чтобы сообщить от этом германскому консулу. Дело простое. Консул добьется от японских властей разрешения на интернирование. И отправит его в газовую камеру сразу же, как тот переступит демаркационную линию. Кажется, один из таких лагерей находится где-то в Нью-Йорке. Из тех, что оборудованы печами».

— Удивляюсь, — проговорила девушка, — неужели кто-то осмеливается шантажировать человека с твоим положением? — Она смерила его пренебрежительным взглядом.

— Знаешь, что я тебе скажу? Весь этот шум вокруг старины — сплошная чушь. Японцы просто свихнулись на ней. Сейчас я тебе это докажу. — Он встал и прошел в кабинет. Вернулся с двумя зажигалками, которые поставил на столик.

— Погляди-ка. На вид они совершенно одинаковы, не правда ли? Однако одна из них представляет антикварный интерес. Возьми их. Смелее. Так вот, за одну из них коллекционеры готовы выложить сорок, а то и все пятьдесят тысяч.

Девушка осторожно взяла обе зажигалки и принялась их рассматривать.

— Ну как? — засмеялся он. — Не ощущается никакого духа старины?

— А в чем она вообще состоит, эта «историческая ценность»?

— Если вещь заключает в себе частицу истории… Вот, послушай-ка. Первая зажигалка находилась в кармане Франклина Рузвельта в момент его убийства. Понятно, что она представляет собой историческую ценность. И немалую. Трудно подобрать нечто исторически более ценное. А во второй нет ничего. Ты можешь это ощутить? — он тронул ее локтем. — Нет. Тебе и не отличить. Ни одна из них не источает «мистической ауры».

— Вот это да! — выговорила девушка с благоговением. — Неужели правда? Он действительно имел при себе одну из них в тот день?

— Бесспорно. И мне известно, какую именно. Теперь ты понимаешь, о чем идет речь. Все это одна сплошная липа, они себя обманывают. Например, определенный вид оружия применялся в известной битве, но оно ничем не отличается от других экземпляров. Все дело в этом, — он постучал себя по лбу. — В голове, а не в оружии. Я сам когда-то был коллекционером. Откровенно говоря, так я и стал профессионалом. Собирал марки — первые английские колонии.

Сложив руки, девушка стояла у окна и всматривалась в яркие огни центральной части Сан-Франциско.

— Мои родители говорят: мы не проиграли бы войну, если б он остался в живых, — сказала она.

— Ну ладно, — продолжал Уиндэм-Матсон, — а теперь, допустим, в прошлом году, канадские власти или еще кто-нибудь обнаружили матрицы какой-нибудь старой марки. А также типографскую краску и запасы…

— Я не верю в то, будто одна из этих зажигалок принадлежала Рузвельту, — перебила его девушка.

— Об этом-то как раз и речь! — рассмеялся Уиндэм-Матсон. — Я обязан доказать тебе это, предъявив некий документ. Свидетельство аутентичности. И именно потому все это надувательство, массовая галлюцинация. Ценность заключается не в самой вещи, а в прилагаемой бумаге!

— Покажи мне ее.

— Пожалуйста, — он вскочил и удалился в кабинет. Снял со стены обрамленное свидетельство Смитсоновского института. Документы и зажигалка влетели ему в копеечку, но они того стоили, поскольку являлись доказательством его правоты. Слово «фальшивка» ровным счетом ничего не означает, ибо и сам термин «подлинник» по существу ке подразумевает ничего.

— «Кольт-44» — это «Кольт-44», — произнес он, возвращаясь в комнату. — Все зависит от калибра и конструкции, а не от времени изготовления. Это зависит от…

Девушка протянула руку. Уиндэм-Матсон подал ей документ.

— Значит, все это правда, — сказала она после минутного молчания.

— Да. А вот это — та самая, — двумя пальцами он взял зажигалку с длинной царапиной сбоку.

— Ну, я пошла, — сказала девушка. — Как-нибудь вечером встретимся. — Она отложила зажигалку и документ и пошла в ванную за одеждой.

— Но почему?! — вскричал он, торопясь следом. — Ведь мы здесь в полной безопасности, жены не будет еще несколько недель, я же тебе говорил. У нее отслоение' сетчатки.

— Не в этом дело.

— А в чем же?

— Прошу тебя, найми рикшу, а я тем временем оденусь.

— Я сам тебя отвезу домой, — сказал он угрюмо.