Помоги проекту - поделись книгой:
Ничего не понимая, он осмотрелся и обнаружил, что снова находится в видеофонной кабине. Но кому он звонит? Банни Хентману? Обшарив карманы, он нашел монету в двадцать пять центов, опустил ее в щель монетоприемника платного видеофона. На экране тотчас же появилось изображение.
Нет, не Банни Хентману он звонил. С экрана на него глядело миниатюрное изображение лица Джоан Триест.
— В чем дело? — участливо спросила Джоан. — У тебя просто ужасный вид, Чак. Ты заболел? Откуда ты мне звонишь?
— Я в Санта-Монике, — сказал он. Во всяком случае, он допустил, что это именно так. У него не было никаких воспоминаний об обратном перелете в Район Залива. Да и судя по всему, время еще было не очень позднее. Так ли? Он глянул на часы. Прошло два часа, и теперь было чуть больше восьми. — До сих пор не в состоянии в это поверить, — сказал он, — но сегодня утром меня выставили из ЦРУ как неблагонадежного, а вот теперь…
— Вот те на! — произнесла Джоан, продолжая внимательно слушать.
— По всей вероятности, — проскрежетал он, — меня еще уволил и Банни Хентман, но в этом у меня еще нет стопроцентной уверенности. Потому что, по правде говоря, я очень боюсь разговора с ним.
Наступило молчание. Затем раздался спокойный голос Джоан.
— Ты должен позвонить ему, Чак. Или, может быть, лучше я за тебя это сделаю. Скажу ему, что я твоя секретарша или что-нибудь другое в этом духе — мне это не составит труда, не беспокойся. Назови мне номер видеофона, с которого ты говоришь. И не поддавайся отчаянью, ни в коем случае не падай духом. Я уже достаточно хорошо тебя знаю, поэтому не открою особой тайны, если скажу, что ты вот-вот снова начнешь подумывать о самоубийстве, а если ты попытаешься совершить его в Санта-Монике, я ничем не смогу помочь. Я просто не смогу своевременно добраться туда.
— Спасибо, — сказал Чак. — Так приятно слышать, что есть на свете хоть кто-то, кто неравнодушен к твоей судьбе.
— В твоей жизни за последнее время слишком уж многое рухнуло, — произнесла Джоан с присущей ей проницательностью и здравым смыслом. — Разрыв с женой, теперь вот…
— Позвони ему, — не дал договорить ей Чак. — Вот номер. — Он поднес листок бумаги к видеоэкрану и Джоан переписала номер.
После того, как он дал отбой, он так и остался в кабинке, закурил и погрузился в раздумье. Рассудок его мало-помалу начал проясняться, и теперь его волновало, что же он делал в течение целых двух часов, с шести до восьми. Ноги у него замлели, давала себя знать усталость — по всей вероятности, все это время он провел на ногах. Бесцельно бродил куда глаза глядят по улицам Санта-Моники.
Запустив руку в карман пальто, он извлек металлическую коробочку с капсулами ГБ-40, которую он прихватил с собой, уходя из дому. С немалым трудом он проглотил одну капсулу, не запивая водой. Это должно было — как он полагал — снять усталость. Но ничто, кроме фронтальной лоботомии, не могло устранить понимание катастрофичности положения, в котором он оказался.
Слизистый грибок, подумал он. Может быть, он поможет мне.
Позвонив в справочное бюро Приморского Округа, он раздобыл видеофонный номер Лорда Бегущего Моллюска и тут же набрал его, бросил в щель монету и стал ждать.
Через какое-то время раздался звонок, означавший, что контакт установлен, но картинка на экране так и не появилась.
«Алло», приветствовали его, появившись на экране, слова, не произнесенные вслух, а воспроизведенные визуально. Слизистый грибок, будучи не в состоянии говорить, не мог прибегнуть к помощи звукового тракта.
— Это Чак Риттерсдорф, — произнес он в микрофон.
На экране появились новые слова.
«У вас неприятности. Я, разумеется, не в состоянии читать ваши мысли на таком расстоянии, но улавливаю тончайшие оттенки интонации».
— Вы имеете какое-то влияние на Хентмана? — спросил Чак.
«Как я уже сообщал вам ранее…» слова, воспроизведенные с помощью видеосканнера, узкой ленточкой одно за другим проходили по экрану. «… я даже не знаком с этим индивидуумом».
— По всей вероятности, он меня уволил. Мне хотелось бы, чтобы вы попытались уговорить его взять меня обратно. — О, Господи, подумалось Чаку, мне обязательно нужно иметь работу. Любую, какую угодно работу. — Ведь это вы, — продолжал он, — склонили меня к тому, чтобы подписать предложенный им контракт. На вас можно возложить некоторую долю ответственности за то, что со мною случилось впоследствии.
«А ваша работа в ЦРУ…»
— Приостановлена. Из-за моей близости к Хентману. — Лицо Чака исказилось. — Хентман, видите ли, водится со слишком многими инопланетянами.
«Понятно. Эта ваша служба безопасности в высшей степени поражена всевозможными неврозами. Мне следовало учесть это, но я не учел. А вот вам обязательно нужно было учитывать, поскольку вы уже в течение нескольких лет ее сотрудник».
— Послушайте, я позвонил вам вовсе не для того, чтобы затевать беспредметный разговор о том, кого в большей степени следует за это порицать. Я просто хочу получить работу, любую работу. Мне без нее никак нельзя. — И нужно, отметил он про себя, решить этот вопрос сегодня же вечером. Я не могу ждать.
«Мне нужно поразмыслить над этим», сообщил ему слизистый грибок очередной движущейся полоской слов. «Дайте мне…»
Чак в бешенстве повесил трубку.
Вот так он все время и стоял в замкнутом пространстве кабинки, курил и ждал, строя предположения в отношении того, что скажет ему Джоан, когда позвонит снова. Может случиться, вдруг пришло ему в голову, что она так и не позвонит. Особенно, если вести будут плохими. Ну и каша заварилась! До чего же я докатился…
Раздался звонок.
— Джоан?
Чак облегченно вздохнул, увидев на экране лицо девушки.
— Я позвонила по номеру, что ты мне дал. Вышла на кого-то из его подручных, некоего мистера Фелда. Он был страшно возбужден, и все, что он соизволил сообщить, сводится к тому, чтобы я заглянула в вечерний выпуск гомеобюллетеня.
— О’кей, — сказал Чак и почувствовал, что цепенеет. — Спасибо. Я приобрету лос-анджелесский бюллетень прямо здесь, а с тобой, может быть, встречусь чуть позже. — Он прервал связь, поспешно покинул кабинку видеофона и, выйдя на тротуар, стал искать взглядом бродячий автомат по продаже гомеобюллетеней.
Не прошло и нескольких минут, как у него в руках уже был нужный вечерний выпуск. Он начал его читать здесь же на улице, при свете витрины магазина. То, что он искал, оказалось не первой же полосе. Да иначе и быть не могло. Хентман был самым знаменитым телешутом.
Он дважды перечитал статью, прежде, чем смог поверить прочитанному. А произошло вот что: ЦРУ, на основании данных, полученных с помощью обширной сети автоматически действующих устройств по сбору информации, узнало в конце сегодняшнего дня о том, что синдикат Хентмана отказался от услуг Чака Риттерсдорфа. Для аналитиков из ЦРУ это стало решающим доводом в пользу выдвинутой ими гипотезы, в соответствии с которой Чак Риттерсдорф интересовал Хентмана только в связи с его участием в проекте «Операция Пятьдесят Минут» на спутнике Альфа-III-М2. Следовательно, так они аргументировали свою точку зрения, Хентман был, как они давно уже подозревали, агентом альфиан. Исходя из этой посылки, ЦРУ стало действовать без промедления — потому что собственный информатор Хентмана в ЦРУ, если бы они стали мешкать, успел бы предостеречь его, тем самым дав возможность своевременно сбежать. Все это было так просто и одновременно страшно. У Чака тряслись руки, пока он держал бюллетень как можно ближе к свету.
Но Хентману все-таки удалось скрыться, несмотря на все неотложные меры, предпринятые оперативным персоналом ЦРУ. Возможно, собственная машинерия Хентмана оказалась достаточно эффективной, чтоб загодя предупредить его; для него не стал неожиданным прилет целого взвода быстрого реагирования ЦРУ, который предпринял попытку «накрыть» его, как об этом говорилось в статье, прямо в помещении нью-йоркского телецентра.
Так где же теперь Банни Хентман? По всей вероятности, на пути в систему Альфы. А ГДЕ ЧАК РИТТЕРСДОРФ? На пути в никуда; впереди маячила только напоминающая трясину пустота, где не было ни живых душ, ни каких-либо проблем, ни вообще причин для дальнейшего существования на этом белом свете. Хентман соизволил позвонить Пышке Уивер, восходящей телезвездочке, и сказать ей, что он отвергает сценарий, и он даже не удосужился…
Видеофонный звонок был произведен Хентманом уже вечером, после неудавшейся попытки его арестовать. Следовательно, Пышка знала, где находится Хентман. Или, по меньшей мере, имела возможность узнать. Но это само по себе уже могло стать отправным пунктом.
Взяв такси, он быстро добрался до роскошного многоквартирного дома, в котором жила Пышка Уивер. Расплатившись, он поспешил ко входу и нажал на кнопку вызова ее квартиры.
— Кто там? — Голос ее был все таким же невозмутимым и бесстрастным, даже, пожалуй, более, чем бесстрастным.
— Это Риттерсдорф. Я оставил в вашей квартире часть своего сценария.
— Я что-то не вижу здесь никаких ваших записей, — слова ее, правда, звучали не очень уверенно.
— Если вы меня пустите, мне кажется, я сразу же отыщу их. На все уйдет не более двух-трех минут.
— Ладно. — Внутри высокой металлической двери раздался щелчок, и она отворилась — это Пышка включила электромагнит замка.
Чак сразу же бросился к лифту, ведущему вниз. Дверь в квартиру Пышки была открыта, и он прошмыгнул внутрь. Пышка встретила его в гостиной ледяным равнодушием, стоя со скрещенными на груди руками и безучастно разглядывая ночной пейзаж Лос-Анджелеса на огромном телеэкране в форме окна.
— Здесь нет ни одной страницы вашего чертова сценария, — холодно сообщила она Чаку. — Я даже не знаю, что…
— Меня интересует звонок Банни, — сказал Чак. — Откуда он звонил.
Она посмотрела на него, чуть приподняв одну бровь.
— Не помню.
— Вы хотя бы заглядывали в сегодняшний вечерний гомеобюллетень?
Она ответила не сразу.
— Может быть.
— Банни звонил вам уже после того, как ЦРУ предприняло попытку арестовать его. Вы знаете об этом, и я знаю.
— Ну и что? — Теперь она даже не соизволила взглянуть на него. Никто еще в жизни не относился к Чаку со столь ледяным пренебрежением. И все же, ему почему-то показалось, что, несмотря на всю внешнюю твердость поведения, она была изрядно напугана. Ведь она была еще совсем молоденькой, ей, скорее всего, не было даже двадцати лет. Он решил воспользоваться именно этим обстоятельством и попытать счастья.
— Мисс Уивер, я являюсь агентом ЦРУ. — У него все еще оставалось служебное удостоверение. Теперь он извлек его из внутреннего кармана пальто и протянул девушке. — Вы арестованы.
Она широко раскрыла глаза в изумлении, затем отвернулась, задыхаясь, не в силах даже вскрикнуть от ужаса. И теперь он ясно увидел, как радикально изменился характер ее дыхания. Грудь под плотным красным вязаным свитером учащенно поднималась.
— Вы в самом деле агент ЦРУ? — спросила она сдавленным шепотом. — А я-то поверила, что вы телесценарист. Именно так представил мне вас Банни.
— Мы проникли в синдикат Хентмана. Я выдавал себя за телесценариста. Пройдемте со мною. — Он взял Патрицию Уивер за руку.
— Куда это мы пройдемся? — Она с ужасом вырвалась.
— В лос-анджелесский филиал ЦРУ. Где вас допросят.
— За ЧТО?
— Вам известно, где находится сейчас Банни Хентман, — сказал Чак.
Наступило молчание.
— Откуда мне знать об этом? — сказала девушка и сразу же обмякла. — В самом деле, не знаю. Когда он позвонил, я не знала, что его арестовали и обо всем остальном, что произошло — он мне ничего не сказал об этом. И только тогда, когда я отправилась ужинать, после того, как вы ушли, только тогда я обратила внимание на заголовки бюллетеней. — Девушка, понурив голову, двинулась в сторону спальни. — Мне нужно взять пальто и сумку. И еще не мешало бы чуть подвести губы, а помада в спальне. Но я сказала вам всю правду. Честное слово.
Чак последовал за ней. В спальне Пышка сняла пальто с вешалки в шкафу, затем выдвинула один из ящиков, чтобы взять сумочку.
— Сколько же времени, как вы считаете, меня там продержат? — просила она, запуская руку в сумочку.
— Ну, — ответил он, — не больше, чем… — Он внезапно замолчал. Потому что Пышка держала в руке лазерный пистолет, дуло которого было направлено прямо на него. Его-то она и искала в сумочке.
— Не верю, что вы — агент ЦРУ, — сказала она.
— Но это именно так, — сказал Чак.
— Убирайтесь отсюда. Не понимаю, чего вы пытаетесь достичь, но Банни дал мне эту штуковину и велел пустить ее в ход в случае необходимости. — Рука ее дрожала, но дуло пистолета оставалось направленным на Чака. — Пожалуйста, уходите. Оставьте в покое мою квартиру — если вы этого сейчас же не сделаете, я убью вас. Честное слово, убью. Я говорю это совершенно серьезно. — Вид у девушки был смертельно перепуганный.
Повернувшись, Чак вышел из квартиры, понуро побрел по коридору к лифту. Кабина все еще оставалась на этаже, и он вошел в нее.
Через несколько мгновений он уже был на плохо освещенном тротуаре. Что же, ничего не поделаешь. У него всегда так — предполагаешь одно, получается совсем другое, вернее, просто ничего не получается. С другой стороны, стоически рассуждал он, он ничего не потерял… кроме, пожалуй, чувства собственного достоинства. Да и оно, дайте только срок, еще вернется к нему.
Теперь здесь больше уже нечего делать. Оставалось одно — вернуться в Северную Калифорнию.
Пятнадцати минутами позже он был в воздухе, направляясь домой, в убогую квартиру в Приморском Округе. Времяпрепровождение в Лос-Анджелесе оказалось далеко не из самых приятных.
Когда он прибыл домой, то обнаружил, что в квартире включен и свет, и электронагреватель; слушая по ГКВ одну из ранних симфоний Гайдна, в кресле удобно расположилась Джоан Триест. Завидев Чака, она тотчас же вскочила на ноги.
— Слава тебе, Господи. Я так за тебя беспокоилась. — Наклонившись, она подняла с ковра сан-францисскую «Кроникл». — Ты, наверное, уже видел сегодняшние вечерние газеты. Каким образом все это соотносится с тобой? Это означает, что теперь ЦРУ охотится и за тобой? Как за одним из служащих Хентмана?
— Их сам черт не разберет, — ответил он, прикрывая за собой входную дверь. Насколько ему удалось разобраться в сложившейся ситуации, он вряд ли теперь представлял какой-либо интерес для ЦРУ, но над этим еще следовало серьезно поразмыслить — в этом Джоан была несомненно права. Пройдя в кухню, он поставил на огонь чайник, чтобы вскипятить воду для кофе, остро ощущая, как ему недостает, особенно в такие минуты автоматической кофеварки, которую он купил для Мэри — купил, а теперь оставил ей, вместе со всем остальным.
В дверях кухни появилась Джоан.
— Чак, мне кажется, что тебе следовало бы позвонить в ЦРУ. Переговорить с кем-нибудь, кого ты там хорошо знаешь. С бывшим босом, например. О’кей?
— Ты такая законопослушная, — с горечью произнес Чак. — Всегда заодно с властями — верно? — Он не рассказал ей, что в самый критический момент, когда все вокруг него рушилось и прямо на глазах шло прахом, первым ЕГО побуждением было отыскать Банни Хентмана, а не обращаться за помощью в ЦРУ.
— Пожалуйста, — не унималась Джоан. — Я ведь советовалась с Лордом Бегущим Моллюском, он думает точно также. Я слушала по радио последние известия. В них говорилось что-то об арестах других работников аппарата Хентмана.
— Оставь меня, пожалуйста, в покое — ни о чем больше я не прошу. — Он выставил банку с растворимым кофе. Руки его тряслись, когда он насыпал в чашку полную десертную ложку.
— Если ты не свяжешься с ними, — решительно заявила Джоан, — тогда я ничего не смогу для тебя сделать. Так что мне, пожалуй, лучше уйти.
— А что вообще ты могла бы для меня сделать? — спросил Чак. — Что ты особого сделала для меня в прошлом? Бьюсь об заклад, что я первый из тех, с кем ты когда-либо встречалась, который потерял две работы в один день.
— Тогда что же ты собираешься делать теперь?
— Я подумаю. Может быть, эмигрирую на Альфу. — А если уж быть точным, подумал он, на Альфу-III-М2. Удастся ли мне отыскать Хентмана?
— Значит, ЦРУ рассудило совершенно правильно, — сказала Джоан, в глазах ее вспыхнула затаенная ненависть. — Синдикат Хентмана был на содержании у иностранной державы.
— О Боже! — воскликнул Чак с отвращением. — Война ведь закончилась много лет тому назад! Мне тошно от этого вздора. Всюду только и мерещатся персонажи кукольной комедии «плаща и кинжала». Я сыт этим по горло до конца своих дней. Если я уж вознамерюсь эмигрировать, то позвольте мне это сделать без каких-либо помех.
— Что мне следовало бы сделать, — сказала Джоан без особого энтузиазма, — так это арестовать тебя. Я вооружена. — Она тут же продемонстрировала миниатюрное, но, вне всякого сомнения, достаточно эффективное личное оружие. — Но я просто не могу заставить себя это сделать. Я очень тебе сочувствую. Как это ты умудрился превратить свою жизнь в сплошной кошмар? Даже несмотря на все настойчивые попытки Лорда Бегущего Моллюска.
— Как раз он-то и виноват в этом больше всего, — сказал Чак.
— Он только хотел помочь. Он же не рассчитывал на такую вопиющую безответственность. — Глаза ее пылали гневом. — Неудивительно, что Мэри развелась с тобой.
Чак громко застонал в изнеможении.
— Ты даже не предпринял малейших попыток повлиять на ход событий, — продолжала Джоан. — Ты сразу же сдался. Опустил руки. Ты… — Она вдруг замолчала и пристально посмотрела на чака. Он тоже услышал ЭТО. Мысли слизистого грибка с Ганимеда из квартиры на противоположной стороне коридора.
«Мистер Риттерсдорф, по коридору к вашей квартире направляется какой-то господин. Он вооружен и намерен принудить вас уйти вместе с ним. Я не в состоянии определить, кто он или что еще он от вас хочет, потому что его черепная коробка покрыта неким подобием заземленной сетки, служащей защитным экраном от телепатов. Из чего следует, что это либо военный, либо сотрудник службы безопасности или полиции, или, наконец, член преступной или антиправительственной организации. В любом случае, вам необходимо быть начеку».
— Отдайте мне этот миниатюрный лазерный пистолет.
Поделиться книгой: