Полная капитуляция

Официант принес изысканный салат из даров моря. Вообще-то Энн любила морепродукты, но сейчас ей кусок не лез в горло. Даже запах еды вызывал у нее отвращение. Рубен, как она заметила, тоже не притронулся к еде.

— Я думала, ты умираешь с голоду.

— Верно. Я жду, когда ты меня обслужишь.

Он что, вообразил себя восточным султаном? Ничего себе! — подумала Энн.

— Ты и сам можешь себя обслужить, сеньор Каррильо де Асеведа!

— С какой стати, если это твоя обязанность?

Энн могла лишь молча сверкать на него глазами. Его неторопливая уверенность, внушительная фигура, тонкие черты безупречно красивого лица — все это приводило ее в бешенство. Какого труда ей стоило уйти от него! Как разрывалось тогда ее сердце! И сколько времени ей потребовалось, чтобы все пережить и начать жизнь сначала. И вот теперь, когда она наконец готова снова выйти замуж, он вдруг взял и вернулся, чтобы еще раз все разрушить.

Этот человек был так обманчив. Он мог обезоружить ее одним взглядом своих спокойных серых глаз. Она любила его без памяти, но требовала от него того, чего он дать не мог. Энн поднялась на ноги, путаясь в длинной юбке. Однако рука Рубена метнулась вперед и, схватив ее за запястье, заставила вновь опуститься на стул.

— По-моему, я не разрешал тебе встать из-за стола. — Его глаза угрожающе блеснули, а вокруг властного рта обозначились зловещие складки.

— Я никогда не просила у тебя разрешения сделать что бы то ни было и не собираюсь просить в дальнейшем! — взорвалась Энн. Да кем он себя воображает! Она гордо откинула голову, но в глазах стояли предательские слезы. — Неужели мне когда-то казалось, что я в тебя влюблена? Не могу в это поверить! Какой же я была дурой!

— Тебе ничего не казалось. Ты меня действительно любила.

— Вот именно — любила, — горько отозвалась Энн. — В прошедшем времени. А теперь я испытываю к тебе одну лишь ненависть.

— Любовь, ненависть, какая разница? Для меня главное, чтобы ты была верна данным тобой обетам. — Рубен был внешне невозмутим, но Энн кожей чувствовала исходящие от него жаркие волны гнева. — Я понимаю, что, когда мы поженились, ты была еще слишком молода. Вот я и дал тебе время повзрослеть — целых три с половиной года. А теперь я приехал, чтобы забрать тебя домой.

— Суэньо не мой дом!

— Все это просто слова. — Рубен нетерпеливо прищелкнул пальцами. — И вообще, мне надоело с тобой спорить. Факт остается фактом: твое место в моем особняке, где ты будешь рожать мне детей.

— Этого никогда не будет!

— Ты думаешь, что будешь счастливее, выйдя замуж за своего жалкого бухгалтера? Я навел о нем справки. Он просто жалкий червяк — ни огня, ни изюминки…

— Зато я его люблю.

— Меня это не волнует. Ты его не получишь.

Да как он смеет! Энн затопила волна жаркого гнева. Не помня себя от ярости, она замахнулась на Рубена, но тот поймал ее руку на полпути.

— Ты что, с ума сошла?

Его пальцы стиснули тонкое запястье Энн, словно тисками, но та даже не почувствовала боли.

— Оставь Уилла в покое, — прошипела она сквозь зубы. — Он твоих злобных оценок не заслуживает.

— Зато ты заслуживаешь. Ты оскорбила меня и мою семью. У тебя были определенные обязанности — вспомни, какое положение в обществе я занимаю. Ты нас всех опозорила.

Запястье Энн уже начинало пульсировать от боли. Она зажмурилась так, что перед глазами заплясали искорки.

— Будь добр, отпусти мою руку.

— Я жду извинений.

— Ты делаешь мне больно!

Ноздри Рубена угрожающе раздувались, глаза сверкали, но он все же разжал пальцы и выпустил руку Энн. Уронив ее на колени, она с ужасом смотрела на запястье, где на бледной коже отчетливо проступили следы его пальцев.

Рубен задернул тяжелые шторы. Пурпурные складки упали, отгородив их от всего мира.

Он снова пытается затащить ее в клетку, подчинить своей воле. Энн не могла этого допустить. В конце концов, она не только его жена. Она мать, у нее есть Стивен. Слезы, которые женщина так долго сдерживала, повисли на ресницах, закапали на колени. Энн стиснула зубы в попытке взять себя в руки.

— Не смей распускаться! — резко одернул ее Рубен. — Я не допущу, чтобы моя жена рыдала у всех на глазах.

— Ты же задернул шторы. Моих слез никто не видит.

— Хватит и того, что их вижу я.

Господи, как же он ожесточился! Каждое его слово просто ножом режет. Энн крепче стиснула зубы, понимая, что ее воля против его воли не выстоит. Рубен умел спорить и находил аргументы гораздо лучше ее. Он вообще все делает лучше, чем она, но это не значит, что его нужды и чувства должны всегда стоять на первом месте.

Приняв молчание Энн за знак покорности, Рубен немного смягчился.

— Если не хочешь ссориться, лучше не провоцируй меня. Я не для того проделал долгий путь, чтобы слушать оскорбления от женщины.

Неужели он всегда был таким заносчивым и высокомерным? Как же она этого не замечала? Может, когда-то она находила его наглое мужское превосходство привлекательным? Теперь оно приводило Энн просто в ужас. И боялась она не за себя, а за Стивена. За его будущее. Ведь стоит Рубену узнать, что у него есть сын, как он тут же увезет его на Суэньо — тихий островок, затерянный в Атлантике, где он был единоличным властителем. Суэньо — прелестное местечко, но о свободе, которой они со Стивеном наслаждались в Штатах, там и мечтать не приходится.

Рубен внезапно наклонился и, взяв Энн за подбородок, резко притянул ее голову вперед. Энн едва удержалась, чтобы не отшатнуться, но заставила себя сдержаться. Еще не хватало, чтобы он заметил, как она на него реагирует! И все же, когда он провел по ее губам подушечкой большого пальца, по телу Энн невольно пробежала сладостная дрожь. Это не укрылось от Рубена.

— Ты стала какой-то уж очень пугливой, — заметил он, явно заинтригованный. — Твой Уилл, он что, вообще до тебя не дотрагивается?

— Мои отношения с Уиллом тебя не касаются.

— Довольно дерзкий ответ для женщины, находящейся в двусмысленном положении.

Усилием воли Энн выдавила улыбку. Она понимала: ее загнали в ловушку и не стоит усугублять и без того угрожающую ситуацию, однако гордость взяла верх над здравым смыслом.

— Я стала другой, Рубен, — заявила Энн, решив, что ни за что не уступит. — Я уже не та девчонка, на которой ты когда-то женился.

— Вот и хорошо. Стало быть, нам обоим придется снова приспосабливаться друг к другу. — Рубен улыбнулся, но его глаза, прикованные к лицу жены, оставались холодными. — Я ведь тоже уже не тот, что прежде. — И, помолчав, добавил: — А ты действительно изменилась. Стала еще красивее.

— Нечего льстить.

— А это вовсе не лесть. За свою жизнь я встречал немало женщин, но такой, как ты, — никогда. Ни у одной женщины нет такой нежности и мягкости…

— Прекрати!

— Такой безупречной белой кожи, таких глаз, спокойных и светлых, как небо в тихую зимнюю пору. Таких губ — нежнее, чем лепестки роз.

Все тело Энн напряглось, по спине побежали мурашки. Не слушай его! — шептал внутренний голос. Не позволяй ему снова обворожить тебя. Однажды ты через такое прошла, и это тебя чуть не сгубило.

— Ты возжелал меня именно теперь, потому что я для тебя недоступна!

Рубен опустил руку. На его лице по-прежнему играла та же улыбка, но выражение глаз стало жестче.

— Ну почему же недоступна? Я могу получить тебя в любую минуту, просто не хочу применять силу.

Прежде ему и нужды не было прибегать к силе, но теперь Энн с ужасающей отчетливостью поняла, каким безжалостным он может быть. В резких чертах его лица читалась угроза, а легкая улыбка, кривившая рот, таила в себе опасность.

Внезапно улыбка сошла с лица Рубена.

— Уилл знает, что ты сбежала от мужа?

Вот это уже удар ниже пояса!

— Он знает, что я от тебя ушла.

— А он в курсе, что ты ушла без объяснений? Ни записки, ни прощального поцелуя, ничего. Он знает, что ты просто забрала свой кошелек, паспорт и уехала?

— Он знает, что я забрала паспорт и бежала, спасая свою жизнь!

Их взгляды скрестились. Если Рубен хочет войны, он ее получит. С тех пор, как Энн ушла от мужа, она только и делала, что сражалась. Экономила каждый цент, чтобы купить еду. Одежду покупала в дешевых лавчонках, где торговали поношенными вещами. Работала по две смены. Она одна поднимала ребенка, и это ее закалило.

— Уилл не интересовался, почему ты меня оставила?

— Он знает, что я была несчастна, и не задает вопросов.

Рубен поднял бокал и покрутил его в пальцах, любуясь игрой пурпурной жидкости в пламени свечи.

— Скажите, пожалуйста, какое понимание! Как ты думаешь, он поймет, когда тебе в очередной раз все надоест и ты его выбросишь, подобно ненужной вещи?

Сарказм в его голосе резал, как бритва. Если бы это было возможно, Энн бы тут же бросилась прочь. Однако она понимала, что так просто в этот раз от Рубена ей не отделаться.

— Я вовсе не бросила тебя, как ненужную вещь!

— Да? А впечатление создалось именно такое. И не только у меня. Весь остров полнился слухами. Скандал отразился на всей моей семье. Не у меня одного репутация оказалась запятнанной — пятно легло на всю нашу семью.

— Какой еще скандал?

— Ходили слухи, что ты мне изменяла.

Глава вторая ЧЕТЫРЕ ДНЯ — И ТЫ СВОБОДНА!

— Да никогда в жизни! — Щеки Энн залились краской. Поверить подобной клевете! Как только он мог такое вообразить?

Это ранило Энн гораздо больнее, чем она могла предположить. В первые дни после побега она надеялась, что Рубен ее отыщет, а заодно и узнает правду о коварстве своей любимой сестры. Потом пришло безразличие: пусть прошлое останется в прошлом. А теперь выяснилось, что Рубен поверил в то, что жена ему изменяла. Ему и в голову не пришло, что его обманывают.

Стало быть, он тоже подвел ее. Причем дважды. Ведь когда она ушла, это ее чуть не убило. Оставить Рубена было самым трудным поступком в ее жизни. А когда она обнаружила, что беременна, то и вовсе пала духом. Муж так мечтал о ребенке, но никогда о нем не узнает. Имеет ли она право скрывать это от него?

Энн вся измучилась, терзаемая чувством вины. Слава Богу, что у нее не было денег. Борьба за существование заставляла ее каждое утро вставать с постели и весь день трудиться до изнеможения, так что вечером она падала в кровать, полумертвая от усталости. Времени копаться в своих переживаниях у нее просто не оставалось. Рубен может сколько угодно издеваться над Уиллом и его небольшой аудиторской фирмой, но именно работа секретарем в этой фирме спасла Энн жизнь.

— Почему бы тебе просто не развестись со мной и не забыть все?

— Не могу.

Подняв глаза, Энн всмотрелась в лицо Рубена. Решительно сжатый рот, дымчато-серые глаза, светившиеся умом. Перед мысленным взором Энн встало лицо сына. Те же глаза, тот же нос, та же форма рта. Как она раньше не замечала? Стивен был точной копией своего отца, но Энн неосознанно отказывалась это признавать.

Зато сейчас жестокая истина словно обрушилась на нее. Ведь они с Рубеном не чужие. У них есть кое-что общее, вернее, кое-кто. Бесценный маленький человечек. Их сын. И как бы ни хотела Энн скрыть его существование от Рубена, факт все равно оставался фактом.

— Так почему ты не можешь дать мне развод? — повторила она.

— Это было бы слишком легко, — криво усмехнулся Рубен. — А я, как ты знаешь, никогда не искал легких путей.

Его намек был понятен Энн. Перед свадьбой Рубен предупредил невесту, что в их аристократическом кругу, куда чужаки строжайше не допускались, в их семье, ведущей свой род от испанских конквистадоров, известие о том, что один из самых знатных и богатых наследников женится на безвестной американской девчонке без роду без племени, вызвало настоящий шок. Семья встретила это сообщение в штыки. Рубен предостерег, что их настроение дорого им обоим обойдется, но Энн отмахнулась. Она лишь нежно поцеловала губы любимого, твердо уверенная в том, что ей удастся завоевать расположение его родных. Ведь с ней — любовь Рубена, и это казалось достаточным.

Как жестоко она ошибалась!

Энн сидела так прямо и напряженно, что выступили ключицы. Она не могла отвести глаз от тонкого профиля мужа. Когда-то она так любила целовать это смуглое лицо с высокими скулами. Ей припомнилось, с каким наслаждением она прижималась губами к маленькому шраму над его левой бровью. Ей ничего не нужно в этом мире, пусть только он будет рядом. И ей отчаянно необходимо было знать, что Рубен чувствует то же самое. А он отдалился, спрятался за бесстрастной маской. Для него на первом месте был семейный клан, их родовая спесь, их бизнес. Миры Рубена и Энн больше не соприкасались, они совершенно потеряли контакт друг с другом.

— Тебе очень нужен развод?

От этого вопроса волосы на затылке у Энн зашевелились. Да он просто играет с ней, как кошка с мышью, прежде чем та попадет ей на зуб! Энн решительно встряхнулась. Ей нечего бояться. Распрямив плечи, она вздернула подбородок и смело встретила его взгляд. Не станет она играть в его игры.

Однако ее праведный гнев быстро остыл. Слишком многое для нее сейчас поставлено на карту, и в первую очередь будущее — ее и сына. Провоцировать Рубена было опасно, следовало, напротив, найти какие-то пути к пониманию, не перечить, а пойти ему навстречу. Няня привезет Стивена домой к одиннадцати — меньше, чем через три часа. К этому времени она должна быть дома, успев предварительно отделаться от Рубена.

— Очень нужен, — выдавила Энн.

— Достаточно сильно, чтобы рискнуть?

— Что значит «рискнуть»? Чем?

— Тем, чтобы стать моей на несколько дней. — Энн протянула руку к стакану с водой и поднесла его к губам. Ледяная вода обожгла губы, зубы стукнулись о стекло. Рубен наклонился вперед. — Я хочу, чтобы ты провела со мной уик-энд.

— Это и есть твое предложение?

— Я даю тебе возможность добиться права в дальнейшем самой распоряжаться своей жизнью.

— То есть я провожу с тобой уик-энд — и ты даешь мне развод?

— Если ты выполнишь мои условия.

Что-то уж больно легко все получается, подумала Энн, глядя на скатерть, на которой проступили темные пятнышки от воды. В голове ее была странная пустота — ни одной здравой мысли, которая могла бы помочь ей сообразить, что делать.

— И каковы же эти условия? — наконец спросила она.

— Я хочу провести с тобой конец недели. Четыре дня и три ночи. В месте по моему выбору.

— Ты хочешь, чтобы в эти дни… и ночи я была твоей женой?

— Я хочу, чтобы ты была моей любовницей. — Энн невольно вскинула голову. Рубен смотрел на нее все с той же улыбкой, никак не отражавшейся в глазах. — Я хочу обладать тобой, наслаждаться тобой в полной мере, хочу, чтобы ты снова стала моей — без остатка.