Страсти в старинном поместье. Книга вторая.

— Где Макс? — рявкнул Брандт, указывая на Бронте пальцем.

— Его здесь нет.

Бронте застыла, дожидаясь продолжения. Он снесет ей голову? Этот человек не способен сдерживать свою ярость. Огорчение у него оборачивается насилием с пугающей быстротой.

— Я спрашиваю, где он?

— Ты думаешь, я скажу тебе, когда ты в таком настроении?

Она сошла с ума, если решилась встать у него на пути.

— Как только я его найду...

— И что ты сделаешь? — презрительно выпалила Бронте. — Забьешь его до смерти?

Нат Сондерс, восхищенный и встревоженный, впервые вступил в разговор:

— Бронте, пожалуйста, перестань. Скажи своему отчиму, где Макс. Это твой долг. Карл имеет право знать. Он отец Макса.

— Тоже мне, отец! — презрительно фыркнула Бронте. — Он терроризирует Макса всю его жизнь. Можешь это одобрять, ты, Нат, трус и ничтожество.

Ее сердце бешено колотилось в груди, а Карл Брандт тем временем менялся в лице.

— Бронте, веди себя разумно. — Нат неуклюже встрял между Бронте и ее отчимом. — Ты не имеешь к этому отношения. Ты только стояла в стороне. Макс все спланировал сам. И нет смысла его защищать.

— Вот как? — Бронте едва держала себя в руках. — А ты, Нат, какое отношение имеешь к насилию над ребенком?

Нат неуверенно смерил ее взглядом. Ему-то известно, какой у Бронте взрывной темперамент.

— Я-то этого, конечно, не одобряю. Карлу нужен только его сын, который заслуживает наказания за то, что заставил родителей пройти через такую нервотрепку.

— А с чего ты взял, что они вообще нормальные? — выкрикнула Бронте. — Где моя мать?

Она отчаянно желала, чтобы Гилли и Макс не вошли в комнату. Если они появятся из заднего сада, то не увидят тяжелую машину у крыльца.

— Забудь про свою мать! — Неожиданно Брандт схватил ценную китайскую вазу и швырнул ее в стену. — Не трать на нее времени. — Затем он отдал Нату решительный приказ: — Обыщи дом. Этот маленький негодяй где-нибудь прячется. Может, в шкафу.

Какое-то время Нат не шевелился. Он смотрел на разбросанные на полу осколки вазы, словно раздумывая, как бы ее склеить.

— Карл, может быть, нам лучше подождать снаружи, — предложил он. — По крайней мере, пока не поговорим с мисс Макалистер. Этот дом принадлежит ей. И эта ваза.

— К черту! — взорвался Брандт в приступе дикой ярости; лицо этого грузного, широкоплечего человека побагровело. — Ты не получишь Бронте назад, если будешь вести себя как сопливая девчонка.

— Получить меня назад? — Бронте бросила на бывшего жениха сердитый и тревожный взгляд. — Боже мой, Натан, да ничто на свете не поможет тебе получить меня назад. Если ты не забыл, я от тебя отказалась. Или ты сошел с ума? Да с какой стати ты связался с этим насильником?

— Я хотел увидеть тебя, Бронте, — ответил Нат, пристально глядя на нее. — Я люблю тебя. Я не могу тебя не любить. Черт возьми, ведь ты наверняка все еще меня любишь?

— Я не люблю тебя, Нат. Если бы я тебя любила, то вышла бы за тебя замуж. Извини. История окончена.

— А ну помолчите, вы, оба, пока я не вышел из себя, — проревел Карл Брандт. — А ну, Сондерс, делай то, что я тебе сказал. Обыщи дом. И не думай, что я позволю собственному сыну делать из меня дурака.

— Он всего лишь попросился сюда на каникулы, — завопила Бронте, чувствуя, как в ней нарастает давление. — Он нуждается в каникулах. Почему ты не мог его отпустить? Почему ты такое чудовище?

Брандт захохотал.

— Жаль, что бедный маленький Макси не похож на тебя. Тогда у него мог бы быть шанс.

Он отошел; казалось, он способен разломать весь дом.

Нат помедлил.

— Бронте, скажи ему то, о чем он спрашивает. Только дурак переходит дорогу Карлу Брандту, так даже мой отец говорит. И не без оснований. Он опасный человек.

Бронте до крови закусила губу.

— Тем больше оснований не отдавать ему Макса.

— Мне самому до смерти страшно, — признался Нат. — Я пошел на этот шаг только ради тебя. Мне все равно, что будет с Максом. Ну, может, дадут ему по ушам. Где он? Ты же видела, как Брандт разбил эту вазу. Похоже, она ценная. Я бы сказал, она тянула тысячи на три или четыре. Он мог бы разрушить весь дом.

— Что ж, я позвоню в полицию.

— Тогда тебе придется отвечать, почему ты укрываешь Макса от родного отца. Мальчишка ослушался его. Твоя мать просто страшно выглядела, когда я в последний раз с ней виделся.

— Когда это было? — спросила Бронте с глубоким беспокойством.

— Перед отъездом. Я был у них дома. На ней было много косметики, но я разглядел синяк.

Бронте вздрогнула.

— Как это произошло?

— Откуда мне знать? Могу спорить, что она не ударилась о дверной косяк.

— Его необходимо остановить, — сказала Бронте.

— Как? Он как экспресс, въезжающий на станцию.

— Я Макса не отдам, — пылко заявила Бронте.

— Бронте, я не смогу тебя защитить. — Нат в отчаянии сжал голову руками. — Я бы хотел, но Карл меня на куски разорвет. Иногда мне кажется, что он совершенно свихнулся.

Рев, похожий на грохот извержения Кракатау[3], заставил Ната содрогнуться.

— Бронте, я вынужден ему помогать, — извиняющимся голосом проговорил он. Страх боролся в нем с желанием остаться с Бронте. — Ты скажешь мне, где прячется мальчишка? Я постараюсь сделать так, чтобы он вернулся домой в целости.

В течение пятнадцати минут мужчины обыскивали дом, подвал, в который мог протиснуться разве что опоссум, и земельные владения. Если Гилли с Максом находились где-то на краю джунглей, они увидели бы этот обыск; Бронте успокаивала себя этой мыслью. Гилли там никто не найдет, если она решит прятаться. Из Гилли получился бы прекрасный партизан. В этом состояло единственное утешение Бронте. Но всюду они прятаться не могли.

Бронте подошла к буфету, где, как она знала, Гилли хранила винтовку 22-го калибра. Впрочем, такого свирепого носорога, как Брандт, остановит, пожалуй, только 303-й калибр. Дело слишком плохо, думала Бронте. Ей не хотелось прибегать к оружию. Оружие может причинить жестокий ущерб. С другой стороны, в крайних обстоятельствах оно может послужить средством защиты. Ее отчим не наделает глупостей, если воспримет ее всерьез, увидев у нее в руках винтовку. С чувством триумфатора она подумала о том, что Брандт понял: отныне она его не боится. Или, во всяком случае, не боится настолько, чтобы превратиться в медузу.

Тем не менее, она дрожала всем телом, когда подходила к буфету и прислушивалась к тому, как ее отчим орет на Ната. На ее коже выступил холодный пот. Ну конечно. Винтовки там нет. Гилли ее перепрятала. Где же Стивен? Пожалуйста, Стивен, пожалуйста, где ты? Даже если он выехал немедленно после ее звонка, пройдет вечность, пока он доедет до плантации.

Несколько секунд спустя она увидела Ната, который выглядел так, как будто он измучен жарой и яростью ее отчима. Оскаленные зубы Брандта и его горящие глаза, краска на щеках делали его больше похожим на дьявола, чем на человека.

— В последний раз тебя спрашиваю, глупая корова: где мой сын?

Бронте сама удивилась, когда заорала в ответ:

— Нет его в доме! Спрятался где-нибудь. Если ты еще не сообразил, дом стоит у самых джунглей.

— Лжешь!

Внезапно Брандт схватил ее за плечи и тряхнул, как куклу.

— Карл, прекрати. Оставь ее в покое.

Нат собрал все свое мужество.

Вместо ответа Брандт выволок Бронте в прихожую с такой силой, что она ударилась о стену и ушибла голову. Звезды долго сыпались у нее из глаз.

— Это отвратительно.

Нат, маленький и легкий, как пушинка, по сравнению с Карлом, набросился на него и тут же тоже отлетел в сторону.

— Не двигаться, оба, — прорычал Брандт сквозь стиснутые зубы. — Я могу подождать. Когда-нибудь они придут.

Бронте выпрямилась; от удара у нее кружилась голова. Она прижала ладонь к затылку. Шишка уже вздувалась. В нескольких футах от нее на полу бесформенной кучей лежал Нат, от шока потерявший дар речи.

Ничто в тепличной, комфортабельной жизни не готовило Ната Сондерса к тому, что ему придется ссориться с таким человеком, как Карл Брандт. Что за ярость! Что за сила! Какой слепящий взгляд! Он думает, что знает партнера своего отца; теперь он понял, что, привыкнув за долгие годы к брандтову прикосновению Мидаса, вовсе не знал этого человека. Мысль о том, что может произойти с Бронте, с Максом, даже с ним самим испугала его. В его мире цивилизованные люди не приучены к насилию.

Бросив на противников уничтожающий взгляд, как на нашкодивших детей, Брандт вышел на переднюю веранду. В воздухе послышался гул вертолета.

— Это еще кто такой? — выкрикнул Брандт, обращаясь к Бронте.

Внезапно она забыла про гудящую голову.

— Полиция, — солгала она. — Я позвонила туда, когда вы подъехали.

— Слава Богу! — воскликнул Нат. — Таких людей, как твой отчим, нужно держать под самым надежным замком.

— Это не полицейский вертолет, — холодно возразил Брандт. — Кто бы это ни был, немедленно прогони его. Слышишь меня?

Он возвратился в прихожую и угрожающе встал над Бронте. В безмолвном ужасе и с отвращением Нат смотрел на него. Бронте с трудом поднялась на ноги, не в силах скрыть невероятного облегчения. Само тело подсказывало ей, что это Стивен. Ясно, что, услышав по телефону ее голос, он сделал все возможное и невозможное, чтобы добраться сюда. Может быть, даже угнал вертолет.

— Скорее всего, это мой друг, — объявила она, заметно повеселев. — Что ты намерен делать? Драться со всеми нами?

Глаза Брандта загорелись яростью и торжеством.

— Если ты хочешь избавить своего маленького братца от того, чего он заслуживает, быстро и тихо гони отсюда своего друга, — распорядился он.

Бронте пробежала мимо него, сбежала с крыльца и упала в раскрытые объятия Стивена.

— Ох, слава Богу! Ты здесь! — закричала она, радуясь силе его объятий. — Гилли и Макс где-то в лесу. Наверное, они увидели, как эти рыскают во дворе и решили не приближаться.

— Эти? — быстро переспросил Стивен. — Сколько их?

— В самом кошмарном сне...

Что Бронте хотела сказать, осталось неизвестным, так как с веранды загремел голос Брандта, словно он кричал в мегафон:

— Бронте, придется тебе поговорить со своим другом там, — скомандовал он.

Стивен шагнул вперед, ведя за собой Бронте.

— Что ж, это ненавидимый всеми Карл Брандт. Много воды утекло.

Брандт вскинул голову, как зверь, учуявший охотника. Похоже, он узнал голос Стивена. Теперь они приблизились настолько, что Брандт мог разглядеть его лицо.

— Много лет, — буркнул Брандт, и Бронте в оцепенении уставилась на Стивена. Они знакомы, а он ничего ей не сказал? — Как бы ни было неприятно возобновлять наше знакомство, могу я спросить, что ты здесь делаешь?

— Я решил, что мой визит даст нам возможность поговорить.

Стивен убрал руку с плеч Бронте и поднялся на крыльцо. Высокий, сильный, стройный, он стоял теперь напротив старшего по возрасту, крепко сбитого, но отнюдь не разжиревшего мужчины.

— Поговорить? — Брандт тяжело дышал, и его ноздри раздувались, как у быка, изготовившегося к нападению. — Я приехал сюда за сыном. Это мой сын. — Сейчас он говорил неожиданно сдержанным голосом. — Тебя это совершенно не касается.

— Это меня очень даже касается, — возразил Стивен. — Бронте и ее двоюродная бабка Гиллиан — мои друзья. Я познакомился с Максом. Он мне нравится. Я узнал, как ты с ним обращался много лет. И, вероятно, с матерью Бронте тоже. Тебе нравится делать людям больно, да, Брандт? Я бы сказал, что ты садист.

Брандт расхохотался, как будто услышал хорошую шутку.

— Я не хочу ни о чем с тобой разговаривать, Сондерс. Твой слизняк-кузен прячется в доме.

— Сондерс? — Бронте не могла оправиться от шока. — О чем он говорит?

Она обратила на Стивена безумный взгляд. Ее отчим натужно хихикнул.

— А ты и не знала, Бронте? Я слышал, что он называет себя девичьей фамилией своей матери. Рэндолф. Рэндолфы, симпатичные, консервативные люди. Из тех, кто не пустит таких, как я, на порог. — Он повысил голос до привычного рыка, от которого дрожат стекла. — Выходи, Натан, поздоровайся с кузеном, — крикнул он с жестокой радостью. — Хочешь верь, хочешь не верь, но он, кажется, украл нашу девчонку.

И он опять расхохотался, как будто при удачной шутке.

— Ох, — простонал Нат, появляясь в дверях. — Это правда ты, Стивен?

И тело, и ум Бронте пробрала дрожь. Когда-то она считала себя разумной девушкой. Сейчас ей придется всерьез пересмотреть свое мнение о себе.

— Давно не виделись, Нат, — произнес Стивен. — Как думаешь, во что ты вляпался, когда приехал сюда с таким типом, как Брандт? Я знал, что ты способен вытворять глупости, но не знал, что ты вытворяешь их так часто.

— А ты у нас такой умный! — Щеки Ната вспыхнули. — Если тебе так уж необходимо знать, я приехал, чтобы просить Бронте вернуться ко мне.