Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт! Принять и закрыть
Читать: А Старый пират… - Эдуард Вениаминович Лимонов на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит
Помоги проекту - поделись книгой:
Эдуард Лимонов
А старый пират…
* * *Вдовец. Генерал. Карбонарий.Убийца с кинжалом в плаще,Таков был тот странный сценарийДля жизни моей, и вотще…Мне некую цель поручили,Мне некий плацдарм отвели,Ни разу меня не забыли,Любовно героя пасли…
Затихающий рокот беды
К.От нас ничего не осталось?И даже кольцо потерялось,А впрочем, остались дети,Такие чужие на свете…Как грустно! И душесдирающе…А было легко и мечтающе…Зачем ты меня так изранила,И наших детей прикарманила?Зачем, отвечай мне, чертовка?Тупая ты, словно морковка,Ты сволочь, морковкина дочь.Ты — овощ, тебе не помочь!Детей ты лишила отца…Сидят в тебе два подлецаИ, злые, глядят через очиКак мрачные, злобные Сочи…К.Я Вас любил как самый добрый зритель,Я Вас мечтал, я Вас обожествлял.Вы стали мне убийца и мучитель,А я ведь заменял Вам целый зал.Я послан был, — Истории свидетель,А не подсобных совершатель нужд.Я был, сама, простите, добродетель,Одновременно: скромный тихий муж…Величие мое Вы не узнали!И Гений мой, он мимо Вас прошёл,И во Вселенной, а не в кино-зале,Где ничего не стоит слабый пол.Среди планет — булыжников и магмы,Ста тысяч солнц пылающих всегдаВы повторили путь преступной мамыИ устремились с вызовом, куда?Туда, где нет Истории. Где пошло.Лишь плоская растительная жизнь,Ушли как окотившаяся кошкаУходит равнодушно… Так? Скажи?К.«Он мне никто, и я не с ним!»— Так женщина лгала.Летал по небу херувимС улыбкой в два угла.Вставала кислая заряШампанским смятена…Я думал: «В фас, придирки зря»,Но лживая спина,У этой женщины была.И я не верил ей.Когда же женщина ушлаЧрез пару сотен дней,То выяснилось, что живетПод крышею однойС ней рядом тот, с ней рядом тот,О ком лгала спиной…* * *Любит не тот, кто хвалит,А тот, кто в ночную тьмуГлаза бессонные пялитИ матом, как на Колыму,Отправленный, сопровождает…А между тем, светает…Любит не тот, кто хвалит:«Божественная!», «царица!»А тот, кто отсюда валит,Туда от тебя стремитсяЕще и убить грозится…Мы видели, знаем самиТакое под небесамиРазнузданных злоб разбойВидали мы между собой,Но я был всегда с тобой…Чего же ты натворила?Зачем же ты в Вечности такГрязнейших следов наследила!А дети? А я? Мы, как?Непоправим наш брак,Теперь он не брак, а мрак…А дети? А я? Мы, как?Три крысыНу ты хоть плачешь иногда?Ведь твой, — Великий грех!Четверг ли это, иль средаВ ночи, часов до трех,К тебе бы приходить должныВ зловонии, в дымуТвои ужасные виныТерзать тебя саму, —Три крысы, чтоб тебя глодать.«Где наша, где семья?»Две, — дети твои, злая мать,А третья крыса, — я!Нет, ты не плачешь никогда,Поэтому в ночи,Четверг ли это, иль средаПридём мы, палачи!Да, мы тебя с ума сведём,Преступная ты мать!В обезумении своёмЗаставив нас страдать,Ты не подумала о том,Что бед не избежать!К.Мой сын находится в пленуКак Яков Джугашвили.Он увезен тобой в страну,Где люди, цвета пылиЖивут на низких берегах,Зевают, спят, смеются…Где пальмы (ветошь на шестах)Согнутся. Разогнутся…Где наркоман с лицом змеиГлядит на диск заката.Преступны действия твои,Ты, Катька, виновата!Мой сын находится в плену,И дочь моя там бьётся,Придётся мне вступить в войну,Ещё одну, ещё одну,Не хочется, придётся…Мой сын там маленький бредёт:Собаки, грязь, бананы,А в дочери моей капотВцепились обезьяны.Зачем ты стала злая тварь?Случилось что с тобою?Мозг ЛСД сожгла ли гарь?Или мозги травоюДо дури так оглуплены,Что ты детей укралаИ быстро-быстро из страныМалюток ты умчала…
Полковник и Зверь
* * *Дождь шелестит, дождь падает на жесть,А у меня теперь подруга естьС такою замечательною попой!Что хочешь делай: тискай или шлепай!В потоке ностальгических мгновенийПодруга из грядущих поколенийЯвилась, и уселась на постель,В ней узкая, волнующая щель,Две разные трепещущие груди,Мне повезло, завидуйте мне, люди!Подруга в красном платье красотыЭлен, — Лилит, как хочешься мне ты!Сижу в Москве, слюну один пускаю,Хочу тебя! Моих инстинктов стаюПока могу, держу, не выпускаю.Но видно долго так не протяну…Хочу тебя, как офицер — войну,Как молодой воспитанник училищВо сне желает победить страшилищ!Е.Сидел я в стенах страстных и печальныхИ думал о былом, былом, былом,Восторгов от меня первоначальныхВы больше не дождётесь. Напролом.Я думаю, идти нам пригодится,Я рву тебя воинственной рукой.Лучом из тьмы изъята ягодица,О, я готов побыть с тобой, с такой…Я разорву здесь пепел безнадёжныйИ будет солнце нам всегда зиять,Внутри твоей чудесной плёнки кожнойТвоё устройство стану осязать…Е.В России медлит потеплеть,Всё думаешь, чего б надеть..?Включаешь обогрев с утра.Где ж летняя жара?Москиты медлят, не жужжат,Рождаться в холод, — сущий ад!А у тебя такая грудь!И тесный в попу путь…Перед моим же взором домНеобитаемый, и в нёмСкрываться может там стрелок!Мне мой неведом срок!Услышу, как звенит стекло?А тело пулей обожгло,Как тысячью крапив,Но я останусь жив…В России медлит потеплетьЯ на тебя залезу впредьКак на кобылу конь,В дыре твоей огонь!ЛолаПлескается Лола. Шумят года.Никто не уйдёт живым…Смыкается в ванне моей водаНад телом твоим молодым…У ведьмочки жёлтый побритый пахВыныривает из вод,Я весь тобою промок, пропах,Я врос в твой, Лола, живот.Я жопу твою тиранил в ночь,Я все перебрал волоскиИ качество жизни сумел помочь,Поднять, нас стерев в порошки.Мужчина и женщина: зверя два,Нам вместе пришлось сойтись.Постель потоптана как траваИ нас покрывает слизь.Мужчина и женщина. Блядь и солдат.Рычанье, удары, борьба,Но вместе гудят и стучат в набатНабухшие сердца два.Качает нас страсть и нас похоть беретИ мы не любовью тут…Но в зад и вперед и конечно в ротДруг друга два зверя бьютЯ плечи твои до утра ломал,Я рот твой объел как плод,Еще и еще я в тебя совал…Ведь Вам двадцать третий год.ПесняХорошо, что тихий вечерНавалился на долины,Не хватает, чтоб запелиЗолотые мандолины…Чтобы ослик бы, бедняга,За собой влачил тележку,Не хватает, чтоб бродягаТоропился бы в ночлежку…Чтобы мясо бы шипело,Чтобы пробки вылеталиИ Кармен сплошное телоРазделилось на детали…Дайте кружев, дайте цокот,Дайте девок на копытах,Пусть нас сотрясает хохот,Позабудем об убитых…Хорошо, что тихий вечерОпустился над Москвою,Что сидит напротив девкаИ что ляжем с нею двое…Полковник и ЗверьХолодная осень в сегодняшнем днеИ прыгнула осень на сердце ко мне,Но мы здесь живём теперь двое в квартиреНа кухне питается хлебом на сыреГолодный, большой, черногривая Зверь,Поэтому осень уйди, не теперь!Тебе не осилить Полковника с Зверем,К тому же мы даже и в Бога не верим…У Зверя две сиськи, две попки, три дырки,Она так рычит, что в далёкой БутыркеОт стонов её распаляются узники(Которые дяди нам нынче союзники).Она так ласкается, словно в горячемАрабском я море купаюсь незрячем,Она так виляет копытом и крупом,Что похоть внушает фактически трупам.«Со зверем таким проживу двести лет…»решает Полковник. Готовит обед.Восторженный, юный, ворчливый и бравыйПолковник готовый и слева и справа…* * *Идёт война между полами,Война идёт, война идёт.И всякий день сразиться с намиАлкает с сиськами народ.Он выдвинулся мощным клином,Он двинул сказочным бедром,На нас пошёл германским свином,Фалангой греческой потом.Они страшны, простоволосы,Они кричат, они рычат,Они совсем голы и босыИ адским запахом разят.Впотьмах наносятся удары,Не мягкотелые вожди,Но девки — смелые гусары,Но бабы — сильные в груди.* * *Нажравшись и напившись,Как молодой солдат,На Вас я повалившись,И очень этим рад.Большие Ваши груди,Вы тонкая ладья!Мы с Вами разве люди?Владею Зверем я…Е.Я стар и беден, и я груб,Мой дом не ломится от шуб,Я выгнал женщину за дверь.«Пошла, пошла, проклятый Зверь!»Я стар. Я беден. Знаменит.Мой Рот античностью разит.Я сразу Ромул, вместе Рэм,Но я прекрасен тем,Что смело шашни завожу,За незнакомками слежуИ от пленительнейших фейБалдею я, злодей.Да я прекрасен тем, ma chatte,Что не брезглив, аристократ,Что пью и бренди и кагорИ слушаю твой вздор.И бровью я не поведу,Пусть сядут НЛО в саду,Пусть сядут НЛО в садуВедь я давно их жду…01 октября 2008
Я остаюсь опять один
IЯ остаюсь опять один,Ребёнок капитана Гранта,Читатель Гегеля и Канта,Французский скромный гражданин.Мне Немо капитан знаком,Он был подводным моряком,Служил в Тулоне, и в МарсельОн приезжал пить эль.IIБез женщины остался я один,Ребёнок капитана Гранта.И размышляю, блудный сын,О свойствах эля и таланта.Мне Немо капитан знаком,Я тоже стал бы моряком,С Рейкьявика бы плавал до ПиреяИ альбатрос бы, надо мною рея,Мне сообщил бы чудную возможностьБодлера на французском вспомнить сложностьПро мощных птиц, бесстрастных альбатросовЗабавою служивших для матросов…Да не пришлось…ПереездЯ бросил несчастливую кроватьИ эту, в Сыромятниках, деревнюВ которой можно было зимовать,Глядя на сад, задумчивый и древний,Я бросил несчастливую кровать…Где спал я с женщинами поколений разных,Иных — задумчивых, а этих — безобразных…Кровать не будет, впрочем, пустовать,Домохозяйка будет зимоватьИ просыпаться от чревообразных,На вой похожих женских голосов…Ей просыпаться будет в пять часов,Тяжёлая, безумная работа,А просыпаться, ясно, неохота…Простите мне Ивановна, та чьюЯ занимал на пять на целых лет квартиру,Седому бабнику и командиру,Что призраков оставил Вам семью…Но вспомнят, вспомнят, что я жил у Вас,Пока нас не накрыл всех медный таз…Мулен РужВ двубортном пиджакеС стаканом в кулакеПодходит, словно злой авторитет,И никаких ему пределов нет…У ней большущий рот, —Накрашенный овал,Окурок замечательно идёт,Как будто кто его пририсовал…Она стоит в углуИ туфелькою трётОкурок, ею сплёванный, в золуА он подходит, за руку берёт…Так начинался их большой роман —Блондинки, и его,Мерзавца, одного,А в это время грохотал канкан…И юбки к потолку,И целый ряд трусов,У гангстеров улыбки до резцовИ бьётся струйка крови по виску…Вот так! Вот так!Там совершался страшный кавардак,И в ту Мулен, что РужСтремился каждый мужНа свой уикэнд, и если в отпуску!ВертинскийОн начал жизнь поэтом,Закончил музыкантом,Он выступал дуэтом,Стоял с огромным бантом.Подногти кокаиномОн забивал нередко,Был силуэтом длинным,Был денди и кокетка.Он был не эпопея,Но бледная стихия.К нему слетала фея,Он не чуждался кия.Блуждал по биллиардным,По рюмочным сиделИ ромом контрабанднымНе раз желудок грел…* * *Ветер Истории дует в глазаИ вот выползает слеза…Про Гёте, товарищ, напомнил ты мне?Мне Мефистофель приснился во сне.С Буонапарте подписку берёт,Хвост Мефистофеля по полу бьёт,Буонапарте подрезал мизинецИ получил всю Европу в гостинец.Ветер Истории Гегеля полыСлавно раздул. Вильгельм-Фридрих весёлыйМаркса тяжёлого предвосхищает,Гитлер за Гегелем мрачно шагает.В венской ночлежке, где скучно и сухо,Гитлер читает «Феномен-ологию духа».В танковой битве под Курской дугойГегеля школы сошлись меж собой.Гусениц лязг, вот устроили танцыГитлер и Сталин, нео-гегельянцы…Мощных снарядов и мощной брониНету кровавее в мире резни,Чем разбирательство среди родни!Ветер Истории, дуй мне в глаза!На Вашингтон навалилась гроза,Но в ожиданьи Пунических воинКосмос спокоен. Космос спокоен…Мефистофель и ГретхэнЗнаете что, молодая блондинка?Это — копыто, а не ботинка!Это, простите, моя принадлежность,А не ошибка, а не небрежность.Да, это так, молодая блондинка,Я Мефистофель, а Фауста нет.Фауст ушёл, покупает билет,Но Вам зачем он, о паутинка?!
……………………………………………
Он покупать, покупает билет…Я Вам сказал, что фон Фауста нет.Этот германский учёный романтикИз дому вышел, поправивши бантик…Ну ничего, ничего, ничего…Вы не жалейте, что нету его.Я Вам его заменю, ведь я тожеАристократ и учёный вельможа.Гретхэн, останьтесь! Гретхэн, садитесь!Ладно, расслабьтесь! Облокотитесь!Вам наливаю вот это вино,Лучше вина не пивал я давно…
(в сторону)
Адское зелье! Чудесная смесь!С девок и женщин немедленно спесьСразу слетает, дама вздыхает…И вот сама меня нежно хватает…Хвост мой рукою гладит и мнетИ меня тащит на жаркий живот…Гретхэн, что с Вами?Вы стали нескромны…Фауст придет. Что мы скажем ему?О, как глаза у Вас страшно огромныИ затмеваются, как бы в дыму…
(некоторое время спустя)
Фауст? Фон Фауст, я должен признаться,Здесь уж давно перестал проживаться,Мы с ним поссорились прошлой весной,Ты, моя дочь, согрешила со мной…
……………………………………………
С визгом она от меня убежала,Ну, разумеется, Гретхэн пропала.Ну, разумеется, в прежние лета,Власти её наказали за это…Голову бедной палач отрубил,Гёте потом про неё говорилВ толстом труде, эпизодом искусстваГретхэн остались лучшие чувства.Эпитафия Э. Л.Он говорил по-французски и по-английски,Он сидел в тюрьме, и воевал.Он был таким, каким ты никогда не будешь.Этот парень всё испытал.Его девки любили. Он был им интересен.Он любил вино, и любил хохотать.Он сложил ряд стоеросовых лоботресин,А еще он умел сотрясать кровать.На склоне лет ему удалось родить злодеев[Тебе не удастся, как ты не пыхти!],Маленьких гениев, этих змеев,Он сбил, папаша, с праведного пути…Прохожий, сука, на вытяжку гад!Здесь лежит старый пират…P.S. Он предлагал найти и съесть Господа Бога!Согласись, что таких немного…Н. М.Она называла меня «Ли»,А ещё называла «Пума»,Она, бывало, сажала меня на раскалённые угли,Но я выжил её угрюмо…Я вспомнил, когда она умерла,И когда, они её сожгли,Что у Эдгара По есть баллада злаО девочке Аннабель Ли«В королевстве у края землиЭти люди её погребли…»О Аннабель Ли, Аннабель Ли,Ты ушла от меня в зенит.Пять лет, как скрылись твои корабли,Но сердце моё болит.Я буду спать до середины дня,А потом я поеду в киноИ охранники будут глядеть на меня,Словно я одет в кимоно.Ты называла меня «Ли»,А ещё называла «Пума»,Я один остался у края землиВ королевстве тутанханума…Дочке СашеМаленькая волчонкаВ красненьких ползунках,Есть у меня девчонкаТихая, как монах.Носик ещё опухший,Головка ещё длинна,Сквозь мамкин живот набухшийВылезла в жизнь она.Мой тебе, Александра,Крепкий мужской завет ―Есть ведь у папки бандаЛучше которой нет.Деток зовут «нацболы»,И потому хочуНе отдавать тебя в школу,К нацболам тебя приучу.Будете, мои дети,Ты и шальной БогданВ банде расти на светеА папка, — Ваш атаман.* * *Мои детишки элегантные,Вам посвящаю я псалом,Вы доминантные,Всегда, над всеми, и во всём!Отец Ваш Вам желает страсти,Желает пения страстей,У Вас не мало будет властиНад скушным скопищем людей.Сашуня смотрит за БогданомИ умеряет его пыл,Богдан не будет хулиганом,Тебе я парня поручил!Богдан девчонку охраняет,Охрану на себя берёт,Оружием пацан бряцает,Но волос на себе не рвёт.Вы завоюете полмира,Полмира сами прибегут,Ну что ж, Вы дети командира.И потому Вас лавры ждут.Триумфы, флаги и фанфары,Возможно, белые слоны,От стройных сосен до чинарыЗахватите Вы для страныРазнообразных территорий,И да поможет вам Егорий,Георгий то есть наш святойВо тьме грядущих категорийЯ — покровитель Ваш сплошной…Мой принц, мой сын!Мой сын и белокур и нагловатКак молодой маркиз де Сад,С такою сладострастною спинойОн обещает справиться с любойИ с девочкой, и с опытной вдовой!Мой сын и белокур и нагловат,Каким был Моцарт и маркиз де Сад,Пока ещё он радостный бежитК своему папке [Папка знаменитОн носит шляпу и живёт с танцовщицей].А мог вообще-то жить и с дрессировщицей…Бежит мой сын, смеётся из всех щёк!Глаза распахнуты, глаза его пылают,Всех ближних мам и девок обаяют.Мой принц! мой сын! Я рад тебе, сынок!* * *Стучат мячами. Гул стоитИ щебет голосов,Но меч над городом виситИ он упасть готов.Играют дети в баскетбол,Качается качель,Но меч висит. Не добр, не зол,Неспешно ловит цель…Светская жизньНадевай свой пиджак и иди потолкаться под тентом,Светской жизни пора послужить компонентом,Чтоб с бокалом шампанского, в свете горящего газа,Ты стоял. А вокруг — светской жизни зараза…Ты пришёл за красивым, ужасного видел немало,За красивым сошёл, бывший зэк с пьедестала.Ветерок, дуновение, запах тревожного зала,Мне всегда будет мало, всего и всегда будет мало…Светской жизнью, где устрицы вместе с шампанским,Не убить мне тюрьмы с контингентом бандитским и шпанским.И какой бы красавицы талию я не сжимал,Буду помнить Саратовский мрачный централ.Наш «третьяк», и под лестницей все мы стоим, пацаны,И у всех нас срока до затмениев полных луны.Пузырьки «Veuve Cliequot» умирают мне на языке.Пацаны, я ваш Брат, хоть при «бабочке» и в пиджаке.Я совсем не забыл скорбный запах тюрьмы и вокзала,Мне всегда будет мало, всего и всегда будет мало…Надевай свой пиджак и иди потолкаться под тентом,Светской жизни пора послужить компонентом…Банкиру Петру АвенуСветлеет небо. Мое сердце пусто.Висит рассвет широкой полосой.Паденье цен на нефть и на искусствоСтоль глубоко переживалось мной,Что я проснулся даже до рассветаИ не смыкая утомленных глазВсё думал продолжительно про этоСмятенье бирж. Петля, огонь, и газ…Банкиров ждут. Банкиры молодыеСоскочат в ночь с высокого окна,А самые которые лихиеДостанут пистолет. Бокал вина,Пригубив, выйдут двое на террасу…Два выстрела, и падают тела.О кризис, ты убьёшь банкиров массу,Которая недавно лишь взошла…Н. МедведевойРесторан, там где zoo-магазин был. [Держали две старые феи…]Расползлись и покинули милый террариум змеи,Полнокровные дамы ушли от окон, разобрав свои шали,И усатый «ажан» уже умер, оставив вело и педали…Где ты, поздняя юность в Paris и печаль полусвета?Где холодное, старофранцузское лето?Выходил из метро я обычно на рю Риволи,Там к Бастилии некогда толпы бежали в пыли,Возмущённых де Садом, кричавшим на каменных стенах,Революция валом вставала в кровавых там пенах.А во время твоё и моё во дворах ещё были балы,Вкусно пахло гудроном от каждой потекшей смолы,Был носатый франсэ, крепко слипшийся с аккордеоном,Вкусно пахло гудроном, едко пахло гудроном…Жил в квартале Марэ, выходил из метро я «Сент-Поль»,Сам не знаю, откуда взялась эта поздняя боль…Впрочем, знаю зачем я сегодня болею,Магазин вспоминая, в витрине которого змеи…Потому что обычно ты там со мной рядом стоялаИ пугалась, визжала, и руку мою зажимала,А теперь тебя нет. Разве тень упадёт мне на шеюЯ забыть никогда твой испуг, никогда не сумею…Это было в июле, в дрожащем от зноя июле,По Бастилии дробно лупили старинные пули…А два века спустя мы с тобой посещали балы, танцевали,Ты была так красива, что нас все «франсэ» замечали…К Наташе Медведевой, о ящикеДа этот ящик нам служил,Когда Вы жили на Земле,Но вот уж год шестой поплыл,Как Вы воплощены в золе.Вы стали жалкий минерал,Песок какой-то через пальцы,О, неужели я желалВас целовать, вот этот кальций?Вот этот неживой нитрат?А были вы свежи и пьяныИ кажется сто тысяч кратЯ повторял с тобой романы…А этот ящик из картонаВсё жив, всё жив, моя мадонна,И я переезжая вновьКладу в него мою любовь…БогдануУ короля, ребенок — Принц,Он — бело-золотой,Он держит лилию в зубах,Он страшный и простой.У короля ребенок-чёртСмеется как шальной,Король ребенком страшно горд,Отец его родной…Пусть мальчик бьёт посуду, бес,Пускай он смотрит в лес,Король, корону отложив,Смеется, мёртв и жив.Ведь это сын его родной,Былинка золотая!Абрис кудрей его святой,Но голова шальная!* * *А старый пират пишет детям стихиИ нежности курочек кормит с руки.А старый пират, нахлеставшись вина,О детях своих замечтал допоздна…* * *Познакомиться бы мне с голубоглазойДевушкой, невинною блондинкойС тонкой талией, с широким тазом,С умною крестьянкою, глаз льдинкой.Белые пленительные зубыЗакрывают пламенные губы,Весь раздулся от грудей корсаж,А зовут Настасья иль Наташ…Где ты ходишь, беленький цветочек?Почему не встретилась ты мне?В «Волге» проезжая много точекЯ тебя не встретил, мой кусочек,Мой комочек в золотом вине…Мне бы тело белое. Ночами,Как Отелло стану истязать,Не побрезгуй моимя годамиИ позволь тебя за попу взять…* * *Как лука злой полукружокЛуна над городом висела,Что ж делала, ты мой дружок?Кого ты к вечеру хотела?Ты может быть была однаИ книгу страшную читала,А может быть бокал винаТы наполняв, опустошала…Я Фаустом тебя любил,Я знал, что ты лежишь нагая,Развратный старец, педофил?..Ну потому что ты такая!!!Я Фаустом, как Фау-2,Хотел бы вдруг в тебя вонзиться,И загорится вдруг траваИ ты завоешь, как волчица…Развратный старец, педофил,Сидел и ел свой скромный ужин,Ноябрь в первом доме был,Был лук луны ополукружен…* * *Банкиру Френкелю вломилиТяжелых девятнадцать лет,Козлова якобы убил иКозлова между нами нет.«Пыжа» все ж Френкелю не дали,Хоть прокурор «пыжа» просил,Козлов же, вспомним все детали,Зампредом Центробанка был…В банкирских войнах погибают,В банкирских войнах месть и злость,А миллионы наблюдают,Что с единицами стряслось…Их жёны, бледные как пламя.Живут уже погребены,Банкиры бродят между нами,Солдаты тайные войны.Банкир банкиру угрожает,Повесил галстук, и идётОн в ресторан, и нанимает…Напился киллер и блюёт,От первосортного «Мартеля»От превосходной «Veuve Clieguot».Рука не дрогнет у картеля,Вдова всплакнёт, — Манон Леско,Автомобили по столицам,Как прежде, будут разъезжатьИ мазать фарами по лицам,И мазать фарами опять…«Вам не скажу, мадам…»Одна из каменных столиц,Где площади без птиц,Ни метра нет земли живойИ демоны над головойНа зданиях сидят,Таков наш мрачный град.Ни метра нет земли живой,Зовется всё это Москвой,Свет адский брызжет круглый год,С хвостами весь народ.Столицы мэр обличьем серИ инеем покрытЗловещий мрамор плит.А под асфальтом, в темноте,Чудовищ яйца на хвостеРептилии несут,Их размноженья зудВ начале века одолел,Но мэр не трогать их велел…Изъеден, словно старый сыр,Московский старый грунт,Рептилий злых подземный мирГотовит адский бунт.Грядет восстание червей,Чтоб свергнуть власть людей…Живому быть опасно тут,Того гляди, Вас высосут,Как муху паукиЧерез глаза, через белкиБригады бравых демоновОставят лишь остов…Москва-река течет мертва,Над ней ни чайка, ни соваНе пролетят в ночи,Давно мертвы ключи.Про то что льётся тихо тамВам не скажу, мадам…ГородничемуЧего хотите Вы, Лужков?Чтоб я Вам заплатилЗа правду сказанных мной слов,Насчет покорных Вам судов?..Я Вас не оскорбил…Я лишь сказал, что мрачный мэр,Как в старину, как в СССР,Как при царях-тиранах,Как в потных бантустанахСуды под зад свой положилИ тем на них почил…Я знаете, читал опятьНедавно «Ревизора»,Я Гоголя хотел понять,Желал причины раскрыватьХолуйства — нацпозора…Чего хотите Вы, Лужков?Градоначальник буйный,Кумир чиновников-рабов,Ваал их пескоструйный.Зацементировав Москву,Вы ждете лишь поклонов?Но свою голову пред vous,Не наклонил Лимонов.Поэт осмелился сказатьВдруг мэру-истукануПростую, Юрий, правду-мать,Что рты ты склонен зажимать,Но я молчать не стану.Хоть ты сажай меня в тюрьму,Хоть рви меня за ворот!Надел ты на меня суму?Тем самым, сам ты порот…Тебя истории печатьКлеймом своим засудит:«Сей городничий, злой как тать,Велел поэта разорять?Так пусть он проклят будет!»В веках он проклят будет!Три утраДома стоят полночными террасами,Комодами, буфетами, и кассами,Их окна лампами электро-минимальнымиПарят над улицами аморальными.Дома космическими кораблямиВисят, торчат, и высятся над нами,А мы проходим, словно тараканыСквозь арки улиц, щели и капканыЗлых переулков, где коробок стаяСтоит разнообразно поникая…Ещё река там, за спиной у зданий,Течёт особой формой наказаний,Она, таинственная, нет в реке воды,В ней есть лишь яды, черви и гады…Если Вы червь, то в три часа утраВам заползать на пьяного пора,В дыхательное горло путь держать,Как можно глубже, дальше заползать…Если Вы гад, и гад членистоногий,То стоит Вам найти подъезд убогийИ ждать там шлюху, девку отупелуюИ сжать её там совершенно белую…Если Вы Волк, то в три часа утраВам прыгнуть на прохожего пораПерекусить злокозненную шеюИ кровь лизать… я, впрочем, не умею…Дома стоят, мигают и моргают,К ночным злодействам нас располагают…* * *Я предлагал этим женщинам бессмертие,Но бессмертие было им не необходимо,Они нуждались в деньгах и славе,Даже моя любовь не была им нужна…Славу я дал им, денег не смог,Какие деньги у пророков с поэтами!Они были красивы и неприятныИ потому приходили и уходилиО, эти мои женщины!Воистину, жизнь моя — проходной двор…Ни одна из них не любила меня так,Чтобы обнять и плакать,Все они меня вампиризировали…[Я написал «обнять и плакать»?Какая оплошность! Можно подумать,Что я хотел бы чтобы меня жалели?Меня? Жалели? Язык оскользнулся мой знать.]БуряВсю ночь здесь буря бушевала,А утром снег ещё пошёл,От ветра южного качалоМою квартиру, как престолЦаря, которого свергаетВ порыве диком злая чернь,Но царь престол не покидаетСидит, сыновен и дочернь.Вцепился в трон, немеют пальцы,Так дул мне ветер в три окна,Как будто злобные малайцыОт пальмового от вина,От изумрудного бетеляВсе впали в амок, триста душ!Как будто яростный, к постелиЖены неверной прибыл муж!Так дуло в декабре и выло,Под тридцать метров ветер был,Я видел, баржа — проходилаМосквой-рекою. ТупорылБуксир тяжелый плоским теломУтюжил воду навсегдаИ думал я: — За коим делом?Нужны мне все мои года?Мой горький опыт наслажденья,Мой страстный опыт без штанов?К полудню рёк мне дух сомненья«Умом и духом ты здоров!И будешь продолжать питатьсяИз юных девок сок сосать,Вампиром старым наливаться,Как клоп, какая благодать!»Спасибо буре. Просветлила!Спасибо буре. СгорячаНаотмашь по щекам мне била(По окнам) — тем меня леча!Комсомолка