Долина смертных теней (СИ)

— Я визу, — спокойно сказал тот, появившись из-за валуна с другой стороны, — и, похозе, ты контлолилуесь не только пулемёт. С насей столоны плотивника больсе нет.

За спиной невысокого желтолицего человечка маячили его бойцы.

— Скажи своим, чтобы не стреляли по домам, — внезапно выпалила пленница, — там нет вооруженных людей, только женщины и дети! Ну же, скажи им!!

— Вепрь, как слышно? Сопротивление подавлено.

— Я уже заметил, — хрипло отозвался тот, — по нам больше не стреляют.

— Вепрь, в домах женщины и дети, противника там нет. Как понял?

Тот на миг задумался:

— Понял. Откуда информация?

— От пленника.

— Понятно. Спускайтесь, осматривать тогда вместе будем. А то заводские могут начать пальбу, не разбираясь, просто от злости: у них куча убитых.

Макс передал пленницу Ворону и Серому и кивнул головой Сатане, отзывая его в сторонку.

— Не в службу, а в дружбу, не говори никому, что это она стреляла. Её просто грохнут.

— Это твоё дело, — флегматично пожал плечами китаец, — и твой тлофей.

— С меня причитается, — ухмыльнулся наёмник коллеге.

Минутой позже он уже спускался вниз по левому склону. Позади Серый вёл пленницу, за ним шли Стикс и Ворон. Сатана со своими людьми остался у пулемёта, собирая оружие, патроны и обыскивая трупы. После короткого разговора по рации с Вепрем тот отправил уцелевших заводчан помогать раненным, и потому, когда наёмники ворвались в дома, Макс незаметно для местных ввёл следом и свою добычу.

В прихожей он стащил с неё меховую шапку-маску и убедился, что действительность превзошла его самые смелые ожидания. Это была молодая, лет двадцати пяти, женщина с каштановыми волосами, карими глазами, гладкой кожей и приятными чертами лица. Стикс за спиной лидера восхищённо присвистнул.

— Как тебя зовут?

Та гневно сверкнула глазами, но сдержалась, понимая, что ситуация сложилась не слишком благоприятно.

— Кира, — мрачно представилась она.

— Красивое имя. А я Макс. Значит, слушай внимательно, Кира. Когда началась стрельба, ты выскочила из дому, спряталась на пригорке, и там я тебя нашел. Это твоя версия. Ты порешила человек восемь, если не больше, и если местные это узнают — тебе каюк. Поняла?

— Ты наёмник? — догадалась девушка.

— Именно.

В подвале одного из домов сидели шесть женщин и трое детей. Женщины, как выяснилось потом, были похищены бандой значительно ранее — самая первая два года назад. Все более чем симпатичные, в чём не было ничего удивительного — кто станет похищать некрасивую женщину?

Они были крайне напуганы и в слезах, хоть и совершенно напрасно. Скорее всего, они станут новыми жительницами селения в недрах танкового завода, и за день завтрашний им нечего будет беспокоиться. В любом обществе молодым женщинам всегда рады — как всё общество в целом, так и их будущие мужья. В условиях нехватки представительниц прекрасного пола и жёсткой конкуренции среди мужчин даже приданое в виде необходимости растить чужого ребёнка — весьма умеренная цена за красивую жену.

Макс подтолкнул Киру в угол, где сбились в кучу плачущие женщины и дети. Ему было немного жаль их — возможно, некоторые их них любили своих похитителей, а детишки попросту остались без отцов, хоть и не понимали этого. Увы и ах, но мир вечной стужи — жестокий мир.

Четырехлетняя девочка с криком «Мама!» бросилась к Кире, и та, расстегнув полушубок, села на скамейку, посадила дочь на колени и прижала к груди.

Макс чуть ухмыльнулся. Сильные женщины, способные держать в руках оружие, были его слабостью. Эта бестия как раз из таких — красивая и чертовски опасная в любой иной ситуации. Но даже сильная женщина с ребёнком становится уязвимой. По сути, Кира целиком и полностью находилась теперь в его власти, хоть, возможно, ещё не осознавала этого факта.

Макс повернулся к Вепрю, плотному крепышу средних лет:

— Степан, что дальше делать будем? — необходимость в позывных при личном разговоре отпадала, потому он обратился к собеседнику по имени.

— Чёрт его знает. Главный из заводских убит, его помощник тоже — одной гранатой накрыло. Что именно мы должны вернуть, остальные не знают. Вот так.

— Какие у них потери?

— Одиннадцать человек осталось всего. Возвращаться сейчас, как ты понял, не резон, да и не получится без транспорта. Женщины и дети ночью полтора десятка километров не одолеют.

Вепрь понизил голос:

— Меня вот что беспокоит. Люди из посёлка разговор один, они перед старостой своим в ответе…

— Иван Николаевич — председатель, — уточнил Макс, — таков его титул.

— Да хрен редьки не слаще. За твоих я тоже не знаю, а мои бугаи уже давненько, это, с женским полом не общались. Опасаюсь, как бы чего не вышло.

— Пленные поступают в распоряжение нанимателя, — напомнил наёмник пункт договора, — контракт есть контракт. За них ещё и премиальные.

Вепрь кивнул:

— Да я помню. Просто говорю — как бы чего не вышло.

— Не бери в голову. Если что — ствол в лоб и мозги на стенку. Шучу, ясен пень. Ты одного сегодня потерял? — перевёл разговор на другую тему Макс.

— Угу. Баран был да жлоб впридачу, чего греха таить. Даже и не жалко особо.

В этот момент вошёл Петр Ушинский — самый старший из тех заводчан, что остались в живых. Он был мрачнее ночи, и трое идущих за ним товарищей выглядели примерно так же. Шутка ли — потерять девятнадцать человек меньше чем за пять минут. Конечно, спросу с Петра никакого — не он же командир. Зато сейчас у него появилась возможность выдвинуться.

— Я только что говорил с Сатаной. У него нет потерь. Шрайк, у тебя что?

— Нет потерь, — отозвался наёмник.

— Здорово вышло, — желчно изрёк Ушинский, — у вас на полтора десятка всего один убитый. Нахрена было вообще вас подряжать на это дело, всё равно убитых куча!

— Мы нанимаемся для того чтобы делать дело, которое не могут осилить дилетанты, а не для того чтобы умирать вместо них, — парировал Вепрь, а Макс только фыркнул.

— Если б нас не подрядили, вы все бы уже умерли, — заметил он.

Ушинского не любил никто. Хитрый интриган, постоянно норовящий присвоить чужие заслуги, он уживался в довольно-таки дружном коллективе Завода только благодаря тому, что умел чинить оружие. И тот факт, что он оказался среди тех, кого Иван Николаевич послал в рейд, был весьма красноречив. Кажется, председателю Ушинский уже крепко поднадоел.

Тем временем он скользнул взглядом по группе женщин и остановился на Кире.

— Кажется, нам предстоит не такая уж и скучная ночка в награду за наши труды, — процедил он, обращаясь к своим дружкам.

Кира встрепенулась, услышав это, и в её глазах сверкнул недобрый огонёк. Всхлипывания остальных женщин стали громче.

— Я не думаю, что ты заслуживаешь награду за то, что закопался в снег глубже, чем те, которые погибли, — холодно ответил Макс.

— Ты оборзел, Шрайк? — процедил Петр сквозь зубы.

— Я просто выполняю работу, за которую мне заплатили, — улыбнулся тот, — пленные поступают в распоряжение нанимателя.

— А я, по-твоему, кто? — высокомерно заявил Ушинский.

— Мой наниматель — Сибиряков Иван Николаевич, — отрезал наёмник, — а ты просто недобитый дилетант. А теперь вали отсюда. Ты со своими людьми отправляешься назад, в посёлок, чтобы передать Ивану Николаевичу, что грабители перебиты и мы ожидаем транспорт для женщин и трофейного добра.

— Отличная идея, — ухмыльнулся Вепрь, — так тому и быть.

— Да как ты смеешь мне приказывать, ты… — зашипел Ушинский.

— Да упаси Господь. Я просто сообщаю тебе, что группы Вепря, Сатаны и Шрайка остаются тут. В двух домиках места как раз на два десятка людей. Аккурат для нас и для женщин с детьми. А вы как себе пожелаете. Хотите — идите домой сейчас, хотите — ночуйте на улице и идите домой утром.

Оба наёмника ухмыльнулись, и их подчинённые тоже начали расплываться в саркастичных и презрительных ухмылках.

Когда заводчан выдворили из дома, одна из девушек рискнула заговорить:

— Скажите, — обратилась к Вепрю, — а там все такие? Ну, наниматели ваши…

— Однозначно нет, — ответил за него Макс, — я вас уверяю, что глава посёлка вполне приличный человек, как и большинство других. Уродов вроде этого немного. Просто сюда, на бойню, послали нас, наёмников, потому что нас не жалко, и всякую шушеру, по которой тоже никто не заплачет.

— Так, разговоры разговорами, а я хочу жрать, — заявил Стикс, — тут же должно быть что-то съестное. Мне надоели сухари!

* * *

После простого, но обильного ужина люди начали укладываться спать. Похлёбка из сушёных грибов, картошки и хорошего свиного мяса, приготовленная во внушительной кастрюле девушкой по имени Татьяна, приятно отягощала желудок и располагала к крайне благодушному настрою. Кровавая бойня, разыгравшаяся здесь всего пару часов назад, постепенно отходила в прошлое. Женщины, если и горевали об убитых бандитах, то не показывали этого. Одних больше занимала забота о детях, другие с тревогой думали о том, что ждёт их завтра.

Макс проследил, как Кира накормила дочку, уложила спать и готовилась лечь спать рядом. Когда девушка случайно взглянула в его сторону, поманил её кивком головы и указал на скамью у камина, на которой сидел сам. Кира молча подчинилась.

— Тут вроде кто-то обронил, что первая из девушек была похищена два года назад? — негромко, чтобы никто не услышал, спросил наёмник.

— Ну и?

— Твоей девочке года четыре.

— И что такого? — с плохо скрытым беспокойством пожала плечами Кира.

— Ты не была похищена, я полагаю.

Девушка несколько секунд молчала, потом очень тихо сказала:

— Да, я сама присоединилась к ним.

— Я так и думал, — кивнул Макс.

— Что ты думал?! — тихо, но со злостью сказала та, — может, ты подумал, что моё поселение вымерло от какой-то заразы, включая отца Линды? Может, ты подумал, что мне совершенно некуда было деваться с двухлетним ребёнком в руках посреди снежной пустыни?

— Не надо оправдываться, — спокойно ответил наёмник, — я не собираюсь судить тебя. Я такой же убийца, как и ты. Убиваю других, чтобы выжить самому. Кстати, красивое имя дочурке подобрала. Спокойной ночи, Кира. У нас ещё будет время для… общения.

Он поднялся со скамьи и двинулся в другую комнату, где уже спали на полу Стикс и Серый, приспособив в качестве постели снятые со стен ковры.

Грабители жили в роскоши, отметил про себя Макс, снимая последний ковёр. Перед тем как лечь, он подпёр дверь в комнату стулом так, чтоб её нельзя было открыть бесшумно, и положил под подушку пистолет. Мало ли что. Людей Вепря и Сатаны он не опасался, зная их репутацию, а вот горлорезка Кира может выкинуть номер.

До рассвета оставалось около семи часов. Через четыре часа будет смена караула, в который, по договорённости между лидерами наёмников, входило по одному человеку из каждой команды, и заместо Ворона на стражу станет Стикс. А он, Макс, будет спокойно и сладко спать. Всё-таки, быть лидером иногда очень даже здорово.

Однако сон не шёл. Была одна проблема, которая мешала ему уснуть. Кира.

Всего два часа назад Макс впервые увидел её лицо, и этого оказалось достаточно, чтобы где-то в глубине мозга что-то замкнуло накоротко. Стреляный ворон и изрядно понюхавший пороха и крови наёмник, он слишком циничен и трезво мыслящ, чтобы обманывать себя красивым словосочетанием «любовь с первого взгляда», и на своём жизненном пути встречал женщин и покрасивее Киры. Но в этой бестии было что-то особенное, отчего она сразу же запала в душу Максу.

Он вовсе не собирался отдавать Киру кому-либо из заводской общины, но это было проще подумать, чем сделать. Фактор, делавший её послушной игрушкой Макса — палка о двух концах. Власть над девушкой имела силу только в пределах Завода. Ситуация получилась парадоксальной до нелепости — наёмник собирался оставить Киру себе, но тогда терял над ней контроль и здорово рисковал бы своей собственной жизнью. Он не имел ни малейшего понятия, как поступит девушка, если они останутся вдвоём вне посёлка. Если Макс не пришёлся ей по душе — Кира убьёт его рано или поздно. Эта чертовка навряд ли покорится неприятному для себя мужчине, а если будет вынуждена — отомстит за унижение при первом же удобном случае.

Вывод напрашивался только один. Устроить её в посёлке, но при этом оставить за собой права на неё, и это была ещё одна вещь, которую придумать проще, чем осуществить, учитывая, что в самом поселении его, как и всех наёмников, недолюбливали.

Макс перевернулся на бок. Очнись, кретин, сказал он себе, у тебя в запасе осталось не более трёх месяцев, а может и всего два, а затем ты сам засунешь в рот дуло и вышибешь себе мозги. У тебя нет времени на девчонок, тебе нужны деньги, чтобы урвать ещё немного этой долбаной жизни. Твой запас никчемной эрзац-сыворотки закончился сегодня утром, и теперь надо подумать, где взять еще несколько доз, чтобы дожить эти никчемные два-три месяца. А итог-то все равно будет один.

Наёмник тяжело вздохнул. И вдруг ему показалось, что с покинувшим его лёгкие отработанным воздухом ушли напряжение, страх, вязкое и тягучее ожидание смерти. А вместо всего этого, ставшего частью бесконечного кошмара, которым была его жизнь раньше, пришёл ясный и понятный план действий. Макс твёрдо решил, что заполучит Киру, невзирая ни на что. Как он это сделает, на что ради этого придётся пойти и какую цену заплатить, внезапно стало совершенно неважным. Для того, кому осталось жить считанные месяцы, ни одна цена не может быть слишком высокой. После Нас — хоть потоп, сказал, кажется, какой-то король давным-давно. И Макс Шрайк решил поступить точно также. По-королевски.

Глава 2. Поединок

Утро выдалось тёплым: минус десять, а то и меньше, так что можно обойтись без меховых масок. Макс, стоя у того дома, который использовался как склад, наблюдал, как несколько парней с Завода выволакивали наружу ящики и тюки и грузили в сани.

Десяток саней, которые бодро тащили однорогие быки, прибыли ни свет, ни заря вместе с охраной и врачом. Для последнего работы, впрочем, не нашлось: оба раненных заводчанина скончались ещё накануне, через несколько минут после боя, присоединившись к семнадцати товарищам, которым повезло больше — они были убиты наповал. Так что почтенный доктор только осмотрел женщин и детей и убедился, что все они здоровы и могут быть впущены в посёлок.

Наёмник заметил у склада знакомое лицо и подошёл поздороваться. Это был Витька Крейцман — интендант и счетовод, парень хитроватый, но честный, без комплексов и стереотипов касательно таких, как Макс.

— Здорово, Шрайк, — махнул рукой Крейцман в ответ на приветствие Макса, — как тут вышло всё? Ушинский поднял шум вчера, мол, вы отсиживались в укрытиях, пока они грудью шли на пулемёт.

— И почему я не удивлён? Вся ваша братия, включая Ушинского, толком ничего не сделала, не считая того что побыла немного в качестве мишеней. Пока Вепрь прикрывал огнём, я со своими ребятами и сатанистами штурмовал гору. И пулемёт обезвредил как раз я.

— Да я что-то такое и подумал, — фыркнул Витька, — я, по правде сказать, огорчился, когда снова увидал этого сукина сына. Вот кому бы стоило сдохнуть первому, так это Ушинскому.

— Есть что-то интересное? — поинтересовался Макс, заглянув в список захваченного имущества, который как раз составлял интендант.

— Ерунда всякая. В основном продовольствие и одежда. Патронов мало совсем.

— Наша десятая часть добычи, — напомнил наёмник, — и мы, я думаю, возьмём патронами.

В целом, операция обернулась для группы Шрайка очень неплохо — всего ими было произведено сорок три выстрела, в то время как трофейные боеприпасы, честно поделенные Сатаной на всех участников боя, кроме заводчан, перекрыли расход более чем впятеро. Плюс задаток, плюс доля в трофеях, плюс гонорар. Набежала очень приличная сумма — впору начинать маленькую войну или просто хорошо покутить.

— Шрайк, знаешь последнюю новость? Пустынник снова объявился в Университете. Говорят, пришёл с юго-востока, со стороны Москвы, притащил несколько странных склянок и документы, срубил неплохой барыш и двинул обратно. Если верить сплетням, он ходил аж за Москву километров на двести.

— Враньё, — махнул рукой Макс, — это семьсот километров, в одиночку так далеко не забраться. Схарчат же, либо алчущие, либо и кто похуже.

— Если враньё — в чём источник его богатства? — задал риторический вопрос интендант.