Родная Чужбина

А вот Милини не скучал, он следил за моторизованной группой. Геркулес сейчас опустился и командир группы решил выслать разведывательный отряд. Не ужели что-то знал, или догадывался. Скорее всего что догадывался, что дело здесь не чисто. Каков молодец, однако этот… как же его там, Макс Бугов. Не зря по-видимому свой солдатский харч ел. Такие действия характерны лишь для профессионалов, а этот Макс видимо таковым и являлся. Хоут обернулся назад и увидел, совсем кстати уже подходившего своего помощника.

— Ларенс, досье пилота, пожалуйста.

— Сами посмотрите, или зачитать, лэм?

— Уж больно интересная картинка, мой друг, если вас не затруднит, прочтите-ка нам.

— Бугов Максим Максимович, тридцать лет, был призван а военные силы империи пять лет назад. Универсальный пилот, два года пилотировал маршаловские баржи, угнал с баржи космический штурмовик. Осуждён по закону военного времени, разжалован в младшие лейтенанты. Сослан на Арракс для отбывания исправительного срока.

— Ларенс, а с какого это испуга, Бугов угнал штурмовик?

— В деле не указанно, лэм…

— Занятно, однако.

А тем временем на мониторе восьмого поста уже довольно таки кровавое сражение происходило. Из расщелины начала целая армия монстров выползать. Лонсо как координатор что-то кричал, о невозможности происходящего, но Милини ждал развязки. Он всеми фибрами своей души чуял, что сейчас нельзя ничего упустить, что-то должно произойти, причём нечто неординарное и необычное. И он дождался.

На свет вылезло три огромных существа, очень напоминающих пауков. И геркулес, не отступая сделал манёвр вопреки всей логики. Пилот открыл огонь со всех стволов и набирая скорость на своей машине врезался в самую гущу грархов. Причём он повёл своего геркулеса в самый центр расщелины и исчез внутри. Спутники тоже удивили, каждый из них выдавал разные совершенно картинки, причём абсолютно не связанные между собой, больше всего удивила телеметрия, геркулес удалялся с троекратной скоростью, и в итоге все спутники потеряли шагающий танк.

5

Шагающие опоры Геркулеса остановились, из стволов, расположенных на манипуляторах геркулеса вылетел последний заряд. Всё. Боезапас на нуле практически. Остались только сигнальные снаряды и две ракеты. Их заклинило в пусковых шахтах, от паутины, что метали гигантские пауки армии грархов.

Только вот обстановка вокруг изменилась до неузнаваемости. Это последнее что я ясно помню.

В голове словно взорвалась что-то, что разделило разум с сознанием. Я даже первое время думал, что я умер, но вот боль в голове говорила об обратном. Не знаю сколько времени прошло с того момента как я лежал в кабине Геши как кусок безвольного мяса до того, когда в голове у меня всё стало на место. Точно помню одно, когда я проваливался в беспамятство, голова моя невольно повернулась в сторону небольших боковых иллюминаторов кабины, на улице тогда ещё было светло, по крайней мере, я видел лучи солнца и траву. А сейчас я наблюдал с кабины полную темноту. Причём я абсолютно был уверен, что на улице просто ночь, а не мрак.

Минуточку!!!

Какая трава? Мы же на первом материке Арракса, тут только песок и колючки, откуда здесь взялась трава? Или это моё сознание играет со мной в злые игры. Надо ущипнуть себя. Господи!!! Не могу пошевелить ни рукой ни ногой, даже пальцем не в состоянии двигать. Мышцы словно не подвластные мне, я не ощущаю своего тела вообще.

Ещё сотые доли секунд и паника нахлынет мгновенно, надо сопротивляться, иначе конец. Толку не будет вообще.

А может я действительно умер? Откуда мне знать как должно быть, когда умираешь?

«Прошу разрешения доложить о повреждениях».

— Геша, ты? — вслух сказал я.

«Я».

Секундочку, я только что вслух произнёс слова, значить мышцы лица мне уже подвластны, раз я могу говорить. Не успел я этому обрадоваться, как нахлынула волна нестерпимой боли. Всё тело будто ожило сплошной пульсирующей болью. Меня словно червяка корячило минут двадцать, слёзы и сопли хлестали ручьём, но я этому был даже немного рад. Чувствуешь боль — значить жив. А жить мне сейчас хотелось как никогда.

«Ввести болеутоляющую инъекцию?»

— Да, железный ты болван, не видишь как меня корячит?

«Термин «корячит» не прописан в словарном запасе, Макс. Прошу ввести формулировку данного слова».

Тут я уже начал ругаться во всю, и может быть, Геша, почерпнул из моей ругани новые для себя слова, но искусственный интеллект уже знал, что спрашивать меня о них не стоит, ведь не первый день вместе. Возможно, Геша, принимал это как особую степень эмоционально-психического возбуждения человеческой расы, а возможно искусственный интеллект научился просто «забивать на это гнилое дело». И самое смешное, что меня таки сейчас беспокоил этот вопрос.

Что-то острое вонзилось мне в шею, и по всему телу растеклось медленное и упоительное блаженство. Боль отступила на задний план. Это был укол.

«Препарат б-16 введён в твой организм, Макс».

— Это хорошо, — на одном дыхании проворчал я.

«Рекомендую ввести б-144 и б-415, жду твоего разрешения».

Так как Геше я доверял, даже не моргнув глазом, согласился. Ещё два укола в шею вернули меня к полноценной жизни. Так, руки, ноги, голова на месте, вроде всё движется, острой боли не ощущаю нигде. Это хорошие признаки.

«Прошу разрешения доложить о повреждениях, командир».

— Докладывай.

Геша начал перечислять все повреждённые узлы и механизмы, это длилось две минуты, но вывод был утешительный. Работоспособность Геши была на шестьдесят четыре процента, боезапас практически на нуле, что-то непонятное с радаром ну и нулевой заряд батареи.

— Геша, что с десантным отсеком?

«Десантный отсек не пострадал».

— Наше местоположение?

«Неопределенно».

— Состояние поисковика?

«Исправно».

— Как так? — я чуть не подпрыгнул от неожиданности. Получить такой ответ от Геши, у которого на жёстком кристалле вся информация человечества по космографии. Наши военные инженеры совсем не дураки, если связь выходила из строя на какой-то мало-мальски значащей машине, поисковик как последний вариант сразу же включался в работу. И где бы не находился потерявшийся, поисковик с точностью плюс, минус пять километров определял место нахождение объекта в любом документированном человеком уголке космоса. То есть только там, где ступала нога человеческая.

Вот это номер!

— Бугов, ты там? — прозвучал совсем тихий голос из динамика.

— Что? — не сразу понял я.

— Это Бруднич, Бугов… вытащи нас отсюда, тут… — связь оборвалась.

Это была Лана из десантного отсека, мы ещё были в общей сети геркулеса. Я отсоединился от Геши, расстегнул ремни на кресле пилота и попытался встать. Не могу сказать, что у меня это отлично получилось, то ли ноги меня держать не хотели, толи даже не знаю что. Мышцы начали ныть по всему телу, видать инъекция, что Геша ввёл не справлялась. Тело было ватным, каждое движение, каждый шаг давался неимоверной ценой. Такое состояние, будто меня несколько раз переехали гусеничным танком, или как после перепоя и тренажёрного зала одновременно. Вроде всё правильно делаю, а как в первый раз. Пока я добрался до выходного люка, а только выйдя наружу с кабины пилота геркулеса можно было попасть в десантный отсек, я вспомнил все ругательные и матерные слова, которые только знал. Наконец открыв люк, я выглянул наружу. Отлично должен сказать было на улице. Тёплая летняя ночь, лёгкий ветерок приносящий блаженную прохладу, тихо, спокойно, прямо не знаю, что и думать. Почти как на земле, откуда я родом.

Спустившись на землю я ощутил под ногами траву, растущую из земли. Мягкую и покладистую, такую живую и приятную. И воздух, он был пропитан всеми ароматами леса, видать неподалёку здесь есть лес, давно я такого не видел и чувствовал.

Всё совершенно не укладывалось в голову. Предположений было много, но они как гончие псы, носились, мелькали в голове и никак не желали останавливаться на месте. Всё совершенно не правильно, всё не так, всё не вяжется, и никакого логического объяснения. Да и сейчас я был больше сконцентрирован на управлении и обладании своим телом, нежили над загадкой нашего присутствия неведомо где. Кстати, насчёт «нашего присутствия» надо мошкару с десантного отсека на свет Божий вытащить, или что там от них осталось. Хмм… так же вопрос, свет этот Божий, или как?

Повозился с мошкарой я знатно, ударно так сказать. Семь здоровых «кабанчиков» это не шутка я вам должен сказать, особенно тогда, когда ты сам еле-еле на ногах держишься. И главное все, до единого пехотинца в полной отключке. Но живы. Это точно, так как все бормотали, что в голову взбредет, абсолютно бессвязные фразы, ничего не значащее слова, проще сказать — бред. Плюс ещё я их таскал в темноте, благо на небе светило две луны, иначе не знаю, что и делал бы. Освещение в десантном отделении моего геркулеса отсутствовало, видать, Геша, отключил все дополнительные отсеки и перекинул все ресурсы на главную цепь, пока я был в безпамятстве.

Так, ну разложил я эти полуживые тела кругом на поляне, да решил развести костёр. Всё это было на подсознательном уровне, я не задумывался ни на минуту, ещё и учитывая тот факт, что думать было больно. А я не мазохист, я в этом абсолютно уверен, по крайней мере никогда раньше за собой такого не наблюдал. Какие-то первобытные инстинкты, что ли, но нутро говорило, что всё правильно. Оглянувшись вокруг, я заметил невдалеке большое скопление деревьев, вынув с кобуры свой пистолет, я отправился за дровами. А что вы хотели? Топора на Геше ясное дело не было, мечей и кинжалов на вооружении геркулеса не состояло, придётся расстреливать в упор деревья, чтобы дров для костра соорудить. А даст Бог, может просто хвороста удастся собрать и мучится не придётся.

Мне повезло, много времени на сбор хвороста не ушло. Под ногами много сухих веток нашлось, сделав две ходки, я набрал пристойное количество деревяшек для костра. За распалом костра дело за мной не стало, быстро и эффективно, с помощью зажигалки за две минуты огонь разгорелся и согрел своим теплом. Романтичная должен сказать вам ситуация: ночью на природе у костра, я и семь друзей-товарищей. Только вот правда, семеро никаких друзей-товарищей, прям как в молодости. Тогда, на земле на четвёртом курсе техникума мы собрались с одногрупниками в поход на природу с ночёвкой, и дежавю, та же ситуация. Восемь человек у костра и среди них, только один я не в смерть пьяный. Только вот на этот раз семь не пришедших в сознание пехотинцев. Красота, ёпть.

Желудок предательски заурчал, напоминая, что пора уже чем ни будь да подкрепиться. А вот сил и желания идти на Геркулес уже не было. Усталость свалила меня наземь в траву и перед тем как заснуть я ещё успел подумать, что стоило бы поставить караулить кого ни будь, ведь места незнакомые, чёрт знает что от них ожидать, да вот только кого поставишь, все не стоячие. Так я и уснул.

Что-то невыносимо щекотало ноздри, что-то неумолимо заставляло проснуться и открыть глаза, и в то же время ужасно не хотелось просыпаться, слабость в теле так и шептала на ухо — «поспи ещё, поспи». Шорохи вокруг меня, бесконечные шаги, возня, отдалённые голоса, ну что там ещё стряслось? Кто не даёт мне нормально поспать? Сознание словно ударной волной сотрясло, включился мозг, я вспомнил всё что произошло прошлого дня. Как ужаленный я встрепенулся и открыв глаза начал всматриваться в происходящее вокруг. Все семеро пехотинцев уже были на ногах, невдалеке от меня сидел Янек у костра и помешивал варево в котелке, рядом с ним стоял один из братьев и настоятельно что-то бормотал Янеку на ухо. Тот лишь отмахивался от него и продолжал заниматься своим делом. По тем аппетитным запахам, что доносились из походного котелка пехотинца, в который он сейчас подсыпал какую-то траву, я понял, что проснулся вовремя. Как раз время завтрака, уж это я знал точно. Биологические часы меня ещё не подводили ни разу в моей жизни и то, что сейчас раннее утро, я был готов поклясться чем угодно. Я сейчас был готов даже собственный ботинок съесть, не то что стряпню снайпера. Вот оно, вот что меня разбудило. Запах свежеприготовленной еды, так оно и есть. А то, что я заслужил завтрак, было неопровержимо. Тем более, что голод меня ужасно злил и раздражал.

— О! вы посмотрите, кто проснулся! — ко мне подошла Лана и присела на корточки. Сейчас на ней не было шлема, и я заметил, что у неё очень красивые, голубые глаза. Она смотрела на меня как то критически, оценивающе, и с нехорошей искоркой в глазах.

Отвечать мне ничего не хотелось, я был голоден и зол, болело всё тело, каждая мышца, и мне было лень даже пальцем пошевелить, не то что вступать в чьи-то непонятные беседы. Очень не люблю, когда на до мной подшучивают женщины. Даже в такой непроизвольной манере. Уж таков я на самом деле. Я посмотрел ей в глаза, и что-то в моём взгляде ей явно не понравилось, она уже было раскрыла рот для очередной колкости, но тут же передумала. Встала, и ничего не говоря направилась к невдалеке сидящему у костра Янеку. Тот наблюдая за нами с Ланой посмотрел на меня и подмигнул разведя руки в стороны. Этот жест можно было трактовать по разному, но мне на ум приходило одно точное определение — «се ля ви». Сзади неслышно подобрался ещё один член отряда, с которым я не был даже поверхностно знаком и уселся рядом со мной. Здоровенный детина, должен вам сказать был этот парень. Широкие плечи, большие и сильные руки, прямая спина, острый подбородок, выпирающие скулы, прямой нос, синие глаза и белые волосы явно говорили о знатном происхождении этого человека.

— Пётр, — представился он мне и протянул для рукопожатия ладонь. Я немного притормозил с рукопожатием, посмотрев на огромную ладонь Петра, всё-таки пожал её, а заодно вспомнил самого Петра. То есть, вспомнил как очень тяжёлого здоровяка, которого вчера вытягивал из десантного отсека, чуть спину не надорвал, пока его дотащил до поляны. Но должен признаться, мне понравился этот человек с первого взгляда. Открытый и простой, без хищных жестов, и с хорошими глазами. Да именно хорошими, не знаю как это определяется и где во мне этот определитель хороших глаз находится, но что-то внутри подсказывало, что этому человеку можно доверять.

— Как самочувствие, младший лейтенант? — поинтересовался Пётр у меня.

— Даже и не знаю, — неоднозначно ответил я и стал прислушиваться к внутренним ощущениям.

Тут мимо нас с Петром прошёл один из братьев близнецов, и проронил на ходу:

— Всё, капец парню, ща наш доктор пилюлькин найдёт у него какую-то болячку и начнет лечить до смерти. — кто это был Степан, или Иван я ещё не мог разобраться.

Все пехотинцы дружно засмеялись. И я вспомнил, что так и не представился Петру. Надо исправиться, заодно и все услышат, как меня звать-величать и не придётся каждому говорить своё имя.

— Макс… МаксимБугов.

— Очень приятно, — улыбнулся мне в ответ Пётр.

— А мы уже было думали, что тебя жабоедом кличут, или обжабышем, — с ехидной улыбкой снова влез в разговор тот брат близнец. Шутник, отметил для себя я. Причём не юмор его было призвание, а сарказм. Но ничего, я тоже никогда за словом в карман не лез.

— Ты сам хоть представился бы, а то тоже, не знаю как такого великого шутника и назвать, то ли мелочью пузатой, то ли упырьком сбежавшим из цирка? — я нарочно произнёс эти обидные слова, это был мой контр ответ на ход близнеца-шутника.

Крепыш остановился, развернулся в мою сторону и зло посмотрел на меня. Я ждал этого взгляда, я смотрел ему прямо в глаза, и всё во мне бурлило и вскипало, я не заметил как встал на ноги и готов был к его атаке в любой момент. Мысленно я уже представлял нашу драку, я уже просчитывал свои шансы на победу и взглядом пытался отметить на теле одного из братьев слабые места. К моему сожалению ничего не удалось подметить на первый взгляд. Он не хромал, не косил, двигался плавно и непринуждённо, одним словом очень не простой противник. Но я не позволю не кому, смеяться над собой, кто бы это не был, чего бы это мне не стоило, мне бояться нечего, терять в моём положении так же нет чего. Это наша жизнь, суровая реальность, здесь всё по настоящему, без шариков и розовых очков, если упал, немедленно надо вставать, иначе затопчут. Эту не прописную истину мы постигаем с самого младенчества, начиная с садика, переходя с этим в школу, поступая затем в училище, техникум, институт, академию и так далее. Кто какой выберет свой жизненный путь. Совсем не важно, куда, в любом человеческом сообществе, если собирается группа людей, то всегда ищут лидера и козла отпущения. Без этих двух фигур нигде не обходиться. Такова уж наша природа человеческая и исключений из правил не бывает, вопрос только во времени кто какие места займёт.

— Степан, поостынь, — поднялся на ноги Пётр и встал между нами.

— А я и не закипал, — процедил сквозь зубы брат близнец, к которому уже подходил Иван. Иван положил свою тяжёлую ладонь на плечо брату и глядя на меня, что-то тому шепнул на ухо. Морщины пробежали по лбу Степана. Видно было, что тот задумался от слов брата и они оба развернулись в сторону Янека с Ланой.

Я стоял сжимая кулаки и смотрел в спины двух братьев, которые отошли в сторону. Они о чём-то тихо перешёптывались и вскоре к ним подошла Лана, которая тоже приняла участие в их тихой дискуссии. Ох и компанию мне навязали. Теперь что с ними делать, даже не знаю.

Так. Ну отряд был из семи человек, с некоторыми я уже познакомился, а вот где ещё два человека? Взглядом я начал искать, того тощего юнца, которого запомнил по ночному перетаскиванию и невысокого крепыша. Они оказались рядом, в трёх метрах от нас с Петром. Оба молча сидели и смотрели в сторону своего командира и братьев близнецов. Судя по всему, в их отряде Лана и эти два брата были заправилами, Янек был скорее всего фигурой приближенной к этой троице, ну а все остальные имели своё мнение.

— Макс, пойдём, тебя познакомлю с остальными членами нашего отряда, — предложил мне Пётр и мы направились к этой скучающей парочке пехотинцев.

Под ногами была зелёная трава, живность какая-то в ней явно водилась, так как с травы постоянно вылетали разноцветные мотыльки и ещё крохотная мелюзга разных мастей. Невдалеке от нашего ночлега, на юго-западе начинался какой-то синий лес, с севера и востока куда не кинь взгляд сплошные поля. Солнце одно на небе, лёгкий ветерок, приятно обдувающий лицо и тело, совсем земные тучи на небе, кое где видны птицы. Всё как на Земле. Неужели мы домой попали?

— Знакомься Макс, это Лорн, наш радист, — Пётр указал на тощего паренька, — а это Марус, специалист по взрывчатым веществам, — представил мене двух Пётр. Я протянул двоим по очереди руку поздоровавшись с ними.

— Я так понимаю, что ты Пётр врач, или санитар? — развернувшись я спросил у Петра.

Но вместо него ответил Марус, весело улыбаясь.

— Он доктор, младший лейтенант, причём очень своеобразный. Что касается нетрадиционной медицины, это всё к нему, он специалист высокого уровня у нас в этом деле.

Вот как. Я даже совершенно по новому посмотрел на Петра. В своей не такой уж длинной жизни я ни разу не встречал таких докторов, ну разве что в военной травматологии санитаров.

Если Марус был добродушным человеком и разговорчивым, то Лорн всё это время отмалчивался и смотрел в сторону леса. В той же стороне были Лана с братьями. Янек сохранял нейтралитет.

— Пётр, это правда, вам интересна в наш век нетрадиционная медицина? — спросил я у доктора.

Тот в свою очередь оценивающе посмотрел на меня, склонил голову на бок, почесал пальцами подбородок и очень интересно ответил на мой вопрос.

— Видите ли Максим, я слышал что вы пилот высочайшего класса. У вас очень высокая проводимость оперативной информации нейрочипа, имплантированного вам в мозг. И на сколько мне известно, таких как вы в империи единицы. И если мы с вами оттолкнёмся от вышесказанного, то пока, мы не способны дать разумного, аргументированного объяснения этому вашему феномену. И должен подчеркнуть ваши слова, это в наш век, прогрессивной технологии.

Возразить мне было не чем, Пётр очень тактично объяснил мне, что не стоит совать нос туда, в чём ты совершенно не разбираешься.

Действительно, чем дальше мы углублялись в космос, тем больше для себя находили невероятного и необъяснимого. Загадки сыпались на человечество как из рога изобилия, мы не успев разгадать старые, хватались за новые и так из года в год и во все времена.

Я рукой нащупал пачку сигарет в верхнем кармане своего комбинезона, вытянув с пачки последнюю сигарету скомкал пустую пачку и бросил её в траву. Достав зажигалку, закурил, отойдя от пехотинцев на несколько шагов. Жадно втягивая табачный дым я пытался отвлечь себя от голода и подумать о насущном, но ничего в голову не лезло стоящего. Так и стоял, смотрел на своего геркулеса и никак не мог разобраться. Что же меня тревожит? Я что-то важное упустил в сегодняшнем утре, на что-то нужное не обратил внимание, причём это «что-то» было очень важным и серьёзным, в то же время простым до безобразия. Эх, никак мысли не идут в голову на голодный желудок. Да и потом, куда же нас занесло, всё-таки? А странным мне показалось вот ещё что, никто из пехотинцев не упомянул сегодняшним утром при мне вопроса, где мы находимся. Неужели это совсем никого не интересует?

Вот так за своими мыслями я и подошёл к геркулесу, присел на одну из шагающих опор и погладил рукой прохладный метал «ноги» Геши. Ночь охладила его. В кабине у меня ещё было три пачки сигарет. Надо будет за ними подняться, но не сейчас. Пока там Янек кашеварил, я стал рассматривать своего стального питомца. Ох и досталось же ему. При дневном свете четко были видны все повреждения шагающего робота. Фасетчатая броня была пробита во многих местах. Большую роль «юбка» Геши сыграла в защите, но теперь она уже была не пригодна для эксплуатации. По всему корпусу геркулеса были видны пробоины, во многих местах отсутствовали броневые накладки, практически вся фронтальная часть робота была исполосована крупными и мелкими разрывами от попаданий. В некоторых местах из под сорванных броневых накладок висели жгуты электропроводки робота, на правой шагающей опоре было видно, что очень серьёзно повреждены соленоиды. А это очень и очень плохо. В общем если внимательно рассмотреть всё, то уверен что настроение моё очень ухудшиться.

Поскрипывая от негодования зубами я развернулся в сторону леса и как-то совсем по новому посмотрел на него. Мне раньше никогда не приходилось сталкиваться лицом к лицу с природой. Загородные поездки в студенчестве не в счёт. Мы тогда просто пытались уединится и отдохнуть от суеты города. Да и какие там леса в моей молодости. Так. Лесопосадки безобидные. А этот лес, что сейчас лежал напротив меня, сразу было видно, что не безобидное скопление деревьев и кустов. Этот лес был серьёзным и даже пугающим. Чёрт возьми, где же мы очутились? И почему это не чешет никого, кроме меня?

Ещё раз посмотрев вокруг нашего так сказать импровизированного «лагеря», меня словно осенило. Мы были на открытой местности беззащитны как младенцы, с трех направлений сплошное открытое пространство, а с леса, к нам незаметно можно было подобраться хоть на танке и перестрелять как гавриков, или удавить спящих, проще простого. Да и что здесь за фауна местная водится тоже вопрос. Сто процентов в этом лесу обязательно водятся хищники. А мы были без дозорных, да и по сей час без них. А ведь со мной группа опытных вояк, уж это точно. Чего же они как очухались не выставили часовых? Странно. Ведь это же элементарно даже для меня, пилота. Опять вопросы, вопросы, вопросы, а ответы где-то там, далеко-далеко. Нет, определённо пора идти за сигаретами, иначе я так с ума сойду от этих непоняток.

Не прошло и пол года, как Янек сварил знатный солдатский кулеш, видать талант у него к стряпному делу был. А талант как известно даже не пропьёшь. Мы все уселись кругом вокруг костра и знатно позавтракали, котелок был в мгновение опустошён нами и все сытые и довольные поблагодарили повара, за знатное угощение. Сразу же поднялось настроение у всех и хмурые лица пропали с наших физиономий. Вот теперь и можно было и поговорить о насущном.

Но как ни странно первым разговор начал Пётр.

— Максим, по вашему, где мы сейчас находимся? — и сразу на меня устремилось семь пар глаз. Этот вопрос всё-таки был весьма актуален для всех.

Я посмотрел каждому из сидящих в глаза и остановившись на Петре, который сидел напротив меня очень медленно ответил:

— Пётр, я не знаю.

— А что говорит определитель? То есть поисковик у тебя на роботе? — это был уже черёд Ланы.

— А ничего не говорит, — фыркнул я. — Координаты местоположения неопределенны, вот что он говорит.

— Чего? — грубо проворчал Степан, скривив лицо и сощурил глаза, отчего его шрам над правым глазом стал ещё более выразительным.

— Того, что ничего! — грубо выпалил я.

— Как так? — вмешался Иван. В отличии от своего брата, Иван был сама невозмутимость.

Я начинал злится, к тому же я от природы был человек вспыльчивый, как не пытался себя контролировать в этом.

— Долго вы будете задавать идиотские вопросы? Не знаю я как так получилось и почему мой робот не может найти информацию на жёстком кристалле, где практически вся космография, что только доступна человечеству.

— Лягушатник, а ты не заворачиваешь нам? Может у тебя поисковик на роботе вышел из строя? — это была снова Лана и манера её разговора мне совсем не нравилась.