Родная Чужбина

— Спокойней, оттолкнул я от себя девушку. — Если ты мне и дальше будешь мешать, то хрена лысого что я тебе вразумительное скажу. Ты думаешь мне так охота сунуть голову в пасть льву, за здорово живёшь? Так я тебе скажу, если ты так думаешь, то ты сильно заблуждаешься, женщина. А теперь сядь на место и сиди там тихо.

— Но…

— Я тебе сказал, ты меня услышала! — оборвал на полуслове я возражения. — Всё, тишина!

Закрываю глаза, отчуждаюсь от своего тела и мчусь сквозь электронные нейроны в тот маленький зонд, что я оставил возле скал.

Так, песок, камни, у подножья карликовых скальных участков пожухлые колючки. Пробежала маленькая рептилия. Ветер поднимает песок, ещё одна маленькая рептилия промелькнула перед объективом камеры. Что у нас дальше… СТОП!!! Это чего так разбегались крокодиловые ящерки? Этих тварей даже выстрелом с места не сдвинешь, не то что маленький зонд. А вот это зацепка. Это откуда вы чешуйчатые бежите, что это вас так напугало? Это уже интересно. Так, команда на сервер Геши, чтобы обработал движения ящерок и указал направление, откуда эти две твари убежали. Ага, есть обработка данных, направление вычислено. А теперь туда, откуда они бежали, посмотрим, что за дрянь такая ужасная испугала рептилий. Так-так-так. Зонд подъехал к небольшой расщелине среди скалы, дальше движение моей машинки невозможно, впереди к входу в расщелину большие валуны, которые не объехать. Что ж подберёмся поближе, насколько это возможно. Уж больно интересная эта тёмная расщелина. Ничего не видно, лучи местного солнца вглубь расщелины не пробиваются, внутри чёрная пустота. Хорошо, есть и на это у нас хитрый «болт», а теперь включим инфракрасные датчики, сменим линзы на камере. Все равно ничего не разобрать. Геша, подключайся, обрабатывай информацию.

«Сервер обрабатывает полученные данные» — отозвался геркулес. «Время обработки заступаемых данных 12 минут».

Разрываю контакт, выхожу в реальность.

Лана на том же месте и в той же позе, где и сидела. Она следила за моими действиями через внешний монитор.

— Младший лейтенант, разрешите обратиться? — по форме выдала она.

— Обращайтесь, — разрешил я, глядя на шкалу обработки на мониторе.

— Разрешите выйти в разведку.

— Это зачем?

— Местность надо лично мне проверить, я машинам не доверяю.

Мда, то есть Лана согласна со мной и тоже что-то учуяла. А два даже не совсем старых вояки не могут ошибаться, когда на кону стоит их жизнь.

— Это очень кстати, сержант Лана, — я сам хотел ей предложить это сделать, но девушка мне даже облегчила задачу.

— Я возьму с собой трех своих людей, лэм.

Я лишь в знак согласия покивал головой и тихо добавил, — с богом!

— Я не верю ни в бога ни в чёрта, лэм. Но всё равно спасибо вам.

Странно, вот слова «спасибо» я совсем не ожидал услышать от неё, уж не вязалось такое слово с её натурой.

— Вы атеистка, сержант? — в спину собирающейся девушки спросил я.

Клацая карабинами, подтягивая различные ремни, которых на форме пехотинца было предостаточно и проверяя оружие, Лана не сразу ответила.

— Может быть, — совсем неоднозначно ответила она. Передёрнула затвор и стала по рации вызывать своих людей. Все их переговоры я слышал, ведь мы были запитаны к одной сети, сети геркулеса.

Я подал команду на открытие десантного отсека и выпустил с кабины Лану.

Интересное время с интересными людьми, не то слово. Такие резкие перемены в разговоре, в поведении, такая пестрота и разношерстность характера у этой девушки. То она ведёт себя как сорвавшаяся с цепи, то покладистость и порядочность демонстрирует, прям не знаю, чего более ожидать в дальнейшем от неё. Совсем не удивительно, что она записана в смертники, но вот как она, женщина, стала командиром отряда отъявленных головорезов, ума не приложу.

Из смотрового окна Геши мне была видна чётвёрка человек на улице, они стояли прямо напротив. Лана долго своим подопечным не объясняла что и куда, она просто чётко отдала приказ и поставила задачу. Причём ни одного вопроса не последовало от тройки пехотинцев.

— Мошкара и без лишнего героизма, — в след уходящей пехоте по рации передал я. И про себя добавил, — «Уж больно неохота в сорока градусную жару рыть могилки вам». Это не со зла, просто такой вот дурацки мой чёрный юмор. Да и себя умным я не назвал бы.

— Геша, боевая готовность номер два. Активировать системы вооружения, переключи управление на меня. Движение в режиме симбиоза.

3

Ветер прекратился, видимость была отличная. Солнце 12 уже палило во всю, датчик температуры фиксировал 43 градуса. Через два часа температура может подняться до 47 градусов, это вполне нормальное явление в этой пустыне. Впереди были карликовые скалы, Лана Бруднич стремилась быстрее пройти открытую местность и прижаться к скалам. Уж больно они были заметны и уязвимы на голой поверхности.

Подход к объекту Лана решила по классическому принципу три один. Суть проста до безобразия: к объекту подходят трое на триста метров, один прикрывает, затем трое ждут одного и так до точки.

Двое из трёх, кого выбрала из отряда Бруднич, были братьями близнецами, Иван и Степан Пороховы с колонии на Фарсе. Братья настолько были похожи, что в отряде их просто называли первый и второй. Их невозможно было бы различить, если бы не война. Ивану госпожа война оставила большой рубец на подбородке от осколочной мины, а Степан красовался шрамом над правым глазом, который пересекал правую бровь. Но когда эти парни были в форме, они даже двигались одинаково, хоть и отрицали это. Третьим отобранным бойцом был поляк с Земли, Янек Лещинский. Прозванный Танком в отряде, за свои внушительные габариты.

Янек по давно заведеному правилу в их отряде, прикрывал группу. Он был отличный снайпер, причём с большой буквы. Лана, Иван, Степан по сути своей в отряде были штурмовики, поэтому всегда эта троица была впереди планеты всей.

— Янек, ты что-то видишь сквозь оптику?

— Полный «штиль».

— Первый, второй, пошли. Ещё немного и прижимаемся и смотрим во все глаза, Янек подтягиваешься и «вьешь гнездо».

— Понял сержант.

Я слушал эфир и переключался на камеры нашего «разведывательного» отряда. Каждый шлем пехотинца имел небольшую встроенную оптическую камеру, и зарегистрировавшись в сети любой из членов отряда мог наблюдать за событиями и действиями будь кого из отряда, кроме действий командира. Геша тем временем обрабатывал информацию, но судя по всему, он ничего интересного не выдаст. Сейчас вся надежда на Лану была. Ещё двенадцать минут и будет вызывать штабной корректор. Времени не так уж много, чтобы прояснить ситуацию и как-то объяснить координатору, почему мы на открытой местности маячим, как столб посреди поля. Ведь спутники сейчас рисуют в штабе всю картинку, а нас только не вызывают потому, что все корректоры сейчас видно заняты основными войсками и их расположением, передвижением. Но центральный Корректор обязательно поинтересуется нашей судьбой, ведь как я полагаю, мы тоже должны сыграть свою роль в этом «спектакле» как безвольные марионетки. Нам дан шанс — наша интуиция, или как это назвать, то чуство, которое постоянно нас уберегает от ошибочных и опрометчивых решений?

Теперь осталось совсем ничего. Янек занял позицию и доложил о готовности. Лана уже стола с первым и вторым у входа в расщелину. Автоматы наготове, прикрытие в боевой готовности к отражению мнимого врага от троицы, адреналин решительностью пошёл по венам. Сержант достала световую шашку, запалила её и бросила в расщелину в скале.

Вот тут и случилось то, чего никто не ожидал, но к чему внутренний голос подготавливал.

Световая шашка высветила из темноты сразу несколько полосатых тел грархов, прижавшихся к стене внутри расщелины. Эти полосатые твари не шевелились ровно три секунды, ровно столько времени, за сколько я Геркулеса поднял в боевую стойку. Один за другим, из тёмного чрева скальной расщелины вылетело четыре грарха. Это были не обычные грархи, у этих вместо жёлтых полос на брюхе были оранжевые и габариты этих ос-переростков впечатляли. Три метра в длину и в объеме метр с лишним, это точно.

Пехотинцы попрятали за камнями, сейчас работал Янек. Этот двуногий кошмар для местных насекомых бил из снайперской винтовки, как заправской мясник. Каждый патрон находил свою цель, будь то фасетчатый глаз, ядовитое жало, или бронированные лапки.

Три ракеты земля-воздух сбили первого грарха. По остальным я открыл огонь из восьми ствольных пулемётов, расположенных на обоих манипуляторах Геши. За восемь секунд я разделался с ними.

— Рядовой Янек, ты уж прости, нет времени дожидаться пока ты разделаешься с ними. — раздался мой голос в эфире. — Сержант, с вами всё в порядке? Есть потери?

— Так точно лэм, потерей нет. Думаю что нам не стоит ещё праздновать победу. Слышу гул из расщелины, я и без компьютера могу смело сказать без ошибки, что так шумит только толпа грархов. У нас в запасе секунд двадцать.

— Твою мать, — выругался я в никуда, — всем немедленно возвратиться на танк.

Пехотинцев долго упрашивать не пришлось, они в три ноги уже неслись к геркулесу. Я начал связываться со своим координатором и штабом, на запрос, ясное дело, никто не отвечал. Без приказа я не имел права покидать квадрат, иначе такие действия смертника воспримутся как дезертирство и тогда наши дни точно сочтены. Лана со своими людьми уже поднималась в десантный отсек, как началось всё.

Из расщелины выползали десятки, сотни грархов и все с рыжими полосами на своих задницах. Но слава Богу, что не летуны, а ползающие твари. Я таких никогда на этой планете не видел, за свои два года пребывания на Араксе.

Оцепенение прошло. Так, не время любоваться новым видом грархов, надо срочно что-то делать.

В голову приходило только одно, отступать. Потому что грархов с каждой секундой становилось всё больше и больше. Подкрепление не было смысла вызывать, резервы на смертников не распространяются. Печально было осознавать только одно, что как ни отступай, а от этих тварей не уйти, уж сильно много их.

А вот грархи сегодня не переставали удивлять. Наружу из расщелины вылезло нечто, размерами и габаритами напоминающее огромного паука переростка, формами ничем не уступающему моему геркулесу. Ох, какой неприятный холодок в душе ощутил я. Таких тварей я и подавно не видел в здешних краях.

Вот зачем нас сюда прислали, чтобы растревожить это осиное гнездо, так сказать, проверить информацию о скрытом резерве противника. В стратегическом плане операции очень верный ход нашего командования, через час сюда устремится авиация и проутюжит здесь всё, если конечно грархи будут не против, и никакой противовоздушной обороны не построят. Хотя штаб и по этому поводу перестрахуется, уж я не сомневаюсь. Пришлют каких-то бедолаг крылатых, вроде нас, и проверят, как грархи отнесутся к их визиту. Но, ядрена вошь, как же мне не хочется умирать безвольной пешкой на чьей-то шахматной доске, кто бы знал!

Ну что же, нет ничего страшнее отваги обречённого.

«Геша, полная активация БЧ(боевой части). Стопроцентная загруженность всей боевой сети. Сделай расчёт времени огня со всех стволов, и рассчитай расстояние до расщелины». Ща со всех стволов долбанём по контре, только держитесь мошкара двумя руками за свои задницы.

Я подключился к десантному отсеку и по громкоговорителю предупредил пехоту, хотя нужды в этом не было, они и так со мной на одной волне в одной сети были, но кто нас людей поймёт:

— Ну что, мошкара, молитесь всем своим богам, молитесь всем, которых только знаете. Ща влезем в такую задницу, куда ни одна собака даже свой нос не всунет. И теперь, для поклонников группы «Чёрное дерево» композиция по многочисленным заявкам «Умирают не навсегда».

По всем динамикам на полный звук я поставил песню, перекрестился и …

4

Милини Рико Хоут, личность с большой буквы в Империи.

Это был тот человек, про которого говорили с опаской и затаённой завистью. В Империи Милини был особой приближённой к императору. Милини был личностью, которого знала вся империя. Его за глаза прозывали — Суровым Инквизитором. Ему было позволено всё, практически всё. Хоут являлся руководителем (Службы Безопасности Империи). И самое странное, это было его звание — майора. Однако этот майор заставлял при своём появлении трепетать адмиралов и контр-адмиралов. Этот человек мог без суда и следствия проводить любые карательные операции, причём над теми, чьи имена и статусы были очень высоки в империи. Жизнь людей при его появлении становилась хрупкой и шаткой. Нет, это не был кровожадный деспот и тиран воплоти. Это был человек, для которого интересы империи были превыше всего. Много слухов ходило про Хоута: дескать, Рико Хоут колдун и помогают ему в его промысле сверхъестественные силы и т. д. Но это всё были слухи, как и положено, в любом обществе, человек высокого ранга просто не мог иметь шлейф слухов, догадок и притч за собой. Но самое главное, это был тот человек, которому император неоднократно обязан своей жизнью.

Судьба привела в этот раз Милини на довольно таки отдалённую планету Арракс. Та информация, которую на днях Хоут получил из разведывательного управления империи, заставила Рико отложить все насущные дела и немедленно отправляться на эту планету. Уж очень интересным было предположение разведывательного управления по одному вопросу и было оно настолько неправдоподобно и шокирующее, что разведка решила сбросить с себя всю ответственность по данному делу и переложить его, на более авторитетного и компетентного человека в империи. Разумеется, никто другой не подходил на эту роль, как, всеми известный майор.

Сейчас главный имперский штаб Арракса напоминал растревоженный улей. Координаторы всех мастей как умалишённые носились по штабу, от пульта к центральной проекционной карте, от карты снова к пульту с множеством мониторов. Они без умолку постоянно с кем-то разговаривали, кричали и некоторые забываясь тыкали пальцем в монитор и что-то возбуждённо доказывали, тем, кто был на другом конце связи. От их работы сейчас зависело многое, ведь правильно проконтролировать расположение войск и подать оперативные данные по передвижению и маневрам, это уже залог победы. Так же немалая суматоха творилась у связистов, половина спутников сейчас, а так же их операторов только и делали, что отслеживали движение единиц армии землян.

Генерал Артёмьев, главнокомандующий третьего квадрата системы Фаорос, Сигмы фронта, лично возглавлял операцию по захвату первого материка. Сегодня на карту было поставлено многое. Исход сегодняшней операции мог существенно склонить чашу весов в пользу империи. Планировалось нанести стремительные удары по основным силам противника, базировавшихся крупным скоплением численностью в пятнадцать тысяч особей в четырнадцатом, восемнадцатом и тридцать пятом квадрате. Помимо всего, судьбы многих здесь собравшихся офицеров тоже зависели от исходов сегодняшних боёв. Это было то место и то время, где можно было заработать очередное звание, или очередной титул, но можно было и потерять то, что с таким трудом зарабатывалось за долгое время. Поэтому многие из кожи вон лезли, лишь бы добиться успеха наступательной операции.

Артёмьев Борис Семёнович стоял на центральном мостике, напротив голографической карты. Седовласый мужчина, лет шестидесяти, невысокого роста худой и стройный как жердь отдавал приказы через полковников, яро указывая направление атаки и передвижение резервов войск империи. По сути дела империя выступала агрессором в этой войне на Арраксе, но и грархи не были коренными жителями этой планеты. Просто так случилось, что грархи первыми нашли эту планету, да и потихонечку обосновались на этом материке, не трогая другие, а империя землян решила потеснить насекомых. Ну а там где сила, есть и противодействие. Все боевые действия велись на одном из шести материков планеты, причём на самом большом и именно на этом материке были богатые залежи продиума, за который две цивилизации вступили в войну.

Между людьми и грархами не могло быть никаких договорённостей, их даже не могло возникнуть, так как две цивилизации абсолютно не были предрасположены к согласованию добычи продиума. Даже при большом желании, при очень большом желании никакого консенсуса не могло возникнуть. Эти две цивилизации неспособны были понять друг друга. Можно привести простой пример: разве может человек договориться с муравьем о чём то, способен ли человек договориться с пчелой? Естественно нет. Абсолютно другой уровень, другие стереотипы, другой мир, другая цивилизация, абсолютно всё чуждое и абстрактно неприемлемое как одним, так и вторым. Другие принципы, другие нравы, напрочь иной общественный строй, да можно много чего перечислить, но факт останется фактом — абсолютная противоположность.

Среди творящейся суматохе в штабе, очень ярко выделялся один человек, для которого всё вокруг происходящее было всего лишь мышиная возня. И этот человек выделялся не своей внешностью и странной красно-чёрной формой, отнюдь. Он выделялся своим спокойствием и отчуждённостью. Милини сейчас просто следил за происходящим со стороны, его ничуть не интересовали все эти военные манёвры и расположение своих войск по соотношению с войсками противника, всё это было не его ума дело, он здесь ради другой цели.

Хоут подошёл к восьмому координатору, который в отличии от своих коллег никуда не торопился и ни с кем не разговаривал в эфире. Восьмой координатор находился естественно за восьмым пультом, это был резервный пульт и находился в стороне от основных. Молодого координатора предупредили недавно, что сегодня ему выпала честь работать с самим Рико Хоутом. Двадцати двух летний лейтенант, Лонсо Кохалло, от такой перспективы с самого утра покрывался потом и краснело от напряжения. Ему было безумно страшно, он боялся этого человека. Он боялся сделать что-то не так, что в последствии может очень печально отобразится на его будущем. Слухи ходившие о Суровом Инквизиторе, даже если на половину были правдой, говорили о том, что сама смерть могла постучаться Лонсо в гости. И когда к нему подошёл это высокий, жилистый, беловолосый человек к красно-чёрной форме, Лонсо подпрыгнул со стула и поприветствовал по форме майора. На лбу Лонсо выступили капли холодного пота, Хоут смотрел ему в глаза. Словно завороженный, лейтенант стоял по стойке смирно перед майором, не двигаясь и не дыша. Страх парализовал Лонсо.

— Присаживайтесь лейтенант, хватит столбом стоять, голубчик. Я не по вашу душу прилетел сюда, вы уж мне поверти.

Кохалло мгновенно сел за пульт ни проронив ни звука.

— Итак лейтенант, меня интересует квадрат двадцать пятый, переключайтесь на него, — тихо проронил слова Хоут. Лонсо быстро переключился на заданный квадрат, словно сдавал нормативы по сверхскорости.

— А теперь меня интересует шагающий танк, тип — Геркулес.

— Сейчас найдём, — координатор быстро забегал пальцами по виртуальной клавиатуре. Он быстро нашёл Геркулеса, что было не мудрено. — Лэм, визуальное наблюдение за бортом Т-413 21 м, серийный номер 141036 установлено. Жду дальнейших приказаний, лэм.

Милини поудобнее расположился в кресле, достал из внутреннего кармана сигару и ловко гильотинкой, невесть откуда взявшейся у него в руках, отсёк кончик табачного изделия. Покрутив немного в руках сигару, посмотрев на неё со всех сторон, Милини закурил, пуская к потолку огромные клубы дыма. Лонсо поостерегся сказать этому человеку, что в штабе не курят, он совсем не того ранга и чина, дабы делать такие замечания второму человеку в империи.

— Почему работают только три монитора, лейтенант?

— Так нам, лэм, выделили только один спутник. Больше с одного никак не выжать.

— Немедленно ко мне начальника связи, — всё таким же ровным голосом приказал Милини.

— Будет исполнено, лем, — вскочил с места Лонсо и побежал за полковником Жварничковым.

Через несколько минут в полном распоряжении Хоута было пять спутников, четыре работали в режиме максимальной загруженности, пятый был запасной, на всякий непредвиденный случай. Теперь все десять мониторов восьмого поста со всех ракурсов вели один единственный шагающий танк.

Милини внимательно наблюдал за происходящим на мониторах, стряхивая пепел с сигары прямо на пол. Так он сидел минут десять, не отрывая взгляда от мониторов, молча курил, левой рукой массируя себе подбородок. Затем майор поднял руку и выпрямил указательный палец. Тут же к нему, невесть откуда взявшиеся, подошли два человека в точно такой же форме, как и у майора, только без знаков различий.

— Карен, досье на группу пехотинцев. Ларенс, досье пилота, — приказал майор. Оба кивнули, молча развернули и ушли.

— Лейтенант Лонсо, будьте так любезны, посмотрите на ком возлагается ответственность за проведение операции этого отряда и к то их командир.

— Никак не могу, лэм, майор. У меня не достаточно прав для доступа к подобной информации.

Рико Хоут вынул из нагрудного кармана свой жетон и протянул его лейтенанту координатору.

— Возьмите, голубчик, вставьте в «окно» терминала своего и покончим с этой мишурой.

Лонсо бережно взял из рук майора его жетон и установил его в приёмник терминала. Через мгновение на центральном мониторе пульта координатора высветилась простая надпись «Доступ класса А». Вроде ничего особенного в этой надписи не было, но как много она означала, в какой ранг пользователя она возводила, что так просо словами и на письме не выразить. Доступ класса «А» открывал любые информационные барьеры перед пользователем, вся информация империи была открыта, как на ладони. Помимо открытости любых архивов, так же этот доступ гарантировал получение разрешения на подключение и перевод контроля управления, замену изначальной направленности заданий объектов любого класса, к любым терминалам, к любой зарегистрированной сети, практически режим императора.

— Так, Лонсо, теперь мы ведём эту группу и вся ответственность ложится на меня. Теперь, голубчик, я хочу знать и видеть всё что они делают. Подключайся к серверу шагающего танка, но тихо и без шума. Чтобы они нас не обнаружили.

— Так точно, лэм.

Информация, которую Милини передала разведка уж слишком была «горяча» для нынешнего времени. С подобным феноменом империя ещё ни разу не сталкивалась, ни разу. У Хоута были только догадки и ничего более.

Суть дела сводилась к тому, что на Арраксе, в определённой точке планеты происходило пересечение миров, причём с завидной регулярностью. По крайней мере, для себя просто и понятно этому явлению дал определение Хоут. Можно конечно зачитать было и всё то, что написали светлые умы империи и какое название этому явлению дали они, но честно сказать большую часть профессорских слов Милини не знал, и даже не понимал и не догадывался, что они обозначают. Поэтому Милини упрощал всё в названиях рабочих дел для быстрого восприятия ситуации и адаптации под оную.

Причём зафиксировано наблюдателями были не едино разовые случаи. К тому же наблюдавшие подобный феномен были разные люди, по статусу и по социальному положению: так же по половой принадлежности, по политическим взглядам и так далее, тому подобное. Больше того, к делу были подколоты доклады нескольких разных служб Конфедерации, что уже само по себе говорило о многом. Причём конфедерации крупно с этим делом не повезло. Арракс находился под временной юрисдикцией империи, следовательно все сливки пока что могла снять только империя с этого феномена.

Милини конечно же допускал, ту вероятность, что службы конфедератов уже «тихо роют почву», но на то он и здесь, чтобы гнать поганой метлой непрошенных гостей.

А вот теперь начинались действия. Мерно шагающий танк остановился, не дойдя до указанной точки на заданном квадрате.

— Очень интересно, — поддёрнул вверх Милини свою белую бровь и поддался вперёд с кресла, дабы лучше рассмотреть происходящее.

— Лонсо, голубчик, скажи мне, я ничего не пропустил, увлёкшись своими думами?

— Что вы имеете в виду, лэм? — развернулся координатор к Хоуту.

— Ну что ни будь необычное, что их заставило остановиться, не входившее в их планы, может по радио, что услышали?

— Никак нет, лэм. Ничего не обычного не происходило.

— Очень интересно. До точки они не дошли и остановились…

— Прошу прощения, лэм? — координатор не понял майора.

— Ничего, занимайтесь своим делом лейтенант, — бесцветно ответил Хоут.

Лонсо так и не понял, каким именно делом ему заниматься. На контакт с группой ему запретили выходить, следит за действиями группы майор, что собственно говоря ему делать, непонятно?