Помоги проекту - поделись книгой:
Мир технологий окружает нас тепловыми машинами. Кондиционеры, холодильники, двигатели внутреннего сгорания… Ну а теорию их некогда создал гениальный француз Сади Карно. Изложена она в его единственном научном труде — «Размышления о движущей силе огня и о машинах, способных развивать эту силу» (1824 г.). Именно в нём было рассмотрено в общем виде «получение движения из тепла».
Вопрос-то был нетривиальным: закон сохранения энергии лишь предстояло открыть. Да и исходил в своих суждениях молодой сапёрный офицер (Sic! Странные у этих галлов, однако, развлечения в армейском быту имели место…) из теории флогистона, теплорода… Но тем не менее выводы им были сделаны абсолютно правильные. Анализируя идеальный круговой процесс, который известен ныне как цикл Карно, он впервые пришёл к выводу о том, что полезная работа производится только при переходе тепла от нагретого тела к более холодному. То есть в мире, где отсутствовало ещё и Первое начало термодинамики, он уже накидал абрис Второго начала.
Высказал Карно и важнейшее положение, ныне известное как теорема его имени, о том, что величина работы обусловлена разностью температур нагревателя и холодильника и не зависит от природы вещества, работающего в тепловой машине. Ну, как и бывает частенько с гениями, при жизни работы Карно оценены не были. Но об этом мы сейчас говорить не будем.
Отвлечёмся мы и от того, что поскольку Клаузиус и Томсон развивали именно идеи Карно, вводя Второе начало термодинамики, а вместе с ним и понятие энтропии, ключевое в теории информации, то Карно является одним из предвестников мира ИТ. Посмотрим лишь на тепловые машины. Которым для работы обязательно нужны и нагреватель, и холодильник, и рабочее тело.
Ну это, конечно, тепловые машины абстрактные. Умозрительные. Тепловым машинам реальным нужна ещё технология их овеществления. Создатели первых паровых машин гордились тем, что поршень и цилиндр обработаны столь тщательно, что в зазор между ними с трудом проходит истёртый фартинг. (И, кстати, сомневались, что металл когда-либо удастся обрабатывать столь тщательно, сколь столяры это делают с древесиной…)
Но вот такая точность, такой уровень доступных технологий позволили уже запрячь в работу пар и уголь. Последовавший за этим скачок технологий дал человечеству двигатели внутреннего сгорания и сделал важнейшим источником энергии нефть. Те допуски, с которыми обрабатываются авиационные турбины и гигантские судовые двигатели, смяли мир, сделав дешёвыми и воздушные пассажирские, и океанские грузовые перевозки. Ну а это послужило условиям, в которых информационные технологии, с их почти бесконечно малыми допусками и почти световыми скоростями, могут создавать «тепловые машины» глобальных размеров.
"Тепловыми машинами" обозвал (или классифицировал) их автор этих строк. Сформулировавший эту идею в журнале Foreign Policy Хэл Вериэн говорит о микромультинациональных компаниях. По его определению, микромультинациональная компания – это маленькая фирма, работающая не в локальном масштабе, а в масштабах всего мира. (Ну, маленькой она является лишь в соотношении с размахом своего бизнеса; примером такой микромультинациональной компании является, скажем, всем известный Skype.)
Почему мы решились соотнести микромультинациональную компанию с тепловой машиной? Да потому, что такая фирма работает, используя «разность потенциалов» финансов, знаний, рабочей силы в различных странах мира. Высокий уровень платёжеспособного спроса на рынках Первого мира – это «нагреватель». Низкие цены на рабочую силу в Юго-Восточной Азии – это «холодильник».
А что же рабочее тело? Отчасти это товары, едущие в гигантских коробках контейнеровозов. Но самое главное «рабочее тело» такой «тепловой машины», условие её существования, conditio sine qua non – это информация. Вспомним Skype с её сугубо нематериальным, но повсеместным бизнесом. Припомним вынесенные в англоязычную Азию call-центры. Именно это, примат информации, отделяет микромультинациональные корпорации от просто многонациональных корпораций.
Ну, вынос специализированных сельскохозяйственных производств в другие страны был характерен ещё для самых ранних стадий индустриального общества. Вспомним сам термин «банановая республика» (подробности см. «Короли и капуста»). Вынос производств или поближе к потребителю, как у всяких там шипучих «кол», или в дешёвые страны, как у культово-фруктовой компании, проектирующей в Калифорнии, но производящей-то в Китае, — это черта компаний мультинациональных, пребывающих в верхних строках биржевых рейтингов и рейтингов брендов.
Но дешевизна современных информационных технологий сделала преимущества глобализации доступными и для компаний небольших. «Сегодня даже самая маленькая фирма может позволить себе вычислительные и информационные системы, которым пятнадцать лет назад позавидовала бы крупная корпорация», – пишет Хэл Вериэн. И вот именно они, эти дешёвые и высокопроизводительные ИТ-технологии, делают возможным сопрячь в единой системе дешёвых вьетнамских рабочих, знающих английский индусов и платёжеспособный спрос американского рынка, создав тепловую машину на этих глобализируемых ресурсах, как некогда допуски в истёртый фартинг могли запрячь в пароходные колёса жар горящего кардифа и холод заботной воды.
Парадигма микромультинациональных компаний должна быть очень интересной для отечественных хайтек-бизнесменов. Ведь к их услугам довольно объёмистый и достаточно платёжеспособный рынок, на котором сложились весьма высокие, почище европейских, цены. К тому же кое-где в России сохранились ещё «заповедники» знаний мирового уровня (хотя тенденция, скорее всего, будет к их сокращению…). Так что сопрягать есть что с чем.
Ещё одна проблема – взаимоотношения с чиновничьей братией, на которые любит жаловаться местная деловая пресса. Для микромультинациональных компаний эти проблемы могут быть минимизированы… Вообще, вот примеры ИТ-продуктов, делающих возможным существование микромультинациональных компаний. Родившийся в Финляндии Linux, шведский MySQL, голландский Python. Американский Apache вовсе и не доминирует в их географии… Возможностей стало больше!
Ну а ещё очень интересно, что о грядущем распространении дешёвых роботов говорят уже не авторы изданий технических, а те, кто, как Хэл Вериэн, отслеживает тенденции, которые неизбежно повлияют на внешнюю политику грядущего. Причём говорят более оптимистично, чем это делается в специальных изданиях. Например, допускается, что в следующие десять лет на рынке окажутся доступны автомобили-роботы (верится с трудом, но автопарковка и лазерная остановка на достаточно массовых моделях заставляют о многом задуматься…).
Упоминаются хирургические роботы, способные и ныне делать стандартные операции с лучшим, нежели человек, качеством. (Штука, которую хотелось бы видеть не столько даже в полевых госпиталях, сколько в российской глубинке, куда живых врачей невозможно заманить на те зарплаты и социальные условия, которую им можно предложить, а перевозка больного не всегда возможна, да и кончается по-разному…) В это, кстати, верится охотнее: люди-то устроены в общем-то одинаково, их много, и такое устройство за счёт сверхвысокой серийности (потенциальный объём оперируемых – семь миллиардов душ) может иметь невысокую стоимость при высочайшем качестве и отработанности конструкции.
Но это всё же прогнозы… А вот что бесспорно, так то, что благодаря развитию ИТ бизнес, даже некрупный, может уже оперировать планетой в целом.
Дмитрий Шабанов: Аргумент Пейли
#content .paley p { font: italic 10pt Georgia, serif; }
Вы верите, что самолёты, компьютеры, компасы и т.д. были кем-то целенаправленно спроектированы и созданы, но вы также верите, что человеческое тело, которое несоизмеримо сложнее любого ныне существующего технического аппарата, появилось в процессе случайной биологической эволюции. - Сорок признаков того, что вы — атеист-фанатик
Я не раз встревал в споры с креационистами. Мне вовсе не хочется превращаться в профессионального спорщика — вроде тех, что собираются в специально отведённых местах и пререкаются до сорванных голосов. Увы, разрушители связной картины действительности не отдыхают по выходным. Даже по своим студентам я вижу прискорбные последствия их пропаганды. Как быть? Предоставить качественные источники информации для способных её воспринять. Высмеивать одиозные примеры оболванивающей агитации. Анализировать интересные аргументы оппонентов, совершенствуя свою позицию. Этим и займусь.
Здесь я обсужу один заслуженный аргумент противников эволюции. Выдвинут он в 1802 г. в «Естественном богословии» английского теолога Уильяма Пейли. Книга Пейли была частью его спора с философом Дэвидом Юмом и врачом-поэтом Эразмом Дарвином. Юм критиковал так называемое телеологическое доказательство бытия Бога, известное с древности. Дарвин считал, что живые организмы способны сами приспосабливаться к среде.
Пейли был неплохим человеком: выступал против рабовладения, настаивал на религиозной терпимости и был добрым семьянином. Увы, словечко «дарвинизировать» (фантазировать о естественном происхождении животных), которым Пейли колол Эразма Дарвина, доставило немало огорчений его внуку — Чарльзу. Известный палеонтолог Валентин Красилов предположил, что опасение «дарвинизировать» было одной из причин, заставившей Чарльза Дарвина надолго задержать публикацию своих идей.
Через пару веков после Пейли его чаще вспоминают дарвинисты, чем креационисты. Самым ярким популяризатором этого аргумента стал Ричард Докинз в книге о естественном отбое «Слепой часовщик». Само название книги — отсылка к Пейли.
Я перескажу аргумент Пейли по-своему, изменив форму, но не суть; можете рассматривать это как тему для медитации.
Вы идёте по каменистому берегу реки. Ваше внимание привлекает странный камень. Вы берёте его в руки, рассматриваете... Какая необычная форма! Впрочем, наверное, это результат случайности. Пусть лежит здесь и дальше.
А это что? А-а-а, это карманные часы. Могли они получиться как камень, в силу случайности? Конечно, нет: смотрите, как замечательно соответствуют друг другу их детали! Вот зубчатые колёсики. Какая продуманная форма, какой точный расчёт! Конечно, эти часы кто-то создал. Разглядывая их, мы можем многое узнать об их творце, часовщике.
А вот, нет, вот... вот... ВОТ — лягушка! А она могла возникнуть сама собой, или её кто-то сделал? Она кажется чем-то столь же естественным, как и камень, но она, конечно, намного сложнее, чем часы. Кожа, мышцы, клетки, макромолекулы всякие... Часы намного проще!
Но лягушка существует не сама по себе... Она тесно связана с этой рекой и её берегом, со всем этим ландшафтом, а через него — со всей Землёй. Этот прекрасный мир — он возник сам собой, как камень, или свидетельствует о Часовщике, как часы?
Барабанная дробь (выходите из транса)! Сейчас (надеюсь, что в здравом уме и твёрдой памяти) я буду обосновывать, почему ни лягушка, ни Земля ни о каком часовщике не свидетельствуют. Я понимаю, что этот вывод — контринтуитивен, но не боюсь этого: наша интуиция развивалась для решения иных задач, чем поиск первопричин.
Я не буду доказывать, что аргумент Пейли является необоснованной аналогией: он переносит опыт, поддерживаемый здравым смыслом, туда, где он ничем не подкреплён. Эта критика телеологического аргумента вполне разработана Дэвидом Юмом и Иммануилом Кантом. Я ничего не буду говорить о том, есть Бог или нет, я буду разбираться лишь в том, свидетельствуют ли о нём живые организмы.
Для начала разберёмся, почему нас не удивило возникновение камня. Камень прост, и мы готовы принять, что он возник в силу естественных процессов. Однако любой камень содержит в своей структуре огромное количество информации. Представьте, что вы фотографируете его поверхность камерой высокого разрешения (текстура такая вам понадобилась). Для описания этой фотографии потребуется немалый объём информации. А в каждом участке, которому на фотографии будет соответствовать всего-то пиксель или несколько, содержится огромная уникальная информация, «зашитая» в расположении микрокристаллов, дефектах кристаллической решётки и прочая, и прочая.
Так прост камень или сложен? Прост, несмотря на сложность структуры. Неважно, как распределены его неровности и дефекты. Каким бы из бесчисленных возможных способов ни был организован наш булыжник, он булыжником и останется. Он появился вследствие определённых процессов (извержения магматических пород, их кристаллизации и эрозии). Свойства камня — следствие особенностей протекания этих процессов и их флуктуаций.
Не углубляясь в проблемы происхождения Солнечной системы, скажу, что Земля принадлежит к той же категории объектов, что и камень. Она имеет сложную структуру — и тем не менее является результатом единого процесса гравитационного сбора космического «мусора», его разделения по плотности, разогрева и геологических пертурбаций. Камень и планета отличаются по размеру, но имеют много общего. А вот часы и лягушка принадлежат к другой категории объектов.
Несущественных деталей строения немало и в часах, и в лягушке. Но главное, что в их конструкции отражено множество взаимосвязей, что их строение подчинено определённой цели. Подсистемы этих систем связаны вполне определённым образом, и каждая из этих подсистем — сложная система из взаимозависимых под-подсистем.
Вы видели расчёты противников эволюции. Какова вероятность того, что какой-то белок образуется вследствие случайного «спрыгивания» аминокислот? Там получаются жуткие цифры... Такой способ образования макромолекул (или организмов) рассматривают только креационисты, к эволюционной биологии эти расчёты не имеют отношения. Этот аргумент можно было бы проиллюстрировать, цитируя разных авторов. Искажая научные взгляды, протестантские, православные и даже исламские фундаменталисты демонстрируют редкое единодушие, переписывая друг у друга одни и те же байки. Вот что пишет Харун Яхъя (Аднан Октар), исламский агитатор, в своём «Атласе происхождения жизни»:
"От имени эволюционистов рассмотрим то утверждение, которое они так яростно защищают: всё живое зародилось случайно путём неких химических реакций. Пусть эволюционисты поместят в большие химические сосуды большое количество основных структурных элементов живого организма <...> После этого пусть поставят у сосудов известнейших в мире учёных, чтобы те, сменяя друг друга, ждали миллионы и даже миллиарды лет <...> Что чтобы они ни делали, из содержимого этих сосудов никогда не появится даже зародыш человека, как не появятся и лошади, бабочки, цветы, утки, птицы, черешня, лимоны, совы, муравьи и ни одно из миллионов видов живых существ".
Харун Яхъя хотел бы, чтобы эволюцию представляли себе так (рисунок из его «Атласа происхождения жизни»). Нужно пояснять, что для науки характерны иные взгляды?
Что такое возникновение в результате случайности? Из бесчисленного множества возможных сочетаний реализуется какое-то одно... и выясняется, что соответствия частей в нём нет. Когда речь идёт о появлении организованного целого, состоящего из взаимозависимых частей, однократные (как и многократные, но независимые друг от друга) пробы совершенно неэффективны.
А как возникают часы? Тоже в результате проб и ошибок, только с учётом накопленного опыта. Первые конструкции часов были весьма примитивными. Они были неточны, неудобны, имели недолгий завод. Поколения часовщиков изучали имевшиеся конструкции и создавали на их основе новые, то более, то менее удачные с точки зрения цели существования часов — отсчёта времени. Не все конструкции воплощались в металле. Изобретатель, который ищет решение какой-то технической проблемы, осознанно или неосознанно пробует разные сочетания деталей в модели действительности, которую создаёт в своей психике. Современный часовщик может искать оптимальное решение в виртуальной имитационной модели. Но как бы ни проходил этот поиск, часовщик не пытается перебирать все возможные сочетания. Каждый следующий шаг делается с учётом опыта предшествовавших попыток — с обучением, если вам нравится такая формулировка.
Посмотрим теперь на лягушку и убедимся, что она... что она возникает почти так же, как часы! Она тоже результат проб и ошибок с накоплением опыта. Она отличается лишь способом учёта результатов предыдущих попыток. В случае часов опыт накапливается в психике конструктора, в случае лягушки — в наследственной программе, управляющей её развитием.
Поколение за поколением организмы появляются от других организмов, получая наследственную программу, которая редактировалась более трёх с половиной миллиардов лет. Способ редактирования прост. В каждом поколении программа влияет на развитие организмов; в каждом поколении неудачные варианты отсеиваются, а удачные — оставляют свои более или менее отличающиеся от них копии. Сохраняются те версии, которые способствуют выживанию организмов и оставлению ими потомков.
Главное, что новая информация шаг за шагом возникает в результате неслучайного запоминания последствий случайного выбора, и в результате этого возникают сложные и целесообразные конструкции.
В одном отношении способ, которым в этот мир приходят часы, эффективнее. Можно обойтись без многих проб в материале, заменив их пробами на моделях. Поэтому-то техника развивается быстрее, чем жизнь, и способна делать намного более крупные скачки («перешагивая» через многие промежуточные этапы).
Но ведь лягушка намного сложнее часов! Если нас восхищают часы, как относиться к ней? Мы привыкли относить своё восхищение творческими успехами к какой-то личности, творцу. Пейли не знал о накоплении опыта в результате отбора и поэтому не был готов восхищаться безличной эволюцией.
Пейли был неправ: живые организмы вовсе не свидетельствуют о персонифицированном творце. Пейли был прав: живые организмы являются результатом естественного творчества, намного превосходящего человеческие достижения и достойного всяческого восхищения.
...Я наклоняюсь и поднимаю с земли живое чудо, наполняющее меня благоговением...
Василий Щепетнёв: Расчёт государства
С апреля по июнь тысяча девятьсот шестьдесят девятого года Андрей Амальрик писал эссе «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?»
Сама постановка вопроса казалась нелепой. Как это – просуществует ли? Откуда частица «ли» взялось, кто её подкинул, кто за неё заплатил? Страна могуча и прекрасна, граждане её бодры и красивы как телом, так и духом. Об армии же и говорить нечего. «Обошли с победой мы полсвета, если нужно – повторим!». Прошлогодние события в Чехословакии и мартовские на острова Даманском подтверждали, что слова песни не пустая похвальба.
А тут… Объединение Германий, десоветизация восточноевропейских братьев, рост национализма окраин и, в итоге, падение режима – не слишком ли? Добро бы академик писал или генерал какой-нибудь, а то ведь и не поймёшь, кто он, Амальрик. Почтальон, что ли?
Понятно, что к самиздату я, тогда школьник-восьмиклассник, касательства никакого не имел, а содержание работы Андрея Алексеевича узнал от вражьих голосов. Мне показалось, что работа Амальрика исток берёт из советско-китайского конфликта, но и сам остров Даманский, и тысяча девятьсот восемьдесят четвёртый год были далеки, и я о пророчестве до поры забыл.
Но чем ближе подходила назначенная дата, тем чаще вспоминался Амальрик. А тут ещё теория трех биоритмов! Если отдельный человек подвержен влиянию физических, эмоциональных и интеллектуальных ритмов, то вдруг и государство в целом тоже переживает взлёты и спады? И если в критический срок, когда три синусоиды одновременно достигнут нижнего значения, оно, государство, затеет что-нибудь рискованное, как бы не вышло чего скверного? Механически переносить человеческие показатели на государство, допускаю, методологически неверно, а всё же, всё же… Что такое государство, если отбросить мистические определения? Совокупность чиновников, составляющих иерархию. Только и всего. А уж чиновники подвержены и пикам и спадам наверное.
Пусть физическое состояние человека у государства представлено промышленно-аграрным потенциалом. Эмоциональная составляющая? Быть может, для государства это пассионарность? Интеллект интеллектом и остаётся, этого уж не спрячешь, не подменишь. Особенно в эру телевидения. Нет, чтобы сделать власть таинственной, скрытой от глаза обывателя – напротив, её показывают крупным планом, во всех ракурсах.
Хорошо ещё, если лицо умное и торс мускулистый. Но смотреть на старого больного человека… И неловко, и обидно — и за себя, и за него. Над Брежневым восьмидесятого года подсмеивались, но подсмеивались сочувственно. А я смотрел и думал: вниз идут кривые ритма, в яму. Если бы в одном Леониде Ильиче дело было! Сменивший его Андропов поначалу был активен и деловит, но очень скоро оказался в больнице, а потом и у кремлёвской стены.
Когда главой страны в отмеченном Амальриком восемьдесят четвёртом стал Константин Черненко, прошибло даже самых твёрдокаменных: хроника медленной смерти в прямом эфире, крупным планом, в цвете никого не оставляла равнодушным. «Что они там, совсем ума лишились?» — переговаривались за праздничным столом в канун восемьдесят пятого года граждане Союза Советских Социалистических Республик.
Лишились, показывал график трёх ритмов. Явление миру и граду Михаила Сергеевича, казалось, переломило глупые линии. Вон он какой: дышит самостоятельно, ходит бодро, говорит бойко — понять бы, о чём...
– Ну, этот всех злей, куда Китаю, – предупреждал нас опытнейший доктор Шабуро, но мы, молодая медицинская поросль третьей свежести, хотели верить в хорошее. Думали, что теперь-то отольются кошке мышкины слёзы. Медицину подтянут, зарплату увеличат рублей сразу на пятнадцать, а то и на двадцать, с лекарствами послабление выйдет, позволят выписывать те, которые нужны больному. И вообще…
Что странно: работу Ленина «Крах II интернационала» читали не все, но слова о том, что 1) верхи не способны править по-старому; 2) низы не желают жить по-старому; и, наконец, 3) повышенная буйность масс толкает их на потрясения устоев – помнил если не дословно, то по сути всяк, окончивший высшее или среднее специальное заведение. Помнил, но эти три признака никак не связывал с тремя ритмами государства. То Ленин, а то биоритмы…
Однако различие форм не должно вводить в заблуждение. Суть одна: существуют объективные предпосылки для кризиса отдельного человека, отдельного государства и даже системы государств. «Мене, текел, упарсин»… Зная место и время предстоящего кризиса, можно либо подстелить соломки, либо отойти в сторонку с загодя упакованными чемоданами. Самые дальновидные готовят каравеллы к перелёту в пояс Койпера.
Будь я в героической фазе, непременно бы основал компанию по созданию и распространению как общедоступной, так и специальной «Программы расчёта государственных кризисов». Чтобы не только свои чёрные дни предвидеть, но и государственные.
Впрочем, сначала стоит поскрести по интернет-сусекам. Вдруг уже и есть такая…
В мае семидесятого года Андрей Амальрик был арестован, а затем и осуждён «за распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский общественный и государственный строй». На свободу вышел в семьдесят пятом, год спустя покинул Советский Союз. Погиб в автокатастрофе двенадцатого мая тысяча девятьсот восьмидесятого года. Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем.
Кафедра Ваннаха: Образовательный триллион
Каким образом расходы на медицинское обслуживание престарелых и малообеспеченных граждан могут перегрузить даже богатейшую экономику мира, мы рассматривали в колонке "Война с градусниками". Кстати, эффект этот предсказывал один из самых занятных философов современности — француз Жан Бодрийар. В книге «Тени молчаливого большинства, или Конец социального» он писал: "Фантастический рост потребления в секторе медицинских услуг, полностью лишающий медицину её социального характера, — лучшего средства для её уничтожения не придумаешь. Отныне уже и сами врачи не знают, чем они занимаются, в чём заключается их функция, поскольку масса воздействует на них в гораздо большей степени, чем они на массу. Пресса вынуждена констатировать: «Люди требуют от медицины заботы, хороших врачей, лекарств, гарантий здоровья — им всего этого мало, они хотят ещё, всё больше и больше, и они хотят этого без конца».
Перестают ли массы в своём отношении к медицине быть массами? Отнюдь нет: они разрушают её как социальный институт, подрывают систему социального обеспечения; требуя увеличения предоставляемых им медицинских услуг, они ставят под удар социальное как таковое" (пер. Н. Суслова).
То есть налицо механизм следующий: расходы на медицину оплачивает государство; для получателя они бесплатны. Получатель, как представитель массы, воспитанной в понятиях максимального потребления, требует всё новых и новых услуг. Не все ведь могут понять, что расходы на ремонт старой машины в какой-то момент взлетают весьма резко, да и философский взгляд на себя как на такую же машину присущ не всем.
До какого-то момента эти претензии удовлетворяются: решения принимают политики, избираемые на краткий срок, которые хоть прекрасно знают о грядущих последствиях, но расхлёбывать их неизбежные последствия будет кто-то иной. А избиратель, требующий халявных социальных благ, есть сейчас, и голос с него можно получить тоже сейчас! Так что рациональный (с точки зрения политика) выбор понятен. (Вопрос прихода в медицину прорывных технологий, наноботов каких-нибудь, которые, саморазмножаясь, смогут починить организм, мы оставляем сейчас за скобками — да и функционировать они будут в иной экономической среде.)
В современных США выявился ещё один очень забавный феномен, порождённый самыми что ни на есть благими намерениями. Прежде чем говорить о нём, поясним, почему мы придаём такое значение процессам в Северной Америке. Отнюдь не из желания обругать «звёзды-и-полосы». Нет, просто процессы в США весьма сильно влияют на весь мир и Россию в частности. Вряд ли точно говорить, что янки паразитируют на мировой экономике. Нет, они просто сполна используют своё положение на вершине пищевой пирамиды.
Но это мы зависим от решений их политиков, а не наоборот. Простейший пример: видите, как заметались здешние чиновники перед перспективой лишиться западных виз? А американам на лишение наших виз плевать, как и на запрет счетов в Сбербанке... Это — рациональное поведение. И то, что средний американец полагает, что Москва где-то в Иллинойсе, тоже рационально. И рационально нам смотреть за Атлантику...
Так вот, высшее образование в США платное и достаточно дорогое, а в приличных университетах — очень дорогое. Для состоятельных людей, каковых в США немало, проблемы это не представляет. Они, кроме того, щедро жертвуют в эндоументы университетов, фонды академических учреждений, обеспечивающие таковым независимость в исследованиях и образовательной политике.
Но, скажем, на верхний средний класс эти расходы ложатся уже достаточно тяжёлым бременем. Например, в девяностые вызывал удивление высокий чиновник, обед которого состоял из бублика (завезённого одесситами не только в Москву, но и Вашингтон) и растворимого кофе, ибо деньги надо было копить на образование детей. Нет, для детей, талантливых в точных науках, есть, конечно, масса стипендий (кстати, уже подросткам они позволяют перейти в школы, где не редкость приглашение нобелевского лауреата для проведения урока).
Можно пойти в Вест-Пойнт или Аннаполис, получив образование за счёт Пентагона. Но в афганские горы хочется не всем, а выдающиеся способности к точным и естественным наукам довольно редки. Корреляция между образованием и доходами прямая, и тут-то срабатывает социальный лифт, в отсутствии которых Страну Родимых Осин упрекает оппозиция. Зовётся он Образовательный кредит. Как рассказывает The New York Times, две трети студентов не могли в 2008 году получить степень бакалавра без образовательного кредита (а пятнадцатью годами ранее таких было меньше половины).
Суть такого кредита очень проста: идёшь в банк, получаешь на определённых условиях деньги, относишь их в кассу университета (в среднем выпускник колледжа в прошлом году был должен 24 тысячи долларов). Получив образование, находишь прилично оплачиваемую работу и постепенно рассчитываешься с банком. Очень популярная вещь и — в определённых пределах — работающая, но именно в определённых пределах.
Да, как правило, лучшее образование обеспечивает более высокие доходы, но только как правило! Для этого должен соблюдаться ряд условий. Например, в обществе должно быть достаточное количество лиц с более низким уровнем образования, иначе возникнет дефицит работников низкой квалификации, который вызовет повышение их зарплаты. Такое, скажем, имело место быть в СССР, несмотря на его плановую экономику. Сегодня России избежать этого помогает импорт рабочей силы из постсоветских стран и из Азии.
В США положение не столь драматично. Хайтек этой страны остаётся самым передовым, в североамериканские центры разработки стремятся лучшие умы со всего мира. Но производство ныне вынесено в ЮВА, а значит, и рабочие места образованного производственного персонала ушли туда же. В сервисах и дистрибуции количество мест, предполагающих образование, ограничено, да ещё стоит учитывать аутсорсинг конторской работы, вынос её в англоговорящую Индию, скажем.
До 2007 года эти процессы компенсировались общим ростом экономики, потом — стимулирующей эмиссией Федеральной Резервной Системы. Но сейчас жирок сбрасывается, а население образовательных кредитов набрало. Причём восхищает сумма, в которую их оценивают: триллион долларов (примерно годовой ВВП России). И росла эта задолженность стремительно — менее 200 миллиардов в 2000 году, более 600 миллиардов в 2008-м, более 800 миллиардов в 2010-м... Эдакая образовательная финансовая пирамидка.
Чем восхищались либералы в постиндустриальной экономике? Да тем, что всё больше людей там работает в сфере образования. Берёшь кредит, относишь преподавателям, получаешь диплом, сам устраиваешься преподавателем, учишь других, гася кредит деньгами, собранными с тех... И чем это отличается от известной финансовой схемы, позволяющей каждой французской прислуге при Старом Режиме обзавестись фарфоровым сервизом в приданое, впарив его четверым подругам? Ведь такая схема тоже работала б, если б множество подруг было неограниченным, но, увы, такого в реальности не бывает.
Нет-нет, уважаемые читатели, жалеть заокеанских выпускников не стоит. Бакалавр там по-прежнему получает в год в среднем 55 килобаксов. И безработица среди образованных ниже.
Тем не менее триллион долгов висит на американской экономике тяжкой гирей. Скажем, дипломированный специалист, экономя на всём ради погашения кредита, купит заметно меньше ИТ-новинок, коммуникаторов, планшетов, цифровых камер — вот вам и удар по отрасли на самом крупном рынке. Вряд ли даже аналитики смогут сказать, сыграл ли именно этот фактор роль в том, что по продажам десктопов и ноутбуков КНР опередила США, но явление-то налицо!
Кстати, объявить себя банкротом по образовательному кредиту невозможно. Ставки, по которым их раздает даже государство, весьма высоки по американским меркам — 7,9 процента. Свежий сюжет сериала Bones («Кости»): студент, проведя семестр в Хельсинки, обнаруживает, что его опытное поле засеял коноплёй другой студент, диплом под угрозой, 60 килобаксов образовательного кредита отдавать непонятно как — и в сердцах убивает наркопроизводителя.
Но ещё более резко высказался об образовании создатель PayPal Питер Тиль, один из гуру ИТ-отрасли: он сравнил его с «пузырём». «Настоящий пузырь — это что-то, во что сильно верят и при этом сильно переоценивают. Образование остаётся одной из немногих вещей, в которую верят в США. И сомневаться в образовании действительно опасно. Это абсолютное табу. Это всё равно что сказать миру, что Санта-Клауса нет». Да уж, учитывая роль, которую играет в экономике потребительства то, во что превратили бескорыстнейшего Николая из Мир Ликийских, образ убойный.
Василий Щепетнёв: Минус профессия
Астронавтов становится всё меньше и меньше: как сообщают, если в двухтысячном году отряд астронавтов NASA составлял сто сорок девять человек, то сегодня их только шестьдесят. Не идёт молодёжь в астронавты, не видит перспективы. Своих космолётов у американцев нет, а «Союзы» и без них есть кому пилотировать. Да и потом, что будет после МКС? Полная неопределённость, считают оптимисты. Да ничего не будет — кончится пилотируемая космонавтика, говорят реалисты.
Сократилось и число людей, занятых в космических отраслях. Если в шестьдесят пятом «конструктор лунной ракеты» звучало гордо, то сегодня — дико.
Что астронавтов — атмосферных лётчиков становится меньше и меньше. Как и атмосферных экипажей: самолётов, вертолётов, о дирижаблях уже и забыть успели. В Воронежский военный авиационный инженерный университет были переведены будущие авиаторы из Иркутска, Ставрополя, Тамбова — там, на местах, центры подготовки ликвидированы. Увы, до Воронежа доехали далеко не все, и теперь в сумме авиаторов выпустят меньше, чем прежде порознь.
А гражданская авиация? Многие дети провинции ни разу не летали на самолётах. Взрослые — те, кто застал советскую авиацию, рассказывают детям о полётах, как о сказке: купил билет да и полетел к бабушке в Таллин. Где тот Таллин, где та бабушка? Да и регулярных рейсов из Воронежа в Таллин больше нет. Конечно, и в провинции достаточно детей пусть не олигархов, но и не совсем бедных родителей, которые регулярно бывают если не в Лондоне (хотя бывают и в Лондоне), то в Турции или Болгарии. Но их меньшинство. И вот уже идёт раздел на тех, кто летает, и тех, кто ползает. А это нехорошо. Если прежде рождённый ползать мог переломить судьбу, став лётчиком, а лучше — лётчиком-космонавтом, то сегодня подняться над гваздевскими чернозёмами таким путём с каждым годом становится сложнее и сложнее. Вдруг некогда массовая профессия сузится настолько, что станет диковинкой, вроде специалистов по ковке булатных мечей-кладенцов? Запретят летать последним из «Ту», «Анов» и «Яков», а куда ж лётчикам, механикам и диспетчерам идти?
Я скажу!
Поделиться книгой: