ИМЯ ДЛЯ НЕРОЖДЕННОЙ - Потусторонняя гостья

Весь этот шум и гвалт произвели на белокурое исчадие крайне возбуждающее действие. Чудище зарычало и бросилось к двери. Послышался крик профессорши: «Осторожно, там!..», но дверь уже рывком ушла в сторону. Сумасшедшая, не медля ни доли секунды, метнулась на стоящую в дверном проеме проводницу. Та вскрикнула, взметнув к лицу руки, но слишком поздно – длинные девичьи ногти успели оставить на нем глубокие алые борозды.

Кто-то заверещал по-дурному, кто-то заорал благим матом, и все разом шарахнулись в стороны, сбивая друг друга с ног. Еще не чувствуя от шока боли, но, видя, что творится нечто совсем непотребное, проводница перепрыгнула через барахтавшихся на полу пассажиров и кинулась к красной ручке стоп-крана. Поезд истошно завизжал тормозами, силой инерции роняя и тех, кто сумел удержаться на ногах. Паника стала всеобщей. Повыскакивали из своих купе те пассажиры, что не принимали участия в свалке у профессорской двери, но слышавшие дикие вопли. Экстренное торможение поезда подтвердило их самые худшие опасения. Кто-то закричал: «Бомба!», кто-то: «Горим!», а потом уже все членораздельные звуки потонули во всеобщей какофонии хаоса. Люди выбивали в окнах стекла, выпрыгивали прямо сквозь торчащие осколки, ранясь, пачкая в крови себя и других, от чего еще больше подстегивая панику. Проход забился моментально, обезумевшие люди топтали упавших, падали сами; кто-то пытался протиснуть в окно чемоданы, кто-то тащил в охапке визжащих, как поросята, детей.

Олег, зная, чем вызвана паника на самом деле, прекрасно понимая, что нет никакой бомбы, тем не менее машинально тоже подступился к окну. Поезд стоял посреди леса. Среди деревьев метались испуганные, обезумевшие люди. Олегу показалось, что среди темных елей промелькнула вглубь чащи фигурка в белом платье.

Паника перекинулась на соседние вагоны – оттуда тоже летели вещи, выскакивали пассажиры...

– Валера, я за ней! – крикнула супруга профессора, слезла наконец с полки и выбежала в коридор. Олег вышел из купе следом и на него сразу налетел тучный мужчина в спортивном костюме, волокущий за собой огромный чемодан на колесиках.

– Куда прешь?! – взвизгнул толстяк и бесцеремонно оттолкнул Олега прямо на бегущую следом женщину. Извинившись, он, от греха подальше, заскочил в свое купе. Женщины-соседки там уже не было. Мальчишка жался к деду, напуганному не меньше его самого.

– Что там? – спросил мужчина.

Олег молча пожал плечами. Не рассказывать же о взбесившейся девчонке, покусавшей собственного отца…

– Может, нам стоит выйти? – нервно обнял дед внука.

– Там давка сейчас, погодите немного… Да и опасности никакой нет.

– Но кричали же что-то о пожаре…

– Да нет никакого пожара!.. Но, чтобы вам было спокойней, переложите деньги и документы в карман. Мало ли…

– Я тогда и сумку достану! – подхватился мужчина. – У нас всего одна сумка, продукты уже съели…

– Да-да… – рассеянно кивнул Олег, прислушиваясь к шуму в коридоре. Судя по доносившимся голосам, паника и не думала затихать. Скорее, наоборот…

Олег, почти машинально, тоже достал с верхней полки свою сумку, достал из нее джинсовую курточку, надел, рассовал по карманам документы и остатки денег, прицепил к ремню сотовый телефон. Больше в сумке ничего ценного не было, и Олег снова забросил ее на полку.

Шум в коридоре все нарастал. Кричали очень настойчиво, причем, казалось одну и ту же фразу… Дед с внуком вскочили с полки.

– Постойте! – остановил их Олег. – Сейчас я узнаю, что там…

Но он не успел еще этого сделать, как где-то совсем рядом завопили: «Горим!», и Олег действительно почувствовал запах едкого дыма, а выглянув таки в коридор, увидел, что тот заполняется белесой пеленой.

– Бегите из вагона скорей! – крикнул он, обернувшись к соседям, а сам бросился в соседнее купе – какое-то тревожное предчувствие заставило его сделать это. И, как оказалось, не напрасно. Валерий Анатольевич по-прежнему лежал, свесив ноги на пол. Судя по всему, он был без сознания.

Олег метнулся к профессору и стал тормошить его за плечо:

– Валерий Анатольевич! Профессор! Очнитесь! Пожар! Надо срочно выбираться!..

Однако, профессор ни на что не реагировал. Тогда Олег, поднатужившись, приподнял тело мужчины с полки и перевалил себе через плечо его верхнюю часть. Взявшись за профессорские ноги, Олег, пошатываясь, вышел в коридор. Там уже нечем было дышать и ничего не было видно, а откуда-то справа уже доносилось характерное потрескивание и заблестели языки пламени. Тогда Олег дернулся назад, в купе. Положив профессора снова на полку, он быстро задвинул дверь, а потом, выбрав из груды помятых приборов самый на вид массивный, стал с размаху молотить им об оконное стекло. Стекло крошилось под ударами, разлеталось искрами осколков, и, наконец, пробитое отверстие стало достаточно большим, чтобы в него смог пролезть человек.

Олег подхватил профессора подмышки и стал подтягивать его к окну. Он замешкался на мгновение, соображая, как лучше просунуть тело: головой или ногами вперед; решил, что лучше ногами, иначе при падении профессор может сломать себе шею... Именно в это мгновение Валерий Анатольевич пришел в себя. Он приподнялся на локте здоровой руки и обвел купе затуманенным взглядом.

– Где она?.. – прохрипел профессор тревожно.

– Не знаю, – крикнул Олег. – Давайте выбираться, вагон горит!

– Где она? – не унимался профессор. – И где Люсенька, моя жена?!

– Там они, там, на улице! – соврав, потому что и сам не знал этого, махнул Олег в сторону окна. – И нам надо туда же, иначе сгорим на хрен!

Валерий Анатольевич пришел немного в себя и тут же замотал головой, что-то разыскивая в задымленном уже купе.

– Саквояж, – испуганно забормотал он. – Мой саквояж! Его необходимо найти…

– Да сгорим же! Какой саквояж?! – не выдержав, заорал Олег. – Скорее лезьте в окно!

– Там все! – взмолился профессор. – Там... Да помогите же мне найти!

Олег, не слушая больше Валерия Анатольевича, сдернул его с полки и тут же увидел на ней возле самой стены черный баул.

– Этот? – мотнул головой Олег.

– Да-да! – вцепился в сумку профессор, забыв о своей ране, и тут же застонал от сильной боли.

– Да лезьте же, я возьму его!!! – заорал Олег что есть мочи.

Валерий Анатольевич наконец-то отреагировал. Он, морщась и болезненно охая, подхватил здоровой рукой раненную, качаясь, подошел к окну.

– Но как же я... – начал он, но Олег уже снова подхватил профессора поперек туловища и стал проталкивать его ноги в оконный пролом. Профессор ухнул вниз. Сам Олег тут же вскочил на столик, встал на колени и, развернувшись задом, полез в окно. В это мгновение дверь с треском вспыхнула, и пламя загуляло по купе, пожирая все на своем пути. Оно моментально добралось до стоящего враскорячку Олега, лизнуло его по лицу, и волосы тут же противно затрещали. Олег завопил и вывалился в окно. Он упал рядом с поднимающимся на колени профессором и сразу же, не обращая внимания на боль в отбитом копчике, стал натягивать со спины рубаху на горящие волосы.

3

Вагоны догорали. От трех последних остались только черные железные остовы. Четвертый еще лизали языки пламени, но уже как-то лениво, словно пресытившись. Остальные вагоны, к счастью, уцелели – их успел оттащить тепловоз после того, как отцепили эти четыре горевшие. Закопченные пассажиры уныло бродили вдоль кромки леса, а в большинстве своем сидели – угрюмые, грязные, замкнутые в себе и в своей беде. Правда, большой беды не случилось – все остались, на удивление, живы. Сильно обгорела только проводница вагона, в котором ехал Олег – она до последнего помогала людям выбираться из пылающей западни (вот тебе и поспешное нелестное мнение, сложившееся о человеке позапрошлой ночью!), – да еще с десяток людей оказались изрядно помятыми в давке. Все раненные, а также пожилые «погорельцы» и дети были размещены в уцелевших вагонах. Но поезд почему-то стоял. Казалось бы: надо мчаться «на всех парах» к ближайшей станции – доставлять раненых в больницу, но... Видимо, было какое-то указание «сверху»: скорее всего, должны были подъехать те, кто должен был «разобраться на месте». Короче, обычная канитель и неразбериха.

Валерий Анатольевич не пошел в поезд, не стал обращаться за медицинской помощью. Олег сначала даже накричал на него, но профессор только многозначительно похлопал по своему черному саквояжу.

Профессорская супруга, к счастью, не пострадала ни в огне, ни в давке, и сейчас она с выражением полной отрешенности на лице, с глазами, устремленными «внутрь», обрабатывала рану супруга препаратами из саквояжа, с которым так боялся расстаться профессор, а потом скоро сшила края оборванных тканей между собой, забинтовала, наложила шину. Все это она делала очень быстро, уверенными движениями, но чисто механически. Профессор гладил ее здоровой рукой по спине и ласковым басом что-то успокаивающе гудел.

Когда «операция» была завершена, профессор подошел к сидящему чуть поодаль Олегу. Он явно чувствовал себя гораздо лучше, даже румянец выступил на щеках.

Олег выразительно глянул на забинтованную руку.

– Вам же срочно нужно в больницу, – сказал он мрачно. – Разве спасет вашу руку то, что сделала сейчас ваша жена?

– Спасет! – уверенно и даже с ноткой торжественности в голосе произнес Валерий Анатольевич, а потом, помявшись, добавил: – Препараты, разрабатывались мною лично – они не знают пока аналогов. Но это мелочи… Я должен извиниться перед вами, Олег…

– За что? – вяло спросил тот.

– За то, что я нагрубил вам тогда, в тамбуре… Видите ли, моя дочь действительно серьезно больна. Вы ей очень понравились, похоже, она даже влюбилась в вас…

– Ну уж!.. – вспыхнул Олег, но профессор сердито взмахнул здоровой рукой:

– Не перебивайте! Дослушайте!.. Так вот, она влюбилась и это возымело на больную психику непредвиденный эффект. Вы сами видели его последствия… Нет-нет, я вас ни в чем не виню!.. Но давайте договоримся: моя больная дочь погибла при пожаре. Сгорела дотла. Температура огромная – даже косточек не осталось!

– Но она же... – вскинул брови Олег.

– Она сго-ре-ла! – раздельно и четко повторил профессор. – Для всех, кто будет интересоваться. Так будет лучше! И то, что при-ви-де-лось, – это слово профессор тоже произнес раздельно и четко, – некоторым пассажирам – так это последствия пожара и паники. Расшалилась взбудораженная психика. Ну а вы не видели вообще ничего. Договорились?

Олег кивнул. После всего происшедшего на него нахлынула вдруг волна апатии, и ему стало сейчас все абсолютно «до фонаря». Профессор помолчал немного, а затем сказал:

– А теперь еще одна просьба… Дочку надо искать... Вы поможете мне?

– Ну уж!.. – невольно вырвалось у Олега.

– Молодой человек, – умоляюще сложил перед грудью ладони Валерий Анатольевич. – Мы с Люсенькой – пожилые люди. Подключать посторонних я не хочу. Дочку изолируют, упекут в психушку… А я разработал собственный метод лечения, нужно только время… Ну что вам стоит? Вы молоды, полны сил… К тому же она… к вам неравнодушна, не станет от вас убегать!..

– Я... боюсь, – честно признался Олег.

– Не стоит ее бояться! Через полчаса она успокоится и снова уйдет в себя, станет послушной и безобидной как овечка, – убедительно кивая, сказал профессор. – И потом… Я заплачу вам за оказанную помощь. Тысячу долларов… Две тысячи, даже больше. Только помогите!

– Разве все решают деньги? – пробормотал Олег, опуская глаза.

– Надеюсь, что нет, – ответил Валерий Анатольевич. – Но любой труд должен быть достойно оплачен. Так вы согласны?

– А куда мне деваться? – пожал плечами Олег. – Вы ж не отстанете. Да и дома никто не ждет… На работу через… сегодня восемнадцатое?.. через три дня еще.

– Ну, вот и ладно! – заулыбался профессор, баюкая раненную руку, словно ребенка. – Давайте теперь согласуем наши действия. Думаю, вам стоит отправиться на поиски немедленно. Дочка напугана, она может уйти далеко…

– А как ее зовут, кстати? – Олег попытался вспомнить имя девушки, но как ни силился, не смог. У него сложилось такое ощущение, что профессор ни разу ее имени не называл.

Валерий Анатольевич при этом вполне безобидном вопросе словно споткнулся. Он оглянулся на жену, будто призывая ее на помощь, потом вновь посмотрел на Олега, но тут же опустил глаза.

– Э-э… Видите ли, она не откликается на свое имя… Забыла, как ее зовут. Такие вот осложнения дала болезнь.

– Ну, все-таки… – сказал Олег. – Вы-то, надеюсь, имя собственной дочери не забыли?

– Не надо дерзить, молодой человек, – подала голос супруга профессора.

– Да я и не думал!.. И вообще, я как бы и не напрашивался…

– Действительно, Люсенька!.. – умоляюще глянул на жену Валерий Анатольевич. – Олег любезно согласился нам помочь, и его любопытство вполне закономерно.

– Да какое же это любопытство? – удивился Олег. – Я вообще не понимаю, почему мой вопрос вызвал такие затруднения? Неужели имя вашей дочери – тайна? Как у темных колдунов всяких: нельзя называть свое настоящее имя, чтобы недруги не навели порчу…

– О чем вы говорите, Олег, – замахал здоровой рукой профессор. – Нет никакой тайны!.. Нашу дочь зовут… э-э… Наташа.

– Хорошо, – кивнул Олег и посмотрел с осуждением на жену Валерия Анатольевича. – Вы меня извините, конечно, я ничего предосудительного в виду не имел. А вот вы даже своего имени мне не сказали…

Профессор встрепенулся:

– Мою супругу зовут Лю…

– По-моему, молодой человек обратился ко мне, – оборвала супруга женщина, надменно вскинув острый подбородок. Потом она не спеша повернула голову к Олегу и, чеканя каждое слово, произнесла: – Меня зовут Людмила Леонидовна. И, между прочим, вы мне тоже официально не представлялись.

– Да какой тут может быть официоз, Люсенька!.. – поморщился Валерий Анатольевич, но супруга вновь не дала ему договорить, выставив узкую ладошку с длинными и тонкими аристократическими пальчиками.

Олег лишь головой покачал от этих церемоний на «поле боя». Но все-таки сказал:

– Мое имя вы уже много раз слышали. Олег меня зовут. Но мы, кажется, очень много времени тратим.

– Да-да, действительно! – воскликнул Валерий Анатольевич. – Если мы дождемся приезда представителей властей, скрыться незаметно нам будет сложней… Давайте договоримся скорей – и в путь. Я предлагаю вам, Олег, идти в лес… Вы ведь видели, куда побежала… м-мм… Наташа?

– Мне показалось, это ее платье мелькнуло тогда. Вон там, – показал Олег.

– Вот туда и отправляйтесь. Поищите хорошенько, очень вас прошу. А когда найдете, вот, держите!.. – Профессор достал из заветного саквояжа одноразовый шприц в упаковке и небольшую ампулу. – Это сильное снотворное. Сделайте укол, и часа на четыре она заснет.

– Укол?.. – поперхнулся Олег. – Я не умею делать уколы! Да она же, скорее всего, еще и брыкаться будет!

– Уколите прямо через одежду. Желательно в мягкие ткани, конечно, не в кость и не в голову…

– Ну, не знаю… – развел руками Олег.

– Зато вы сразу кучу проблем с себя снимете!

– Да уж!.. А потом на себе ее по лесу потащу…

– Она ведь легонькая! К тому же, сразу, как найдете и сделаете укол, позвоните мне, – кивнул Валерий Анатольевич на пояс Олега, где висел телефон. – Запишите мой номер… И свой мне тоже скажите.

Олег взял в руки мобильник. Прием был очень неуверенным – высвечивалось всего одно деление индикатора сети.

– А если связи не будет? – озвучил закономерное беспокойство Олег.

– Ищите жилье…

– Какое еще жилье? – нахмурился Олег. – В лесу, что ли?

– Должно ведь здесь быть какое-нибудь жилье… Это же не тайга дремучая. Все равно нам его искать придется. Ведь добираться до города как-то надо… Кстати, там мы вас и будем ждать. Если часа за четыре вы ее не найдете, тоже выбирайтесь к жилью. Заночуем и с утра начнем искать вместе.

– Что-то мне это не нравится, – помотал головой Олег. – Искать какое-то жилье, до которого, может, верст пятьдесят!..

– Не думаю, – задумчиво прищурился профессор, глядя в сторону леса. – Судя по тому, как быстро они сюда прибежали, километров пять максимум…

– Кто? – развернулся Олег и увидел, как от леса бегут к поезду три паренька лет по десять-двенадцать. Не добежав метров двадцать-тридцать до насыпи они нерешительно остановились и, раскрыв рты, уставились на догорающие вагоны восхищенно блестевшими глазами.

Валерий Анатольевич поднялся с земли, отряхнул брюки и направился к детям. Олег пошел следом.

– Здравствуйте, юноши, – вежливо поздоровался профессор. Олег же просто кивнул ребятам. А те, не привыкшие, видимо, к повышенному вниманию взрослых, словно испуганные щенки отпрыгнули на пару шагов поближе к лесу.

– Да что вы, не бойтесь! – позвал Валерий Анатольевич. – У меня к вам деловой разговор.

– Ага, – шмыгнул носом самый старший на вид из ребят. – Знаем мы!..

– Что вы знаете? – удивился профессор. – Я ведь не милиционер какой-нибудь, да и вы ничего плохого не сделали…