Кросс

— Если он здесь. И если он настоящий профи. Если киллер уже здесь, он наверняка нас засек.

Когда Джан Анло был на полпути к сверкающему черному «мерседесу», стоявшему у тротуара, на Эм-стрит вывернула еще одна машина — «бьюик-ле-сабр». Вот он набрал скорость, взревев мотором. Шины с визгом прокрутились по мостовой, оставив облачко дыма от сгоревшей резины.

Телохранители Джана тут же обернулись в сторону несущегося авто. В руках у них уже были пистолеты. Мы с Сэмпсоном резко распахнули дверцы.

— Сдерживающая сила, как же! — буркнул он.

Джан застыл на месте, но лишь на секунду. И бросился бежать — длинными, неуклюжими прыжками, словно бежал в длинной юбке. Он возвращался к дому, из которого только что вышел. Он, видно, сообразил, что если броситься вперед, к «мерседесу», то все равно опасности не избежать.

Но все ошиблись. И Джан, и его охрана, и мы с Сэмпсоном.

Выстрелы раздались позади наркодилера, с противоположной стороны улицы.

Три громких выстрела из длинноствольного оружия.

Джан упал на землю и замер в полной неподвижности. Из головы струей била кровь, словно из фонтана.

Я обернулся и посмотрел на крышу дома из красно-коричневого ракушечника.

И увидел блондина, который делал что-то странное: он кланялся нам! Я глазам своим не верил! Он нам поклонился!

Мы с Сэмпсоном рванули через улицу и влетели в здание. Бегом поднялись наверх — четыре лестничных пролета в одну минуту. Когда мы выбрались на крышу, стрелок уже исчез.

Это был ирландский киллер? Мясник? Тот самый, кого итальянская мафия прислала из Нью-Йорка?

Да кто ж еще?!

Я никак не мог поверить в то, что видел. Меня поразило не то, что он так легко уложил Джана Анло, а то, что он нам поклонился, когда сделал свое дело.

Глава 11

Мясник без труда слился с толпой веселых студентов, заполнявших кампус Университета Джорджа Вашингтона. На нем были джинсы и серая майка с короткими рукавами и с надписью «Спортивный факультет». В руке — потрепанный томик Айзека Азимова. Все утро он провел за чтением «Основания», пересаживаясь с одной скамейки на другую и наблюдая за студентками. Он ждал Мэриэнн.

Она ему действительно понравилась, и он уже двадцать четыре часа наблюдал за ней. Выходит, она задела его сердце. Она все же протрепалась о случившемся — он знал это наверняка, потому что слышал, как она рассказывала своей лучшей подружке Синди о «психологе-консультанте», с которым беседовала пару дней назад. А потом она отправилась на вторую «консультацию», несмотря на его четкий приказ и предупреждение.

А это ошибка, Мэриэнн.

После лекции по английской литературе XVIII века Мэриэнн покинула кампус, и он последовал за ней, смешавшись с группой студентов — их было человек двадцать. Он сразу понял, что она направляется к себе домой. Что ж, тем лучше.

Может, у нее сегодня больше нет лекций, а может, это просто «окно» между занятиями. Не имеет значения. Она нарушила правила, и ее следует наказать.

Он решил обогнать девушку. Поскольку она училась на старшем курсе, ей было разрешено жить вне кампуса. И она снимала со своей подругой Синди маленькую квартирку с двумя спальнями на пересечении Тридцать девятой и Дэйвис-стрит. Квартирка располагалась на четвертом этаже, лифта не было, и он легко проник в нее. Замок наружной двери открывался ключом — детская забава, и только.

Он решил устроиться поудобнее, пока ждал ее. Снял ботинки и всю одежду — он просто не хотел пачкать шмотки кровью.

Потом сел, полистал книжку, пошатался по квартире. И как только Мэриэнн вошла в спальню, Мясник схватил ее и приставил скальпель к горлу.

— Привет, Мэриэнн, Мэриэнн, — прошептал он. — Разве я не просил тебя держать рот на замке?

— Я никому ничего не говорила! — ответила она. — Пожалуйста, не надо!

— Врешь! Я же сказал тебе, что с тобой будет. Черт побери, я даже показал тебе!

— Я никому не говорила! Правда!

— Я тоже тебе правду сказал, Мэриэнн. И поклялся здоровьем собственной матери.

И внезапно полоснул скальпелем слева направо по ее горлу. Потом полоснул еще раз, в обратную сторону.

Пока она задыхалась на полу, он сделал несколько снимков.

Ему не хотелось забывать Мэриэнн, Мэриэнн.

Глава 12

Вечером следующего дня Мясник все еще находился в округе Колумбия. Он прекрасно знал, что на этот счет думает Джимми Шляпа, но Джимми всегда был трусоват, всегда отчаянно старался выжить. Поэтому мог и сейчас спросить: «Какого черта мы тут делаем? Зачем торчим в Вашингтоне?»

Ну, если по правде, он знал зачем. Он вел угнанный «шеви-каприс» с затемненными стеклами по району Саут-Ист. Он искал дом, ему нужно было убрать еще одного человека — и все из-за Мэриэнн, Мэриэнн и ее болтливого язычка.

Он хорошо помнил адрес и решил, что это где-то рядом. Дело будет сделано, а потом они с Джимми уже могут смыться из Вашингтона.

— Эти улицы напоминают мне родной район, — заметил Джимми Шляпа, сидевший на пассажирском месте. Он старался, чтобы его голос звучал небрежно, не выдавая его беспокойства по поводу того, что они так долго болтаются здесь после убийства этого китайца.

— Это почему? — спросил Мясник. Он уже знал, что сейчас скажет Джимми. Он почти всегда знал это заранее. И эта предсказуемость Джимми доставляла ему удовольствие.

— А тут все разваливается к чертовой матери, понимаешь? Прямо на глазах рассыпается. Точно как в Бруклине. Вот тебе и почему. Видишь, сколько чистильщиков обуви на каждом перекрестке? Кто еще станет жить в таком дерьме, в каком они живут?

Майкл Салливан улыбнулся, но как-то вяло. Шляпа иногда нес полную чушь, и это раздражало.

— Если бы политики захотели, они бы все тут давно вычистили. Не такая уж это трудная задача, Джимми.

— Ох, Майки, ну ты и наивняк! Может, тебе самому в политики податься? — Джимми Шляпа помотал головой и отвернулся к боковому окну. Он знал, что дальше эту тему развивать не стоит.

— А тебе не приходит в башку спросить, за каким чертом мы тут ошиваемся? Может, ты решил, что я глупее всех этих тупых козлов с Кони-Айленда? Может, тебе хочется выскочить сейчас из машины? И рвануть на вокзал, и сесть на поезд до Нью-Йорка? А, Джимми?

Мясник улыбался, и Шляпа понял, что и ему самому, вероятно, можно засмеяться. Вероятно. Потому что он собственными глазами видел, как Салливан расправился с их «друзьями» — одного он убил бейсбольной битой, другого газовым ключом. С таким типом надо всегда соблюдать осторожность.

— Ну и что мы тут делаем? — спросил он. — Мы уже должны быть в Нью-Йорке.

Мясник пожал плечами:

— Я ищу дом одного копа.

Джимми даже глаза зажмурил:

— О Господи! Только не копа! Зачем тебе коп? — Потом он надвинул шляпу на самые глаза. — Делать тебе нечего…

Мясник снова пожал плечами.

— Просто доверься мне, — сказал он. — Разве я хоть когда-нибудь тебя подводил? Разве я хоть когда-нибудь перегибал палку?

Тут они оба расхохотались. Действительно, разве Майкл Салливан хоть когда-нибудь перегибал палку? Он же всегда ее перегибал, да еще как!

Им понадобилось минут двадцать, чтобы найти нужный дом. Он был двухэтажный, с остроконечной крышей. И выглядел так, словно его недавно покрасили. На подоконниках стояли цветы в горшках.

— Тут живет коп? Вообще-то неплохой домик. И отделан здорово.

— Ага. Но я хочу ввалиться туда и устроить небольшой погром. Может, и пилу свою задействовать. Ты пощелкай потом.

Шляпа скривился:

— Не самая лучшая идея, по-моему. Не, я серьезно!

Мясник опять пожал плечами:

— Понятно, что серьезно. За милю видно. У тебя из башки прямо-таки жаром пышет, такты свои бедные мозги перетрудил.

— А как этого копа зовут? — спросил Шляпа. — Это, правда, не имеет никакого значения.

— Точно, никакого значения это не имеет. А зовут копа Алекс Кросс.

Глава 13

Мясник поставил машину в квартале от дома. Коп жил в квартире на первом этаже. Получить нужный адрес для Салливана никогда не составляло труда. У мафии были связи с ФБР. Он обошел дом сбоку, стараясь, чтобы его не увидели, но и не очень беспокоясь о том, если даже и заметят. Люди в подобных районах не любят говорить о том, что видели.

Это дело надо сделать быстро. Войти и выйти, и все за несколько секунд. А потом назад в Бруклин, чтобы отпраздновать свой последний налет и получить за него плату.

Он протиснулся сквозь густые заросли, прикрывавшие заднюю веранду, потом поднялся на крыльцо. Прошел сквозь кухонную дверь, которая заскрипела, как раненое животное.

Пока никаких проблем. Он довольно легко попал в дом. И он решил, что и остальное произойдет так же быстро.

В кухне никого.

Может, дома никого нет?

Потом он услышал плач ребенка и достал «беретту». И нащупал скальпель в левом кармане.

Начало было многообещающее. Присутствие в доме ребенка обычно расслабляет людей. Он уже убивал таких парней: и в Бруклине, и в Куинсе. Одного стукача он порезал на мелкие кусочки прямо у него на кухне, а потом набил этими кусками семейный холодильник — чтобы всем было понятно.

Он миновал короткий коридор, двигаясь, как тень. Беззвучно.

Потом заглянул в маленькую гостиную.

То, что он увидел, явилось для него некоторой неожиданностью. Высокий, симпатичный мужчина менял памперсы двум маленьким детям. Судя по всему, он неплохо с этим справлялся. Салливан понял это сразу, потому что много лет назад он и сам приглядывал за тремя сопливыми братишками, дома, в Бруклине. И сменил тогда немало вонючих памперсов.

— Вы тут что, за хозяйку? — спросил он.

Мужчина оглянулся — детектив Алекс Кросс. И он совсем не испуган. Он даже, кажется, не удивился, что Мясник проник в его дом. Значит, у этого копа кишка не тонка. Он не вооружен, меняет детям памперсы, но при этом держит себя в руках. Вот это характер!

— Кто вы? — спросил Кросс. Спросил спокойно, словно полностью контролировал ситуацию.

Мясник держал пистолет так, чтобы его не видели дети. Черт побери, он же любит детей! Это со взрослыми у него вечные проблемы. Начиная с собственного папаши.

— А вы не знаете, зачем я здесь? Не догадываетесь?

— Может, и знаю. Полагаю, вы вчерашний киллер. Только здесь-то вам что нужно? В моем доме? Тут что-то не так.

Салливан пожал плечами:

— Так или не так, кто знает? Меня считают немного чокнутым. Во всяком случае, так мне говорили. Может быть, и так. Понимаете? Меня зовут Мясник.

Кросс кивнул:

— Я слышал. Не трогай детей. Больше никого здесь нет, один я. Их мать на работе.

— Да зачем мне это — трогать твоих детей? Или тебя на глазах у детей? Это не мой стиль. Я уже ухожу. Я же сказал, я чокнутый. Тебе повезло. Пока, детишки!

Тут киллер снова поклонился, как тогда, на крыше.

Мясник покинул дом тем же путем, каким вошел. Пускай теперь этот ретивый детектив поломает себе голову. Потому что в безумном, на первый взгляд, поведении Салливана был свой смысл, свой метод — как был он в любом действии, которое он совершал. Он знал, что делает, почему и зачем.

Глава 14

Эта встреча с Мясником потрясла меня больше, чем все, случавшееся со мной прежде на службе в полиции. Киллер проник ко мне в дом. Пришел прямо в гостиную, где я сидел с детьми.

И что мне следовало об этом думать? Что он меня предупредил? Что мне повезло, коли я остался в живых? Ох как мне повезло! Киллер пощадил мою семью. Но зачем он вообще явился ко мне — вот что главное.

Следующий день был просто скверным. Пока патрульная машина охраняла мой дом, меня таскали с совещания на совещание, требуя объяснений по поводу вчерашнего провала с прикрытием Джана Анло. Речь даже зашла о проверке работы всего отдела — первый случай в моей практике.

Из-за всех этих незапланированных совещаний, да еще из-за дополнительной писанины и обычной текучки я в тот вечер опоздал заехать за Марией. Мне было стыдно, что она торчит там, когда уже совсем темно. А Мария снова беременна.

Было уже больше четверти восьмого, когда я наконец добрался до комплекса. Но Мария не ждала меня у выхода, как бывало обычно.

Я поставил машину на стоянку и вылез на тротуар. И пошел по направлению к ее офису, который располагался возле служебных помещений, на первом этаже. А потом даже побежал.

Мария появилась из дверей парадного входа, и все сразу встало на свои места. Ее сумка была так набита деловыми бумагами, что не закрывалась. В руках она держала еще несколько папок, которые не влезли в сумку. И все же она умудрилась помахать мне рукой и улыбнулась, когда увидела, что я направляюсь к ней. Она почти никогда не сердилась на меня, если я опаздывал, понимая сложность моей работы.

Я так обрадовался, увидев ее! И так было всегда. Я уже давно сменил свои жизненные приоритеты: главным для меня была Мария и наша семья, а уже потом работа. И мне от этого было хорошо, и это казалось мне правильным.

А еще меня радовало и возбуждало, когда она звала меня по имени.

— Алекс! Алекс! — кричала она, пока я подбегал к ней. Местные охранники, облокотившись на решетку забора, повернулись в нашу сторону и засмеялись.

— Эй, красавица! — позвал я. — Извини, что запоздал.

— Не беда. Я тоже была занята. Эй, Рубин! Ты, никак, ревнуешь? — крикнула она охраннику.

Тот засмеялся: