Чудо

— Хотел бы я, чтобы это была шутка, — сказал в ответ кровельщик. — Мы никак не сможем это сделать. — Он дал Куинну телефоны еще четырех, по его мнению, надежных фирм. То же самое сделал и подрядчик, когда Куинн дозвонился до него. Он дал ему телефоны двух известных строительных фирм и еще один номер телефона, который, по его словам, принадлежал одному молодому плотнику, недавно решившему начать собственное дело, о работе которого он отозвался с большой похвалой. Как и следовало ожидать, обе строительные фирмы были также завалены работой, как и первая. Куинн, так и не найдя пока кровельщика, в отчаянии позвонил молодому плотнику, которого рекомендовал ему первый подрядчик, начиная понимать, что произвести ремонт будет совсем не просто.

Когда Куинн позвонил плотнику, включился автоответчик, и Куинн, объяснив, что случилось, оставил описание масштабов требуемого ремонта. Последний из кровельщиков, которым он позвонил, пообещал заглянуть к нему на следующее утро, предупредив, однако, что приступить к работе сможет только через шесть или восемь недель, когда выполнит более ранние заказы. Похоже, Куинну предстояло еще долго жить с дырой в потолке гостиной, прикрытой куском брезента. Совсем не так планировал он провести последние месяцы жизни в Сан-Франциско.

Было восемь часов вечера, когда ему, наконец, позвонил молодой плотник. Голос его звучал по-деловому, и он извинился за поздний звонок. По его словам, с раннего утра уехал осматривать разрушения, причиненные ураганом. Куинн был благодарен ему за звонок. Плотник пообещал заехать к нему в семь утра. Куинна это устраивало.

— Завтра я должен сделать небольшую работу для одного моего друга. В их спальне выбило все стекла, а у них только что родился ребенок. По дороге к нему заеду к вам, если не возражаете против столь раннего визита. Хочу привести в порядок его окна, прежде чем приступать к какой-нибудь трудоемкой работе.

— У вас, наверное, уже есть заказы? — спросил Куинн. Он целый день только и слышал, что в результате урагана люди на три — шесть месяцев загружены работой, и был близок к отчаянию. Нечего было, и думать о продаже дома, пока не будут ликвидированы разрушения, причиненные ураганом.

— Пока нет. Сегодня я встречался с восемью или девятью потенциальными заказчиками, но еще не подписывал никаких контрактов. Не люблю я набирать больше заказов, чем могу выполнить. К тому же большинство людей предпочитают иметь дело с крупными фирмами, где работа выполняется большими бригадами. У меня есть трое помощников, которых я использую при необходимости, но, если есть возможность, предпочитаю работать один. Так лучше контролировать работу, да и работа дешевле обходится. Правда, дело идет чуть медленнее, но ненамного. К тому же не приходится исправлять чужие ошибки. Почему бы нам утром не решить на месте, что я могу для вас сделать, мистер Томпсон?

— Меня это вполне устраивает, — с облегчением сказал Куинн. Если бы потребовалось, он был бы готов встретиться с ним даже в пять утра. Ему понравилось, как разговаривал плотник. Его голос звучал по-деловому и искренне. Судя по всему, это человек честный и отвечает за свои поступки. Его звали Джек Адамс. И Куинн пожаловался ему, что безуспешно пытался найти кровельщика.

— Я знаю одного хорошего парня, с которым вместе работал в Сан-Хосе. Я позвоню ему сегодня и спрошу, не сможет ли он поработать здесь пару недель. Завтра утром я сообщу, что он ответит.

— Это было бы великолепно, — сказал Куинн. Поблагодарив его, он повесил трубку. Было бы хорошо сосредоточить всю работу в руках одного человека. Возможно, он смог бы сделать и все остальное, необходимое для того, чтобы подготовить дом к продаже.

В ту ночь Куинн лег спать, не читая перед сном ни стихов, ни дневников Джейн. Подумав о подготовке дома к продаже и о том, что было бы хорошо, если бы этим занялся Джек Адамс, он сразу же заснул.

Он проснулся бодрый в шесть утра, натянул джинсы, толстый свитер, носки и сапоги и спустился вниз, чтобы сварить себе кофе. Он допивал вторую чашку, когда ровно в семь часов в дверь позвонил Джек Адамс. Он был опрятно одет и выглядел по-деловому. Черные волосы коротко подстрижены, а взгляд больших синих глаз открытый, дружелюбный и добрый. Куинн предложил ему чашку кофе, но Джек отказался, потому что ему не терпелось поскорее перейти к делу, осмотреть фронт работ и сказать Куинну, чем он сможет помочь. Куинн понравился ему уже во время разговора по телефону, и между ними сразу же возникла взаимная симпатия. Куинн повел плотника в гараж, потом обошел в доме все места, где что-то было сломано, расшаталось, разрушилось или было повреждено. У Джека не было с собой ни карандаша, ни блокнота, и это встревожило Куинна, но он убедился, что Джек мысленно ведет точный и аккуратный перечень всего, что увидел. Если его работа была так же хороша, как его цепкий ум, то Куинну по чистой случайности посчастливилось найти настоящее сокровище.

Джеку Адамсу было около тридцати пяти лет, и он отличался приятной внешностью. Он был одного роста с Куинном и такой же поджарый. Когда они обходили дом, между ними было заметно удивительное сходство, хотя ни тот ни другой этого не замечали. На взгляд постороннего человека, они выглядели как отец с сыном. Волосы Куинна, которые теперь подернулись сединой, некогда были такими же черными, как у Джека. Одинакового телосложения, они одинаково двигались и жестикулировали, обсуждая на ходу, какой ремонт потребуется сделать. Джек был такого же возраста, как был бы сейчас Дуглас, если бы не погиб. Доживи Дуг до этого возраста, он выглядел бы так же, как и Джек. Но Куинну это даже в голову не пришло. В его памяти Дуг навсегда остался тринадцатилетним мальчишкой.

— Как вы думаете, сколько для этого потребуется времени? — спросил Куинн, когда они вернулись в дом, и Джек на этот раз согласился выпить чашку кофе. Работы было больше, чем он предполагал, и Куинн предложил Джеку взять на себя подготовку дома к продаже. После урагана у Адамса была дюжина других предложений, но ему нравилось, когда работу приходилось выполнять с начала до конца. Его приятель из Сан-Хосе согласился починить крышу и должен был приступить к работе через два дня, о чем Куинн услышал с огромным облегчением. Джек вселял в своих клиентов уверенность в том, что на него можно положиться. Уверенность в своих силах и явное мастерство вызвали у Куинна желание как можно скорее заручиться его услугами.

— Все виды работ? — Джек прищурился, обдумывая ответ, потом отхлебнул глоток горячего кофе. — Я бы сказал, три месяца, возможно, два, в зависимости от того, сколько помощников у меня будет. Со всеми недоработками я смог бы справиться сам, а это будет зависеть от того, какой объем работ вы от меня потребуете для подготовки дома к продаже. Возможно, первые два месяца мы поработали бы втроем, а в последний месяц я мог бы справиться один или вдвоем с кем-нибудь из них. Как вы на это смотрите? — спросил он.

— Что ж, все правильно. А за работой кровельщика вы тоже сможете проследить? — Куинну не улыбалась мысль стать десятником на строительном объекте, но Джек не собирался заставлять его этим заниматься, да и потребности в этом не было, Джек хорошо знал свое дело, и рабочие, которых он использовал, любили работать под его началом.

— Я позабочусь обо всем, мистер Томпсон. Это моя работа. Вам останется только выписывать чеки. А я буду держать вас в курсе всего, что мы делаем.

У Джека была правильная речь культурного человека, и между ними сразу же установились уважительные отношения. Куинн отчаянно нуждался в его помощи и понимал это. А Джеку понравился Куинн. Он чувствовал, что Куинн будет с ним справедлив. Он был деловым человеком до мозга костей. Сразу видно, что он привык командовать и, как правильно подметил Джек, не любил, когда его обременяли подробностями. Но Джек этого делать и не собирался. Интересно, есть ли у него жена, с которой тоже придется иметь дело? В доме было немало фотографий миловидной женщины средних лет, но Куинн о ней не упоминал. Он справлялся со всем один, хотя, возможно, так ему было проще. Но каковы бы ни были обстоятельства, Джек считал, что они его не касаются, а поэтому не задавал никаких вопросов личного характера. Куинну это тоже понравилось. Для Джека Адамса, как и для него, дело было на первом месте.

— Сколько времени вам потребуется, чтобы составить смету? — спросил Куинн, зная, что поручи он эту работу какой-нибудь крупной фирме, это стоило бы ему целое состояние. Но этот молодой человек был молод и независим. Можно было надеяться, что его работа обойдется не так дорого. Куинн не думал, что Джек заломит высокую цену. Джек хотел получить эту работу, и его, кажется, радовала перспектива работать на Куинна.

— Я смогу подготовить вам смету сегодня во второй половине дня, — ответил Джек, поставив на стол кружку и взглянув на часы. В этот день он предполагал сделать все, что требовалось, в доме у своего приятеля, чтобы освободиться для работы у Куинна. — Если вас это устроит, я завезу смету нынче вечером. Одна моя приятельница делает для меня канцелярскую работу. Это развязывает мне руки и позволяет делать то, что требуется. Я сегодня продиктую ей цифры, а как только закончу работу, привезу смету вам. Вас это устроит?

— Вполне. Если вам это будет проще, то она могла бы переслать мне смету по факсу.

Он протянул ему кусочек бумаги с номером факса. Джек сунул его в карман и протянул руку Куинну:

— Надеюсь, мы будем работать вместе, мистер Томпсон.

— Я тоже, — просто сказал Куинн и улыбнулся. В Джеке ему понравилось все: его внешний вид, его манеры, его сообразительность, а также все, что он сказал о предстоящей работе. После бури, обрушившейся на Сан-Франциско, появление Джека Адамса было лучшим из всего, что произошло.

Несколько минут спустя Джек отбыл на своем грузовичке.

Куинн, чувствуя огромное облегчение, отправился звонить Тему Хэккеру в Голландию, чтобы узнать, как идут дела со строительством его яхты. Как ни странно, ему почему-то захотелось узнать, любит ли Джек ходить под парусами и знает ли что-нибудь о парусных лодках.

Глава 5

Джек Адамс, как и обещал, приехал на следующий день, и началась хорошо организованная эффективная работа. Накануне он прислал Куинну по факсу весьма умеренную смету. Сделка была заключена, контракт подписан. Он привез с собой двух крепких, сильных парней, которые без лишних слов приступили прямо к работе. Они кивали Куинну, когда он входил в дом или выходил, но общались исключительно с Джеком. К концу недели появился и кровельщик. Рухнувшее дерево причинило больше разрушений, чем казалось сначала, и кровельщик стал советоваться с Джеком и Куинном. Работа предстояла большая, но у Куинна не было выбора. Крыша должна быть починена, и Куинн не собирался на этом экономить. Хотя дом предстояло продать, он хотел сделать все в наилучшем виде, сколько бы это ни стоило. Джек уважал его за это, как и за все прочее. После первых нескольких дней работы он понял, что работать с Куинном — одно удовольствие, если только быть честным, не скрывая, рассказывать ему о том, что происходит и как можно выйти из положения. Куинн не любил, когда его неправильно информировали и лгали, и терпеть не мог недобросовестных людей. Но когда за работу отвечал Джек Адамс, ничего подобного не было. Настоящий профессионал, он каждые несколько дней докладывал Куинну о том, как идут дела.

В конце второй недели Адамс застал Куинна за письменным столом, на котором были разложены какие-то чертежи.

— Строите где-нибудь новый дом? — вежливо поинтересовался Джек. Он никогда не задавал лишних вопросов, но Куинн был настолько поглощен чертежами, что это не могло не заинтриговать. Куинн взглянул на него с усталой улыбкой. За последнюю неделю он сделал массу скучной, утомительной канцелярской работы в связи с поместьем Джейн. Чтобы вознаградить себя, он решил провести какое-то время над последними чертежами яхты.

— Не дом, Джек. Яхту. Ты что-нибудь знаешь о яхтах?

— Абсолютно ничего, — усмехнувшись, признался Джек. — Я частенько наблюдал за ними, когда на заливе проходили регаты, но никогда в жизни не бывал на борту яхты.

— Ты много потерял, — сказал Куинн, поворачивая на столе чертеж таким образом, чтобы Джек мог его разглядеть. Он знал, что Джек одобрит точность, с которой выполнен чертеж. Джек и сам был очень педантичным. — Яхта будет готова к осени. Как только продам дом, буду жить на ней.

Джек кивнул, внимательно разглядывая чертеж. Он не задавал вопросов, просто восхищался тем, что видел.

— Куда вы намерены отправиться на этой яхте? — с интересом спросил он.

— Куда угодно. В южную часть Тихого океана. В Антарктику. В Америку, Африку, Европу, Скандинавию. На такой яхте я могу побывать везде, где пожелаю. Я купил ее в ноябре, за день до того, как возвратился домой из Европы.

— Она, должно быть, очень красивая, — восхищенно сказал Джек, но без малейшего намека на зависть. Он очень уважал Куинна и считал, что этот человек заслуживает всего, что имеет.

— Пока еще нет, но, когда закончится строительство, она будет красавицей.

— Где она сейчас?

Куинн удивился, когда Джек задал этот вопрос. Название верфи было написано крупными буквами поперек страницы, а под ним четко указано: «Нидерланды», но Джек, судя по всему, этого не заметил. Куинн предположил, что Джек был слишком потрясен изяществом дизайна, и не мог его за это осуждать. К этому времени сам Куинн был настолько влюблен в свою новую яхту, что ему казалось, что любой, кто ее увидит, не сможет не влюбиться в нее.

— Она строится в Голландии, — ответил Куинн.

— Вы часто там бываете? — спросил Джек. Все, что он видел в Куинне, предполагало стиль, элегантность и могущество. Он казался ему настоящим героем.

— Приходится, пока она строится. Хочу лично контролировать все до мелочей.

— Когда вы намерены выставить дом на продажу? — Они уже говорили об этом, но Куинн пока не назвал ему точной даты. Но теперь, увидев чертежи яхты, Джек понял, что отъезд Куинна — это не какая-то смутная возможность, а реальность.

— Я выставлю дом на продажу сразу по окончании работ, то есть где-нибудь в конце весны. Полагаю, для того чтобы его продать, потребуется несколько месяцев. Хочу уехать отсюда к сентябрю или в октябре. К тому времени яхта должна быть готова.

— Вот бы посмотреть на нее! Надеюсь, вы приплывете на ней сюда, — сказал Джек.

Но именно этого Куинн не хотел. Он хотел уехать как можно дальше от тяжких воспоминаний и от того мира, в котором он жил вместе с Джейн. Хотел теперь уехать отсюда и увезти воспоминания с собой. Слишком тяжело было находиться в этом доме и в городе, где они прожили с Джейн около сорока лет. Куинн плохо спал ночами и бродил по дому, тоскуя по ней. Тяжело было думать о том, что он не успел сделать для нее или вместе с ней. Ему нужна была какая-то передышка, и он надеялся, что яхта сможет ему это дать. Джек знал, что у Куинна умерла жена. Однажды на прошлой неделе Куинн упомянул об этом, и Джек сказал, что очень ему сочувствует. Он до некоторой степени понимал теперь, что Куинн очень одинок. Куинн сказал ему также, что у него есть дочь, которая живет в Женеве.

— Может быть, ты как-нибудь приедешь в Европу и увидишь яхту, — сказал Куинн, убирая чертежи. Джек в ответ рассмеялся и сказал, что для него поездка в Европу так же несбыточна, как полет в космос.

— Думаю, для меня и здесь хватит дел. Но яхта, я убежден, очень красива, — с уважением сказал он, и у Куинна вдруг возникла одна идея. Он подошел к книжному шкафу, где была собрана целая библиотека книг о парусниках. Некоторые из них были очень старые и весьма редкие. Он выбрал тяжелый том и дал Джеку: там давались основы управления парусными судами. В первые годы его увлечения парусным спортом это была его настольная книга.

— В этой книге есть все, что человек может знать о парусниках, Джек. Можешь насладиться ею в свободное от работы время. — Куинн протянул ему книгу, но Джек смутился.

— А вдруг я потеряю ее или испорчу? — Книга была явно любимой, довольно потрепанной и, возможно, даже ценной. Похоже, он не решался взять ее.

— Не беспокойся о книге. Можешь вернуть ее, когда прочтешь. Кто знает, может быть, у тебя появится возможность поплавать под парусами с кем-нибудь из друзей. А эта книга научит тебя всему, что необходимо знать.

Джек, помедлив, взял книгу и полистал ее, разглядывая рисунки. Там были также таблицы и терминология, относящаяся к парусникам. Это была великолепная книга, и Куинн всегда ее любил. В то роковое лето Куинн дал ее почитать Дугу перед отъездом в лагерь, и Дуг проштудировал ее, а местами запомнил наизусть, чтобы произвести впечатление на отца. И ему удалось это сделать. Это был один из редких драгоценных случаев близкого общения между ними перед гибелью сына.

— Вы действительно хотите дать ее мне почитать? — спросил Джек с трепетом в голосе.

Куинн улыбнулся и кивнул. Несколько мгновений спустя Джек вышел из комнаты с книгой под мышкой. И хотя был вечер пятницы, он сказал, что вернется утром. Бригада Джека работала всего пять дней в неделю, но он уже предупредил Куинна, что будет иногда работать один и по уик-эндам и что все это входит в договорную стоимость работ. Он любил иногда поработать один и самостоятельно закончить некоторые мелочи. Он оказался даже более добросовестным работником, чем считал Куинн вначале, и работа шла хорошо. Адамс наблюдал также за работой кровельщика и был доволен результатами, хотя еще многое оставалось сделать. Предстояло еще поработать здесь не один месяц, прежде чем дом будет окончательно отремонтирован и готов к продаже.

В субботу утром Куинн, выглянув в окно, увидел Джека. Снова шел дождь, почти не прекращавшийся большую часть месяца. Но Джек, похоже, не обращал на это внимания. Он привык работать в любую погоду, и единственная проблема заключалась в том, что кровельные работы можно было закончить только при сухой погоде. Но, кроме кровли, можно было заняться множеством других работ.

Прочитав газету и выпив кофе, Куинн вышел из дома, чтобы поговорить с Джеком. Он нашел его в гараже. Джек проверял, как там сделали ремонт. Когда полчаса спустя они, разговаривая о делах, вышли из гаража, Куинн заметил соседку, пытавшуюся открыть огромную картонную коробку, которую кто-то привез и оставил перед ее домом. Как и раньше, после урагана, она мучилась с этим одна. Похоже, помочь ей было некому. Куинн, наблюдая за ней, подумал о Джейн, и сердце его отозвалось привычной болью. За все эти годы ему ни разу не пришло в голову, что ей, должно быть, очень тяжело справляться со всем одной в его отсутствие. Зато теперь он, не переставая, думал об этом. Эта женщина была живым напоминанием о том, какой нелегкой была жизнь Джейн за все эти годы.

Между тем Джек пролез сквозь живую изгородь, разделявшую их дома, и предложил помощь. Он взял из рук женщины какие-то инструменты, через несколько минут открыл коробку и предложил отнести в дом предмет меблировки, находившийся в коробке. Прежде чем Куинн успел что-то сказать, они исчезли в доме.

Через несколько минут Джек вернулся и осторожно сказал Куинну:

— Не знаю, как вы отнесетесь к этому, Куинн… — К тому времени они договорились называть друг друга по имени, и Куинну это нравилось. Ему нравилось все, что он знал о Джеке, а, прежде всего его придирчивое отношение к качеству своей работы. — Она спросила, не смог ли бы я сделать кое-какую работу у нее в доме. Я ответил, что моя работа у вас рассчитана надолго, а она предложила мне поработать у нее по воскресеньям, если, конечно, найдется свободное время. По правде говоря, я не возражаю. Это мой выходной день, а она, как мне кажется, действительно нуждается в помощи. Думаю, что в ее доме нет мужчины.

— Наверное, о моей жене тоже так говорили, — со вздохом сказал Куинн. — Тебе что, не нужно свободное время? Не можешь же ты работать семь дней в неделю. Надорвешься, — озабоченно поглядывая на Джека, сказал Куинн.

Он был не в восторге от мысли, что Джек будет у нее работать. Джек и без того трудился, не покладая рук, и нуждался в отдыхе, хотя бы по воскресеньям, поскольку дополнительно работал на Куинна и по субботам.

— Думаю, я справлюсь, — сказал, улыбнувшись, Джек. — Мне ее жаль. На днях я разговаривал с почтальоном, и он сказал, что год назад она потеряла сына. Наверное, ей трудно.

Куинн кивнул. С этими доводами он не мог не согласиться. Но относительно ее сына он ничего не сказал. Он не говорил Джеку о гибели Дуга. Случая не было. К тому же Куинну казалось, что разговор об этом мог показаться излишне сентиментальным. Достаточно того, что он сказал Джеку о смерти Джейн. Однако между ним и соседкой было кое-что общее, хотя об этом общем разговаривать не хотелось.

— Я не возражаю, только не позволяй ей злоупотреблять твоей отзывчивостью, Джек, — предупредил Куинн, и Джек покачал головой.

Он сам вызвался помочь ей, его никто не заставлял. Соседка сама умудрилась найти кровельщика, который сделал необходимую работу. Но в доме нужно было произвести еще кое-какие ремонтные работы, а для этого она никого не нашла. Подобно Куинну, она заметила, как умело и тщательно делает свою работу Джек.

— Она показалась мне хорошей женщиной. Иногда ты просто обязан протянуть ближнему руку помощи, даже если это отнимает у тебя время. По выходным мне нечего делать, кроме как смотреть футбол.

У Куинна дел было и того меньше, но Джеку он об этом не сказал.

На следующий день он заметил Джека, который ходил то в дом, то из дома Мэгги Дартман. Чуть позднее соседка подошла к Куинну, когда он вышел из дома, и поблагодарила за то, что позволил ей воспользоваться услугами Джека в его свободный от работы день.

— Он очень хороший парень, — заверил ее Куинн, не желая вмешиваться в их взаимоотношения. Чем будет заниматься Джек в свое свободное время, зависело исключительно от него самого, а ближе к вечеру Куинн заметил, что грузовичок Джека уехал. Джек и впрямь был порядочным человеком.

В конце следующей недели, вспомнив о книге, которую дал Джеку, Куинн спросил, нашлось ли у него время прочитать ее. Джек взглянул на него несколько смущенно, покачал головой и извиняющимся тоном сказал, что времени не нашлось.

— Нетрудно догадаться, почему не нашлось времени, если ты работаешь у меня шесть дней в неделю да еще помогаешь моей соседке, — добродушно поддел его Куинн, и Джек поспешил сменить тему разговора.

Куинн понимал, что Джек чувствует себя виноватым из-за того, что еще не прочел книгу, и не хотел торопить его. Он просто хотел, чтобы Джек получил от книги удовольствие, но бедняга слишком уставал на двух работах, особенно у Куинна.

Сам не зная почему, он чувствовал, что Джек мог бы стать заправским моряком, если бы захотел. Его очень интересовали чертежи яхты, и Куинн с удовольствием научил бы его управлению парусной лодкой. Он надеялся, что рано или поздно Джек прочтет эту книгу, и прочтет с удовольствием.

Был конец января, работа спорилась. Куинн, потратив полдня, составил список дополнительных работ и вышел из дома, чтобы отдать его Джеку. Стоял первый за несколько недель по-настоящему солнечный день. Кровельные работы, хотя и заняли больше времени, чем планировалось, были, наконец закончены. Он хотел, чтобы Джек высказал свои замечания относительно составленного списка, и стоял, ожидая, пока он его прочитает, но Джек сложил список, сунул его в карман и пообещал прочесть вечером, что вызвало у Куинна некоторое раздражение. Он терпеть не мог откладывать что-нибудь на потом и хотел обсудить список с Джеком, но тот пообещал обсудить его завтра, как только приедет.

В тот день работа шла особенно хорошо, а поскольку Куинн терпеть не мог тишину, которая наступала вечером в пятницу, когда все разъезжались, он пригласил Джека на стаканчик вина и, вновь заговорив о списке, предложил обсудить его вместе. Джек помедлил, попытался увильнуть, но Куинн проявил настойчивость. С удивлением, заметив слезы в глазах Джека, Куинн испугался, что чем-то обидел его. Обычно Джек проявлял невозмутимость и спокойствие, даже если в работе не все шло гладко, но сейчас он был явно расстроен предложением Куинна.

— Извини, Джек. Я не хотел давить на тебя. Ты, наверное, смертельно устал к концу недели. Почему бы тебе завтра не отдохнуть? — предложил Куинн, пытаясь загладить свою оплошность.

Но Джек лишь взглянул на него и покачал головой. Взгляд его выражал печаль и глубокое доверие, и Куинн не мог понять, что происходит. И тут Джек, поставив на стол стакан с вином, выдал Куинну объяснение, к которому тот абсолютно не был готов, и которое застало его врасплох.

— Родители оставили меня в сиротском приюте, когда мне было четыре года, — спокойно сказал Джек. — Я помню мать. По крайней мере, мне кажется, что я ее помню. Отца не помню, но, по-моему, я его боялся. Знаю, что у меня был брат, но его я не помню совсем. Вообще все воспоминания весьма смутные. За мной родители так и не вернулись, так что меня, как говорится, вырастили за счет штата. Сначала меня пытались отдать на воспитание приемным родителям, но меня всегда возвращали назад. Меня нельзя было усыновить, потому что были живы мои родители, а жить всю жизнь в доме приемных родителей, которые не имели права усыновить ребенка, тоже было невозможно. Жить в приюте было совсем неплохо, и там довольно хорошо ко мне относились. Мне позволяли делать то, что я хотел, и я, как мог, помогал другим. Школу терпеть не мог. Я рано сообразил, что если буду хорошо работать в приюте, то мне позволят пропускать занятия в школе, и я этим вовсю пользовался. Я всегда предпочитал компанию взрослых компании своих сверстников. Это позволяло мне чувствовать себя независимым и полезным. К одиннадцати-двенадцати годам я уже почти не ходил в школу. Так продолжалось примерно до пятнадцати лет. А к тому времени я уже знал, что смогу зарабатывать на жизнь плотницким ремеслом. Одна знакомая девчонка помогла мне получить свидетельство об окончании средней школы, и я покинул приют. Это было в штате Висконсин. У меня было отложено немного денег, которые я иногда получал за работу. Я сел в автобус и приехал сюда. С тех пор работаю здесь. Это было двадцать лет назад. Сейчас мне тридцать пять, и я хорошо зарабатываю. Я много работаю и люблю свое дело. Мне нравится помогать людям и работать с такими людьми, как вы. За все эти двадцать лет никто никогда не относился ко мне так хорошо, как вы. — При этих словах у Джека дрогнул голос и у Куинна сердце сжалось от жалости к нему. — Я плотник, Куинн, и плотник хороший. Но я всего лишь плотник. Это все что я умею делать, и плотником останусь. Это все, что я умею делать.

— Я не хотел подгонять тебя, Джек, — осторожно сказал Куинн. — Я восхищаюсь твоей работой. Я бы не смог этого сделать. У тебя настоящий талант находить решения и заставлять все работать.

— Возможно, — печально сказал Джек. — Но вы можете делать многое другое, чего я не умею и никогда не научусь делать.

Просто мне повезло, и я тоже, как и ты, много работал, — сказал Куинн с уважением, которое иногда возникает между двумя профессионалами компетентными каждый в своей области. Куинн Томпсон был легендарной личностью, а Джек Адамс — плотником, хорошим плотником и честным человеком, а Куинну только это от него и было нужно. Но Джек хотел для себя большего, хотя понимал, что никогда не будет этого иметь.

— Вам не просто повезло, — тихо сказал Джек. — Вы умны. Вы образованны. Вы значительно лучше меня и всегда будете лучше. А я могу делать только то, что делаю, — с самоуничижением сказал Джек.

— Если захочешь, ты можешь поступить в колледж, — сказал Куинн. Он увидел в глазах Джека отчаяние, которого ни разу не замечал у него за те месяцы, которые он проработал у Куинна. Джек всегда был бодр и настроен по-деловому. Сейчас он был совсем не таким. Джек открыл ему свою душу и позволил увидеть глубоко спрятанную печаль. Куинну хотелось вселить в него надежду.

— Не могу я поступить в колледж, — оказал Джек, отводя взгляд. Потом, решившись полностью довериться Куинну, взглянул ему прямо в глаза и сказал: — Я почти не умею читать.

Закрыв лицо руками, он заплакал от стыда, который испытывал всю свою жизнь. Куинн беспомощно наблюдал за ним. Потом, не говоря ни слова, протянул руку и прикоснулся к плечу Джека. И когда Джек снова взглянул на него, у Куинна на глазах тоже выступили слезы. Он понимал, что за всю его жизнь никто еще не признавался ему в чем-то столь же важном. Человек, которого он почти не знал, но любил как сына, отважился обнажить перед ним свою душу. Это был дорогой подарок.

— Не имеет значения, — сказал Куинн, не снимая руку с плеча парня, как будто рука поддерживала связь между ними, и он чувствовал эту связь.

— Конечно, имеет. Я не могу читать книги, или письма, или ваши списки. Я не могу прочесть, что написано на штемпеле почтового отделения или на банковском бланке. Я не могу прочесть условия контракта. Я не могу прочесть, что написано на пузырьках с лекарствами, с трудом разбираюсь в картах. Я почти ничего не могу прочесть. Умею поставить подпись. Но это почти все, что я умею. И я на всю жизнь останусь всего лишь плотником, который не умеет читать. Даже с женщинами я не могу оставаться дольше, чем несколько недель, потому что как только они об этом догадываются, я им больше не нужен. Они начинают думать, что я глупый или какой-то чудаковатый. Мне остается делать как можно лучше то, что я умею делать. Делать что-нибудь еще я никогда не смогу.

Куинну сразу же стало ясно, что Джек хотел бы достичь в жизни большего, но не знал, как это сделать. То, что он сказал, так ошеломило Куинна, что он сначала не знал, что и сказать ему в ответ. Куинну хотелось прижать его к себе и успокоить, как ребенка. Но Джек был не ребенок. Это был мужчина — порядочный, добрый, зрелый. Куинну хотелось помочь ему, но он пока не знал, каким образом. Все, что он мог, — это объяснить ему, что, независимо от того, умеет он читать или нет, он навсегда завоевал уважение Куинна, особенно теперь. Он продолжал держать руку на плече Джека. Несколько мгновений спустя Джек встал и сказал, что ему пора уезжать. Казалось, он был смущен откровениями этого вечера.

— У меня есть приятельница, которая читает для меня то, что надо, — тихо сказал Джек, надевая пиджак. — К завтрашнему утру я буду знать все, что перечислено в вашем списке, — просто сказал он, и Куинн кивнул.

Провожая его взглядом, Куинн подумал, что Джек позволил ему не только увидеть свои слабые места, но и заглянуть в душу. В ту ночь Куинн до трех часов не спал, обдумывая разговор с Джеком. Проснувшись утром и увидев возле дома грузовичок Джека, он натянул брюки, надел свитер и, сунув ноги в мокасины, вышел из дома. Они многозначительно переглянулись, и Куинн пригласил Джека зайти в дом. Джек выглядел усталым. Он тоже долго лежал без сна, размышляя, правильно ли поступил, рассказав обо всем Куинну. Больше всего он боялся потерять его уважение.

— Я выучил список наизусть, — сказал он Куинну, когда они поднялись по лестнице, и Куинн закрыл за собой дверь.

Куинн кивнул и прошел на кухню, Джек проследовал за ним. Потом оба они уселись за стол.

— Мне нужно, чтобы ты добавил еще несколько часов рабочего времени, — спокойно сказал Куинн, но Джек не смог понять по выражению его лица, что он задумал. О том, что было сказано накануне вечером, не упоминалось. — Я хочу, чтобы ты ежедневно задерживался на два часа после работы, а может быть, также на час или два в субботу. — Сам того, не желая, Куинн говорил строгим тоном, и Джек встревожился. В списке об этом ничего не было сказано.

— Вам кажется, что работа продвигается слишком медленно?

Работа шла быстрее, чем предполагал Джек, и ему казалось, что Куинн доволен.

— Я считаю, дела продвигаются очень хорошо. Но нам нужно сделать кое-какую дополнительную работу.

При этих словах сердце Куинна учащенно забилось. Это было важно для них обоих. Теперь для Куинна это было не менее важно, чем для Джека. Прошлым вечером они основали своего рода товарищество, заключили безмолвное соглашение. Между ними установилась связь, которую нельзя разорвать. Джек, доверив Куинну правду о себе, подарил ему нечто драгоценное. И Куинн был тронут до глубины души оказанной честью.

— Какого рода работа? — озадаченно спросил Джек.

Последовала продолжительная пауза. Мужчины пристально смотрели в глаза друг другу.

— Если ты мне позволишь, — осторожно сказал Куинн, — если ты предоставишь мне такую привилегию, то я научу тебя читать.