Подари мне поцелуй

Кейт Доули

Подари мне поцелуй

1

Дайан Сегер бежала по коридорам «Театра Эдвина Бута». Ее рыжие непокорные локоны вновь выбились из прически. Дайан уже сожалела, что так много времени потратила утром на то, чтобы уложить их. Из-за этого она опаздывала на общее собрание творческого коллектива театра. А ведь Дайан так хотелось, чтобы Итен заметил, как она старается выполнять все его указания и просьбы. Вот и все сегодняшнее утро она посвятила попыткам собрать волосы в некое подобие прически, ведь Итену не нравилось, когда у его актрис был вид растрепанных куриц. Но теперь все усилия пошли насмарку, к тому же никак не удастся избежать нагоняя за опоздание.

Итена Колфилда — одного из самых известных и популярных режиссеров Нью-Йорка — никогда не интересовало, почему тот или иной актер поступил не так, как ему, прославленному мэтру, того хотелось бы. И это правило распространялось не только на сценическую площадку. Актрисы перекрашивали волосы, если только мистер Колфилд решал, что ему необходима именно блондинка или брюнетка. Актеры прокалывали ноздри, красили ногти, когда великий Итен решал, что их внешность следует несколько разнообразить. Еще ни один актер не задерживался в «Театре Эдвина Бута» надолго, если он не принимал условия игры режиссера Колфилда.

Но Дайан не просто хотела угодить своему главному режиссеру. Она была влюблена в мистера Колфилда с самого первого дня работы с ним. Еще ни один мужчина не вызывал у Дайан такого восторга. Он был знаменит, по-своему красив, интересен не только как мужчина, но и как собеседник. К тому же Дайан считала, что они отлично сработались. За два года ее работы в «Театре Эдвина Бута» у них не было ни одного провала, а четыре пьесы с участием Дайан Сегер в главной роли шли при неизменно полных залах. Да и в других театрах, когда жизнь сталкивала Дайан и Итена, успех сопутствовал всем их постановкам. Ее популярность была так высока, что дирекция театра предложила Дайан продлить контракт не на очередной театральный сезон, как обычно, а на два года.

Если бы Дайан так ужасно не опаздывала, она бы непременно заскочила к управляющему и подписала новый контракт, но сейчас следовало спешить на собрание, которое началось уже пять минут назад. И эта пятиминутная задержка могла очень много значить для карьеры Дайан, если бы театр так ею не дорожил. Характер у главного режиссера был жесткий, и уже многим талантливым, но не столь популярным, как Дайан, актерам пришлось искать себе новое место работы из-за нарушений установленных Итеном правил.

Дайан остановилась перед дверью, за которой звучали встревоженные голоса ее коллег. Судя по шуму, который напоминал растревоженный муравейник, собрание еще не началось. Поэтому Дайан вздохнула с облегчением.

Она толкнула тяжелую дверь и, войдя в небольшой репетиционный зал, приветливо кивнула своим коллегам.

— Дайан! Иди быстрее ко мне! Я уже заняла для тебя место, а то тебе опять пришлось бы стоять! — Ингрид Хесон, двадцативосьмилетняя подруга Дайан, приветливо помахала ей рукой, призывая поторопиться.

Чтобы пройти к укромному месту, куда Ингрид попыталась спрятаться от всевидящего ока режиссера, Дайан пришлось буквально пробиваться сквозь толпу актеров.

— Привет, Дайан! Ты на меня сегодня сердита? — спросил ее кто-то.

Она оглянулась.

— Привет! Почему ты так решил, Дик?

— Потому что ты только что наступила мне на ногу.

— Ой, прости, пожалуйста! Ты же знаешь, что в этой толчее сложно не задеть кого-нибудь!

— Хорошо, прощаю, но ты теперь просто обязана накормить меня вкусным обедом!

— Дик! Я же не виновата, что ты все время голоден и сидишь без гроша! — рассмеялась Дайан.

— Так как насчет обеда?

— Если к тому моменту, когда я доберусь до Ингрид, еще десяток наших с тобой коллег не потребуют с меня моральной компенсации, так уж и быть, я накормлю тебя. Но только обедом собственного приготовления!

— Дайан, прости, конечно, но готовишь ты просто ужасно! Уж лучше я буду голодать! — заявил Дик, и на его лице появилось выражение тщательно отрепетированного ужаса.

— Ну как хочешь! Кажется, это единственный способ избавиться от контрибуции. Да, и не пытайся испытывать на мне свои актерские приемы!

— Но должен же я на ком-то тренироваться!

— Придет Итен, на нем будешь тренироваться! — крикнула Ингрид, которой надоело ждать, пока подруга все-таки доберется через толпу к ней.

— Прости, Дик, я всегда люблю с тобой поболтать, но, кажется, Ингрид сейчас не выдержит и сама попытается пробиться к нам.

— Нет вопросов, Дайан, удачи тебе!

— В чем?

— А ты еще не знаешь?

— Что я должна знать?

— Зачем нас сегодня здесь собрали.

— Нет, мне некогда было собирать сплетни.

— Я могу и обидеться… — предупредил ее Дик.

— Ой, не надо обижаться! Я совсем не это хотела сказать! Ты же прекрасно понимаешь, что мне так же интересно, почему нас сегодня собрали, ведь сроки контрактов истекут только через две недели! Признавайся, Дик, зачем мы все тратим здесь свое время? — Маленькая ладошка Дайан опустилась на его плечо.

— На меня это… — кивком головы Дик указал на ее руку, — не действует, ты же знаешь. А раз ты отказываешься кормить меня обедом, я не раскрою тебе эту маленькую, но очень даже тебе интересную тайну. Это и будет моя контрибуция!

— Господи, Дик, откуда ты слова-то такие знаешь!

— Я все же учился в колледже, несмотря на то что многие уверены, будто я не умею писать! А мой маленький секрет для тебя имеет просто огромное значение.

— Дик, ну скажи, в чем дело!

— Дайан, детка, тебя уже заждалась Ингрид. Все, пока-пока!

— Я этого тебе не прощу! — шутливо пригрозила Дайан.

Она вновь начала свое медленное продвижение к ожидающей ее подруге. Ингрид уже просто умирала от нетерпения. Она делала знаки Дайан, прося ее двигаться чуть-чуть побыстрее. Но слишком много людей изъявляли желание пообщаться с Дайан, так что прошло не менее трех томительных для Ингрид минут, прежде чем подруга добралась до нее.

— Ну наконец-то! — воскликнула уже всерьез рассерженная Ингрид. — Сколько можно было идти!

— Извини, Ингрид, ты так далеко села, что мне, прежде чем добраться до тебя, пришлось поздороваться и перекинуться парой фраз почти со всем актерским составом!

— Я не против того, чтобы ты с ними здоровалась! Но не по пять же минут! — Ингрид сердито посмотрела на Дайан. — К тому же я ожидала услышать слова благодарности. Ведь я, заняв тебе местечко, спасла неповторимую Дайан Сегер от гнева великого и ужасного Колфилда.

— Спасибо тебе, Ингрид! Но я не поняла, почему ты спасла меня от его гнева?

— Потому что, если бы ты не нашла, где присесть, он бы сразу же вычислил, что ты опоздала.

— Гм, но я могла и вовремя прийти и не найти места.

— А ты попробуй докажи это его сиятельству.

— Ингрид! Почему ты так отзываешься об Итене?

— Как — так?

— Очень нехорошо. Что он тебе плохого сделал?

— Лично мне — ничего, он меня боится трогать, спасибо дядюшке Стэнли. Но со всеми не приближенными к Парнасу он обращается просто ужасающе грубо!

— Ингрид, ты не права! — горячо возразила Дайан. — Он прекрасный режиссер! Просто гений! Он имеет право требовать от своих актеров многого.

— Ага! Ты видела новую прическу Салли?

— По-моему, очень симпатичное каре.

— Ну, если исключить, что это — парик, а под ним Салли обрита наголо, то, конечно, все очень неплохо.

— Что случилось с бедняжкой Салли?

— Твоему великому Колфилду понадобилось, чтобы она полностью соответствовала своей новой эпизодической роли. А арестантка, которую предстоит играть Салли, причесана под бильярдный шар. Так что ей пришлось «войти в роль», как любит говорить наш обожаемый Итен.

— Я не думаю, что Итен требовал от Салли отказаться от ее роскошных волос!

— А он и не требовал. Просто предупредил, что ему нужна лысая актриса. А ты же знаешь, в середине сезона никто не возьмет Салли в другой театр.

— Но она могла просто отказаться!

— Что равносильно требованию о расторжении контракта. Милая, если перед дирекцией встанет выбор между Салли и Итеном, несомненно, они выберут этого недоделанного Брехта.

— Я не хочу верить в то, что ты говоришь. По-моему, каждый человек имеет право на собственное мнение. Я давно работаю с Итеном и до сих пор не могу сказать о нем ни одного дурного слова! И давай закончим этот разговор. Я думаю, Салли тоже частично виновата.

— В том, что не лысая?

— Ингрид! — возмущенно воскликнула Дайан. — Как у тебя язык поворачивается такое говорить!

— Я единственная в этой труппе, у кого поворачивается язык сказать мистеру Колфилду, кто он такой. А все потому, что мой дядя щедро ему платит.

— Все, я больше не хочу обсуждать эту тему! — довольно резко заявила Дайан.

— Как хочешь, — пожала плечами ее подруга.

Несколько минут они молчали. Дайан нетерпеливо постукивала ногой по полу и поглядывала на часы.

— Интересно, — как бы про себя заметила Ингрид, — почему мистеру Колфилду позволено опаздывать?

Дайан тут же ринулась на защиту своего любимого режиссера.

— Мало ли что его могло задержать!

— Угу, а тебя, значит, ничто задерживать не может? Спорим, что он даже не извинится, если вообще появится.

— Ингрид, я же тебя просила! Можешь обсуждать подобные темы с кем-нибудь другим. Вот, например, пригласи Дика на обед. Он как раз голоден и зол. У вас получится прекрасный диалог.

— А это мысль! — почему-то развеселилась Ингрид. — Я давно хочу бросить Тимоти, он мне страшно надоел! Но как-то неловко просто заявить мальчику, что мне стало скучно, а так… «Извини, моя сладенький, но я встретила другого, надеюсь, мы останемся друзьями, я тебе позвоню как-нибудь».

— А есть ли разница? — поинтересовалась Дайан.

— Между чем и чем?

— Ты просто уйдешь или честно ему признаешься, что никогда его и не любила?

— Разница, разумеется, есть! Но тебе не понять! Ты у нас однолюбка, причем нашла в кого влюбиться! В плешивого, кривоногого пятидесятилетнего мужика, да еще и собственного режиссера!

— Ингрид! — воскликнула пораженная Дайан. — Какие глупости приходят в твою голову! Прав твой дядя, когда говорит, что в этой милой головке нет ничего, кроме симпатичного фасада!

— А ты будешь утверждать, что не влюблена | в Колфилда?

— Конечно, не влюблена! — Дайан сильно покраснела под пристальным взглядом подруги. — И вообще, я же просила тебя не лезть в мою личную жизнь!

— Ну ладно, — легко согласилась Ингрид. — Совсем не обязательно лезть к тебе в душу, достаточно просто намекнуть, и твое честное лицо тут же во всем признается. — Она встревоженно посмотрела на часы. — И где его носит! Пора уже расходиться, а этот старый нахал еще даже не появился!

— Кстати, ты не знаешь, зачем он здесь нас собрал?

— Неужели ты не в курсе?

— Дик начал говорить, но так до конца ничего не рассказал. Он только заявил, что хочет меня немного помучить, это будет контрибуцией за то, что я отдавила ему ногу.

— Что значит «контрибуция»?

— Ингрид! Ты же окончила колледж!

— Ну и что? Никто не может знать всего! — Все же Ингрид немного смутилась. — Так вот о том, зачем мы все сегодня здесь собрались. Величайший из режиссеров, с которым нам выпало счастье не просто жить в одно время, но и работать, решил ставить величайшую из пьес. Сегодня будет объявлено, кто из актеров на какую роль будет приглашен.

— А величайшая из пьес это… — Дайан вопросительно подняла тонкую бровь.

— Дайан! У тебя же профессиональное актерское образование, полученное в Лондоне!

— Ингрид, не ёрничай, пожалуйста!

— Ну хорошо, но ты должна была догадаться! Колфилд собрался ставить «Гамлета» господина Шекспира.

— Как здорово! — От радости Дайан вскочила. — Я считаю, что каждый уважающий себя театр должен поставить «Гамлета».

— Я так и думала, что тебе понравится эта идея. Но это еще не все. Гамлета будет играть сам Джонатан Рид! Уж не знаю, каким чудом Итену удалось затащить его к себе, точнее буду знать, когда поговорю об этом с дядей, но это — факт. А вся наша театральная общественность смотрит на тебя как на героиню. Потому что ты — основная претендентка на роль Офелии. Правда, ходят слухи, что эта новенькая, Сюзанна Элиас, так же может получить эту роль. Ей всего двадцать три и у нее, кроме симпатичной мордашки и покровительства Колфилда, ничего в активе нет. Ни один нормальный актер даже не может себе представить, как эта непропорционально сложенная кукла будет играть Офелию. Так что пока все ставят на тебя.

— Ингрид, это самая замечательная новость за последние несколько недель! Я буду играть на одной сцене с Джонатаном Ридом! Это потрясающе!

— Теперь понимаешь, почему все хотят поздороваться с тобой за руку? Эта толпа идолопоклонников пытается поймать частичку твоего счастья. А заодно стать чуть-чуть поближе к тебе — вдруг перепадет роль придворных шутов.

— Зачем ты так! Они просто за меня рады.

— О да! — фыркнула Ингрид. — Я верю, что ты так же непосредственно радовалась бы, если бы вдруг, совсем случайно, роль досталась Сюзанне.

— Ингрид, ты очень злая, хотя еще так молода!

— Дайан, хочу тебе напомнить, я младше тебя всего на два года.

— А мне кажется, что ты до сих пор еще находишься в школе! Так безответственно и по-детски ты себя ведешь!