Отель «Затерянный рай»

Молодой бармен высвободил руку.

— А я вынужден оставить свою любимую женщину и открыть несколько ящиков с пивом, — заявил он и пошел широкими шагами в сторону вращающихся дверей.

— Увидимся позже, — вполголоса пропела Вероника, помахав ему рукой.

Проходя мимо них, Джулиус поднял глаза к потолку. Эта разведенная дама становилась чересчур прилипчивой.

Вместо того чтобы пройти к своему обычному столу рядом с баром, Вероника сделала крюк.

— Доброе утро. — Она подошла к ним, улыбнулась Касс и с интересом взглянула на Гиффорда.

— Привет, — ответил он.

— Вероника Майлн, — представила ее Касс.

— Вы здесь обедаете? — спросила Вероника Гиффорда.

— Да, обедаю.

— Один?

Повисла пауза.

— Совершенно верно.

— Я тоже одна. — Вероника улыбнулась ему застенчивой улыбкой маленькой девочки. — Может быть, мне присоединиться к вам?

Гиффорд посмотрел на Касс. «Избавь меня от этого, пожалуйста», — было написано в его взгляде крупными буквами.

Касс одарила его ангельской улыбкой. Может быть, Гиффорд и не был в полном смысле таким злодеем, каким она его себе воображала. Но он очаровывал ее два чудесных месяца, затащил в свою постель, а потом — бросил.

— Прекрасная идея! — заявила она.

Оба клиента выбрали салат с креветками, но, пока Вероника ковыряла свою порцию вилкой, Гиффорд жадно проглотил еду и потребовал чек. Поскольку Маркиза работала только в те дни, когда обслуживались туристические группы, и иногда по вечерам, в этот день дежурила Касс. Взгляд, который Гиффорд бросил на нее, протягивая пачку рупий, был почти смертельным.

— Возьмите сдачу, сэр, — окликнула она его, когда он, схватив свою трость, с удивительной быстротой захромал вниз по ступенькам.

— Оставьте себе, — крикнул он в ответ.

Касс хмыкнула. Во время еды Вероника отчаянно флиртовала: моргала, жеманно улыбалась, кидала призывные взгляды. Она не замечала ни того, что этот флирт был односторонним, ни того, что Гиффорд, который сначала проявлял вежливый, если не сказать — наигранный, интерес к ее безостановочной болтовне, скоро стал демонстрировать свое неудовольствие.

— Какой милый человек, — заявила Вероника, забираясь на высокий стул у бара. Она сжала руку Джулиуса. — Но ты лучше!

Молодой бармен не произнес ни звука, но Касс услышала, как он обреченно вздохнул.

Принеся монитор, Касс установила его на песке и включила на полную мощность. Сбросив шлепанцы, она села и обхватила колени руками. Стало темно. Дневная жара ушла, и теплый воздух легко, словно шифон, прикасался к ее коже. Свет от ламп, горевших в опустевшем ресторане за ее спиной, падал длинными бледными лучами. Высоко наверху, в темном небе, светила желтая луна и искрились миллионы серебряных звезд. Слышно было лишь, как мягко накатывали на берег волны. Стояла чудесная тропическая ночь.

Она опустила подбородок на колени. Прекрасная ночь после такого беспокойного дня. Дня, когда Керк Уэбер сбросил свою бомбу. Когда Вероника осталась на целый день, чтобы поиграть с Джеком, и на весь вечер — донимать Джулиуса. Когда неожиданно нагрянула компания отдыхающих попить местного пива и обильно поесть. День оказался настолько напряженным, что не было свободной секунды.

А ей надо было сосредоточиться. Она должна подумать о том, как лучше преподнести Гиффорду новость о его отцовстве. Это откровение должно стать поворотным моментом, от которого зависят их отношения в будущем. Важно преподнести его правильно.

Касс следила глазами за маленькой светящейся рыбкой. Эти рыбки сверкали у кромки океана, словно серебряные монетки. Полтора года она считала Гиффорда предателем с камнем вместо сердца. Но это было не так, потому что он ничего не знал о ребенке. Но почему не знал?

Она отправила ему два письма. Первое, в котором сообщила, что беременна, она передала со Стивеном, когда тот поехал в командировку в Бостон. Второе, в котором написала Гиффорду, что у него родился здоровый сын, весом три с половиной килограмма, она с пометкой «лично и конфиденциально» отправила по почте на адрес корпорации «Тэйт-Хилл».

Касс была уверена, что Гиффорд получил оба ее послания. Но он, видимо, счел неинтересными письма от женщины, отношения с которой стали далекой историей, и порвал их.

Зачем Стивен намекнул на то, что он отец ребенка? Была ли это шутка, или молодой человек обманул умышленно? Складка пролегла между ее бровями. Случайные обстоятельства — обстоятельства, которым она не придавала значения, — сделали этот последний вариант возможным. Как и тот факт, что Гиффорд не мог точно знать возраст Джека.

Как он отреагирует на ее признание? Может быть, его охватят отцовские чувства, и он будет настойчиво требовать своего участия в воспитании ребенка? Активного участия? Может быть, он потребует регулярных посещений или совместной ответственности? Да, он живет в Штатах, но аэробусы летают туда и сюда ежедневно. Касс погрузила босые ноги в песок. Она, конечно, очень хотела бы, чтобы между отцом и сыном установились тесные отношения. Но перспектива ежедневно разговаривать с Гиффордом по телефону и встречаться год за годом ее не прельщала. Конечно, Джеку нужен отец. Но в один прекрасный момент может оказаться так, что Гиффорд решит жениться. Тогда ей, возможно, придется встретиться с его женой.

Мысленно обдумывая сценарий их неизбежных будущих отношений, Касс подняла голову и прислушалась. Она услышала всплеск воды. Прищурившись, Касс окинула взглядом серебристый песчаный откос и чернильную темноту залитого лунным светом океана. В середине бухты плавал человек. Он быстро плыл кролем к берегу. Когда он подплыл ближе, ее ноги еще глубже погрузились в песок. Она узнала пловца. Это был Гиффорд.

Увидел ли он, что она сидит здесь? Возможно. И уж наверняка увидит, если она стремительно бросится к своему коттеджу. Так что ей лучше остаться.

Она наблюдала за тем, как он доплыл, встал и пошел по мелководью.

У нее учащенно забилось сердце. В черных эластичных плавках, с блестящим от воды телом, он выглядел как морское божество. Его хромота не имела значения. Сплошные мускулы, сплошная сила. Настоящий мужчина.

— Это было умопомрачительно, — произнес Гиффорд, выйдя на пляж и приблизившись к ней. Он резко откинул голову назад, отбросив пряди мокрых волос с глаз. Капли фонтаном брызнули в разные стороны. — На глубине вода такая чистая. Такая ласковая.

— Я тебя только что заметила. Ты давно плаваешь?

— С полчаса. Я проплыл вокруг мыса.

— Один, ночью? — с сомнением покачала головой Касс. — Это же опасно! Представляешь, что было бы, если бы у тебя случились судороги или ты встретился бы с акулой? Хотя они обычно держатся значительно дальше от берега.

— Но этого не произошло. — Он поднял бровь. — А если бы произошло, ты бы беспокоилась?

Касс покраснела.

— Конечно, ты же как-никак представитель рода человеческого.

— Ну, спасибо, — сухо сказал Гиффорд.

— Ты не страдаешь от несварения желудка? — спросила она и озорно улыбнулась. — Ты залпом проглотил свой обед.

— Эта беда меня тоже миновала, — сказал он, проходя мимо нее, чтобы взять полотенце, которое, как оказалось, висело на нижней ветке дерева. А под веткой, на песке, лежала его трость. — Хотя от этой Вероники у кого хочешь может заболеть живот. И не только потому, что это просто фонтан красноречия! — Он содрогнулся. — Она же людоед!

— Ты испугался?

Он встал рядом с ней и начал вытираться.

— Я был в ужасе. Дай ей только шанс — и она спустит с парня штаны, едва взглянув на него.

Касс засмеялась:

— Вот почему ты решил поскорее спасаться бегством?

— Это было не совсем бегство, — нахмурился Гиффорд, — но действительно поэтому.

— Вероника, конечно, слишком навязчивая, но она совсем недавно развелась и очень одинока.

— Вполне возможно, что она переживает трудные времена. — Гиффорд вытер полотенцем голову. Черные гладкие волосы превратились в лохматую копну. — Тем не менее я не буду — повторяю, не буду! — никогда больше есть с ней за одним столом. Понятно?

— Понятно. Нога беспокоит? — спросила Касс, когда он, наклонившись, начал осторожно вытирать ногу. Она увидела, как он напрягся. — Извини, кажется, я задала глупый вопрос.

— Да, глупый, — раздраженно сказал он. — Есть еще такие вопросы? — Он смотрел на нее мгновенье, потом выпрямился. — Она не просто беспокоит эти дни, она безумно болит.

— Ты плавал полчаса, — напомнила ему Касс.

— Да, — сказал он и усмехнулся. — Я еще никогда не плавал так долго с момента аварии. А ты не собираешься искупаться?

Она помотала головой.

— Я пришла на пляж, потому что не хотела спать и... — она запнулась, — потому что хотела собраться с мыслями.

— А кто с ребенком? Эдит?

— Нет. У меня здесь сигнальное устройство. Видишь? — Она показала ему на монитор. — Стоит малышу заплакать, и, — Касс оглянулась на свой коттедж, — через секунду я буду там.

— Когда ты объясняла мне, почему приехала на Сейшелы, ты говорила, что хотела сменить обстановку. — Взяв горсть песка, он пропустил его через свои длинные пальцы. — Ты хотела уехать от Стивена?

— Да, — коротко ответила Касс.

— Ваши отношения переживали не лучшие времена? — поинтересовался Гиффорд.

— Не совсем так. Мы остаемся друзьями. Но когда я уеду отсюда — а я обещала Эдит, что останусь здесь, пока не будет продан «Затерянный рай», — мне придется переехать из его квартиры.

— Ваш роман закончился?

— Никакого романа никогда и не было.

Повернув голову, он хмуро посмотрел на нее.

— Не было?

— Нет, — ответила Касс, подумав, что готовить почву, избегая прямого заявления, — нервное и требующее хитрости дело. — Стивен был так любезен, что предоставил мне отдельную комнату, когда я была беременна. Но с появлением Джека его энтузиазм поубавился.

— Ему не нравилось, когда его будили среди ночи? — предположил Гиффорд.

— Он терпеть этого не мог! Ему не нравилось также, когда ребенок плакал днем. Или когда я завешивала кухню выстиранным бельем. Стивен трясется над своей квартирой. Когда Джек начал подрастать, все трогать, пускать слюни на ковер, а иногда и срыгивать на него, Стивен стал относиться к нашему пребыванию все более неодобрительно. Так что, когда я вернусь, то остановлюсь у моего отца в Кембридже. Временно...

— Временно?

— Я скопила деньги и собираюсь купить дом в приморском городе в графстве Девон. Там живет мой брат с женой. Я буду сдавать его отдыхающим. Тогда Джек не будет страдать из-за моей работы. А он — главное в моей жизни.

— Значит, ты больше не работаешь у Декстера?

— Я уволилась полтора месяца назад, перед тем как ехать сюда.

— Твоя идея оставить работу довольно странная, — произнес Гиффорд.

— Поскольку Стивен настаивал на том, чтобы я продолжала работать, после рождения Джека я согласилась на неполный день, но мне очень не нравилось оставлять ребенка в яслях.

— Стивен не хотел тебя отпускать, потому что не может справиться без тебя, — язвительно заметил Гиффорд.

Она кивнула.

— Ему действительно трудно одному.

— Когда он наконец решит уйти из фирмы? Ко всеобщему облегчению...

— Он говорил, что хочет пойти на курсы дизайнеров по интерьеру. Так что, возможно, он и уйдет. Хотя его отец просто рассвирепеет, если узнает, что в «Декстере» не останется ни одного Декстера, — проговорила Касс с унылой гримасой.

— Зато твой отец будет рад, если ты поживешь с ним какое-то время, — заметил Гиффорд. Когда-то она рассказывала ему, что ее овдовевший отец живет один.

— Да, хотя он будет частенько забывать о моем присутствии, — улыбнулась Касс. — Папа — типичный рассеянный профессор.

— Он нашел себе новую жену?

Такая невероятная идея рассмешила ее.

— Что ты! — Хотя прошло уже десять лет со дня смерти ее матери, отец никогда не смотрел на других женщин. — Они с мамой были преданы друг другу, а теперь он предан ее памяти. И всегда будет.

— Он не похож на моего старика, — сказал Гиффорд, и его лицо посерьезнело. — У него было три жены — моя мать первая — и вереница подруг в промежутке. В детстве, приезжая к нему, я никогда не знал, кто мне откроет дверь.

— Я не знала об этом, — удивленно отозвалась Касс.

— Я тебе никогда не рассказывал, — сказал Гиффорд, наклонился вперед и поцеловал ее.

Прикосновение его губ ударило Касс словно током. Наполнило жизнью каждую пору, каждую частичку ее существа. Где-то глубоко-глубоко внутри она почувствовала, что их тела инстинктивно узнали друг друга. Но это было опасное узнавание. Упершись руками в его плечи, Касс попыталась оттолкнуть Гиффорда. Но в этот момент он раздвинул своими губами ее губы, и она ощутила влажное прикосновение его языка.

Ее пульс лихорадочно забился. Сердце готово было выскочить из груди. Сдерживающая сила рук ослабла. Полтора года назад Гиффорду удалось с дерзкой легкостью возбудить ее чувства. Удалось это ему и сейчас. Ее груди набухли, медово-коричневые соски стали упругими. Она почувствовала сладкую боль между бедрами. Она так давно не занималась любовью — ни разу с момента их последней близости.

— Ты не жалела, что наши отношения закончились? — спросил он, откинувшись назад.

Только под средневековыми пытками Касс могла признаться, что была от этого просто в отчаянии.

— Ты шутишь! — сказала она.

Гиффорд молча посмотрел на Касс, потом осторожно положил ее на песок и склонился над ней. Когда он снова начал целовать ее, она обвила его шею руками. Касс знала, что ее покорность противоречила тому, что она только что сказала, но ничего не могла с собой поделать. Он полулежал на ней, и прикосновение его губ, и тяжесть его тела были одновременно и очень знакомыми, и совершенно новыми. Опьяняющими.

Он принял более удобную позу. Когда его рука накрыла ее грудь, Касс почувствовала, как внутри ее заполыхало пламя. Жажда любовной близости стала еще сильней. Он гладил большим пальцем руки ее сосок до тех пор, пока тот не стал упругим.

— Это не было моим воображением, — сказал Гиффорд, прильнув к ее губам.